Характеристика поражающих факторов Чрезвычайных Ситуаций природного происхождения

   катастрофе первоначально  вышло на чиновников из Министерства  газовой

   промышленности, на руководителей самого высокого  ранга, которые требовали

   принять газопровод  с многочисленными недоделками.  Но через несколько

   месяцев дело  было прекращено, а перед судом  предстали несколько

   строителей. Ашинская катастрофа - пик неэффективной, авральной

   экономической  системы созданной за 70 лет в СССР.

 

   По данным МЧС  России, в настоящее время сроки  эксплуатации труб на

   трубопроводном  транспорте истекли более чем в 60%. Достаточно

   определенного стечения обстоятельств - и может повториться ужасная по

   своим страшным  последствиям катастрофа, случившаяся  под Уфой в 1989 году.

   Тогда из прорванной  трубы сползла в долину смесь  пропана, бутана и паров

   бензина. Произошел  взрыв газового конденсата.

 

   В районе взрыва  оказались два пассажирских состава  - Адлер - Новосибирск и

   Новосибирск - Адлер. В результате этой катастрофы  на месте трагедии или в

   ближайшее время  после нее погибло около 1000 человек, из них около 200

   детей.

 

   Аварии с выбросом  вредных веществ (ЧАЭС).

 

   На многих предприятия  для технологических целей применяют  вредные, в том

   числе сильнодействующие ядовитые вещества (СДЯВ). Так, например, хлор и

   аммиак используют  на многих предприятиях текстильной,  химической, пищевой

   промышленности. В различных производствах широко  применяются щелочи,

   кислоты и другие  агрессивные и сильнодействующие  вещества. При аварийных

   разгерметизациях ёмкостей, оборудования, с содержанием токсичных веществ

   или их перевозкой, связанны с повышенным риском  опасностей, так как при

   выходе на ружу этих веществ приводит к превышению предельно допустимой

   концентрации, которая  может повлечь за собой человеческие  жертвы.

 

   В зависимости  от термодинамического состояния  жидкости, находящейся при

   хранении в  ёмкости, возможно три варианта  протекания процесса при

   разгерметизации ёмкости:

 

   - при больших перегревах жидкость может полностью переходить во взвешенное

   мелкодисперсное  и парообразное состояние с  образованием токсичных, вредных

   и пожаровзрывоопасных смесей;

 

   - при низких энергетических параметрах жидкости происходит спокойный её

   пролив на твёрдую  поверхность, а испарение осуществляется  путём

   теплоотдачи от твёрдой поверхности;

 

   - промежуточный режим, когда в начальный момент происходит резкое

   вскипание жидкости  с образованием мелкодисперсной  фракции, а затем

   наступает режим  свободного испарения с относительно  низким скоростями.

 

   Ряд веществ  в промышленных условиях хранится  и используется при низких

   температурах (криогенных температурах) в жидком состоянии. Наиболее часто

   встречаются:  жидкий кислород и азот, жидкий  водород, гелий и т.д. Эти

   вещества  в общепринятом понимании нельзя  назвать ядовитыми или токсичными,

   но поступление  их в атмосферу в большом  количестве может вызвать

   вытеснение из  неё кислорода, что также создаст  определённых размеров

   опасную зону. Кроме того некоторые из этих  веществ являются окислителями

   или  пожаровзрывоопасными веществами, низкие температуры этих веществ могут

   привести к дополнительным опасным факторам, таким как потенциальная

   опасность ожогов  поверхности тела и внутренних  органов у людей, а также  к

   потере несущей  способности силовых элементов  зданий, машин и механизмов за

   счёт хладоломкости.

 

   Используемые в настоящее время в промышленности криопродукты можно

   подразделить  на три типа: нейтральные криопродукты (азот, гелий),

   криопродукты-окислители (кислород), горючие криопродукты (водород, метан).

   При сбросе  в атмосферу каждого из трёх  типов криопродуктов в зоне выброса

   создаются свои  специфические опасности.

 

ЧАЭС.

 

   Авария подобного  типа, какая произошла на Чернобыльской  АЭС, так же

   маловероятна, как и гипотетические аварии. Причиной случившейся

трагедии  явилось непредсказуемое сочетание  нарушений регламента и режима

эксплуатации  энергоблока, допущенных обслуживавшим его персоналом. В

   результате этих нарушений возникла ситуация, в которой проявились

некоторые существовавшие до аварии и устранённые  в настоящее время

   недостатки РБМК. Конструкторы и руководители атомной энергетики,

   осуществлявшие проектирование и эксплуатацию РБМК-1000, не допускали, а,

   следовательно,  и не учитывали возможность  такого количества различных

  отступлений  от установленных и обязательных для исполнения правил, особенно со       стороны тех лиц, которым непосредственно поручалось следить за безопасностью

   ядерного реактора.

 

   День 25 апреля 1986 года на 4-ом энергоблоке Чернобыльской атомной

электростанции планировался как  не совсем обычный. Предполагалось

остановить реактор на планово-предупредительный  ремонт. Но перед

заглушением ядерной установки необходимо было провести ещё и некоторые

эксперименты, которые наметило руководство  ЧАЭС.

Перед остановкой были запланированы  испытания одного из турбогенераторов в

  режиме выбега с нагрузкой собственных нужд блока. Суть эксперимента

  заключается в моделировании ситуации, когда турбогенератор может остаться

  без своей движущей силы, то есть без подачи пара. Для этого был разработан

  специальный режим, в соответствии с которым при отключении

пара за счёт инерционного вращения ротора генератор какое-то время

продолжал вырабатывать электроэнергию, необходимую для собственных  нужд, в

  частности для питания главных циркуляционных насосов.

Остановка реактора 4-го энергоблока планировалась  днём 25 апреля,

следовательно, к испытаниям готовился другой, не ночной персонал. Именно

днём на станции на станции находятся  руководители, основные специалисты,

   и, значит, есть возможность осуществить более надёжный контроль за ходом

экспериментов. Однако здесь случилась “неувязка”. Диспетчер “Киевэнерго”

   не разрешил останавливать реактор в намеченное на ЧАЭС время, так как в

единой  энергосистеме не хватало электроэнергии из-за того, что на другой

электростанции  неожиданно вышел из строя энергоблок.

 

   Качество программы испытаний,  которая не была должным образом подготовлена

   и согласована, оказалось низким. В ней был нарушен ряд важнейших положений

   регламента эксплуатации. Помимо того, что в программе,  по существу, не

   были предусмотрены  дополнительные меры безопасности, ею предписывалось

   отключение системы аварийного  охлаждения реактора (САОР). Подобное  вообще

   делать нельзя. Но тут сделали. И мотивировка  была. В ходе эксперимента

   могло произойти  автоматическое срабатывание САОР, что помешало бы

   завершению испытаний  в режиме выбега. В результате  много часов 4-й реактор

   эксплуатировался  без этого очень важного элемента  системы безопасности.

 

   25 апреля в  8 часов происходила пересменка, общестанционное селекторное

   совещание, которое  обычно ведут директор или  его заместитель.

  В тот раз было сообщено, что на 4-м блоке идёт работа с недопустимо

  малым с точки зрения правил безопасности числом стержней-поглотителей.

 Уже ночью это привело к трагедии. А вот утром, когда все предписания

  требовали срочно остановить реактор, руководство станции разрешило

  продолжать его эксплуатацию.

 Тут должны были вмешаться и пресечь подобные действия представители

  группы Госатомэнергонадзора, которая работала на ЧАЭС. Но именно в этот

 день никого из  сотрудников этой организации  не было, если не считать

  руководителя, который  заходил на короткое время,  не успев и выяснить, что

  происходит, что планируется на 4-м энергоблоке. А все работники надзора,

оказывается, в рабочее время в приказном  порядке были отправлены в

поликлинику, где они весь день проходили медкомиссию. Таким образом, 4-й

энергоблок  остался и без защиты со стороны  Госатомэнергонадзора.

После аварии специалисты тщательно проанализировали всю предыдущую

работу  коллектива Чернобыльской АЭС. К сожалению, картина оказалась не

столь радужной, как её представляли. Здесь и прежде допускались грубые

 

нарушения требований ядерной безопасности. Так, с 17 января 1986 года до

дня аварии на том же 4-м блоке 6 раз без  достаточных на то оснований

выводились  из работы системы защиты реактора. Выяснилось, что с 1980 по

 

   1986 годы 27 случаев  отказа в работе оборудования  вообще не расследовались

   и остались  без соответствующих оценок.

 

   На ЧАЭС не  было учебно-методического центра, не существовало эффективной

   системы профессионально-технического  обучения, что одтвердилось событиями

   ночи с 25 на 26 апреля. В момент аварии на 4-м  энергоблоке оказалось

   немало “лишних”  людей. Кроме тех, кто был  непосредственно задействован в

   проведении испытаний,  тут оказались и другие работники  станции, в

   частности из  предыдущей смены. Они остались  по личной инициативе, желая

   самостоятельно  поучиться тому, как останавливать  реактор, проводить

   испытания. Необходимо  отметить, что в системе Минэнерго  СССР не

   существовало  и тренажёра для подготовки  операторов РБМК.

 

   В ядерной энергетике  особое значение имеют профессиональные  экзамены. Но

   на ЧАЭС они принимались не всегда достаточно компетентной

   комиссией.Руководители, которые должны были её возглавлять, самоустранились от своих обязанностей.Не все ладилось и с производственной

   дисциплиной.

 

   Испытания на  турбогенераторе №8 подготовили  плохо. Если точнее,

 преступно  плохо. Тем более что на одно  и то же время были запланированы

 совершенно  разные по задачам и методикам  проведения испытания турбины  — на вибрацию и “на выбег”.

 

  Причины аварии на ЧАЭС, её развитие исследовались ведущими учёными и

 специалистами  с использованием данных о  состоянии реактора и его систем

   перед аварией,  математических моделей энергоблока  и его реакторной

   установки и  электронно-вычислительной техники.  В итоге удалось

   восстановить  ход событий, сформулировать версии  о причинах и развитии

   аварии.

 

Авария

 

   25 апреля 1986 года  ситуация развивалась следующим  образом:

1 час 00 минут — согласно графику остановки  реактора на планово -

предупредительный ремонт персонал приступил к снижению мощности аппарата,

работавшего на номинальных параметрах.

13 часов  05 минут — при тепловой мощности 1600 МВт отключён от сети

 турбогенератор  №7, входящий в систему 4-го  энергоблока. Электропитание

 собственных  нужд (главные циркуляционные насосы  и другие потребители)

 перевели  на турбогенератор №8.

14 часов  00 минут — в соответствии с  программой испытаний отключается

   система аварийного  охлаждения реактора. Поскольку  реактор не может

   эксплуатироваться  без системы аварийного охлаждения, его необходимо было

   остановить. Однако  диспетчер “Киевэнерго” не дал разрешения на глушение

   аппарата. И реактор  продолжал работать без САОР.

 23 часа 10 минут — получено разрешение на остановку реактора.

 

   Началось дальнейшее  снижение его мощности до 1000—700 МВт (тепловых), как

   и предусматривалось  программой испытаний. Но оператор  не справился с

 управлением,  в результате чего мощность  аппарата упала почти до нуля. В

 таких случаях реактор должен глушиться. Но персонал не посчитался с этим

 требованием. Начали подъём мощности.

В 1 час 00 минут 26 апреля персоналу, наконец, удалось  поднять

 мощность  реактора и стабилизировать её  на уровне 200 МВт (тепловых) вместо

   1000—700, заложенных  в программе испытаний.

 В 1 час 03 минуты и 1 час 07 минут—к  шести работающим главным

 циркуляционным  насосам дополнительно подключили  ещё два, чтобы повысить

надёжность  охлаждения активной зоны аппарата после  испытаний.

 

Подготовка к эксперименту.

 

   1 час 20 минут (примерно - по математической модели)—стержни

 автоматического  регулирования (АР) вышли из активной  зоны на верхние

концевики, и оператор даже помогал этому с помощью ручного управления.

Только  так удалось удержать мощность аппарата на уровне 200 МВт

   (тепловых). Но  какой ценой? Ценой нарушения  строжайшего запрета работать

   на реакторе  без определённого запаса стержней—поглотителей  нейтронов.

1 час 22 минуты 30 секунд—по данным распечатки  программ быстрой

 оценки  состояния, в активной зоне  находилось всего шесть-восемь  стержней.

Эта величина примерно вдвое меньше предельно  допустимой, и опять реактор

требовалось заглушить.

1 час 23 минуты 04 секунды(оператор закрыл стопорно-регулирующие клапаны