Енисейские губернаторы (1822-1917гг.)

Кроме того, в городах во время неурожая эти магазины служили как бы дополнительным подспорьем для бедных. Если хлеб был очень дорог, то в таких магазинах он продавался по себестоимости. Как написано было в положении, "хлеб должен раздаваться соразмерно действительной нужде и количеству заказов".

Ковалев в жизнь губернии и Красноярска практически ничего нового не внес. О нем можно было сказать, что за 5 лет его правления главной заслугой было то, что губерния могла обходиться и без него. Казалось, что он жил все эти годы в Красноярске по мудрой пословице: "Дела не делал, но и от дела не бегал". Жизнь губернии шла в каждодневных заботах. Губернатор же жил только своими домашними.

Копылов Василий Иванович  (1835 – 1845)

23 июля 1835 года Ковалева переводят губернатором в Тобольск, а бывшего тобольского губернатора Василия Ивановича Копылова - в Красноярск. В этом же году на берегах Енисея уродился весьма хороший урожай. Посещавшие в эти годы губернию чиновники, ученые, путешественники отмечали, что на своем пути они встречали хорошие, "чистые избы, обилие скота, сытые и веселые физиономии хозяев, хороший стол, радушное утешение". Все это, отмечал писатель В. Вагин, доказывало "зажиточность населения". Как отмечал другой писатель, С. Максимов, "в Красноярске жители спорили за право чести принять у себя проезжих и угостить их". За самовары и обеды ни крестьяне, ни горожане платы с проезжающих не брали. Как подтверждают очевидцы, "денег тогда в обороте было мало, и они были очень дороги - но в них и не нуждались: почти все необходимое было свое и всего было вдоволь". Заметим, что такое положение было во многих сибирских губерниях.

Новый губернатор отличался чрезвычайной мягкостью и добросердечием. В Красноярске он женился на своей экономке Александре Ивановне, привезенной им из Вятки. Сестра экономки также перебралась в Красноярск за своим мужем, которому губернатор дал место исправника Красноярского округа.

Писатель Вагин описывает его портрет так: "Это был здоровый, коренастый старик лет 60, среднего роста, с крупными чертами лица, взъерошенными седыми волосами и острым взглядом из-под седых нависших бровей". Вообще о личности красноярского губернатора ходило много слухов и сплетен. Одни считали, что он ленив и бесхарактерен. Рассказывали, что он, бывало, прочитает поданную ему для подписи неправильную бумагу, покачает головой и, не говоря ни слова, подпишет. Понятно, что при таком губернаторе вся власть находилась в руках чиновников. Злоупотребления при Копылове были явлением достаточно распространенным. Нелестную характеристику губернатору давали и жандармы, называя его грязным и неспособным чиновником. Но в то же время, считают, губернатор был грамотным человеком, во-вторых, решительным, иногда жестким. Особенно это ярко проявилось во время выборов городского главы Красноярска на 1841-1844 годы.

В эти же годы Копылов много работает над открытием в Красноярске губернской библиотеки. Еще с 1833 года по распоряжению правительства разрешалось во всех городах открывать публичные библиотеки, "для того, чтобы доставить всем жителям губерний безденежные способы к приобретению основательных сведений о науках и искусствах". В 1835 году такая библиотека открылась в Иркутске. Губернатор Василий Иванович Копылов делал все от него зависящее, чтобы красноярская губернская публичная библиотека была не хуже иркутской. Он договорился с редакциями официальных изданий, которые стали бесплатно высылать в Красноярск номера своих газет и журналов.

Копылов проявлял постоянную заботу о народном здравии. При нем число больничных коек увеличилось на 200 мест и к началу 1839 года достигло 700. Кроме того, в эти годы резко понизилась смертность населения. В 1837 году в губернии медицинская помощь была оказана тысяче больных. Из них 843 человека выздоровели и лишь 60 умерли. Кроме того, в 1838 году 8555 детей были спасены от оспы; им были сделаны прививки.

Будничная жизнь в Красноярске, да и в других местах губернии, была неспокойной. Об этом говорят цифры уголовной статистики. По-прежнему много случаев было связано с воровством. Так, в 1837 году краж было зафиксировано 285, в 1838 году - 156. Большое количество людей погибало в реках и озерах. Так, в 1837 году утонули 45 человек, в 1838 году - 78 человек. Много людей умерло от других причин. В 1837г. таких случаев было 82.

Часто молодые матери отказывались от своих детей. Так, в 1838 году полиция насчитала около 80 подкидышей, и цифра эта в 30-е годы не уменьшалась, а увеличивалась. В губернии было много умышленных убийств. В 1838 году таких случаев было 10, самоубийств - 15. Как отмечалось в отчетах полиции, три четверти преступлений в губернии совершали ссыльные.

Необходимо сказать, что в это время в Енисейской губернии проживало всего 102843 человека. По округам эта цифра выглядела так: в Красноярском насчитывалось 22239 человек, в Енисейском - 22726, в Ачинском - 17033, в Канском -18681, в Минусинском - 22164 человека.

По численности населения Енисейская губерния принадлежала к 3-му, самому низшему разряду. Соответственно с этим устанавливалось жалованье губернатору и его подчиненным.

В губернии первого разряда губернатор получал 12000 рублей ассигнациями в год, второго - 9 тысяч, третьего - 6000 рублей. Кроме того, губернаторы и их подчиненные имел различные надбавки к жалованью: квартирные, столовые и другие. В материальном отношении красноярский губернатор и его ближайшие чиновники жили достаточно благополучно, так что необходимости в получении взяток у них не было.

В 1839 году град уничтожил в губернии большую часть урожая. В Минусинском округе хлеб весь съела кобылка. Она не только уничтожила все посевы, но и съела всю траву, овощи в огородах и даже цветы в комнатах. Цены на хлеб поднялись неимоверно.

В Красноярске с 1835 года выращивали картофель.

Золотая лихорадка быстро развращала нравы населения края. Подкуп и различные злоупотребления властью сделались делом обыденным, привычным. Губернская администрация на жалобы населения реагировала вяло.

Если и прежде местные органы "не отличались ангельской чистотой, то теперь, - как писал Вагин, - о ней нечего было и думать". Золотопромышленники сорили деньгами без ума и расчета. Золото искали везде. Даже на р. Бугач, вблизи Красноярска, было несколько случаев, когда старатели попадали на золото. В Красноярске начались пьяные оргии. Рассказывают, что местных девиц легкого поведения только что разбогатевшие извозчики и конюхи купали в шампанском. Кутежи, карты, драки, воровство делали жизнь в Красноярске для многих обывателей просто невыносимою.

Ревизоры приезжавшие обнаружили, что часть сумм, пересылаемых в губернское управление, в расходных книгах не учитывалась. Появились дела "О приведении в ясность сумм, пересылаемых чрез канцелярию Енисейского общего губернского правления государственным и политическим преступникам, и о введении надлежащего порядка по получению и отправлению тех сумм".

Губернатор и его подчиненные писали целыми днями ревизорам объяснительные. Вскоре стали поговаривать, что не чист на руку и сам Василий Иванович Копылов. Губернатор вместе с чиновниками попал под следствие. Долго проверялись дела городской Думы, но никаких финансовых нарушений там обнаружено не было. Вскоре из Красноярска ревизоры переехали в Иркутск. Копылова же от должности губернатора отстранили. Через несколько дней отставной начальник края от сенатора Толстого из Иркутска получил какую-то депешу, требовавшую серьезных объяснений. Копылов долго ходил по комнате взад и вперед, постоянно перечитывая полученную бумагу, и вдруг через несколько минут умер. Как говорили тогда красноярцы, от испуга и горя. Схоронили губернатора с музыкой на Троицком кладбище, но памятника ему, видного, никто не поставил. Денежных средств у Копылова никаких не осталось, как выяснилось позднее, в казнокрадстве он замешан не был. Деньги на похороны губернатора дал городской голова Иван Кириллович. Кузнецов. Вскоре вдова губернатора Александра Ивановна с 15-летним сыном уехала к родным в Вятку.

Первые итоги сенаторской ревизии оказались очень скромными. Все выявленные в Енисейской губернии злоупотребления были признаны типичными для того времени, поэтому под суд после ревизии пошло лишь несколько мелких чиновников, у которых не было никакой влиятельной поддержки наверху, но результаты проверки красноярцы почувствовали быстро.

С отставкой Губернатора Копылова в высших эшелонах власти развернулась настоящая борьба за губернскую власть.

Падалка Василий Кириллович (1845 - 1861)

В 1845 году на пост губернатора претендовал Василий Кириллович Падалка. Курс наук он прошел в Императорском военно-сиротском доме, по окончании которого с чином 12-го класса (губернского секретаря - Л.Б) определен был в департамент полиции. Через пять лет он уже имел чин 9-го класса - титулярного советника. По Службе Василии Кириллович шел легко, получая различные награды и милости. В июле 1828 года согласно прошению он был перемещен в канцелярию Главного управления Западной Сибири. С 1836 года за отличную уездную службу Падалка стал получать, независимо от основной должности, добавочное жалованье - по 1000 "столовых" в год. Из Омска он переезжает на Украину, где служит не более года, и в 1837 году переводится в Иркутск на должность председателя Иркутского губернского суда. В августе 1838 года его не забывают наградить знаком отличия за 15-летнюю беспорочную службу. Через год Падалку перемещают в председатели Иркутского губернского правления. В 1841 году за примерную службу он получает первый орден - Св. Станислава 2-й степени. В это же время женится на Елене Вильгельмовне Руперт, дочери генерал-губернатора Восточной Сибири.

Тесть делает все возможное, чтобы пристроить любимого зятя в доходное губернаторское кресло. Зубарев, который был значительно образованнее своего конкурента, всеми правдами и неправдами отодвигается на второй план.

Наконец, 10 апреля 1845 года приходит распоряжение о назначении В.К. Падалки енисейским гражданским губернатором.

Решительность и принципиальность нового генерал-губернатора Восточной Сибири Н. Муравьева заставила губернатора Падалку работать очень напряженно. Сначала енисейский губернатор сменил весь состав городской полиции, работавшей под руководством полицмейстера Попова. Затем стал наводить, порядок в губернском управлении. Губернатор много внимания уделял золотопромышленным делам. Красноярск в эти годы был рассадником преступности, и Падалке с городским главою Иваном Кирилловичем Кузнецовым многое пришлось сделать для укрепления порядка в городе.

Порядок был наведен и в хозяйственных делах города.

О том, что губернатор Падалка был человеком честным, написано и в воспоминаниях сибирского казака С. Черепанова, где указывается, что Василий Кириллович отличался большою строгостью - и не только ему, но и его супруге никто не смел заикнуться о каком-нибудь подарке.

27 августа 1847 года в Красноярске открылся детский Владимирский приют. Мысль о его учреждении родилась еще при губернаторе Копылове, но довести дело до конца пришлось, Василию Кирилловичу Падалке. Начиная с 1845 года, горожане все активнее стали вносить, небольшие суммы в это первое в Красноярске детское благотворительное заведение, чтобы проявить лояльность к новому губернатору и попасть под его покровительство, купцы и золотопромышленник на открытие приюта не жалели денег.

В 1854 году по представлению Муравьева Падалка получает орден Святой Анны 1-й степени. В этом же году ему повышают денежное содержание. По справочникам Министерства внутренних дел енисейский губернатор получал жалованья - 1 тысячу 715 рублей 52 копейки, столовых - 1 тысячу 715 рублей 5 копеек, квартирных - 1 тысячу 715 рублей. "Кроме того, прибавочного жалованья Падалка получал 2 тысячи рублей в год".

Реформы, проводимые в центре России, доходили до Сибири с большим опозданием, а до Красноярска - в особенности. Город по-прежнему не имел своей гимназии, тогда как в Томске она была открыта в 1837 году, не было и своей губернской газеты, тогда как в Европейской России "Губернские ведомости стали выходить с 1837 года. Многие из законов, принятых в Петербурге и другие законодательные документы и инструкции на территории Сибири не действовали. Однако "Общий наказ гражданским губернаторам 1837 года", принятие закона 2 января 1845 года "Об учреждении губернских правлений" и "Введение общей инструкции генерал-губернаторам", утвержденной 29 мая 1853 года, хорошо были известны местным чиновникам. В губернских правлениях их горячо обсуждали. Часть же положений из этих официальных бумаг вводилась в Сибири постепенно. Все вышеперечисленные документы имели одну общую цель - еще больше укрепить в российских провинциях губернаторскую власть.

В России эта должность имела двойственный характер. Во-первых, губернатор был представителем верховной власти в губернии. В этом своем звании он являлся высшим органом местного надзора. Во-вторых, губернатор был главным администратором края, которому подчинялись служащие почти всех министерств, расположенных на территории губернии, но прежде всего Министерства внутренних дел. В этом своем значении он участвовал в активном управлении, являлся начальником или "хозяином губернии". Но на практике, в силу двойственности своего положения и неразработанности некоторых функций управления, губернатор хозяином губернии часто оказывался лишь на бумаге. Например, губернатор мог определить к должности до VIII класса включительно. Кроме того, "бумажное многоделие" поглощало большую часть его времени.

Начиная с 1837 года, каждый губернатор хорошо знал, за какие провинности он может быть привлечен к ответственности. В наказе губернаторам они были даже систематизированы так:

1. Виновность в неисполнении высочайших повелений, указов Сената и предписаний правительства.
2. Допущение важных беспорядков и злоупотреблений, лихоимство в том или другом виде.
3. Неправильные действия по следствиям и вообще в делах уголовных..
4. Превышение и бездействие власти.

Губернаторы получали замечания, выговоры, отрешения и исключения из службы, вплоть, до каторжных работ. За финансовые нарушения у них иногда описывалось личное имущество, а иной раз налагались крупные денежные штрафы. Например, в Костромской губернии была разграблена почта. Грабителей полиция не задержала, поэтому всю сумму нанесенного ущерба в одну тысячу 475 рублей государственной казне пришлось взыскать с губернатора. С 1825 года по 1855 год лишь один Комитет министров наложил на губернаторов 189 взысканий.