Сценография

 

Обращение к сцене К.Малевича и сочиненные им эскизы для представления Победа над солнцем (1913) явились первым опытом нового вида сценического творчества 20 в. – «Театр Художника».

предсценография.

Игровая cценография – Античность, Средние века.

Декорационное искусство – Ренессанс  и Новое время.

Действенная сценография – новейшее время.

Также по теме

КОМЕДИЯ ДЕЛЬ АРТЕ

СПЕКТАКЛЬ

СЦЕНОГРАФИЯ

 

Этот опыт Малевича стал проектом, обращенным в будущее. Проектный  характер носили и сценические идеи, заявленные на рубеже 19–20 вв. швейцарцем А.Аппиа и англичанином Г.Крэгом, потому что хотя и тому и другому удалось отчасти реализовать эти идеи на сцене, тем не менее истинное и многогранное свое развитие они получили в последующих театральных исканиях художников 20 в. Суть открытий этих выдающихся мастеров заключалась в том, что они повернули декорационное искусство к сотворению в сценическом пространстве образов обобщенной сценической среды. У Аппиа это мир на самой ранней мифопоэтической стадии его существования, когда он только-только начинал возникать из хаоса и обретать некие гармоничные вселенские праархитектурные формы, выстраиваемые как монументальные площадки и пьедесталы для ритмического движения по ним – в открытом светозарном пространстве, – персонажей музыкальных драм Р.Вагнера. У Крэга, напротив, это обступавшие маленькую фигурку человека, противостоявшие и угрожавшие ему тяжелые монолиты кубов и параллелепипедов, мощных стен, башен, пилонов, столбов, поднимавшихся во всю высоту сценического пространства и еще выше, за пределы видимости зрителей. И если Аппиа создавал открытую праприродную сценическую среду, то Крэг, напротив, наглухо замкнутую, безысходную, в которой должны были разыгрываться кровавые истории шекспировских трагедий.

 

Действенная сценография – новейшее время.

 

Первую половину 20 в. мировая сценография  развивалась под сильнейшим влиянием современных авангардных художественных направлений (экспрессионизм, кубофутуризм, конструктивизм и т.д.), что стимулировало, с одной стороны освоение новейших форм создания конкретных мест действия и возрождением (вслед за Аппиа и Крэгом) древнейших, обобщенных, а с другой – активизация и даже выход на первый план других функций сценографии: игровой и персонажной.

 

Еще в середине 1900-х художники  Н.Сапунов и Э.Мунк сочинили для постановок Вс.Мейерхольдом и М.Рейнхардтом драм Г.Ибсена (Гедда Габлер и Привидение) первые декорации, которые, оставаясь изображением интерьерных мест действия, одновременно становились воплощением эмоционального мира главных героев этих драм. Затем опыты в этом направлении продолжились Н.Ульяновым и В.Егоровым в символистских спектаклях К.Станиславского (Драма жизни и Жизнь человека). Вершиной этих поисков стали декорации М.Добужинского к инсценировке Николай Ставрогин во МХТ, которые считаются предвестием психологической декорации, которая, в свою очередь, в немалой степени вобрала в себя опыт декорационного искусства театра экспрессионизма. Суть этого направления заключалась в том, что изображаемые на сцене комнаты, улицы, город, пейзажи представали экспрессивно гиперболизированными, часто сведенными к символическому знаку, подверженными всевозможными искажениями их реального облика, и этими искажениями передавали душевное состояние героя, чаще всего сверхдраматизированное, на грани трагического гротеска. Первыми такие декорации начали создавать немецкие художники (Л.Зиверт, Ц.Клейн, Ф.Шефлер, Э.Барлах), затем их последовали сценографы Чехии (В.Гофман), Польши (В.Драбик), Скандинавии и особенно активно – России. Здесь целый ряд опытов подобного рода произвел в 1910-е Ю.Анненков, а в 1920-е – художники еврейского театра (М.Шагал, Н.Альтман, И.Рабинович, Р.Фальк), а в Петрограде-Ленинграде – М.Левин и В.Дмитриев, который в 1930–1940-е стал ведущим мастером психологической декорации (Анна Каренина, Три сестры, Последняя жертва во МХАТ).

 

Параллельно декорационное искусство  осваивало и виды конкретных мест действия. Это, во-первых, «окружающая среда» (пространство общее и для актеров, и для зрителей, не разделенное никакой рампой, иногда совершенно реальное, как, например, заводской цех в Противогазах у С.Эйзенштейна, или организованное искусством художников А.Роллера – для постановок М.Рейнхардта в помещении берлинского цирка, лондонского Олимпик-холла, в зальцбургской церкви и т.д., а Я.Штоффера и Б.Кноблока – для спектаклей Н.Охлопкова в московском Реалистическом театре); во вторую половину 20 в. оформление театрального пространства, как «окружающей среды» стало основным принципом работы архитектора Е.Гуравского в «бедном театре» Е.Гротовского, а затем в самых разных вариантах (в том числе и естественных, природных, уличных, производственных – заводские цеха, вокзалы и пр.) стало широко использоваться во всех странах. Во-вторых – выстраиваемая на сцене единая установка, изображавшая «дом-жилище» героев спектакля с разными его помещениями, которые показывались одновременно (напоминая тем самым о симультанной декорации площадных средневековых мистерий). В-третьих, декорационные картины, напротив, динамично сменявшие друг друга с помощью поворота сценического круга или движения площадок-фурок. Наконец, на протяжении практически всего 20 в. оставалась жизнеспособной и весьма плодотворной мирискусническая традиция стилизации и ретроспективизма – воссоздание на сцене культурной среды минувших исторических эпох и художественных культур – как конкретных и реальных мест обитания героев той или иной пьесы. (В этом духе продолжали работать – уже за пределами России – старшие мирискусники, а в Москве и Ленинграде – столь разные мастера, как Ф.Федоровский, П.Вильямс, В.Ходасевич и др; из зарубежных художников этому направлению следовали англичане Х.Стевенсон, Р.Уистлер, Й.Бойс, С.Мессел, Мотли, Дж.Пайпер; поляки В.Дашевский, Т.Рошковская, Я.Косиньский, О.Аксер, К.Фрыч; французы К.Берар и Кассандр).

 

В процесс возрождения древнейших, обобщенных мест действия вслед за проектами Аппиа наиболее значимый вклад внесли художники Московского Камерного театра: А.Экстер, А.Веснин, Г.Якулов, братья В. и Г.Стенберги, В.Рындин. Они воплощали идею А.Таирова о том, что главный элемент оформления – пластика сценической площадки, являющейся, по словам режиссера, «той гибкой и послушной клавиатурой, с помощью которой, он (актер – В.Б.) мог бы с наибольшей полнотой выявить свою творческую волю». В спектаклях этого театра предстали обобщенные образы, воплощавшие квинтэссенцию исторической эпохи и ее художественного стиля: Античности (Фамира Кифарэд и Федра) и Древней Иудеи (Саломея), готического средневековья (Благовещение и Святая Иоанна) и итальянского барокко (Принцесса Брамбилла), русский 19 в. (Гроза) и современный урбанизм (Человек, который был Четвергом). Этому же направлению в 1920-е следовали и другие художники российского театра (К.Малевич, А.Лавинский и В.Храковский, Н.Альтман – когда создавали на сцене «всю вселенную», весь земной шар, как место действия Мистерии-Буфф, или И.Рабинович, когда сочинял «всю Элладу» в постановке Лизистрата), а также художники в других странах Европы (немецкий экспрессионист Э.Пирхан в спектаклях режиссера Л.Йесснера или Х.Хекрот в серии постановок в 1920-е годы опер Г.Генделя) и в Америке (знаменитый проект архитектора Н.Бель-Геддеса для сценической версии Божественной комедии).

Инициатива в процессе активизация  игровой и персонажной функций принадлежала также художникам русского театра (в 1920-е, как и в 1910-е, продолжавшим занимать ведущее положение в мировой сценографии). Был создана целая серия спектаклей, в которых использовались переосмысленные принципы игрового оформления комедии дель арте и итальянской карнавальной культуры (И.Нивинский в Принцессе Турандот, Г.Якулов в Принцессе Брамбилла, В.Дмитриев в Пульчинелла),еврейского народного действа Пуримшпилль (И.Рабинович в Колдунье), русского лубка (Б.Кустодиев в Левше, В.Дмитриев в Байке про Лису, Петуха, Кота и Барана), наконец, цирковых представлений, как самой древней и наиболее устойчивой традиции игровой сценографии (Ю.Анненков в Первом винокуре, В.Ходасевич в цирковых комедиях в постановке С.Радлова, Г.Козинцев в Женитьбе, С.Эйзенштейн в Мудрец). В 1930-е этот ряд продолжили работы А.Тышлера в цыганском театре «Ромэн», а с другой стороны, постановки Н.Охлопкова в оформлении Б.Г.Кноблока, В.Гицевич, В.Корецкого и прежде всего Аристократы. Визуальный образ всех этих спектаклей выстраивался на разнообразной игре актеров с костюмом, вещественными аксессуарами и сценической площадкой, которые решались художниками в различной стилистике: от мирискуснической до кубофутуристической. Как один из вариантов такого рода сценографии предстал и театральный конструктивизм в его первом и главном произведении – постановке Великодушный рогоносец Вс.Мейерхольда и Л.Поповой, где единая конструктивистская установка становилась «аппаратом для игры». Вместе с тем в этом спектакле (как и в других постановках Мейерхольда) игровая сценография обрела современное качество сценографии функциональной, каждый элемент которой обусловлен целесообразной необходимостью его для сценического действия. Получив развитие и переосмысление в немецком политическом театре Э.Пискатора, а затем в эпическом театре Б.Брехта, наконец, в чешском Theatregraph – световом театре Э.Буриана – М.Коуржила, принцип функциональной сценографии стал одним из основных принципов работы художников в театре второй половины 20 в., где он стал пониматься широко и в известном смысле универсально: как оформление сценического действия в равной степени всеми тремя заложенными в «генетическом коде» способами – игровым, персонажным и организацией сценической среды. Сложилась новая система – действенная сценография, которая приняла на себя функции обеих исторически предшествующих систем (игровой и декорационной).

 

Среди великого многообразия экспериментов  второй половины 20 в. (французский исследователь  Д.Бабле охарактеризовал этот процесс как калейдоскопический), проводившихся в театрах разных стран, использовавших и новейшие открытия послевоенной волны пластического авангарда, и всевозможные достижения техники и технологии (особенно в сфере сценического освещения и кинетики), можно выделить две наиболее существенные тенденции. Первая – характеризуется освоением сценографией нового содержательного уровня, когда создаваемые художником образы стали зримо воплощать в спектакле главные темы и мотивы пьесы: коренные обстоятельства драматического конфликта, противостоящие герою силы, его внутренний духовный мир и т.д. В этом новом качестве сценография становилась важнейшим, а иногда и определяющим персонажем спектакля. Так было в целом ряде спектаклях Д.Боровского, Д.Лидера, Э.Кочергина, С.Бархина, И.Блумбергса, А.Фрейбергса, Г.Гуния и других художников советского театра конца 1960-х – первой половины 1970-х, когда эта тенденция достигла своей кульминации. А затем на первый план вышла тенденция противоположного характера, которая проявилась в работах мастеров прежде всего западного театра и заняла ведущее положение в театре конца 20 – начала 21 вв. Рожденное этой тенденцией направление (его наиболее выдающиеся представители – Й.Свобода, В.Минкс, А.Мантей, Э.Вондер, Дж.Бари, Р.Колтаи) можно обозначить словосочетанием сценический дизайн, учитывая при этом, что таким же словосочетанием в англоязычной литературе определяются вообще все виды оформления спектакля – и декорационные, и игровые, и персонажные). Главной задачей художника здесь становится оформление пространства для сценического действия и материально-вещественно-световое обеспечение каждого момента этого действия. При этом в своем исходном состоянии пространство зачастую может выглядеть совершенно нейтральным по отношению к пьесе и к стилистике ее автора, и не содержать в себе никаких реальных примет времени и места происходящих в ней событий. Все реалии сценического действия, его места и времени возникают перед зрителем только в процессе спектакля, когда как бы из «ничего» рождается его художественный образ.

 

Если же пытаться представить картину  современной мировой сценографии  в ее полном объеме, то в ней существуют не только эти две тенденции, –  она складывается из неохватного  множества самых разнородных  индивидуальных художественных решений. Каждый мастер работает по-своему и  создает самое различное оформление сценического действия – в зависимости  от характера драматического или  музыкального произведения и от его  режиссерского прочтения, что и  является методологической основой  системы действенной сценографии.

 

 

Виктор Березкин

 

предыдущая← 1 2 3 4 следующая

Литература

Paul. Die Theaterdekoration des Klassizismus. Berlin, 1925

Paul. Die Theaterdekoration des Barock. Berlin, 1925

Mariani Valerio. Storia della Scenografia Italiana. Firenze, 1930

Ricci Corrado. La scenografia Italiana. Milano, 1939

Janos. Baroque and Romantic Stage Design. New York, 1950

Ф.Я.Сыркина. Русское театрально-декорационное искусство 2-й половины Х1Х века. М., 1956

Denis. Eathetique generale du decou de theatre de 1870 a 1914. Paris, 1963

Zenobiusz. Kierunki scenografii wspolezesnej. Warszawa, 1970

M. Zaklady teoreticke scenografie.1.dil.Uvodni uvahy. Praha, 1970

М.Н.Пожарская. Русское театрально-декорационное искусство конца Х1Х – начала ХХ века. М., 1970

S. A Short History of Scene Design in Great Britain. Oxford, 1973

М.В.Давыдова. Очерки истории русского театрально-декорационного искусства ХVIII – начала ХХ века. М., 1974

Denis. Les Revolutions Scenques du XX siecle. Paris, 1975

Ф.Я.Сыркина, Е.М.Костина. Русское театрально-декорационное искусство. М., 1978

Ptackova Vera. Ceska scenografie XX stoleti. Praha, 1982

Strzelecki Zenobiusz. Wspolczesna scenografie polska.Warszawa, 1983

Р.И.Власова. Русское театрально-декорационное искусство начала ХХ века. Наследие петербургских мастеров. Л., 1984

Die Maler und das Theater in 20. Jahrhundert. Frankfurt, 1986

Березкин В.И. Искусство сценографии  мирового театра. От истоков до середины ХХ века. М., 1997

Березкин В.И. Искусство сценографии  мирового театра. Вторая половина ХХ века. М., 2001

Березкин В.И. Искусство сценографии  мирового театра. Мастера. М., 2002