Роль декоративно-прикладного искусства в формировании предметной среды человека

Итак, все предметы домашнего  обихода славян изготавливались, исключительно  из местных материалов. Каждая семья  имела множество берестяных емкостей разной формы и назначения, а из дерева мужчины вырезали ступы, кадушки, черпаки, ложки. Оригинальны были коробки, тарелки. В мешках и разных сумках, сшитых из шкур и тканей, хранили  одежду и мелкие предметы. Возможно, важнее этих, сугубо практических и  утилитарных функций были информативные  и магические функции ДПИ. Красочно и художественно, с большой выдумкой изготавливались одежда, обувь. Информативную (идентификационную) функцию несли  элементы цветового оформления и  орнамент, который был широко распространен. Узорами украшали одежду, обувь, головные уборы, пояса, игольницы, подушки, сумки, коробки, кузова, колыбели. Орнамент славян, как и любой другой этнический графемный язык, отличался богатством форм, многообразием сюжетов, строгостью и четкостью построения. Поэтому орнаментация предметов, как, впрочем, и все ДПИ в целом, должна восприниматься нами не как причудливая фантазия мастера, а как важная часть народной культуры, как средство выражения художественных вкусов, национальных особенностей народа, его мировоззрения и истории.3

Воспитательная функция  ДПИ, быть может, не является ярко выраженной для стороннего наблюдателя, но ее обстоятельность  и регулярность, безусловно, заметны. Ребенка уже с колыбели сопровождают предметы обихода, выполненные в  яркой художественной технике ДПИ. Насколько мы можем судить по результатам  опросов, интервью и наблюдений, в  ходе этого включения в культуру имеет место своеобразная трансформация  «симбиоза» воспитателя (у ханты  он в явном виде не выделяется, эту  функцию берут на себя все взрослые, находящиеся рядом с ребенком), знаково-символической системы ДПИ  и ребенка. Психологическое расстояние между взрослым, ребенком и предметом  начинает уже в раннем детстве  существенно преобразовываться  у этой немногословной культуры в  своеобразный паритет.

Будучи языком общности, ДПИ  несет в себе идеи, объединяющие народ в единое целое, общий знак, который консолидирует духовные силы ханты и их способы самосознания и выражения веры в лучшее будущее, признаки которой легко обнаруживаются у детей. При этом обращает на себя внимание, что язык ДПИ полностью  не сформирован (или уже утерян) как  всеобщая этническая универсалия и  используется в основном без понимания.

Вероятнее всего, воспитывающее  значение ДПИ превосходит все  наши возможные представления о  нем. Одно ясно, только практическими, утилитарными функциями оно не ограничивается: когда-то давно изделия ДПИ несли  в себе функцию «оберега» и  обойтись без них не мог ни один человек. Злые духи накинулись бы на него и нанесли ему увечья или наслали  бы болезни. Эти изделия, например украшения  для женщин, орнамент или родовой знак на одежде для мужчин, защищали их владельцев от воздействия не ясных еще для них сил. В наше время люди не всегда сознаются, что верят в чудодейственную силу украшений и орнамента, но продолжают изготавливать и носить эти изделия. Кроме того, что украшения прекрасны и изумительны, они выражают национальную, родовую и этническую принадлежность, а раньше несли еще и идентификационно личностную определенность их владельцев.4

Феномен ДПИ пронизывает  все стороны жизни: организацию  быта, уклад семейных, родовых, «международных»  и межличностных отношений. Не всегда роль и функции ДПИ (просветительские, обрядовые, эстетические и др.) четко  осознаются, но они стабильно содержатся в любом предмете искусства, в  проявлениях поведения и мышления. ДПИ понимают, ценят, пользуются его  результатами все члены данного  сообщества, и не будет преувеличением сказать, что и занимаются им многие. Отношение к ДПИ может служить  мерой самосознания народа как содержащее ментальную цельность и выражающееся в знаково-символическом «послании» для других и для себя. 

2. Роль декоративно-прикладного искусства в современном обществе

Для того, чтобы понять, случайно или неслучайно возникла такая странная ситуация с ДПИ, необходимо вспомнить  тридцатые–пятидесятые годы ХХ века – длительный период формирования «союзов советских художников». Именно тогда при создании МОСХа и СХ СССР были на равных правах выделены секции живописцев, графиков, скульпторов, оформителей, монументалистов и «прикладников».

Наверное, при решении  организационных вопросов союзов все  эти секции действительно пользовались равными правами. Но путаница началась уже тогда.6 

Дело в том, что нелегко  назвать живописца, ни разу в жизни  не оформлявшего какой-либо музей, выставку, церковь или дом культуры. Или  скульптора, работавшего исключительно в станковой пластике и не поставившего ни одного монументального произведения. Или графика, ни разу не проиллюстрировавшего ни одной книги.

Так и получилось, что среди  «равноправных» секций были три «наиболее  равноправных» – живописцев, графиков и скульпторов, которые могли заниматься и своим «высоким» станковым искусством, и параллельно делать все то, что, по идее, относилось к компетенции монументалистов и оформителей. А членам «прикладных» секций, конечно, никто не мог запретить заниматься «станковизмом», но на массовых общесоюзных выставках они могли рассчитывать лишь на «периферийные» залы, а закупка у них станковых произведений была скорее исключением, чем правилом.

Следовательно, любой художник, хоть раз в жизни попробовавший  себя в станковой живописи, графике  или скульптуре (а как же без  этого?), прежде всего пытался вступать в секции, формировавшие «искусство в узком смысле». А если почему-то не получалось, шел «на окраину» – в монументалисты или оформители. Исключения из этого правила, конечно, были, но лишь по субъективным причинам – если, например, все друзья-приятели художника N уже вступили в МОСХ как оформители, то зачем N было пытаться идти в живописцы или графики с огромным риском «прокатывания» на приемной комиссии? Лучше уж сразу к «своим»...

Были и исключения другого  рода: в истории каждого из «союзов  советских художников», как и  в ныне существующих российских творческих союзах, известны периоды, когда «у руля» оказывались монументалисты или оформители. Но и эти ситуации имели и имеют исключительно  субъективный характер.  

Справедливости ради отметим, что столь же условным и субъективным было деление на живописцев и графиков. Например, какой живописец никогда  не писал акварелью и никогда  не брал в руки пастель?

Но отнесение живописца  к графикам, хотя и означало невозможность  нахождения в почетном центре любой  всесоюзной (а теперь и всероссийской) экспозиции, все же не было равнозначно выпадению из «искусства в узком смысле» – изобразительного.

Как мы уже видели, монументалисты и оформители не теряли права именоваться  живописцами и графиками и, соответственно, из «искусства в узком смысле»  тоже не выпадали. Скульпторы-монументалисты никогда из «общескульптурного сообщества»  и не выделялись.

А вот «прикладникам» повезло  меньше всех. Они оказались вечным «вторым сортом». Оказалось, что  ювелиры, керамисты и художники  по стеклу – не скульпторы, а миниатюристы – не живописцы. На пышном и развесистом древе советского официозного признания им в лучшем случае светило звание «заслуженного художника» или «заслуженного деятеля искусств». Народный художник СССР, членкор, а тем более действительный член Академии художеств – эти «высоты» для них были заоблачными. Более того, для подавляющего большинства «прикладников» практически исключалось «свободное плавание» (заказы официальных организаций, минкультовские закупки с выставок и пр.) – они были вынуждены либо зарабатывать через «народные промыслы», либо «левачить».

После краха советской  власти формальные ограничения деятельности «прикладников» исчезли, но клеймо «второсортности» осталось. Совсем недавно одному моему  знакомому живописцу, подавшему  заявление о приеме в Московский союз художников, предложили вступить в секцию ДПИ лишь потому, что  он имел неосторожность принести на приемную комиссию не фотографии своих станковых  работ, а типографски изданные открытки с их репродукциями. И если бы в  наше время не было «альтернативных» союзов художников, этот живописец  так бы и остался «прикладником». 

 

 

 

3. Роль декоративно-прикладного искусства в развитии творческих способностей детей

Народное декоративно-прикладное искусство — одно из важных средств  художественного воспитания детей  дошкольного возраста. Раннее развитие способности к творчеству, уже  в дошкольном детстве — залог  будущих успехов.

Декоративно-прикладное искусство  обогащает творческие стремления детей  преобразовывать мир, развивает  в детях нестандартность мышления, свободу, раскрепощенность, индивидуальность, умение всматриваться и наблюдать. В нашем детском саду большое  внимание уделяется приобщению детей  к истокам народной культуры. Мы живем там, где нет возможности  увидеть непосредственный технологический  процесс изготовления художественной посуды, предметов быта и игрушек, нет музеев. Но надо подарить детям  радость творчества, познакомить  с историей народного творчества, показать примы лепки и работы с кистью, ознакомить с образной стилизацией растительного и  геометрического орнамента. Чтобы  каждый ребенок почувствовал гордость за то, что он гражданин России.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Декоративно-прикладное искусство  уходит своими корнями в глубь  веков. Человек создавал эстетически  ценные предметы на всем протяжении своего развития, отражая в них материальные и духовные интересы, поэтому произведения декоративно-прикладного искусства  неотделимы от того времени, когда они  были созданы. В основном своем значении термин "декоративно-прикладное искусство" обозначает оформление бытовых предметов, окружающих человека всю жизнь: мебели, ткани, оружия, посуды, украшений, одежды - т.е. всего того, что образует среду, с которой он ежедневно соприкасается. Все вещи, которыми пользуется человек, должны быть не только удобны и практичны, но и красивы.

Данное понятие сформировалось в человеческой культуре не сразу. Первоначально  то, что окружает человека в повседневной жизни, не воспринималось как имеющее  эстетическую ценность, хотя красивые вещи окружали человека всегда. Еще  в каменном веке предметы быта и  оружие украшались орнаментами и  насечками, чуть позже появились  украшения из кости, дерева и металла, для работы стал использоваться самый  разнообразный материал - глина и  кожа, дерево и золото, стекло и волокна  растений, когти и зубы животных. Роспись покрывала посуду и ткани, вышивкой украшали одежду, насечку  и чеканку наносили на оружие и  посуду, ювелирные украшения делали практически из любых материалов. Но человек не задумывался над  тем, что привычные вещи, окружающие его всю жизнь, можно назвать  искусством и выделить в отдельное  течение. Но уже в эпоху Возрождения  отношение к обыденным предметам  стало меняться. Это было вызвано  пробуждением интересов людей к  прошлому, связанному с возникшим  тогда культом античности. Одновременно возник интерес к жилищу, как предмету, равноценному с точки зрения эстетической ценности другим предметам искусства. Наибольшего развития декоративно-прикладное искусство достигает в эпоху  барокко и классицизма. Очень  часто простая, практически удобная форма предмета скрывалась за изысканными украшениями - росписью, орнаментом, чеканкой.

В высокохудожественных произведениях  мастеров Древней Руси пластическое начало проявлялось во всем: ложки  и чашки отличались скульптурностью  форм, безупречностью пропорций, ковши  обычно принимали образ птицы - утки или лебедя, голова и шея служили  рукояткой. Такая метафора имела  магический смысл, и обрядовое значение определяло традиционность и устойчивость такой формы в народном быту. Золотые  цепи, мониста из нарядных медальонов, цветных бус, подвесок, широкие серебряные браслеты, драгоценные перстни, ткани, украшенные шитьем - все это придавало  праздничному женскому наряду многоцветье  и богатство. Расписать узорами  кувшин, украсить резьбой разделочную  доску, выткать узоры на ткани - все  это требует большого мастерства. Вероятно, такие украшенные орнаментами  изделия относят к декоративно-прикладному  искусству еще и потому, что  необходимо приложить руки и душу, чтобы получилась удивительная красота.

Современный художественный процесс сложен и многогранен, так  же как сложна и многолика современная  действительность. Искусство, понятное всем, окружает нас повсюду - дома и  в служебном помещении, на предприятии  и в парке, в общественных зданиях - театрах, галереях, музеях. Все - от колец, браслетов и кофейных сервизов до целостного тематического комплекса  произведений декоративно-прикладного  искусства для крупного общественного  здания - несет на себе многообразие художественных поисков мастеров, тонко  чувствующих декоративное назначение предмета, организующих и наполняющих  красотой наш быт. Для создания необходимых  для человека удобств и в то же время для украшения его  жизни художники стремятся к  тому, чтобы все вещи, которыми пользуются в обыденной жизни, не только соответствовали  своему назначению, но и были красивыми, стильными и оригинальными. А  красота и польза всегда рядом, когда берутся за дело мастера, и из самых разных материалов (дерева, металла, стекла, глины, камня и проч.) создают предметы быта, являющиеся произведениями искусства.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы

 

1. Барабанов Н. И. Народное декоративно – прикладное искусство западных славян. Ростов-на-Дону, 1999
2. Волошко Н.И Эстетика и дизайн товаров,2008г.
3. Князева Э.Б. Дизайн товаров и художественные стили. - Новосибирск: СибУПК, 1997
4. Кривцун О.А. Эстетика Издательство: «Аспект Пресс» Год: 2000
5. Царев В.И. Эстетика и дизайн непродовольственных товаров. 
   - М.: Норма, 2004.
6. Яковлев Е.Г Эстетика, 2003