Исторический портрет: Михаил Богданович Барклай-де-Толли

Михаил Богданович Барклай-де-Толли (при рождении Михаэль Андреас Барклай де Толли, нем. Michael Andreas Barclay de Tolly, 16 (27) декабря 1761 — 14 (26) мая 1818) — выдающийся российский полководец, генерал-фельдмаршал (с 1814), военный министр, князь (с 1815), герой Отечественной войны 1812 года, полный кавалер ордена Святого Георгия.

Командовал всей русской армией на начальном этапе Отечественной войны 1812 года, после чего был замещён М. И. Кутузовым. В заграничном походе русской армии 1813—1814 годов командовал объединённой русско-прусской армией в составе Богемской армии австрийского фельдмаршала Шварценберга.

Происходит из бюргерской немецкой ганзейской семьи де Толли, являющейся ответвлением старинного дворянского шотландского рода Барклай с норманнскими корнями (см. Барклай-де-Толли). Его предок, Питер Барклай де Толли (1600—1674), в середине XVII века переселился в Ригу после подавления Кромвелем сторонников обезглавленного короля Карла Стюарта в Шотландии. Дед Михаила Богдановича Вильгельм был бургомистром Риги.

Отец будущего полководца, Вейнгольд Готтард Барклай де Толли (нем. Weinhold Gottard Barclay de Tolly, 1734—1781; в российских источниках также указывается принятое им славянское имя Богдан), вышел в отставку поручиком российской армии, получив звание российского дворянина. Мать будущего полководца Маргарита Елизавета фон Смиттен (нем. Margaretha Elisabeth von Smitten, 1733—1771) была дочерью местного священника, по другим источникам, происходила из семьи лифляндских помещиков. Сам Михаил Богданович в семейных хрониках называется по-немецки Михаель Андреас (нем. Michael Andreas). Супруга М. Б. Барклая — Агнета Хелена, рожд. фон Смиттен (1770—1828) .

Место и год рождения Михаэля Андреаса Барклая-де-Толли до недавних пор считались достоверно установленными. В ранних и признанных источниках указывается, что он родился 16 (27) декабря 1761года в поместье Памушис (лит. Pamūšis, сейчас посёлок Памушис в Шяуляйскогом уезде Литвы), находившемся в той части края Земгале, которая в тот период входила в состав подвассального Речи Посполитой Курляндского герцогства, присоединённого к Российской империи после третьего раздела Польши (1795). Современные российские исследователи В. М. Безотосный и А. М. Горшман предприняли попытку обосновать более ранний год рождения — 1757. Сам Михаил Богданович писал, что родился он в Риге. В издании «Rigasche Biographien nebst einigen Familien-Nachrichten»(Riga, 1881) сообщается, что родился он в 1761 году в имении Луде Гросхоф (нем. Luhde-Großhoff) под Валкой (нем. Walk, городом, поделённым между Латвией и Эстонией (эстонская часть города называется Валга)). В 1760 году семья Барклая переехала в поместье Памушис, именно это поместье указывают многие авторы как место рождения будущего фельдмаршала

Действительную службу начал в рядах Псковского карабинерного полка[16] в 1776, в 1778 был произведён в корнеты, и только через восемь лет — в следующий офицерский чин — поручика. Незнатное происхождение Барклая сказалось в его продвижении по службе, ему понадобилось более двадцати лет, чтобы достигнуть чина полковника. В 1786 г. переведён в Финляндский егерский корпус.

В 1788 году назначен генеральс-адъютантом к генерал-поручику принцу Ангальт-Бернбургскому с производством в капитаны. Участвовал в русско-турецкой войне 1787—1791; в 1788 принимал участие в штурме Очакова, а в 1789 — в битве под Каушанами, при взятии Аккермана и Бендер).

В 1790 году переведён в финляндскую армию, в рядах которой участвовал в русско-шведской войне 1788—1790 гг. По окончании шведской войны переведён в Санкт-Петербургский гренадерский полк. Участвовал в военных действиях 1794 г. с польскими повстанцами и за особые отличия, оказанные при взятии штурмом укреплений г. Вильна и при разгроме отряда Грабовского близ Гродно, награждён орденом св. Георгия 4-й ст. Произведённый затем в подполковники с переводом в Эстляндский егерский корпус, он был назначен командиром 1-го батальона, переименованного при воцарении Павла I в 4-й егерский полк. В 1798, уже в чине полковника, назначен шефом этого полка, за отличное состояние которого в 1799 г. произведён в генерал-майоры.

Барклай де-Толли участвовал в Аустерлицком сражении (1805 г.) В войне с Наполеоном 1806—1807 гг. командовал дивизией (с 1807), отличился в сражении при Прейсиш-Эйлау. Командуя арьергардом при отступлении российской армии к Ландсбергу и Прейсиш-Эйлау, дал возможность Беннигсену сосредоточиться на позиции у этого города, выдерживая у Гофа напор почти всей армии Наполеона. В сражении был ранен в правую руку с переломом кости и принуждён был удалиться из армии, получив, кроме других наград, чин генерал-лейтенанта.

В русско-шведской войне 1808—1809 гг. русские войска под командованием Барклая совершили переход через пролив Кваркен в зимнее время, чем заставили шведов вступить в переговоры и уступить Финляндию Российской империи. Михаил Богданович был произведён в марте 1809 г. в генералы от инфантерии и назначен главнокомандующим финляндской армии, генерал-губернатором новоприобретённой Финляндии; а при заключении мира награждён орденом Св. Александра Невского. В 1809 г. в Российской императорской армии насчитывался 61 генерал-лейтенант. В этом списке Барклай-де-Толли занимал 47-е место по старшинству производства. Когда государь пожаловал его в генералы от инфантерии, обойдёнными оказались 46 человек. Все они сочли себя незаслуженно обиженными, и тогда в высших армейских кругах начали возмущённо обсуждать «выскочку» Барклая, а некоторые даже в знак протеста подали прошение об отставке. До января 1810 г. Барклай оставался главнокомандующим русской армией в Финляндии.

С 20 января 1810 по сентябрь 1812 года — военный министр.

Основные мероприятия, которые провел Барклай

Одной из кардинальных мер стала реорганизация военного министерства. Уже 5 сентября 1810 г. Александр I потребовал от своего нового министра через два месяца представить проект военных преобразований. «Барклай еще более ужесточил сроки и дал задание чиновникам своего ведомства составить проект подробного образования военно-сухопутного министерства к 26 октября»1. Поручение это выполнял Комитет для изыскания способов к кратчайшему делопроизводству в экспедициях, однако он с ним не справился и в марте 1811 г. был ликвидирован. Вместо него была образована Комиссия по составлению военных уставов и уложений, которая и продолжила работу. Комиссию возглавил статс-секретарь действительный статский советник Михаил Леонтьевич Магницкий - один из образованнейших людей своего времени, правая рука М.М. Сперанского.

7 февраля «Учреждение военного  министерства» было утверждено  Александром I: военная коллегия упразднялась, и в руках военного министра сосредоточивалась вся полнота исполнительной власти. В состав министерства входило семь департаментов: артиллерийский, инженерный, инспекторский, аудиторский, комиссариатский, провиантский и медицинский.

Кроме департаментов, в состав министерства входили еще военный ученый комитет, военное топографическое депо, типография и особенная канцелярия, занимавшаяся разведкой, контрразведкой и секретным делопроизводством. Все эти структурные подразделения министерства постоянно находились в поле зрения военного министра и выполняли множество его поручений.

 «Особое внимание Барклай де Толли уделил реорганизации русской разведки, сознавая всю важность обладания точными сведениями о состоянии иностранных армий, военных приготовлениях, поэтому Барклай де Толли впервые учредил должности военных агентов при русских посольствах»2, а с утверждением 27 января 1812 г. «Образования высшей воинской полиции при армии» был создан орган управления русской армейской разведкой и контрразведкой, подчинявшийся непосредственно начальнику главного штаба.

Реорганизация военного министерства явилась несомненным шагом вперед, хотя, стоит отметить, что новое устройство имело ряд недостатков: не была создана квартирмейстерская часть; комиссариатский и провиантский департаменты существовали раздельно, что значительно замедляло хозяйственную деятельность в армии. Кроме того, действия ведомств затруднялись излишней централизацией.

Реорганизация русских сухопутных сил.

        В начале 1812 г. Комиссией по составлению воинских уставов и положений под председательством Барклая де Толли было разработано «Учреждение для управления большой действующей армии». Приступая к работе над данным документом, его создатели понимали, что в нем должен быть обобщен не только передовой отечественный, но и мировой военный опыт. «Особенно внимательно были изучены французские законоположения. Комиссию отнюдь не смущало то обстоятельство, что они были созданы в буржуазной Франции. Она старалась поставить на службу все, что могло быть полезным и применимым в России»3.

«Учреждение для управления большой действующей армией» состояло из четырех частей. В первой определялись функции главнокомандующего, корпусных и дивизионных начальников и их штабов, вторая устанавливала состав и функции различных органов управления армии, третья посвящалась интендантскому управлению, а четвертая - инженерному и артиллерийскому управлениям и канцелярии главнокомандующего.

Главной задачей нового документа являлось придание всем сухопутным силам России такой структуры и такого порядка, которые оказались бы оптимальными в случае начала большой войны, требующей введения в бой огромной действующей армии.

Также, по настоянию Барклая было проведено три рекрутских набора. «28 сентября 1810 г. был подписан указ о дополнительном призыве трех из каждых 500 душ мужского населения России. По набору 1811 г, было призвано еще по четыре рекрута из того же числа мужчин, и, наконец, 10 апреля 1812 г, призвали еще по два рекрута»4 . Таким образом, за три набора было взято в армию и флот по девять человек из каждых 500 крепостных крестьян.

Увеличение численности армии сопровождалось разработкой и совершенствованием ее организации и структуры.

М.Б. Барклай де Толли-главнокомандующий русских войск в период Отечественной войны

Спустя два месяца после вступления на пост военного министра Барклай представил Александру I записку «О защите западных пределов России», раскрывая идеи своего так называемого “скифского плана” 1807 г.. Он предвидит, что из-за «неограниченного честолюбия императора французов России придется для существования своего вести кровопролитнейшую войну, и только одни решительные меры отвратить могут великие несчастья» 5. Громадная протяженность границы — «от Балтийского моря и до Дуная побуждает избрать <...> оборонительную линию, углубляясь внутрь края по западной Двине и Днепру»6 , имея Москву «главным хранилищем, из которого истекают действительные к войне способы и силы»7 . Отступая, таким образом, в центр страны и оставляя неприятелю, удаляющемуся от своих магазинов, «все места опустошенные, без хлеба, скота и средств, русская армия по истощении и раздроблении его войск сможет перейти в наступление» . Одобренная царем 2 марта 1810 г., записка Барклая легла в основу всей последующей подготовки России к войне с Францией. В политически наиболее просвещенных военно-дворянских кругах идея Барклая получила поддержку. В армии идея «отступательной» войны разрабатывалась самой образованной в военно-ученом отношении частью штабного офицерства и военной разведки. Особое значение придавалось при этом бескрайним пространствам страны, суровому, непривычному для французов климату, русскому бездорожью. Своеобразным итогом всех этих проектов явился датированный 2 апреля 1812 г. трактат «Патриотические мысли, или Политические я военные рассуждения о предстоящей войне между Россией и Францией». Автором его был военный писатель и историк, ближайший сотрудник военного министра подполковник П. А. Чуйкевич.

Касаясь вопроса практической реализации стратегического плана, можно отметить, что в конце 1811 г. русские войска были распределены следующим образом: «8 дивизий - в Молдавии, 3 дивизия - в Новороссийске, 2 дивизии - на Кавказе , 3 дивизии - в Финляндии, 3 дивизии находились в резерве и состояли из рекрутов»8 . Высочайшим повелением от 31 марта были образованы 1-я и 2-я Западные армии. В 1-й армии было 6 пехотных и 3 кавалерийских корпуса, во 2-й - 4 пехотных и один кавалерийский корпус. 3-я армия — обсервационная.

Барклай основную свою стратегическую цель усматривал в достижении решающего перевеса сил над противником путем изматывания его в ходе арьергардных боев, поддержания в боеспособном состоянии действующей армии и подготовки в центре страны резервов, в результате чего только и можно будет начать наступление. «Но когда именно наступит этот момент, - в июне - июле 1812 г. не мог сказать ни сам Барклай, ни кто-либо другой»9 . Соединение же 1-й и 2-й армий было для него лишь подчиненной этой общей установке тактической задачей.

По прибытии в Смоленск Барклай увидел, что соединение армий еще не изменило решающим образом соотношение сил противоборствующих сторон, поэтому он по-прежнему уклонялся от больших сражений и настаивал па отступлении. Однако после военного совета 25 июля в Смоленске, где воинственно настроенные генералы требовали немедленного перехода в наступление вынужденный внять их настояниям, Барклай направил войска к северо-западу от Смоленска, но, как казалось тогда многим, действовал робко и неуверенно.

Адъютант Барклая В.И. Левенштерн вспоминал, что еще до сдачи Смоленска Барклай, ощущая нависшую над Москвой угрозу, сообщил ему, что «конечно, даст сражение<...>, чтобы спасти столицу» , но ни за что не станет подвергать «армию опасности, так как надобно спасать Россию и Европу»,  а не одну только Москву.

Насколько прав был Барклай, не ввязавшись после обороны Смоленска в наступательные действия, видно хотя бы из того, что прибывший в армию 10 дней спустя М.И. Кутузов последовал тем же мотивам принятой Барклаем линии и вынужден был после Бородина снова отступить - как раз потому, что тогда российские войска еще уступали наполеоновским и решающего перевеса удалось добиться только к началу октября 1812 г в ходе флангового марш-маневра, укрепления и переустройства армии в Тарутинском лагере.

Причины, послужившие основанием для фактического устранения М.Б. Барклая де Толли от управления русскими войсками

При рассмотрении вопроса о причинах, послуживших отставке Барклая с поста главнокомандующего необходимо абстрагироваться от объективных факторов, в первую очередь обратив внимание на стойкое предубеждение к Барклаю, уходящее своими корнями не только в ожесточенные военные споры 1812 г. с их резко выраженной национальной окраской, но и еще к предвоенной поре - к необычным для той эпохи обстоятельствам его возвышения, как оно воспринималось тогда военно-аристократическими верхами.