Первый российский премьер: С. Ю. Витте

       Развитие  железнодорожной сети шло двумя  путями: за счет бюджетных средств  и через частные кампании. Число   последних значительно сократились  ( при Витте только 9 обществ остались  владельцами железных дорог против 41 в конце восьмидесятых), но теперь каждая из них владела гораздо большим по протяженности полотном. Итогом стало увеличение сети за время деятельности Витте на 86% с 29157 до 54217.

       Другой  стороной железнодорожной реформы  стало установление единых тарифов  грузовых и пассажирских перевозок,  что значительно упростило жизнь  пассажиров и грузоотправителей.

5. Золотая реформа.

«Еще в царствование императора Александра III была в основе предрешена денежная реформа, которую я имел честь совершить, которая спасла, укрепила русские финансы и на которой зиждется и основывается, несмотря на несчастную японскую войну и все ужасные происшедшие от нее последствия настоящее финансовое благосостояние России».

С. Ю. Витте

       Конечно, Сергей Юльевич не мог предвидеть событий, которые позже потрясли страну гораздо больше, чем  японская война.  Задуманная Витте денежная реформа завершилась в 1897 году введением золотого обращения, но первый шаг уже сделан в 1895 –м году.

      Проведением  реформы осложнялось тем, что  со времен Севастопольской войны  1854-1855 гг. в России не было металлического  обращения денег. Целое поколение  выросло в стране, которая жила  в денежной системе, основанной  на кредитных билетах. Соответственно  не было  и специалистов в  этой области. Теория денежного  обращения в планах высших  учебных  заведениях лишь косвенно  затрагивала металлизм, как не  имеющий практического значения  для выпускников. Поэтому  подбор  квалифицированной команды  для  Витте представлял серьезную  проблему. Само общество было  не готово к реформе. Недостаточно  образованный купец при постоянном  падении курса рубля получал  все больше кредиток за один  и  тот же пуд пшеницы,  полагая, что его доход растет.

      Непонимание  мути реформ и действия влиятельных  умов были чрезвычайно сильны, и если бы не поддержка Александра  III , а затем и Николай II , реформа скорее всего не состоялась бы.

        Перед  Витте было 3 пути: золотое обращение,  серебряное и биметаллизм. Министр  выбрал золото. И не случайно. На рынке  прошлого века  цена на золото держалась   стабильно  или росла, в то  время как серебро в цене  падало.

      К 1897 году  в казне скопился приличный  запас  золота. В течение нескольких  лет государственная роспись  сводилась со значительным превышением  доходов над расходами. Государственный  банк и казначейство заложили  в хранилища золотую  наличность, обеспечившую почти полное

покрытие обращающихся  бумажных денег.  Важной мерой, предшествующей реформе, была  стабилизация  курса  рубля на валютном рынке, прежде всего  - на берлинской бирже, где шла большая  игра на понижение рубля. Мера  эта  состояла в том, что скупались  российские рубли русским казначейством  при запрещении  вывоза рубля  из страны для биржевых операций. Тем  самым удалось более или менее  стабилизировать курс.  Теперь далекие  от России экономические, политические и военные события на Западе уже  не влияли на курс национальной денежной единицы. Это и было одним из главных  направлений реформы Витте.      

       На рубеже XX в. экономическая платформа Витте приняла вполне определенный и целенаправленный характер: в течение примерно десяти лет догнать в промышленном отношении более развитые страны Европы, занять прочные позиции на рынках Ближнего, Среднего и Дальнего Востока. Ускоренное промышленное развитие обеспечивалось  путем привлечения иностранных капиталов, накопления внутренних ресурсов с помощью казенной винной монополии и усиления косвенного обложения, таможенной защиты промышленности от западных конкурентов и поощрения вывоза. Иностранным капиталам в этой программе отводилась особая роль. Еще в 1893 г. Витте говорил о них с осторожностью. Однако в конце 1890-х годов он вступил за неограниченное  привлечение их в русскую промышленность и железнодорожное дело, называя эти средства лекарством против бедности и ссылаясь при этом на примеры из истории США и Германии.

       Особенность  проводимого Витте курса состояла  в том, что он, как ни один  из царских министров финансов, широко использовал исключительную  экономическую силу власти, существовавшую  в России. Орудиями государственного  вмешательства служили Государственный  банк и учреждения Министерства  финансов, контролировавшие деятельность  акционерных коммерческих банков. В конце 1890-х  годов под  эгидой Министерства финансов  были учреждены Русско-Китайский,  Русско-Корейский банки и Учетно-ссудный  банк Персии для проведения  политики экономического проникновения  на рынки Китая, Монголии, Кореи  и Персии.

      В условиях  подъема 1890-х годов система  Витте способствовала развитию  промышленности и железнодорожного  строительства. С 1895 по 1899 г. в  стране было сооружено рекордное  количество новых железнодорожных  линий, в среднем строилось  свыше 3 тыс. км путей в год.  К 1900 г. Россия вышла на первое  место  в мире по добыче  нефти. Казавшийся стабильным  политический режим и развивавшаяся  экономика завораживали мелкого  европейского держателя, охотно  покупавшего высокопроцентные облигации  русских государственных займов (во Франции) и железнодорожных  обществ (в Германии). Современники  шутили, что русская железнодорожная  сеть строилась на деньги берлинских  кухарок. В 1890-е годы резко  возросло влияние на первое  место в бюрократическом аппарате  империи.

      Министр  финансов России сделался популярной  фигурой и объектом внимания  западной печати. Витте не скупился  на расходы, рекламирую в европейских  газетах и журналах финансовое  положение России, свой

экономический курс и собственную  персону. Западные журналисты вроде  известного английского публициста Э. Диллона рисовали своему читателю заказанный Министерством финансов «правдивый» портрет этого удивительного  государственного мужа, «голландца по происхождению»,  считавшегося «самым мужественным политическим деятелем в  Европе», человека «грубого, неповоротливого, угловатого, медленного в речи», но «быстрого в действиях», лишенного  внешней привлекательности, но под  «суровыми чертами которого скрыты искры Прометеева огня», человека, исполняющего «Геркулесову работу» и не имеющего себе равных «на всем пространстве Русской империи». Таким хотелось ему выглядеть в глазах западных предпринимателей или держателей русских  ценных бумаг.

       Заказные  статьи должны были служить  и средством защиты от нападок  на него в отечественной и  заграничной печати. За неограниченное  использование государственного  вмешательства Витте подвергался   критике и со стороны приверженцев  реформ 1860-х годов, считавших,  что индустриализация возможна  только через перемены в государственной  системе – создание настоящего (2объединенного») правительства и  введения представительного учреждения. В либеральных кругах «система»  Витте была воспринята как  «грандиозная экономическая диверсия  самодержавия», отвлекавшая внимание  населения от социально-экономических  и культурно-политических реформ.

       В конце  1890-годов казалось, что Витте доказал  своей политикой невероятное:  жизнеспособность феодальной по  своей природе власти в условиях  индустриализации, возможность успешно  развивать  экономику, ничего  не меняя в системе государственного  управления. Окрыленный успехами  государственного железнодорожного  хозяйства, эксплуатировавшего свыше  30  тыс. верст железных дорог,  и водочной монополии, Витте  считал возможным распространить  в отдаленном будущем опыт  своей экономической реформы  на систему местного управления, усовершенствовав его за счет  создания хорошо  организованной  провинциальной администрации, с  последующим упразднением земства.  Былые увлечения славянофильскими  теориями не помешали ему 1899 г. провалить земскую реформу  И. Л. Горемыкина и сорвать  введение земств в Западном  крае.

      Однако  честолюбивым замыслам Витте  не суждено было осуществиться.  Первый удар по ним нанес  мировой экономический кризис, резко  затормозивший развитие промышленности; сократился приток иностранных  капиталов, нарушилось бюджетное  равновесие. Экономическая экспансия  на Дальнем и Среднем Востоке,  сама по себе связанная с  большими расходами, еще и обострила  русско-английские противоречия  и приблизила войну с Японией.  С началом же военных действий  ни о какой последовательной  экономической программе не могло  уже быть речи. Едва ли, однако, правильно было бы утверждать, что экономическую систему Витте  погубили экономический кризис  и русско-японская война. Ускоренная  индустриализация России не могла  быть успешной при сохранении  традиционной системы власти  и существовавших экономических  отношений в деревне, и Витте  скоро начал отдавать себе  в этом отчет. «Когда меня  назначили министром финансов, - вспоминал он, - я был знаком с крестьянским вопросом  крайне поверхностно… В первые годы я блуждал и имел некоторое влечение к общине по чувству, сродному с чувством славянофилов… Но, сделавшись механиком сложной  машины, именуемой финансами Российской империи, нужно было быть дураком, чтобы не понять, что машина без топлива не пойдет. Топливо это – экономическое состояние России, а так как главная часть населения – это крестьянство, то нужно было вникнуть в эту область».

       Не желая  «быть дураком», Витте в 1896 г., следуя настоятельным советам  Бунге, отказался от поддержки  общинного землевладения.  В 1898 г. он сделал первую попытку  добиться в Комитете министров  пересмотра аграрного курса, сорванную,  однако, В. К. Плеве, К. П. Победоносцевсым  и П. Н. Дурново. К 1899 г.  при участии Витте были  разработаны  и приняты законы об отмене  круговой поруки. Но общинное  землевладение оказалось твердым  орешком. В январе 1902 г. Витте  возглавил Особое совещание о  нуждах  сельскохозяйственной промышленности, тем самым взяв, казалось бы, к  себе в Министерство финансов  общую разработку крестьянского   вопроса. Однако на пути Витте  встал его давний противник  Плеве, назначенный министром  внутренних дел. Уже в июне 1902 г. Плеве в противовес особому  совещанию создал при своем  министерстве аналогичную комиссию  – еще один центр разработки  аграрной политики, которая  стала  поприщем соперничества двух  министров.

        Объединенными  усилиями противники Витте при  очевидном сочувствии императора  начали оттеснять министра финансов  и от рычагов управлении дальневосточной  политикой, находившихся до того  в его почти исключительном  ведении. Каковы бы ни  были  в совокупности причины увольнения  Витте с должности министра, отставка  в августе 1903 г. нанесла ему  удар: пост председателя Комитета  министров, который он получил,  был несоизмеримо влиятелен. Сам  Витте поэтому  сравнивал свое  пребывание на этом посту с  тюремным заключением.

       Летом  1904 г., после убийства Е. С. Созоновым  министра внутренних дел Плеве,  к Витте вернулось деятельное  состояние. Но 30 марта царь закрыл  возглавлявшееся Витте с 1902 г.  сельскохозяйственное совещание,  а 16 апреля – совещание министров  под его же председательством,  созданное 17 января 1905 г., которое  по поводу «объединенного» правительства  успело собраться всего два  раза. Можно предположить, что одна  из причин новой царской немилости  заключалась еще и в том,  что Витте опубликовал  как  результат работы сельскохозяйственного  совещания свою антиобщинную  платформу. Рост эффективности  сельскохозяйственного производства  при низких ценах на его  продукцию был важной составной  частью виттевской программы   индустриализации. Он видел в  этом в этом средство и для  высвобождения в деревне рабочих  рук, которые использовались бы  в промышленности, и для удешевления  оплаты труда промышленного пролетариата. Тут-то главным тормозом и оказывалась  община, приверженцем которой он  был в молодости.

        К  постепенному переходу на позиции  противника общины Витте подтолкнул  один из его предшественников  на посту министра финансов, Бунге,  деятельный участник подготовки  отмены крепостного права, ученый экономист, советы и предсказания которого повлияли на формирование правительственной доктрины. Витте тоже стал видеть в общине причину крестьянского оскудения и предмет поклонения как крайних консерваторов, интриговавших против него у царя, так и социалистов, учения которых были враждебны всему тому, что он отстаивал. Он требовал  сделать из крестьянина «персону» путем уравнения крестьян в правах с другими сословиями. Речь шла при этом  обо всех правах, в том числе и имущественных, иными словами – о выходе из общины, с выделом земли. «Общинное владение, - писал Витте в мемуарах, - есть стадия только известного момента жития народов, с развитием культуры и государственности оно неизбежно должно  переходить в индивидуализм – в индивидуальную собственность; если же этот процесс задерживается, и в особенности искусственно, как это было у нас, то народ и государство хиреют».

       В общине  Витте видел не только препятствие  к развитию сельскохозяйственного  производства, но и одну из  форм революционной угрозы, поскольку  она воспитывала пренебрежение  к праву собственности. Он утверждал  в мемуарах, что видел суть  крестьянского  вопроса именно  в замене общинной собственности  на землю – индивидуальной, а  не в недостатке земли, а  стало быть. И не в том. Чтобы  провести принудительное отчуждение  помещичьих владений.  Однако  все это, по крайней мере  по отношению ко времени пребывания  Витте в Министерстве финансов, было до некоторой степени  запоздалым остроумием. Кроме   отмены в 1903 г. круговой поруки  за внесение прямых налогов,  Витте – он сам это признавал  – мало что сделал на министерском  посту против общины.