Автор работы: Пользователь скрыл имя, 24 Апреля 2015 в 08:05, контрольная работа
Актуальность темы.Состоит в том, что после смерти Б.Д. Грекова масштабы изучения Киевской Руси на время сильно сократились. А И.Я. Фроянов предложил нам свою собственную и во многом оригинальную, самостоятельную концепцию основных проблем социально-экономической истории Киевской Руси. Он выбрал одну из самых сложных тем отечественной истории; тему, над которой работали десятки лучших умов, десятки корифеев науки по истории нашей Родины; тему, в которой почти по каждому вопросу имеется огромная историография, где по каждому вопросу есть уже свое решение или несколько решений, где, как еще недавно казалось, уже все решено классиком советской науки Б.Д.Грековым и другими исследователями.
Введение
Глава 1. Черты социально-экономического развития Руси в IX-XII вв.
1.1 Древнерусская семья
1.2 Исторические предпосылки и причины возникновения городов на Руси
Глава 2. Крупное землевладение и хозяйство на Руси в X-XII вв.
2.1 Землевладение и хозяйство князей
2.2 Церковное землевладение и хозяйство
2.3 Место крупного землевладения в экономике Древней Руси и способы его формирования
Глава 3. Зависимое население на Руси X-XII вв.
3.1 О характере рабства в Киевской Руси
Заключение
Список использованной литературы
Подчеркивая существенную роль в жизни древнерусской церкви неземельных доходов, нельзя, разумеется, игнорировать совершенно отчетливые указания источников о церковном землевладении. Автор Повести временных лет, описывая сожжение Суздаля по указке Олега Святославича, заключает: «токмо остася двор монастырькыи Печерьскаго монастыря и церквы, яже тамо есть святаго Дмитрея, юже бе дал Ефрем и с селы». Все ту же Богородицкую церковь Андрей Боголюб-ский одаривал многими именьями, купленными «свободами», «лепшими» селами.2 Епископ Кирилл поражал воображение современников «кунами и селы и всем товаром и книгами и просто рещи так бе богат всем, так ни един епископ быв в Суждальстей области». Однако, хотя иерархи церкви села и держали, земельный фонд не стал пока основой их благополучия, из чего можно заключить о сравнительно слабом развитии землевладения древнерусской церкви XI – XII вв.
2.3 Место крупного землевладения в экономике Древней Руси и способы его формирования
Сосредоточение отдельными лицами богатств было одной из коренных причин упадка родового строя и перехода к классовому обществу. Первоначально индивидуальное богатство выражалось в драгоценностях, разных товарах, скоте, рабах и только позднее – земле30. Мы полагаем, что в Древней Руси движимость являлась главным богатством в руках господствующей верхушки, и это свое значение движимые ценности сохраняли на протяжении X, XI и XII столетий.
Было бы ошибочно думать, что у древнерусской верхушки XII в. пропал вкус к обогащению посредством военных грабежей. Об этом свидетельствуют как многочисленные войны, сопровождавшиеся обильными полонами, тщательно регистрируемые летописцами, так и предписания Закона Судного людям, применявшегося в юридической практике Древней Руси. Наши предположения усиливаются наблюдениями ученых, исследовавших новгородские берестяные грамоты.
Наиболее полно аргументирует версию о насильственном отчуждении М.Н.Тихомиров. Поскольку данный вопрос имеет принципиальное значение, необходимо внимательно разобраться в системе его доказательств.
«Известия о насильственной узурпации крестьянских земель и превращении труда крестьян в барщинный труд на Руси XI – XIII вв. не только существуют, но даже относительно многочисленны», – уверенно говорит М.Н.Тихомиров31. Первым примером насильственного захвата земель автору служит древлянский поход княгини Ольги, которая-де присвоила Древлянскую землю и заставила ее жителей платить оброк (дань) – феодальную ренту. Но покорением и установлением дани Ольга не изобрела чего-нибудь оригинального, а действовала в духе прежних киевских князей, потративших много энергии, чтобы привести в повиновение непокорных древлян. Еще Олег, «примучив» древлян, «имаше на них дань по черне куне». Вспомним и более древние времена, когда «тихие» поляне были «обидимы древлями и инеми околними»32. Все это – факты одного порядка. Они свидетельствуют о борьбе за дань, а не за землю.
Заимка пустых неосвоенных земель и купля – основные и первоначальные способы земельного стяжания в Киевской Руси.
Вклады и пожалования также способствовали росту частного землевладения. Но это были явления вторичного порядка; ведь дарят и жалуют уже имеющуюся в личных руках земельную собственность.
Жизнь, несомненно, знала и насильственный захват земель, о чем говорит летописец, обличая владимирского владыку Федорца: «Много пострадаша человеци от него в держание его, и сел изнебыша, оружья и конь, друзии же роботы добыша, заточенья же я грабления». Неясен социальный состав потерпевших. Не исключено, что среди них могли быть, помимо крестьян, люди более высокого социального ранга.
Я проследил за развитием крупного землевладения в Киевской Руси. Наблюдения, осуществленные во второй главе диссертации, важны для нас в двух отношениях: во-первых, они рисуют конкретную картину истории возникновения и роста частного хозяйства на Руси Х-ХП вв. и, во-вторых, показывая незначительный его уровень, свидетельствуют тем самым о широкой распространенности свободного крестьянского землевладения.
Само по себе наличие крупного землевладения ничего не говорит о социальной своей природе. Это становится ясным после исследования форм эксплуатации непосредственных производителей, к которым прибегает землевладелец, и социального статуса различных категорий зависимого от вотчинника люда. Данную задачу решает следующая, третья, глава диссертации, где речь идет о зависимом населении на Руси Х-ХП вв.
Глава 3. Зависимое население на Руси X-XII вв.
3.1 О характере рабства в Киевской Руси
землевладение рабство киевская русь
Наше знакомство с зависимым населением древней Руси IX – XII вв. показывает, что среди несвободного люда той поры весьма существенное место занимали рабы. Их труд, пожалуй, даже преобладал в древнерусской вотчине. Именно поэтому выяснение характера рабства в Киевской Руси – неотложная задача данного исследования.
В современной исторической науке особенно популярной является идея о патриархальном характере рабовладения на Руси. Но в литературе есть и другие мнения. П.Н.Третьяков, касаясь рабства у славян и антов, писал: «Рабов продавали и покупали. Рабом мог стать член соседнего племени. Во время войн рабы, особенно женщины и дети, являлись непременной, и по-видимому, очень важной частью военной добычи. Вряд ли можно рассматривать все это в качестве примитивного патриархального рабства, которое было распространено у всех первобытных народов и которое еще не играло большой роли в их социально-экономической жизни. Но это не было, конечно, и развитым рабовладением, оформившимся как целостная система производственных отношений»33. Освещая общественный строй восточных славян накануне образования Киевской Руси, П.Н.Третьяков еще раз подчеркивает, что рабство в это время выходило за рамки патриархальности. Согласно А.П.Пьянкову, рабство уже в эпоху антов «утратило былой патриархальный характер»34. С.А.Покровский высказывается о патриархальном рабовладении у восточных славян лишь относительно конца VI в. «Но источники IX – X вв. и «Русская Правда» ни о каком патриархальном рабстве говорить не позволяют, – утверждает С.А.Покровский. – Раб по «Русской Правде» и современным ей летописям –это говорящее орудие, вещь, он приравнен к скотине, предмет купли-продажи. Поэтому говорить о патриархальном рабстве в Киевской Руси можно только по явному недоразумению»35. Наконец, Е.И.Колычева уверяет: «...холопство на Руси как правовой институт не представляло собой нечто исключительное, неповторимое. Для него характерны те важнейшие черты, что и для рабства в других странах, в том числе и для античного рабства». Каким представляется рабовладение в Древней Руси нашему взору?
Поскольку рабский труд на Руси не стал основой общественного производства, то историю рабовладения следует перенести прежде всего в плоскость смены форм эксплуатации рабов, то есть форм организации рабского труда во владельческом хозяйстве и условий производительной деятельности рабов. В ранний час истории восточного славянства между рабами и свободными пропасть не лежала: рабы входили в состав родственных коллективов на правах младших ее членов и трудились наравне и вместе с остальными. Маврикий Стратег остро почувствовал своеобразие положения рабов у славян, которые, по его словам, ограничивая рабство пленников определенным сроком, предлагают им на выбор: либо «за известный выкуп возвратиться восвояси или остаться там (в земле славян и антов. – И.Ф.) на положении свободных и друзей. Только патриархальным характером рабства объясняется метаморфоза пленника-раба в свободного. Голос, прозвучавший несколькими веками позже, свидетельствует, кажется, о том же: «Они (русы. – И.Ф.) хорошо обращаются с рабами...»36
Патриархальные нравы в обращении с рабами держались долго. От одного духовника, жившего в XI в., узнаем об интереснейших деталях быта рабов. «Прошал еси, – отвечает он на вопрос другого клирика, – о некых, иже купять, челядь, створившим обещных молитв, ядше с ними, последи продавше в по-ганыя...»37. Значит, раб живет бок о бок с господином: совместно с ним молится, питается, вместе с ним же, видно, и трудится. Будущая знаменитость Печерского монастыря, едва достигнув 13 лет, начал «на труды подвижнее быта, якоже исходит ему с рабы своими на седо делати с всякым прилежанием»38.
Патриархальный стиль отношений рабов с господами определялся социальной принадлежностью холоповладельца, будучи наиболее типичным для простонародья – крестьян и ремесленников, которым удалось приобрести невольников. Эти отношения строились на давних традициях, терявшихся где-то в первобытнообщинном мире и доживших до времен Киевской Руси.
Иначе обстояло дело у богатого и привилегированного владельца. Обратимся к примерам. При каждом посещении Изяславом Ярославичем Печерской обители преподобный Феодосии угощал его всякими «брашнами». «Многажды же христолюбивому князю Изяславу таковых брашен вкушающу и, яко же веселяся, глаголюще блаженному Феодосию "се, яко же веси, отче, всех благых мира сего исполнися дом мой, тождь ни есмь такова сладка брашна вкушал, яко же ныне зде. Много-жды же рабом моим устроившим различнаа брашна и многоценна, – и не суть тако сладко, яко же сиа. Но молю ти, отче. По-веждь ми, откуда есть сладость в брашне вашем?"» «Блаженный» объяснил недогадливому князю, в чем секрет его кулинарии. Оказалось, что рабы у Изяслава «работають сваряшася и шегающа и клянуще друг друга, многажды же и биеми суть от приставник...». Не лучше, вероятно, жилось рабам и в хозяйстве знатного боярина. Надо полагать, к его собратьям обращены увещевания: «челядь же свою тако же милуй, дажь им погребная; показан же я на добро не яростию, но яко дети своя»», «челядь свою наказующе, гладом не моряще, порт довол дающе», «аще кто бес правды насиляет на челядь свою и морить голодом, и раною, и наготою, и деломь насиляа»39. Между господином, почивающем наверху благополучия, и его рабами стоял целый сонм «приставников». Вотчина требовала иной организации труда, чем это было в хозяйстве простого свободного ремесленника или крестьянина – общинника.
Таким образом, в развитии древнерусского рабства можно наметить, правда, весьма схематично, две ветви: одна из них продолжает старую традицию патриархального рабства, другая отличается новым типом рабовладельческих отношений, приближающимся к тем формам, которые были известны древнему миру. Второй тип рабства возник значительно позднее, нежели первый. Его появление было связано с выделением из ранее однородного общества богатой верхушки, обзаводившейся крупным хозяйством, в котором широкое применение находил рабский труд.
С давних пор, со времен антов, у восточных славян в недрах первобытнообщинного строя зарождается рабовладельческий уклад. Его дальнейшая история не была чем-то невозмутимо монотонным. Вторая половина X в. знаменовала известный перелом в развитии рабства на Руси, обусловленный возникновением частного землевладения. Рост землевладения князей, дружинников и духовенства, наблюдаемый в XI в., способствовал укреплению рабовладельческого уклада. Этот рост особенно ощутимым становится в XII в., чем, видимо, и объясняется подъем холопства, возникшего, по нашему мнению, где-то в XI в. и представлявшего рабов местного происхождения в отличие от челяди – пленников.
Рядом с рабовладельческим укладом примерно со второй половины XI в. развивается феодальный уклад. Феодальные элементы (отдельные группы смердов, изгоев и др.) проникают в вотчину, под оболочкой которой скрываются теперь рабские и феодальные ингредиенты. Вотчина становится разноликой: она и рабовладельческая и феодальная одновременно. Но рабов и полусвободных в ней было все-таки больше, чем феодально-зависимых. Поэтому феодальный уклад уступал рабовладельческому.
Феодальный уклад еще слаб, но его можно считать ведущим, поскольку ему принадлежало будущее.
Однако подавляющая масса земледельческого населения в Киевской Руси являлась свободной, что подтверждается не только древнерусскими материалами, но и выводами историков, изучавших положение русского крестьянства более позднего времени. Так, А.В. Арциховский после тщательного анализа берестяных грамот убедился, что «крестьяне в Новгороде еще не были полностью закрепощены». По наблюдениям Ю.Г. Алексеева, черная волость, объединявшая свободных крестьян, – даже в конце XV – начале XVI в. «достаточно жизнеспособная организация, ведущая активную борьбу против феодала». Собственность волости и волостных крестьян автор справедливо относит к дофеодальной собственности свободных общинников. Весьма существенно и другое: «К моменту образования централизованного государства в Северо-восточной Руси волость – даже в одном из центральных и издавна феодализируемых уездов (Переяславском. – И.Ф.) – сохранила еще значительный удельный вес».
Таким образом, в Древней Руси и рабовладельческий уклад, и феодальный решительно проигрывали по сравнению с общинным укладом, и частное хозяйство XI – XII вв., будучи скромным по размерам, напоминало островки, затерявшиеся среди свободного крестьянского хозяйства, господствовавшего в экономике той поры.
Список использованной литературы