Авторитарная этика

Ветхий  Завет,  излагая   начала   человеческой  истории,  дает  пример авторитарной этики.  Грех  Адама  и Евы объясняется  не самим  их поступком: вкушание  с  древа  познания  добра  и  зла не  было  плохим  само  по себе; фактически, и  иудейская, и христианская религии согласны,  что  способность отличать  добро  от  зла -  одна  из  основных  добродетелей.  Грехом  было ослушание,  вызов авторитету Бога, который испугался, что  человек уже «став как один из Нас, познав добро и  зло»  может «простереть  руку свою еще и на древо жизни и жить вечно». 

Гуманистическую  этику, хотя  она  и противоположна авторитарной, можно также охарактеризовать по  формальному и  материальному критериям. Формально она  основывается  на  принципе,  что  только  сам человек может  определить критерий  добродетели   и  греха,   а  не  трансцендентный   ему  авторитет.  Материально она основывается на принципе, что «благо» — то, что  хорошо для человека,  а  «зло» -  то,  что  человеку  вредит;  единственный  критерий этической оценки — благополучие человека. 

Различие между гуманистической   и  авторитарной этикой видно на примере различных значений,  придаваемых слову  «добродетель». Аристотель использует «добродетель»  в значении  «совершенство»  --  совершенство деятельности,  в которой  реализуются присущие  человеку  способности. Парацельс  употребляет «добродетель» как синоним индивидуальных свойств каждой вещи—т. е. как ее особенность.  И  камень,  и  цветок  --  все  имеет свою  добродетель,  свою комбинацию  конкретных  свойств.  Человеческая  добродетель   --   это  тоже определенный   набор  свойств,  присущий  человеческому  роду,  притом,  что добродетель каждого человека  -- в его  уникальной индивидуальности. Человек «добродетелен», если он раскрывает свою «добродетель». Противоположный смысл «добродетель» обрела в авторитарной этике.  Быть  добродетельным значит быть самоотверженным  и послушным, подавить свою индивидуальность, а не полнее ее раскрыть. 

Гуманистическая этика  антропоцентрична; разумеется,  не в  том смысле, что  человек  -  центр  Вселенной, а в том,  что  его ценностные  суждения, подобно всем другим суждениям и даже ощущениям, коренятся в особенностях его существования и значимы лишь  в контексте его существования; и  в самом деле человек - «мера всех вещей». С гуманистической точки зрения нет ничего выше и  достойнее,  чем человеческое существование. Высказывалось возражение, что по  самой  своей природе этическое  поведение  - это отношение  человека  к чему-то  трансцендентному,   и,  следовательно,   система,  признающая  лишь человека и его интересы, не может быть подлинно моральной, а ее объектом был бы просто обособленный, эгоистичный индивид. 

Этот  аргумент,  обычно  выдвигаемый  для   опровержения   человеческой способности  - и  права  -  устанавливать  и оценивать  нормы  правильного поведения, основан на заблуждении,  ибо признание блага тем, что хорошо  для человека, не предполагает, будто человеческая природа такова, что эгоизм или обособленность  хороши для человека. Это не означает, что  человеческая цель может  быть  достигнута  в  отрыве от окружающего  мира. На самом деле,  как убеждали  многие  защитники  гуманистической   этики,  одна  из  характерных особенностей  человеческой природы в том, что человек обретает  себя  и свое счастье  только в родстве и солидарности с  людьми. Однако любовь к ближнему - не сверхчеловеческий  феномен; это нечто врожденное человеку и излучаемое им. Любовь - не высшая  сила, нисходящая  на человека, и  не возложенный на него долг: это его собственная сила, благодаря которой он роднится с миром и делает мир по-настоящему своим.

Список используемых источников

1. http://livelogos.net/etika/gumanisticheskaya-etika/
2. http://www.deims.ru/life-ethics-humanism.html