Реформы Ивана 4

3) расширение  владений путем подкупа писцов;

4) постановка  монастырских  починков  “на   государевых землях”.

Эта характеристика методов и путей увеличения  монастырями  своих земельных  владений,  применявшихся монастырями  в годы боярского правления, дается в приговоре 11 мая 1551 года  с вполне определенной целью - полной ликвидации результатов монастырской экспансии:  в отношении всех земель, приобретенных  монастырями в годы боярского  правления, предписывалось “сыскати,  чьи земли были изстари,  за тем же  земли и учитини”.

Ставя под правительственный  контроль  дальнейший  рост монастырского  землевладения,  приговор одновременно устанавливает ряд мероприятий, сводящих на нет все те успехи, которые  сделало  монастырское  землевладение  за годы господства княжеско-боярской реакции.

Наряду с  монастырским землевладением другой категорией земель, о которых идет речь в  приговоре 11  мая  1551  года, является княжеское землевладение. Постановление  приговора 11 мая, относящееся к княжескому землевладению, состоит из трех статей:

1. “И вперед  во Тфери, и в Микулине, на Белеозере, и на Рязани, и в Оболенску иногородцом вотчин и купель не подавати,  и Суздалским, и Ярославским, и Стародубским князем вотчин никому без царева великого князя ведома не подавати и по душе не дати.  А кто вотчину свою без царева великого  князя ведома  через сесь  государев указ кому продаст,  и у купца денги пропали, а вотчичи вотчин лишены”.

2. “А кто без  государева ведома в сех городех,  в Тфери и в Микулине,  и в Торжку,  в Оболенску,  на Белоозере, и на Рязани, да Суздалским князем, да Ярославским князем, да Стародубским князем в которой монастырь кто даст  по  души  без государева докладу:  и та  вотчина у монастырей безденежно имати на государя”.

3. “А которые вотчины свои в монастыри по душам, до сего государева приговору, давали без государева докладу; и те вотчины имати  на  государя да за них по мере денги платити, да те вотчины отдавати в поместиа”.

Итак, в вопросе  о княжеских вотчинах и вотчинах Твери и других городов, как и  в вопросе о монастырском землевладении, приговор 11  мая  1551  года восстанавливал нарушенную после Василия III “старину”  и означал возвращение к  той  политике по отношению к княжескому землевладению, которая проводилась  до времени господства  княжеско-боярских  группировок  30-40 годов XVI века. Сформулированная в приговоре 11 мая 1551 года эта политика характеризуется одной особенностью. Вводимые приговором 11 мая ограничения относительно вотчинного землевладения не носили всеобщего характера,  а распространялись лишь на три княжеских рода и на определенную группу местностей  Русского государства. Такой “местный” характер  приговора 11 мая не являлся случайным.  По верному замечанию С.В. Рождественского, Ярославские,  Стародубские  и Суздальские князья “были особенно густо разросшимися ветвями генеалогического  дерева северо-восточных Всеволодовичей”. Таким образом, приговор 11 мая, знаменующий собой начало политики борьбы правительства Ивана IV за ликвидацию экономической основы мощи княжат, - их вотчин, - наносил первый удар по наиболее мощной группе бывших независимых феодалов - княжат.

Выражением той  же  самой политики являются и  положения приговора 11 мая, направленные против всех вотчинников в целом  Твери  и других перечисленных  в нем местностей.  Все эти местности представляли собой территории бывших самостоятельных феодальных   государственных   образований,  вошедшие  в состав Русского централизованного государства во второй  половине XV века и в первые десятилетия XVI века, и установление контроля центрального правительства над  вотчинным  землевладением этих  местностей  выражало собой политику борьбы за подчинение  бывших  феодальных  землевладельцев  удельных княжеств правительству   Русского   централизованного  государства.

Следующим этапом  в законодательстве о княжеских  вотчинах явился закон 15 января 1562 года.  По сравнению с приговором 11 мая 1551 года,  закон 15 января 1562 года,  во-первых,  охватывал более широкий круг княжеских родов,  во-вторых, еще больше стеснял права распоряжения княжескими вотчинами со стороны их владельцев.  Закон 15  января  не  только запрещал  мобилизацию  земель  для  основного ядра княжеских вотчин,  но и устанавливал возможность ликвидации  княжеских вотчин путем поимания их “на государя” в случае отсутствия у владельца вотчины сыновей,  которые только и могли наследовать княжеские вотчины.  Второй момент, на который необходимо обратить внимание при анализе закона 15 января 1562 года,  - это та его часть,  которая предусматривает обратное действие закона.  Соответствующее место гласит следующее:  “А которые люди будут иногородцы у тех князей после государя и великого князя Василья Ивановича всея Русии,  до сего государева приговора лет за двадцать и за пятнадцать вотчины покупили или в приданыя поимали:  и те вотчины поимати  у тех людей на государя  безденежно;  а которые люди вотчины покупили или в приданыя поимали до сего гоударева приговору лет за  пять  и за шесть и больше,  а меньше десяти лет:  и тех государь выписывая вотчины, велел себя докладывать: велит ли кому и что давати денег или не велит”.

Таким образом,  развивая постановление приговора 11 мая 1551 года  о  княжеском землевладении,  закон 15 января 1562 года продолжает и  ту  линию  приговора  1551  года,  которая состояла в  борьбе  за  ликвидацию мероприятий в области  земельного вопроса,  осуществлявшихся княжеско-боярскими группировками  в период боярского правления. Законы о княжеском землевладении,  будучи ярким выражением земельной  политики правительства Ивана IV,  определили принципиальную линию этой политики,  выражавшуюся в стремлении к ликвидации  княжеского землевладения.  И хотя окончательная реализация этой политики относится уже ко  времени опричнины, тем показательнее то,  что начало и общая формулировка политики правительства Ивана IV в отношении княжеских вотчин падает именно на период реформ 50-ых годов.

Завершением земельного законодательства 50-ых годов является “Уложение о службе” 1555 года. Будучи издано одновременно с приговором об отмене кормлений, точнее говоря, являясь составной частью единого “Приговора царского о кормлениях и о службе”,  как этот законодательный акт назван в Никоновской летописи, “Уложение о службе” по своему содержанию и значению выходит за  рамки   земельного   законодательства, представляя собой в такой же степени земельный закон,  как и закон об армии.

“Уложение о  службе” 1555 года завершает не только выработку правовых основ поместного землевладения,  но вместе  с тем  является   и   завершением  процесса  перестройки  армии  Русского государства - процесса,  начало которого падает еще на вторую  половину  XV века и который заключался в  создании армии нового типа на месте  старых военных дружин времен феодальной раздробленности. К середине XVI века эта армия окончательно определяется как “дворянское войско”,  армия, центральной фигурой которой является служилый человек - помещик, отражая своим классовым обликом и социальную природу Русского государства как крепостнического государства, и тот факт, что именно помещики,  дворянство составляли главную политическую силу в этом государстве.

Характер земельной  политики  50-ых  годов,  выясняемый вполне точно  на  основании  законодательства и политической практики этого времени, заставляет определить ее как политику защиты  дворянско-помещичьих интересов  и вместе с тем как политику, направленную против земельных интересов  боярства.

Заключение.

В государственной  деятельности Ивана IV выделяются  два  этапа: до опричнины и после нее. Основная часть реформ падает именно на первый период. Мы склонны придерживаться традиционной точки зрения,  что  на резкую перемену реформаторской политики Ивана IV повлияло негативное отношение  привилегированных слоев  русского  общества  к его реформам плюс личная драма царя, связанная со смертью его жены Анастасии. Нам  кажется, что  Иван IV был доведен  до крайности опричнины разочарованием в природе человека,  который  чаще думает о  себе, чем о  “государственной пользе”.  Иван же ставил перед собой  задачи улучшения Русского государства  не  только  в  высших слоях, но и на общенародном уровне, как ему  казалось, хотя в работе больше прослеживается путь реформ  только  на  уровне высших сословий. Некоторые разночтения  между основной частью и выводами связаны с тем,  что в работе преобладает формальный подход  к  исследованию  материала,  но мы знаем,  что в истории существуют вещи, стоящие выше фактов и часто  носящие личный характер.  Именно  эти стороны исторического процесса дают возможность сделать вывод,  что  положительные  реформы 50-х  годов продолжались бы,  если бы не натолкнулись на сопротивление русской  аристократии и  не  трансформировались  в опричнину. Но с другой стороны,  реформы 50-х годов XVI века сыграли  огромную положительную роль в истории  Русского  государства.