Александр II и его окружение

Сохранились сведения о  том, что Александр II возлагал большие  надежды на старшего сына от второго  брака — Георгия. «Это настоящий  русский, — говорил он, — в  нем по крайней мере течет русская  кровь». Лорис-Меликов, посвященный в планы монарха, нашептывал ему: «Для России будет большим счастьем... иметь, как и в былые времена, русскую царицу». Но 1 марта 1881 года взрыв бомбы, брошенной террористами, оборвал жизнь Александра II. Получив деньги, завещанные мужем, княгиня Юрьевская с детьми уехала в Ниццу, где и умерла в 1922 году. А ведь в конце 1870-х — начале 1880-х годов Александр Николаевич в кругу новой семьи часто и охотно обсуждал планы своего ухода на заслуженный отдых. Закончив социально-экономическое и политическое реформирование России, император намеревался через шесть месяцев, самое большее через год, отречься от престола и вместе с женой и детьми уехать в Ниццу, предоставив Александру Александровичу заботиться о процветании государства. (см. кн. : Александр II, или История трех одиночеств / Л.М. Ляшенко. - М.: Молодая гвардия, 2003. – 146 с).

Так для Александра и Екатерины все закончилось. Закончилось на полувздохе, трагически, неожиданно.

Глава III. Политическое окружение императора

Став императором уже  в зрелом возрасте (на момент вступления на престол цесаревичу было 36 лет), Александр II, казалось, должен был опираться на министров своего отца, в окружении которых он начинал свой путь в политике, у которых учился. Однако в первый же год царствования многие из них были отправлены в отставку (министр иностранных дел Нессельроде, министр внутренних дел Бибиков, военный министр Долгоруков и т.д.), а на их место поставлены новые энергичные сановники. «…Все удивлены твердостью и энергией, которые проявляет молодой император во всех своих действиях и словах с момента восшествия на престол… носятся слухи, будто молодой император стоит за господ, которых покойны император не любил и которым он не покровительствовал. Дай Бог, чтобы новый император каждому отдал должное, особенно же мыслящей и образованной части общества, которая была так придавлена и так мало пользовалась доверием в последнее царствование».⁶⁴ Именно с их помощью Александр собирался осуществлять задуманные им реформы.

Несомненно, самой важной и самой необходимой была крестьянская реформа, и в 1856 году Александр II приказал новому министру внутренних дел С. С. Ланскому сосредоточить в своем ведомстве все материалы по устройству помещичьих крестьян, наработанные в царствование Александра I и Николая I. Ланской происходил из потомственного и заслуженного дворянства. Долголетняя служба в николаевской системе наложила на него свой отпечаток, лишив его значительной доли инициативы. Однако воспитанный на идеях просветителей, он, став в 1856 году министром внутренних дел, вместе с другими «стариками»-реформаторами, поддерживал желание императора обновить Россию.

В стремлении решить крестьянский вопрос Александра II поддерживали и некоторые члены императорской семьи. Так его брат, великий князь Константин Николаевич вошел в состав Секретного комитета по крестьянскому вопросу и занял активную неуступчивую позицию, чем вызвал панику его членов⁶⁵. Помимо него, большое влияние на императора оказывала великая княгиня Елена Павловна, вдова его дяди Михаила Павловича. Иностранка (дочь принца Вюртембергского), она стала в России «более русской, чем многие придворные дамы исконно славянского происхождения»⁶⁶. Елена Павловна всегда пыталась оказать действенную помощь людям науки и искусства, ее высокая образованность гармонично сочеталась с истинным меценатством. Она первая из родственников Александра предложила освободить 15 тысяч своих крепостных крестьян в Полтавской губернии. Вокруг нее, как и вокруг великого князя Константина Николаевича, во второй половине 1850-х годов формировался штаб будущих реформ, включавший Н. А. и Д. А. Милютиных, К. Д. Кавелина, Ю. Ф. Самарина, В. А. Черкасского и других.

Осенью 1858 г. Я.И. Ростовцев предложил создать Редакционные комиссии для выработки общего Положения о реформе и конкретных проектов отмены крепостного права по местностям. При Николае I это был сугубо военный человек, тем не менее за несколько месяцев напряженной работы Ростовцев сделался специалистом в порученном ему деле. Прекрасный организатор, человек основательный, он отличался абсолютной незлобивостью, умением прислушиваться к чужому мнению и уважением к профессиональным знаниям своих подчиненных.⁶⁷ С февраля-марта 1859 года Ростовцев начал подбирать состав Редакционных комиссий, и первым их сотрудником стал Н.А. Милютин, сделавшийся вскоре главным помощником Якова Ивановича.

Николай Алексеевич Милютин  обладал огромными знаниями, редкой трудоспособностью, не был новичком в бюрократических играх (в 1840-х  годах, являясь чиновником Министерства внутренних дел, разрабатывал смелый для тех лет проект реорганизации органов городского самоуправления). Помимо этого Милютин отличался ораторским талантом, был хорошим организатором, человеком неуступчивым и настойчивым в достижении поставленных целей. В основе позиции Николая Алексеевича лежало убеждение, что в данный исторический момент только правительство может убедительно сыграть роль двигателя реформ. Милютин не доверял общественно-политическим устремлениям дворянства, не признавая за ним никаких особых прав на исполнение партии первой скрипки в жизни страны. Излюбленный девиз Николая Алексеевича: «ни деспотизма, ни конституции». В 1858 году противники Николая Алексеевича попытались окончательно дискредитировать его, убеждая Александра II в ненадежности ненавистного им чиновника. «Мне крайне жаль расстаться с вами, — сказал император Милютину, — но я должен: дворянство называет вас «красным».⁶⁸ Уже после своей отставки чиновник горько шутил: «Еще хорошо, что удалили меня с почетом и выпроводили за границу; все-таки прогресс; при Анне Иоанновне вырезали бы мне язык и сослали в Сибирь».⁶⁹ Эйдельман пишет, что «Александр II и поощрял, и побаивался “идейного реформатора” Милютина.»⁷⁰

Тем временем в деле подготовки крестьянской реформы появились новые сложности. В феврале 1860 года скончался Я.И. Ростовцев⁷¹, и председателем Редакционных комиссий был назначен бывший министр юстиции Николая I В.Н. Панин. Вся прогрессивно мыслившая Россия недоумевала и скорбела. «Как! — восклицал в «Колоколе» Герцен. — Панин, Виктор Панин, длинный сумасшедший! который формализмом убил остаток юридической жизни в России... Ха-ха-ха! Это мистификация!»⁷² Но назначение такого человека становится понятным после его слов: «Каковы бы ни были мои личные убеждения, я считаю своим долгом верноподданного прежде всего подчинить их взгляду императора... Если я какими-либо путями, прямо или косвенно, удостоверюсь, что государь смотрит на дело иначе чем я, — то я долгом почту тотчас отступить от своих убеждений и действовать совершенно наперекор им даже с большею энергиею, чем если бы я руководствовался собственными убеждениями...»⁷³ И 19 февраля 1861 г. «Положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости» было принято.

После крестьянской реформы, невзирая на собственные симпатии и  антипатии, Зимний дворец и правительство  оставались заинтересованными в  проведении еще целого ряда необходимых  реформ. Одним из первых появился проект судебной реформы, по праву считающейся наиболее удачным преобразованием Александра II. Среди ее «отцов» следует особо выделить С.И. Зарудного, Д.А. Ровинского, К.П. Победоносцева, П.В. Донского, Н.А. Буцовского. Новым министром юстиции был назначен Д.Н. Замятнин.

Он был назначен на министерский пост в 1862 году. При отце императора он служил во II отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии, затем был обер-прокурором гражданского департамента Сената, никогда не отличался ни реформаторскими помыслами, ни оригинальными идеями, зато стал известен своей борьбой со взяточничеством и прочими злоупотреблениями. Замятнин умел не только не выпячивать свое министерское «я», но даже прятать его, оставаясь среди юристов первым по должности в кругу равных по знаниям и умению организовать дело. Зато кадры для новых судов Дмитрий Николаевич подбирал сам. Замятнинский первый призыв в новые судебные органы, по общему признанию, оказался лучшим в дореволюционной России.⁷⁴ На посту министра юстиции Замятнин оставался до 1867 г., когда был заменен К. И. фон дер Паленом, абсолютно ничего не понимавшим в юриспруденции. Что касается самой реформы, то закон о новом судоустройстве и судопроизводстве в России был утвержден в конце 1864 г. Самыми важными ее положениями были деление судов на мировые и окружные, их бессословность, гласность и состязательность, независимость и несменяемость судей, а также введение института присяжных заседателей.

Одновременно с судебной реформой шла активная работа по созданию земского и городского самоуправления. Во главе разработчиков этих реформ оказался Н.А. Милютин, под руководством которого и был составлен первый проект, вводивший в стране земские учреждения. Земская реформа поначалу считалась в обществе гораздо более значимой, а может быть, и судьбоносной. Сам же закон о местном самоуправлении, принятый в 1864 году, четко определил структуру земских учреждений и их компетенцию. Земства должны были заниматься местными путями сообщения, учреждениями народного образования, больницами, тюрьмами, снабжением населения продовольствием, учреждениями общественного призрения. Но их работа была затруднена отсутствием поступлений из бюджета (земства должны были находиться на самофинансировании). Не было создано ни высшего органа — Всероссийского земства, ни низших — волостных. Все это позволило шутникам называть земства «зданием без фундамента и крыши».⁷⁵

16 июня 1870 года в стране  была проведена реформа городского  самоуправления. Распорядительными органами в городах стали городские думы, а исполнительными — избранные думами городские управы. К выборам в думы допускались лица, достигшие 25 лет, из числа платящих городские налоги и подати. Лишенными избирательных прав оказались наемные рабочие, а также интеллигенция, не владевшая недвижимой собственностью.

Таким образом, важнейшие  реформы — крестьянская, земская и судебная — вместо того, чтобы сблизить позиции общества и правительства, еще больше разъединили их.⁷⁶

Не изменили этой тенденции  и преобразования в области просвещения  и цензуры, хотя ими занимался  весьма достойный и незаурядный человек – Александр Васильевич Головкин. Человек высоко образованный, знавший в совершенстве несколько языков, он стал секретарем великого князя Константина Николаевича, а в 1862 г. – министром народного просвещения. Сельские училища, учительские семинарии (педагогические училища), Комитет грамотности, Педагогическое общество, новые уставы гимназий и университетов, деление гимназий на классические и реальные, Высшие женские курсы – вот далеко не полный перечень достижений его министерства. В 1865 году Александр II утвердил разработанные Министерством просвещения и Министерством внутренних дел «Временные правила о цензуре».

В 1856 г. начались преобразования в армии: срок солдатской службы был сокращен до 15 лет, а численный состав вооруженных сил уменьшился. Полный ход преобразования набрали с ноября 1861 года, когда военным министром стал Дмитрий Алексеевич Милютин. В 1836 году он окончил Военную академию и поступил на службу в Гвардейский генеральный штаб. Перу Милютина принадлежат интересные историко-аналитические работы: «Описание экспедиции 1839 года в Северный Дагестан», «Итальянский поход Суворова», «История войны 1799 года между Россией и Францией при Павле I». По своим политическим взглядам Милютин был либералом-западником. Он являлся страстным противником крепостничества, всегда и уже в 1840-х годах перевел принадлежащих ему крепостных в разряд государственных крестьян. «Я перестал быть помещиком-душевладельцем, — радовался Дмитрий Алексеевич, — и совесть моя успокоилась».⁷⁷ Он был человеком хладнокровным, равнодушным к чинам, несколько замкнутым, работоспособностью обладал феноменальной. Но часто повторялась ситуация, которую Милютин однажды описал в своем дневнике. «Как-то удалось заручиться обещанием государя подписать указ на другой день. Я уже праздновал победу и почти всю ночь посвятил подготовительной работе... Но!.. Вечером и ранним утром ополчились... на меня такие силы, что монарх, когда я к нему явился с готовым Высочайшим повелением, встретил меня словами: "Как хочешь, а наш проект не прошел. Прости, пока я ничего сделать не могу".⁷⁸

Свою деятельность Милютин  начал с уменьшения централизации  управления армией и предоставления большей самостоятельности военному руководству на местах. Была запрещена отдача людей в солдаты за совершенные ими преступления, отменены телесные наказания для рядового состава, введено обязательное обучение солдат грамоте и счету, проведено перевооружение армии нарезным оружием, заряжающимся с казенной части, улучшены офицерские кадры. 1 января 1874 года был введен устав о всеобщей воинской повинности, резко сокращавший срок действительной военной службы и вводивший понятие «запаса», позволивший заметно сократить расходы на армию в мирное время и развертывать значительные силы в преддверии войны. Очень точно определил усилия министра юрист А.Ф. Кони. «Милютин, — писал он, — обратил дело защиты родины из суровой тяготы для многих в высокий долг для всех и из одиночного несчастья в общую повинность».⁷⁹ После гибели Александра II военный министр, как и другие реформаторы, оказался ненужным новому правителю. Он доживал свой век в Крыму, где и умер глубоким стариком в 1912 г.

Еще одним важным вопросом в царствование Александра II стоял конституционный, поднятый еще его дядей Александром I. В 1862 году П.А. Валуев записал свою беседу с Александром II: «Государь долго говорил о современном положении дел и о моих предложениях насчет преобразования Государственного Совета. Он повторил однажды уже сказанное, что противится установлению конституции не потому, что дорожит властью, но потому, что убежден, что это принесло бы несчастье России и привело бы к ее распаду».⁸⁰ Потребовались тяжелые испытания реформами, война правительства с революционным народничеством, чтобы «верхи» начали осознавать необходимость политических изменений в стране. Очень четко выразил это Д.А. Милютин: «Действительно нельзя не признать, что все государственное устройство требует коренной реформы снизу доверху... К крайнему прискорбию, такая колоссальная работа не по плечам теперешним нашим государственным деятелям, которые не в состоянии подняться выше точки зрения полицмейстера или даже квартального».⁸¹ И в 1880 провозглашенный диктатором России, а затем назначенный министром внутренних дел генерал М.Т. Лорис-Меликов представил императору проект конституции собственного сочинения.

Лорис-Меликов окончил юнкерское кавалерийское училище, потом отправился на Кавказ и стал адъютантом графа М. С. Воронцова, наместника в этом регионе и командующего Кавказским корпусом. Михаил Тариелович приобрел всероссийскую известность во время Русско-турецкой войны 1877 — 1878 гг. После войны он был назначен диктатором Харьковской губернии. А когда в Петербурге зашла речь о необходимости назначения всероссийского диктатора для борьбы с террористами, Д.А. Милютин предложил кандидатуру генерала. Ее поддержали наследник престола великий князь Александр Александрович и великий князь Константин Николаевич. По словам самого Лорис-Меликова: «Ни один временщик - ни Меншиков, ни Бирон, ни Аракчеев - никогда не имели такой всеобъемлющей власти». Общество по-разному восприняло возвышение генерала: кому-то он казался «спасителем отечества», «диктатором сердца», кому-то - «лисьим хвостом и волчьей пастью».⁸² Лорис-Меликов был человеком терпимым, убежденным сторонником постепенного, но неуклонного прогресса, обладал здравым смыслом и большим житейским опытом. В феврале 1881 г. он заявил: «Если моя власть продолжится, то не пройдет и трех месяцев, как в России заговорят о конституции».⁸³