Роль и место КНР в геополитической системе мира

Юго-западная геополитическая линия включает в себя Индию, Пакистан, Афганистан, Бутан, Непал и Бангладеш. Большая часть границы Китая со странами Южной Азии проходит по краю цинхай – тибетского плато и непрерывной цепи Гималайских гор, образующих «огромный географический барьер». После событий «11 сентября» здесь также пролегает  передовая линия борьбы с международным терроризмом. На этой линии главной страной является Индия.  Китай добился от Индии, пожалуй, главного – признание Тибета частью территории Китая, в ответ на признание Китаем Сиккима частью территории Индии. После этих договоренностей начала «нулевых» стало возможным ускоренное развитие двухсторонних отношений, проведение совместных антитеррористических маневров, вступление в период «стратегических» взаимоотношений.

Геополитическая линия Восток-Юг включает в себя КНДР, Республику Корея, Японию, 10 стран АСЕАН, а так же Австралию, Новую Зеландию и другие страны юго-западной части Тихого океана. Эта линия представляет собой 6475 км. сухопутной и более 18 тыс. км. морской границы Китая. Эта морская геополитическая линия Китая,на которой США создали систему из трех линий опорных островов. США и Япония оказывают огромное влияние на обстановку в районе этой геополитической линии. На этой линии сейчас формируются основные угрозы национальной безопасности Китая. Как и в 1840 году опасность для Китая приходит со стороны моря, поэтому морская геостратегия  страны становится главной.

3. Геополитические интересы современного Китая

Основным содержанием мировой политики ближайшего десятилетия  становится глобальное геополитическое противостояние Китая с Америкой.

В этих условиях возрастает роль Китая (как участника или регулятора конфликта) и его возможностей по проецированию «жесткой» силы  в мировых делах. Для понимания тех или иных действий Китая в мировой политике необходимо разобраться, в чем состоит специфика геополитики Китая.

Китайская геополитика имеет особенность – микрогеополитики. Геополитика Китая концентрировала свое внимание исключительно на собственных приграничных районах и в этом смысле была действительно географической политикой, имеющей в виду прямое отношение к собственным границам и собственному экономическому пространству. Страны и регионы, которые были далеко от ее границ, Китай ставил на своё важное место, считая, тем не менее, что они не имеют прямого отношения к Китаю. Таким образом, геополитика Китая говорит только об определении границ собственной безопасности, в пределах которых не должна формироваться прямая угроза стране.

В геополитических идеях Китая всегда отмечалась необходимость мирного сосуществования с приграничными странами. В Китае считается, что если приграничные страны «не тревожат» Китай («bu saorao»), то их можно рассматривать как  не представляющие прямой угрозы Китаю. Возможно, это связано с тем, что Китай на протяжении тысячелетий был единственной великой державой этого региона и в философском плане испытывал довольно глубокое влияние «идей гуманизма» и «золотой середины» Конфуция. Также в отличие от Запада территория Китая к началу 20 века по сравнению с территорией династии Хань, 2000 лет тому назад, оставалась практически без изменений. 

За 63 летний период своего существования КНР трижды сталкивалась с глобальными вызовами, которые оказывали непосредственное влияние на формирование ее геополитических взглядов. Первый, политический, вызов (1949 г. – 1971 г.) был связан с борьбой Китая за свое признание, включение в систему международных отношений и носил, по сути, юридический характер. Он завершился восстановлением прав КНР в ООН и Совете безопасности этой организации. Второй, экономический, вызов (1971 г. – 2001 г.) Китай ощутил, когда боролся за существование своей экономической системы. Вступление Китая в 2001 году во Всемирную торговую организацию ознаменовал собой вхождение страны в мировую экономику и признание китайской экономической модели развития. Третий, цивилизационный, вызов, который мы наблюдаем сейчас, непосредственно касается китайской идентичности. Китай в настоящее время испытывает давление Запада практически на все стороны жизни своего государства – политику, общество, духовную жизнь народа. Сегодняшняя борьба между Китаем и США, который олицетворяет Запад, носит принципиальный, идеологический характер, поскольку затрагивает главные вопросы китайской идентичности: систему ценностей и общую модель развития страны, и ведется в сфере общественного сознания.

Здесь уместно вкратце остановится на истории формирования идентичности Китая в мировой политике. Практически на протяжении всей свой истории Китай играл или пытался играть самостоятельную роль, поэтому его идентичность в целом может быть охарактеризована, как ролевая. Вместе с тем, сама эта идентичность менялась в зависимости от исторических условий и положения Китая в мире.  

Показательна оценка китайскими учеными восприятия своей страны в Европе, как выразитель международного общественного мнения. В Китае выделили две главные преграды на пути становления в Европе своей мягкой силы: европейцы рассматривают развитие своих торговых связей с Китаем, как угрозу международного статуса Европы; они видят в китайской модели развития вызов своей собственной модели развития.  И это, возможно, единственный и самый большой вызов западной идеологии с конца завершения «холодной» войны.

По мнению китайцев, многие из тех, кто принимают решения в Европе стали более пессимистичными в оценке будущего всестороннего стратегического сотрудничества между КНР и ЕС и пришли к выводу, что китайско-европейское сотрудничество не является «ни стратегическим, ни партнерским».

Европа рассматривает Китай как глобальный вызов существующему мировому порядку. Китайская альтернативная модель развития для развивающихся стран может «затмить» (eclipse) западную модель, основанную на либеральной демократии и рыночной экономике. По мнению европейцев, глобальное влияние Китая становится все менее благоприятным. По опросам БиБиСи (март 2011), 64% французов, 62% немцев, 48% англичан, 57% испанцев, 56% итальянцев, выразили негативное отношение к Китаю, что на 5% больше, чем в 2005г. Все эти препятствия, считают китайские ученые, не являются стратегическими и не затрагивают проблем безопасности, а касаются главным образом вопросов идеологии.

Юань Пэн также говорит о новой тенденции в мировой политике — существование различных моделей социально-политического развития стран и их соревнование между собой. Финансовое цунами 2008 года углубило знание людей о многообразии моделей развития и у них стали возникать вопросы к англо-американской модели развития, которая существует по формуле «свободная демократия + рыночная экономика». Сейчас процветают различные модели развития, такие как европейская континентальная  модель, представленная Германией и Францией, китайская модель, российская, модель морских заливов, латиноамериканская и стран АСЕАН. Соревнование моделей и их взаимопроникновение стало новым веянием и идейной новацией нашего времени. Это многообразие форм развития импонирует Китаю, т.к. позволяет ему избегать критики со стороны Запада о навязывании китайской модели развивающимся странам.

Директор Центра стратегических исследований Института международных отношений Пекинского университета профессор Е Цзычэн (Ye Zicheng) в своей теории о трех этапах развития силы Суши особый акцент делает на тезисе о  Евразии. Он считает, что Китай, как государство восточной части Евразии, должен развивать стратегические партнерские отношения с державами пространства суши Евразии. Китай может иметь всестороннее сотрудничество только с такими тремя центрами силы Евразии, как Европа, Россия и Индия. В сотрудничестве с ними Китай видит свое будущее. Как видим, теоретические выкладки Е Цзычэна о центрах силы евразийского континента не что иное, как карта будущего многополярного мира силы Суши.

Юань Пэн, рассуждая о новых чертах стратегической враждебности между КНР и США, приходит к выводу, что сегодняшние конфликты между двумя странами затрагивают сердцевину китайских интересов — суверенитет, безопасность, развитие и достоинство. Кроме того, Юань Пэн считает, что если раньше конфликты представляли собой «конфликты сверхдержавы с обычной державой», то сейчас они выглядят как «игра между гегемоном и нарождающимся гегемоном» или «Первого мира против Второго мира», напоминающие взлет и падения великих держав в эпоху Модерна. И, наконец, эти китайско-американские конфликты упираются не только в отношения Китая с окружающими его странами, но и охватывают более широкий «дипломатический ландшафт», который тесно связан с судьбой модернизации и стратегических возможностей Китая. Все это усиливает риски и антагонизм в нынешнем раунде «Большой игры между двумя гигантами». Фактически Юань Пэн признает, что в мировой геополитике идет борьба только между двумя сверхдержавами – США и КНР, или, в терминологии «теории о трех мирах» Мао Цзэдуна, между «первым» и «вторым» миром. В основном же в научных кругах КНР преобладает более взвешенная позиция о возможностях и реальном положении Китая, которая сводится к тому, что «по критерию ВВП на душу населения Китай можно считать только сравнительно отсталой страной, а не великой державой и даже не державой среднего уровня развития и уж точно никакой не сверхдержавой».

Геополитика Китая в 21 веке перешагнула свои национальные границы и активной экономической деятельностью стала влиять на перераспределение сфер влияния мировых центров силы (США, Европа) в свою пользу, вытесняя их из многих регионов, где они до недавнего времени доминировали. В связи с этим не только ученым, но и политическим элитам других стран просто полезно  знать и учитывать в своих внешнеполитических планах представления Китая о мировой геополитической архитектонике, месте своей  страны в иерархии интересов второй державы мира.

4. Место КНР в современной геополитической системе мира

В период холодной войны статус Китая был, судя по всему, уникальным. Он был единственной из ведущих стран, за влияние на которую боролись сверхдержавы. Положение джокера в этом стратегическом «треугольнике» обеспечивало Китаю множество преимуществ. Как писали Эндрю Нэйтан и Эндрю Скобелл, неопределенность позиции «позволяла этой стране — бедной, находящейся в изоляции и неспособной использовать военную силу за пределами собственных границ — стать третьим по значению стратегическим игроком в мире и играть большую роль, чем Англия, Франция, Германия, Индия, Япония или любая другая страна, за исключением двух сверхдержав». Ирония ситуации, сложившейся в советско-американско-китайском стратегическом треугольнике, по мнению тех же авторов, заключается в том, что «самая слабая из трех стран пожинала максимум преимуществ триполярной дипломатии, так как именно она служила призом в трехсторонней игре».

Говоря о геополитике КНР, китайские ученые отмечают, что до 1971 года  Китай был не участником, а наблюдателем международных отношений и находился вне международной системы. Китай был исключен из мировой капиталистической системы и социалистического лагеря. Таким образом, с одной стороны, Китай был самым независимым актором в глобальной блоковой политике и, в тоже время, занимал изолированное положение.

Сейчас, когда Китай усиливается, и у него нарастают трения с США, возникает новый стратегический треугольник между Пекином, Вашингтоном и Москвой. Однако при сходстве многих факторов между ним и его предшественником из эпохи холодной войны есть одно важное различие: Китай и Россия поменялись в нем ролями.

Современная мировая геополитическая обстановка отличается заметным усилением «китайского» фактора в мировой политике, которой сейчас присущи следующие черты:

- высокий  динамизм изменений в международной структуре, заметно проявившийся с появлением в 21 веке таких организаций, как ШОС, БРИКС, группы «20», в которых Китай предстает страной, которая  структурирует эту систему и занимает в ней лидирующие позиции;

- критическая  нестабильность в мировой экономике  и мировых финансах, положение Китая с его ежегодным стабильным ростом опять выглядит  не только более выигрышным, но и доминирующим, а если сюда добавить увеличение доли КНР в МВФ, то Китай вообще оказывается единственной страной-бенефициантом;

- предельный  риск возникновения региональных  конфликтов на Ближнем Востоке (Сирия, Иран, Израиль-Палестина), а теперь  и в  зоне Южно-Китайского (КНР — Филиппины, Вьетнам) и Восточно-Китайского морей  (КНР – Япония). И здесь впервые Китай оказывается в слабом и, можно сказать, уязвимом положении.

Другой китайский ученый директор Института США Китайской академии современных международных отношений Юань Пэн (Yuan Peng) делает следующий анализ нынешней ситуации в мире. В новую эпоху изменения международной системы Китай тоже находится в процессе «самостоятельной» и «совместной» с другими странами трансформации. Китай является важной движущей силой изменения мировой системы, а также её главным результатом. Поэтому встает законный вопрос о месте Китая в 21 веке. Китайские исследователи считают, что Китай сейчас представляет из себя государство, отражающее четыре не одинаковые по своей природе сущности, которые можно условно назвать «четыре в одном»:

- развивающаяся страна; 

- поднимающейся державой;

- глобальная держава;

- квази-сверхдержава.

Вот как оценивает ситуацию в мире еще один аналитик Китайской академии современных международных отношений Ван Хунган (Wang Honggang). После мирового финансового кризиса в Китае стали пересматривать свою оценку роли США в мировой политике. Китай пришел к однозначному выводу, что США больше не являются непререкаемым арбитром в мировых делах. Другие западные страны также теряют свое влияние. Новые поднимающиеся державы, такие как Россия, Китай, Индия и Бразилия играют всё более важную роль на глобальном уровне. В мировой политике происходит существенное изменение баланса сил, однако международные институты остаются до сих пор без изменений. Это связано с тем, что западные страны доминируют в международных организациях, а поднимающиеся представлены весьма слабо, поэтому глобальное управление становится разбалансированным и неэффективным.  Эта ситуация требует своего разрешения «главными глобальными регуляторами – США и Китаем».

Заключение

Позиция России крайне важна для китайско-американских отношений по многим причинам.

Для проведения политики не только с целью защиты своих национальных интересов, нацеленных на достижение геополитических и геоэкономических целей, но и распространять свое политическое влияние в глобальном масштабе, реализуется политика «мирного возвышения» Китая.