Adam Smith

В 1759 Смит Издал свою первую работу, Теорию Моральных Чувств. Дидактический, нравоучительный, и аналитичный по очереди, Теория кладет психологический фонд, на котором Богатство Наций было позже, чтобы быть построенным. В этом Смит описал принципы "человеческой натуры", которую, вместе с Hume и другими ведущими философами его времени, он взял как универсальная и неизменная данная величина, из которой могли быть выведены социальные учреждения, так же как социальное поведение. Один вопрос в специфическом заинтересованном Смите в Теории Моральных Чувств. Это было проблемой, которая привлекла учителя Смита Hutcheson и много шотландских философов перед ним. Вопрос был источником способности составить моральные мнения, включая суждения по собственному поведению, перед лицом по-видимому наиважнейших страстей к самосохранению и личному интересу. Ответ Смита, в значительной длине, является присутствием в пределах каждого из нас "внутреннего "я"", который играет роль "беспристрастного зрителя", одобряя или осуждая наши собственные и действия других с голосом, невозможным игнорировать. (Теория может казаться менее наивной, если вопрос повторно сформулирован, чтобы спросить, как инстинктивные двигатели социализированы через суперэго.) тезис беспристрастного зрителя, однако, скрывает более важный аспект книги. Смит видел людей как создано их способностью рассуждать и - не менее важный - их способностью для симпатии. Эта дуальность служит и людям ямы против друг друга и предоставлять им рациональные и моральные способности, чтобы создать учреждения, которыми междоусобная борьба может быть смягчена и даже превращена к общественной пользе. Он написал в его Моральных Чувствах известное наблюдение, что он должен был повториться позже в Богатстве Наций: те своекорыстные мужчины часто "во главе с невидимой рукой..., не зная это, не предназначая это, продвинуть интерес общества." Нужно отметить, что ученые долго дебатировали, были ли Моральные дополненные Чувства или в конфликте с Богатством Наций, которые следовали за этим. На одном уровне есть кажущееся столкновение между темой социальной этики, содержавшей в первом и в значительной степени аморальном объяснении манеры, в которой люди социализированы, чтобы стать ориентированными на рынок и направляющимися классом актерами, которые устанавливают экономическую систему в движение. Теория быстро принесла Смиту широкое уважение и в особенности привлекла внимание Charles Townshend, непосредственно кое-что любительского экономиста, значительного остроумия, и несколько меньшего количества государственного деятеля, судьба которого это должен был быть министр финансов, ответственный за меры налогообложения, которое в конечном счете вызвало американскую Революцию. Townshend недавно поженился и искал наставника для его пасынка и опеки, молодого Герцога Buccleuch. Под влиянием сильных рекомендаций Hume и его собственного восхищения Теорией Моральных Чувств, он Приблизился к Смиту, чтобы принять Управление. Сроки занятости были прибыльными (ежегодная зарплата Ј300 плюс командировочные и пенсия Ј300 спустя год после этого), значительно больше, чем Смит заработал как профессор. Соответственно, Смит оставил свою почту Глазго в 1763 и отправился для Франции в следующем году как наставник молодого герцога. Они остались главным образом в Тулузе, где Смит начал воздействовать на книгу (в конечном счете, чтобы быть Богатством Наций) как противоядие к мучительной скуке областей. После 18 месяцев скуки он был вознагражден с двухмесячным пребыванием в Женеве, где он встретил Voltaire, к кому у него было уважение profoundest, отсюда к Парижу, где Hume, тогда секретарь британского посольства, представил Смита большим литературным салонам французского Просвещения. Там он встретил группу социальных реформаторов и теоретиков, возглавляемых Francois Quesnay, кто известен в истории как physiocrats. Есть некоторое противоречие относительно точной степени влияния physiocrats, проявленный на Смите, но известно, что он думал достаточно, что источник Quesnay рассмотрел посвящение Богатства Наций ему, не имел французского экономиста, умершего перед публикацией. Пребывание в Париже было сокращено отвратительным случаем. Младший брат Герцога Buccleuch, который присоединился к ним в Тулузе, обиделся и погиб несмотря на безумное оказание помощи Смита. Смит и его обвинение немедленно возвратились в Лондон. Смит работал в Лондоне до весны 1767 с лордом Townshend, периодом, во время которого он был избран человеком Королевского общества и расширял все еще далее его интеллектуальный круг, чтобы включать Edmund Burke, Samuel Johnson, Edward Gibbon, и возможно Benjamin Franklin. В конце того года он возвратился в Керколди, где следующие шесть лет были проведены, диктуя и переделывая Богатство Наций, сопровождаемых другим пребыванием трех лет в Лондоне, где работа была наконец закончена и издана в 1776. Несмотря на его славу как первая большая работа в политической экономии. Богатство Наций - фактически продолжение философской темы, начатой в Теории Моральных Чувств. Окончательная проблема, к которой Смит обращается, состоит в том, как внутренняя борьба между страстями и "беспристрастным зрителем' - объясненный в Моральных Чувствах с точки зрения единственного человека - работает свои эффекты в большей арене истории непосредственно, и в отдаленном развитии общества и с точки зрения непосредственных особенностей исторической арены, типичной для собственного дня Смита. Ответ на эту проблему вступает в Книгу 5, в которой Смит обрисовывает в общих чертах его четыре главных стадии организации, через которую общество побуждено, если не заблокировано дефицитами ресурсов, войн, или плохой политики правительства: оригинальное "грубое' государство охотников, вторая стадия кочевого сельского хозяйства, третья стадия феодального или манориального "сельского хозяйства", и одна четверть и заключительный этап коммерческой взаимозависимости. Нужно отметить, что каждая из этих стадий сопровождается учреждениями, подходящими для ее потребностей. Например, в возрасте охотника, "есть шрам любой установленный судья или любое регулярное отправление правосудия." С появлением скоплений там появляется более сложная форма общественной организации, включая не только "огромные" армии, но и центральное учреждение частной собственности с его обязательной опорой общественного порядка также. Это - самая сущность мысли Смита, что он признал это учреждение, относительно социальной полноценности которого он никогда не сомневался, как инструмент для защиты привилегии, а не один, чтобы быть оправданным с точки зрения естественного права: "Гражданское правительство," он написал, "насколько оно установлено для безопасности собственности, в действительности назначено для защиты богатых против бедных, или тех, у кого есть некоторая собственность против тех, у кого нет ни одного вообще."

Наконец, Смит описывает развитие через феодализм в стадию общества, требующего новых учреждений такой как определено рынком а не определено гильдией заработная плата и свободное а не вынужденное правительством предприятие. Это позже стало известным как либеральный капитализм; Смит назвал это системой прекрасной свободы. Есть очевидное подобие между этой последовательностью изменений в материальном основании производства, каждый, принося его необходимые изменения в суперструктуре законов и гражданскими учреждениями, и Марксистской концепцией истории. Хотя подобие действительно замечательно, есть также решающее различие: в Марксистской схеме двигатель развития - в конечном счете борьба между борющимися классами, тогда как в философской истории Смита основное движущееся агентство - "человеческая натура", которую везет желание самоулучшения и управляемый (или дезинформированный) способностями причины. Теория исторического развития, хотя это - возможно обязательная концепция Богатства Наций, подчинена в пределах работы непосредственно к детальному описанию того, как "невидимая рука" фактически работает в пределах рекламы, или заключительный, стадия общества. Это становится центром Книг I и II. В котором Смит обязуется объяснять два вопроса. Первое - то, как система прекрасной свободы, работающей под двигателями и ограничениями человеческой натуры и разумно разработанных учреждений, даст начало аккуратному обществу. Вопрос, который был уже значительно объяснен более ранними авторами, потребовал и объяснения основной аккуратности в оценке отдельных предметов потребления и объяснения "законов", которые отрегулировали подразделение всего "богатства" нации (который Смит видел как ее ежегодное производство товаров и услуг) среди трех больших классов претендента - чернорабочие, владельцы, и изготовители. Эта аккуратность, как ожидался бы, была произведена взаимодействием двух аспектов человеческой натуры, ее ответа на ее страсти и его восприимчивость, чтобы рассуждать и симпатия. Но тогда как Теория Моральных Чувств положилась главным образом на присутствие "внутреннего "я"", чтобы обеспечить необходимые ограничения частному действию, в Богатстве Наций, каждый находит установленный механизм, который действует, чтобы урегулировать подрывные возможности, врожденные от слепого повиновения к одним только страстям. Этот защитный механизм - соревнование, договоренность, в соответствии с которой страстное желание улучшения условия - "желание, которое идет с Соединенными Штатами от матки, и никогда не уезжает из Соединенных Штатов, пока мы не входим в могилу" - превращено в социально выгодное агентство, складывая двигатель одного человека для самоулучшения против чьего - либо. Именно в непреднамеренном результате этой конкурентоспособной борьбы за самоулучшение невидимая рука, регулирующая экономику, показывает себя, поскольку Смит объясняет, как взаимный соперничающий захлопывает цены предметов потребления к их естественным уровням, которые соответствуют их затратам производства. Кроме того, вызывая труд и капитал переместиться от меньше до более выгодных занятий или областей, конкурентоспособный механизм постоянно вернул цены этим "естественным" уровням несмотря на отклонения короткого промежутка времени. Наконец, объясняя, что заработная плата и арендные платы и прибыль (составные части затрат производства) самостоятельно подвергаются этому естественные цены но также и показали основную аккуратность в распределении дохода непосредственно среди рабочих, компенсация которых была их заработной платой; владельцы, доход которых был их арендными платами; и изготовители, награда которых была их прибылью. Анализ Смита рынка как само - исправление механизма был внушителен. Но его цель была более честолюбивой чем продемонстрировать саморегулирующиеся свойства системы. Скорее это должно было показать, что под стимулом жадного двигателя ежегодный поток национального богатства, как могло замечаться, устойчиво рос. Объяснение Смита экономического роста, хотя не аккуратно собранный в одной части Богатства Наций, весьма ясно. Счет этого находится в его акценте на разделении труда (непосредственно продукт "естественной" склонности торговать) как источник способности общества увеличить ее производительность.

Богатство Наций открывается известным проходом, описывающим фабрику булавки, в которой 10 человек, специализируясь на различных задачах, оказываются 48 000 булавок в день, по сравнению с немногими, возможно только 1, который каждый, возможно, произвел один. Но это существенное разделение труда не имеет место лишённое помощи. Это может произойти только после предшествующего накопления капитала (или запас, поскольку Смит называет это), который используется, чтобы заплатить дополнительным рабочим и купить инструменты и машины. Двигатель для накопления, однако, приносит проблемы. Изготовитель, который накапливает запас, нуждается в большем количестве чернорабочих (так как у рационализаторской технологии нет никакого места в схеме Смита), и в попытке нанять их он предлагает их заработную плату выше их "естественной" цены. Следовательно его прибыль начинает падать, и процесс накопления рискует прекратиться. Но теперь там входит в изобретательный механизм для того, чтобы продолжить прогресс. В практике постепенного повышения цены покупателя цены труда изготовитель неосторожно устанавливает в движение процесс, который увеличивает поставку труда, для "требования на мужчин, как этот для любого другого товара, обязательно регулирует производство мужчин." Определенно, Смит имел в виду эффект более высокой заработной платы в уменьшающейся детской смертности. Под влиянием большей обеспеченности рабочей силой смягчено повышение заработной платы, и прибыль поддержана; новая поставка чернорабочих предлагает продолжающуюся возможность изготовителя ввести дальнейшее разделение труда и таким образом добавить к росту системы. Здесь тогда был "машиной" для роста - машина, которая работала со всей надежностью ньютоновой системы, с которой Смит был весьма знаком. В отличие от ньютоновой системы, однако, машина роста Смита не зависела для своей операции от одного только естественного права. Человеческая натура вела это, и человеческая натура была комплексом, а не простой силой. Таким образом, богатство наций росло бы, только если люди, через их правительства, не запрещали этот рост, угождая просьбам относительно специальной привилегии, которая будет препятствовать тому, чтобы конкурентоспособная система проявила начинала эффект. Следовательно, большая часть Богатства Наций, особенно Книга IV, является полемикой против ограничительных мер "коммерческой системы", которая одобрила монополии дома и за границей. Система Смита "естественной свободы", он делает все возможное указать, согласия с насущными интересами почти не будут осуществлены, если правительство будет поручено к, или учтет, "скупая жадность, кто ни не, ни должен быть, правители человечества." Богатство Наций поэтому далеко от идеологического трактата, который оно, как часто предполагается. Хотя Смит проповедовал невмешательство (с важными исключениями), его аргумент был направлен так против монополии как правительство; и хотя он расхваливал социальные результаты жадного процесса, он почти неизменно рассматривал манеры и маневры бизнесменов с презрением. И при этом он не видел коммерческую систему непосредственно как совершенно замечательную. Он написал с декрементом об интеллектуальной деградации рабочего в обществе, в котором разделение труда продолжилось очень далеко; для в сравнении с аварийной разведкой фермера, специализированный рабочий "вообще становится столь же глупым и неосведомленным, как для человека возможно стать". Во все это, это известно, который Смит писал в возрасте доиндустриального капитализма. У него, кажется, не было никакого реального предчувствия собирающейся Промышленной революции, предвестники которой были видимы в великом металлургическом заводе только несколько миль из Эдинбурга. У него не было ничего, чтобы сказать о крупномасштабном индустриальном предприятии, и немного замечаний в Богатстве Наций относительно будущего акционерных обществ (корпорации) осуждают. Наконец, нужно принять во внимание, что, если рост - большая тема Богатства Наций, это не бесконечный рост. Тут и там в трактате брошены взгляд по светски уменьшающейся норме прибыли; и Смит упоминает также перспективы, что, когда система в конечном счете накапливает свое "полное дополнение богатства" - все фабрики булавки, если можно так выразиться, чья продукция могла быть поглощена - спад экономической активности начнется, заканчиваясь в обедневшем застое. Богатство Наций было получено с восхищением широким кругом Смита друзей и восхищается, хотя это ни в коем случае не был непосредственный популярный успех. Работа закончилась, Смит вошел в полуотставку. Год после его публикации, он был назначен специальным уполномоченным обеими из таможни и соленых обязанностей для Шотландии, должности, которые принесли ему Ј600 год. Он вслед за этим сообщал своему прежнему обвинению, что он больше не потребовал своей пенсии, на которую Buccleuch ответил, что его чувство собственного достоинства никогда не будет позволять ему прекращать платить ее. Смит был поэтому весьма богат в заключительных годах его жизни, которые были проведены главным образом в Эдинбурге со случайными поездками в Лондон или Глазго (который назначил его ректором университета). Годы прошли спокойно, с несколькими пересмотрами обеих главных книг, но без дальнейших публикаций.

17 июля 1790, в возрасте 67 лет, полный  почестей и признания, Смит умер; он был похоронен в кладбище  в Canongate с простым памятником, заявляя, что Adam Smith, автор Богатства Наций, был похоронен там. Вне немногих фактов его жизни то, который может быть вышит только подробно, невыносимо немного, известно о человеке. Смит никогда не женился, и почти ничто не известно о его личной стороне. Кроме того, это был обычай его времени, чтобы разрушить, а не сохранить частные файлы, если прославленные мужчины, с несчастным результатом так большая часть незаконченной работы Смита, так же как его личные бумаги, были разрушены (некоторые уже в 1942). Только один портрет Смита выживает, медальон профиля Tassie; это дает проблеск старшего человека его глазами несколько тяжело-с крышкой, орлиным носом, и намеком выступающей нижней губы." Я - денди в только своих книгах, "Смит однажды сказал другу, которому он показывал его библиотеке приблизительно 3 000 объемов. От различных счетов он был также человеком многих особенностей, которые включали манеру спотыкания речи (пока он не нагрел к своему предмету), походка, описанная как "vermicular" / и прежде всего экстраординарная и даже комическая рассеянность. С другой стороны, современники написали улыбки "невыразительной доброты," и его политического такта и отправки в управлении иногда едким бизнесом способности Глазго. Конечно он наслаждался высокой мерой современной известности; даже в его первые годы в Глазго его репутация привлекла студентов из наций столь же отдаленных как Россия, и его более поздние годы были коронованы не только с выражением восхищения от многих европейских мыслителей, но и растущим признанием среди британских управляющих кругов, что его работа обеспечила объяснение неоценимой важности для практической экономической политики. За эти годы, блеск Смита как социальный философ избежал большой части наклона, который затронул репутации других отличных политических экономистов. Хотя он писал для своего поколения, широты его знания / передний край его обобщения, смелость его видения, никогда не прекращали привлекать восхищение всех социологов, и в специфических экономистах. Выраженный в просторной, ритмичной прозе его периода, богатого образами и переполненный жизнью, Богатство Наций проектирует жизнерадостное, но никогда сентиментальное изображение общества. Никогда так точно аналитичный как David Ricardo, ни столь строгий и глубокий как Karl Marx, Смит не самое воплощение Просвещения: обнадеживающий, но реалистичный, спекулятивный, но практичный, всегда почтительный из классического прошлого, но в конечном счете посвященный большому открытию его возраста - продвижение.