Исторический взгляд на роль Георгия Гапона в событиях 9 января 1905 года

 

 

 

Исторический взгляд на роль Георгия Гапона в событиях 9 января 1905 года.

 

 

 

 

 

       Яркая внешность, большие темные глаза, гипнотизирующий взгляд, красивый голос, исключительное красноречие — таким запомнили друзья и соратники Георгия Гапона, священника Петербургской пересыльной тюрьмы, талантливого оратора, организатора народных масс. Его короткая жизнь и таинственная гибель многие десятилетия являются предметом исследований. Кем он был: народным героем, защитником прав угнетенных рабочих или провокатором, пославшим тысячи людей на верную гибель?

       На формирование личности Гапона большое влияние оказали обстоятельства его детства и ранней юности. Он родился в 1870 г. в большой крестьянской семье в селе Беляки Полтавской губернии. Его родители, люди честные, добрые и исключительно набожные, решили, что их сын непременно должен стать священником. Они заботились не только о спасении души своего ребенка, но и о его материальном благополучии, так как это был верный кусок хлеба. Сам Гапон долго колебался, прежде чем надеть рясу. Он учился в Полтавской семинарии, однако призвания к пастырскому служению не чувствовал, наоборот, всегда ощущал себя светским человеком и очень хотел поступить в университет. Но случилось непредвиденное. Пылкий, неуравновешенный, а может быть, и грубоватый юноша не поладил с семинарским начальством, в результате получил неудовлетворительную оценку по поведению. Путь в университет был закрыт.

       Окончив семинарию,Г. Гапон некоторое время работал земским статистиком. Здесь ему пришлось впервые столкнуться с проблемами крестьянства. Он увидел страшную нищету, бесправие, абсолютную незащищенность народа. Человек впечатлительный, страстный, он решает, что только став священником, сможет хоть немного влиять на людей и на события. После недолгих хлопот Г. Гапон получил место священника кладбищенской церкви.

       Служба в Полтаве продолжалась недолго. Вскоре  Г. Гапону удалось поступить в духовную академию в Петербурге. Учась в академии,  Г. Гапон служил в церкви на рабочей окраине и духовником в сиротском приюте. Перед ним предстала во всей своей неприглядности жизнь городской бедноты.  Г. Гапон тяжело переживал беды простых людей. Талантливый оратор, в своих проповедях он часто гворил рабочим об их беспросветной жизни, давал советы.

     Г. Гапон начинает осознавать, что для улучшения жизни народа необходимы серьезные социальные меры, нужна поддержка правительства. Все чаще он останавливается на мысли, что только сами рабочие могут помочь себе и друг другу. Нужно объединяться, нужна рабочая организация. Постепенно у Г. Гапона сложился круг единомышленников, состоящий из наиболее развитых, культурных рабочих. Они образовали ядро новой организации. К этому времени во многих городах России уже действовали рабочие союзы, созданные самой полицией и ею контролируемые. Г. Гапон же мечтал об организации другого типа: абсолютно легальной, одобренной правтельством и полицией, но в то же время самостоятельной и независимой.

        Замыслы  Г. Гапона были близки к идеям Сергея Васильевича Зубатова и его политике «полицейского социализма». Сергей Зубатов, крупный государственный деятель того времени, руководитель российской полиции, разрабатывал план по отрыву рабочих от революции. Согласно его замыслу, рабочие могут улучшить свое социальное положение через царя и правительство, создавая легальные профессиональные союзы. Эти же цели преследовал и Г. Гапон. К концу 1903 года Г. Гапон подготовил проект устава. Прежде всего организация должна была способствовать «трезвому и разумному препровождению свободного от работ времени», проявлению самостоятельности, «способствующей законному улучшению условий труда и жизни рабочих». Намечались и основные мероприятия: покупка книг, подписка на газеты, открытие читален, создание кружков, проведение семейных вечеров и концертов. Из проекта устава явствовало, что новая организация будет заниматься исключительно культурно-просветительской деятельностью, не противоречащей интересам работодателей, и не будет вмешивать в политику.     Организация стала называться «Собранием русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга»

      Работе Собрания с самого начала сопутствовал успех. Очень многое из задуманного удалось осуществить, это еще больше подняло авторитет Г.Гапона и у полиции, и среди рабочих. Если сначала Собрание существовало на деньги, полученные от различных меценатов и от полиции, то скоро организация сама стала приносить немалый доход. Средства шли на помощь нуждающимся, устройство лекций, собраний, вечеров.                           Г.Гапон и И.Фулон среди членов

                                                                                     «Собрания русских фабрично-                          

                                                                                      заводских рабочих Санкт- 

                                                                                      Петербурга».1904 г.

      Появилась возможность снимать хорошие помещения для различных культурных мероприятий. Г. Гапон никогда не скрывал своих связей с полицией, об этом знали рабочие. Они одобряли такое сотрудничество, так как понимали, что поднять столь серьезное дело, как общегородская, а в будущем, возможно, и всероссийская рабочая организация, без помощи власти нельзя.

       В декабре 1904 года с Путиловского завода были уволены четверо рабочих. Это, казалось бы, незначительное событие повлекло за собой не только закрытия Собраний, но и повернуло весь ход российской истории. Многие современные исследователи считают увольнение провокацией. Администрация крупных предприятий с неудовольствием следила за деятельностью Собрания. Она понимала, что вечера с танцами и детские праздники быстро отойдут на второй план и рабочие, объединившись в мощную организацию, начнут серьезную борьбу за свои права. Расчет был прост: если Собрание не заступится за своих членов, оно будет дискредитировано перед рабочими, а если пойдет против администрации предприятия, да еще и исполняющего военные заказы, будет дискредитировано перед правительством.  Георгий Гапон, понимая это, бросился спасать организацию. Он лично ходил по инсталляциям и просил за уволенных, посылал рабочих с петициями. Успеха не было.

      Вскоре Путиловский завод прекратил работу. Теперь речь шла не о четырех рабочих – выдвигались серьезные политические и экономические требования, возникла угроза общегородской забастовки.Г. Гапон не был готов к такому повороту, но выпускать инициативу из своих рук не хотел – это было опасно. Он пытался направить энергию рабочей массы в мирное, законное русло. Вместе со своими ближайшими соратниками Г.Гапон написал петицию царю. В нем говорилось о тяжелом положении народа, о его надеждах на помощь государя, о необходимости формирования народного представительства, которое помогало бы в управлении страной.

       Сначала рабочими выдвигались только экономические требования: образование комиссии из представителей рабочих и администрации, в которой решались бы вопросы об увольнении рабочих и о наложении штрафов; повышение заработной платы; 8-часовой рабочий день; отмена сверхурочных работ; ограничение детского труда и др.

      Однако в гапоновском движении были не только рабочие, но и немалое количество социал-демократов интеллигентов. Под ширмой благих начинаний и намерений скрывалась хорошо оплачиваемая и прекрасно организованная подрывная деятельность. Именно этими социал-демократами в самый последний момент в петицию царю были добавлены требования политического характера: созыв Учредительного собрания, политическое изменение государственного строя, амнистия политзаключенным, ответственность министров перед народом, равенство всех перед законом, свобода борьбы трудящихся против капитала, свобода совести и другие требования.

       Шествие к царю с петицией назначили на 9 января.

      В советское время несколько иначе описывались события «Кровавого воскресенья». В это утро рабочие, доведенные до крайней нищеты и отчаяния тяжелыми условиями работы и быта, решили по наивности своей и политической неграмотности обратиться к Царю-батюшке, чтобы Он, как отец родной, помог им. На эту акцию рабочих поднял по заданию царской охранки священник Г. Гапон с провокационной целью, предложив организовать шествие рабочих к Зимнему дворцу, чтобы вручить Царю петицию. Собрались и вышли утром в воскресенье с иконами и двинулись на встречу с Царем. На уроках, пионерских сборах, в газете «Пионерская правда» говорили, как рабочие, особенно их жен и матери, выходя на площадь с портретами Царя, кричали : «Спаси нас, отец родной Царь-батюшка, помоги нам, заступник наш единственный», а в ответ на это, вместо помощи, по приказу Царя войска встретили безоружных рабочих, их жен и детей ружейными залпами, саблями и нагайками. Этот душещипательный эпизод, как потом выяснилось, был целиком придуман много лет спустя большевиками, которые всеми способами старались внушить народу лживый миф о жестокости и бессердечности Царя.

       А как же было на самом деле?

       Истинное содержание петиции скрывалось от рабочих и стало известно Царю только 8 января. За его жизнь власти не опасались — Его в Петербурге не было, он находился в Царском селе: боялись повторения Ходынки и большого скопления народа на Дворцовой площади. Поэтому приказ расстрелять шествие он отдать не мог; ето отдал начальник гарнизона. Хотя власти заверили Г. Гапона, что рабочих пропустят беспрепятственно, накануне в город ввели войска. Узнав об этом, Г. Гапон велел участникам шествия взять побольше икон и портретов государя: если солдаты не постесняются стрелять в безоружных рабочих, то уж в портреты царя стрелять точно не будут. Г. Гапон ошибся. Мирная демонстрация была расстреляна. Через несколько дней священника Георгия Гапона лишили сана и духовного звания.

 В своей книге «История моей жизни» он так описывает события 9 января 1905 года:

 «  УТРО 9 ЯНВАРЯ

…Толпа выросла до грандиозных размеров. Мужчины приходили со своими женами и детьми, одетыми по-праздничному. Процессия шла сплошной массой. Впереди меня шли мои два телохранителя. По сторонам толпы бежали дети. Два полицейских офицера шли впереди нас, направляя в сторону встречавшиеся нам экипажи. Мы были не более как в 30 шагах от солдат, как вдруг, без всякого предупреждения, раздался залп. Как мне говорили потом, сигнал был дан, но за пением мы его не слышали, а если бы и слышали, то не знали, что он означает.

         Васильев, шедший со мной рядом и державший меня за руку, внезапно выпустил мою руку и опустился на снег. Один из рабочих, несших хоругвь, также упал. Оба офицера пали, один убитый, а другой опасно раненный.

         Обернувшись к толпе, я крикнул, чтобы все легли на землю, и лег сам. Пока мы лежали, залп раздавался за залпом и, казалось, конца им не будет. Старик Лаврентьев, несший царский портрет, был убит. Маленький 10-летний мальчик, несший фонарь, упал, пораженный пулей. Оба кузнеца, охранявшие меня, так же были убиты, как и все те, кто нес образа и хоругви, теперь валявшиеся на снегу.

       Наконец стрельба прекратилась. С несколькими уцелевшими стоял я и смотрел на распростертые вокруг меня тела. Я крикнула им: « Встаньте!», но они продолжали лежать. Я снова посмотрел на них и заметил, как безжизненно лежат руки и как по снегу бежали струйки крови. Тогда я все понял. Ужас охватил меня. Мой мозг пронизала мысль: и все это сделал «батюшка-царь». Когда мы стояли, снова раздались выстрелы, и мы снова легли. После последнего залпа я встал невредим, но оказался один. В эту минуту отчаяния кто-то взял меня за руку и повел в боковую улицу в нескольких шагах от места бойни. Сопротивляться не имело смысла. Что большего я мог сделать? «Нет у нас больше царя!»-воскликнул я. »

       Чтобы избежать ареста, Г. Гапон уехал за границу, где развил бурную деятельность, но уже в несколько ином направлении. Он попытался объединить все революционные партии России, где удивил всех, выступив со своим особым мнением по двум основным вопросам — земельному и национальному. Г. Гапон был против бесплатной раздачи земли крестьянам, считая, что не надо приучать народ к мысли о том, что что-то можно получить даром, и возражал против отделения Польши от России. Объединить партии и возглавить движение Г. Гапону не удалось.

       В конце 1905г. Г. Гапон вернулся в Петербург. С помощью правительства и полиции он попытался возродить рабочую организацию. Но его идеи и методы к этому времени устарели: в Москве бушевало восстание, крестьяне  жгли помещичьи усадьбы, в Петербурге действовали советы рабочих депутатов. Полиция помогла Г. Гапону, в том числе и материально, но взамен потребовала сведения о деятельности различных революционных и террористических организаций. Об этом свидетельствуют документы из архива Департамента полиции. Но нет никаких доказательств того, что Г. Гапон согласился сотрудничать с полицией. Ни один человек не был арестован по его доносу. Г. Гапон упорно продолжал начатое дело- восстановление рабочей организации, несмотря на материальные трудности, разного рода провокации, травлю в газетах.

       В апреле 1906г. Георгий Гапон был найден мертвым на чужой даче недалеко от Петербурга. Полиции не удалось отыскать убийц. А через несколько лет появились воспоминания эсера Петра Рутенберга о его отношениях с Гапоном  и обстоятельства гибели бывшего священника. Их знакомство состоялось в начале 1905г. в дни забастовки на Путиловском заводе.

      Как пишет Рутенберг, 9 января он спас Гапону жизнь, толкнув его на землю, когда началась стрельба, затем отвел в безопасное место, где постриг волосы и бороду случайно оказавшимися в кармане ножницами. Вскоре Рутенберг стал близким другом Гапона. Узнав о его связях с Охранным отделением, возмущенный Рутенберг сообщает об этом руководству своей партии. Там решают убить Г. Гапона, и поручают это дело Рутенбергу. Заманив Г. Гапона на специально для этого снятую дачу, Рутенберг с несколькими рабочими убивает его. Однако ни факт предательства Г. Гапона, ни дальнейшие события, описанные Рутенбергом, никакими документами или свидетельствами не подтверждаются. Кто и почему убил Г. Гапона? Кому он мешал? Эти вопросы до сих пор остаются без ответа.

      На похоронах Георгия Гапона присутствовало много рабочих, не поверивших газетной клевете и оставшихся верными своему вождю.