Церковные реформы Петра 1

     Московское правительство, оберегая платёжные силы государства от убыли, давно стало предписывать городам и сёлам, чтобы они на убылые священнические и дьяконские места выбирали детей или вообще родственников умерших священнослужителей, рассчитывая, что такие лица более подготовлены к священству, чем «сельские невежды». Общины, в интересах которых тоже было не терять лишних соплательщиков, и сами старались выбирать себе пастырей из известных им духовных семей. К XVII веку это уже обычай, и дети священнослужителей, хотя и могут войти путём службы в любой чин, предпочитают ждать очереди занять духовное место. Церковный клир оказывается, поэтому чрезвычайно переполненным детьми духовенства, старыми и молодыми, ожидающими «места», а пока пребывающими при отцах и дедах священников в качестве пономарей, звонарей, дьячков и т. п. В 1722 году Синоду доносили, что при некоторых ярославских церквах числилось столько поповских детей, братьев, племянников, внуков на причетнических местах, что их приходилось на пятерых священников едва ли не по пятнадцати человек.

     Как в XVII веке, так и при Петре очень редки были приходы, где значился один только священник, — в большинстве значилось по двое и по трое. Были такие приходы, где при наличности пятнадцати дворов прихожан имелось два иерея при тёмной, деревянной, полуразвалившейся церковке. При богатых церквах число священников доходило до шести и более.

     Сравнительная лёгкость получения сана создала в древней России бродячее поповство, так называемое «крестцовое». Крестцами назывались в старой Москве и других городах места пересечения больших улиц, где всегда толпилось много народа. В Москве особенно славились Варварский и Спасский крестцы. Здесь по преимуществу собиралось духовенство, ушедшее со своих приходов для вольного промысла саном священника и дьякона. Какой-нибудь горюнь, настоятель церкви с приходом в два-три двора, конечно, мог больше заработать, предлагая свои услуги тем, кто хотел отслужить молебен на дому, справить в доме сорокоуст, благословить поминальную трапезу. Все такие нуждающиеся в священнике шли на крестец и здесь выбирали, кого хотели. Отпускную грамоту от архиерея получить было легко, если даже владыка был против: таких прибыльных дел до него не доводили охочие до взяток и посулов архиерейские прислужники. В Москве петровских времён даже после первой ревизии, после многих мер, направленных к уничтожению крестцового духовенства, насчитывали более 150 человек зарегистрированных попов, записавшихся в приказ церковных дел и уплативших епитрахильные деньги.

     Конечно, существование такого бродячего духовенства, при стремлении правительства всё и всех в государстве записать на «службу», не могло быть терпимо, и Пётр ещё в начале 1700-х годов делает ряд распоряжений, ограничивающих свободу вступления в духовный чин. В 1711 году эти меры несколько систематизируются и подтверждаются, причём следует объяснение мер к сокращению духовного чина. Выход из духовного звания был облегчён, и Пётр благосклонно смотрел на священников, покидавших духовный сан, но и самого Синода. Одновременно с заботами о количественном сокращении духовного чина, правительство Петра озабочено прикреплением его к местам служения. Выдача перехожих грамот сначала очень затрудняется, а потом совсем прекращается, причём мирским лицам строжайше, под штрафом и наказанием, запрещается принимать для исполнения требы попов и дьяконов. Одной из мер к сокращению количества духовенства было и запрещение строить новые церкви. Архиереи, принимая кафедру, должны были давать клятвенное обещание.

     Синодским указом 1722 года были установлены штаты духовенства. Этот штат предполагалось осуществить не сразу, а по мере того, как будут вымирать лишние церковнослужители; архиереям же было приказано не ставить новых священников, пока имеются в живых старые.

     Установив штаты, Пётр подумал и о пропитании духовенства, зависевшего во всём от прихожан. Белое духовенство жило тем, что приносило ему исправление требы, а при всеобщей бедности, да ещё при несомненном в те времена понижении приверженности к церкви, эти доходы были очень невелики, и белое духовенство петровских времён очень бедствовало.

     Сократив количественно белое духовенство, запретив и затруднив доступ в него новых сил со стороны, Пётр как бы замкнул духовное сословие в нём самом. Тогда-то и приобрели в жизни духовенства особое значение кастовые черты, характеризуемые обязательным наследованием сыном места отца. По смерти отца, служившего священником, поступал на его место старший сын, бывший при отце дьяконом, а на его место определялся в дьяконы следующий брат, служивший дьячком. Дьячковское место занимал третий брат, бывший прежде пономарём. Если недоставало на все места братьев, вакантное место замещалось сыном старшего брата или только зачислялось за ним, если он не подрос. Это новое сословие было приставлено Петром к пастырской духовной просветительской деятельности по закону христианскому, однако же, не на всей воле понимания закона пастырями так, как они хотят, а только как предписывает понимать его государственная власть.

     И на духовенство в этом смысле были возложены Петром тяжкие обязанности. При нём священник не только должен был обязательно славословить и превозносить все реформы, но и помогать правительству в сыске и уловлении тех, кто поносил деятельность царя и враждебно к ней относился. Если на исповеди вскрывалось, что исповедующийся совершил государственное преступление, причастен к бунту и злоумышлениям на жизнь государя и его семьи, то священник должен был под страхом казни донести о таком исповеднике и его исповеди светскому начальству. На духовенство далее была возложена обязанность, разыскивать и при помощи светского начальства преследовать и ловить раскольников, уклонившихся от уплаты двойных податей. Во всех таких случаях священник стал выступать как подведомственный светской власти чиновник: он действует в таких случаях как один из полицейских органов государства вместе с фискалами, сыщиками и дозорщиками Преображенского приказа и Тайной канцелярии. Донос священника влечёт за собой суд и иногда жестокую расправу. В этой новой приказной обязанности священника мало-помалу затенялся духовный характер его пастырской деятельности, и между ним и прихожанами создавались более или менее холодная и крепкая стена взаимного отчуждения, нарастало недоверие пасомых к пастырю не поддерживаемое обществом, которое не питает к нему симпатии, духовенство в течение XVIII века вырабатывается в послушное и беспрекословное орудие светской власти.

Положение чёрного  духовенства

     Пётр явно не любил монахов. Это была черта его характера, сложившаяся, вероятно, под сильным влиянием ранних впечатлений детства. «Страшные сцены, — говорит Ю.Ф. Самарин, — встретили Петра у колыбели и тревожили всю его жизнь. Он видел окровавленные бердыши стрельцов, называвших себя защитниками православия, и привык смешивать набожность с фанатизмом и изуверством. В толпе бунтовщиков на Красной площади являлись ему чёрные рясы, доходили до него странные, зажигательные проповеди, и он исполнялся неприязненного чувства к монашеству». Множество подметных писем, рассылавшихся из монастырей, «обличительные тетрадки» и «писаньица», именовавшие Петра антихристом, раздавались народу на площадях, тайком и въявь, монахами. Дело царицы Евдокии, дело царевича Алексея могли только укрепить его негативное отношение к монашеству, показав, какая враждебная его государственному порядку сила скрывается за стенами монастырей[9].

     Под впечатлением всего этого Пётр, вообще по всему своему душевному складу далёкий от запросов идеалистической созерцательности и ставивший в назначение жизни человеку непрерывную практическую деятельность, стал видеть в монахах только разные «забобоны, ереси и суеверия». Монастырь, в глазах Петра, есть совершенно лишнее, ненужное учреждение, а раз оно ещё является очагом смут и бунтов, то он, по его мнению, и вредное учреждение, которое не лучше ли будет совсем уничтожить? Но на такую меру не хватило и Петра. Очень рано начал он, однако, заботиться о том, чтобы путём самых строгих ограничительных мер стеснить монастыри, сократить их число, воспрепятствовать появлению новых. Всякий указ его, относящийся к монастырям, дышит желанием уколоть монахов, показать и им самим и всем всю бесполезность, всю ненужность монашеского жития. Ещё в 1690-х годах Пётр категорически запретил строить новые монастыри, а в 1701 году велел переписать все существующие, чтобы установить штаты монастырей. И всё дальнейшее законодательство Петра относительно монастырей неуклонно направляется к трём целям: к уменьшению числа монастырей, к установлению тяжёлых условий для принятия в монашество и к тому, чтобы дать монастырям практическое назначение, извлечь из их существования какую-нибудь практическую пользу. Ради последнего Пётр клонился к тому, чтобы обратить монастыри в фабрики, училища, лазареты, инвалидные дома, то есть «полезные» государственные учреждения.

     Духовный Регламент подтвердил все эти распоряжения и особенно обрушился на основание скитов и пустынножительство, которое предпринимается не в целях душевного спасения.

     Дальнейшими мерами монахам предписывалось жить в монастырях неисходно, всякие долговременные отлучки иноков запрещались, монах и монахиня могли выйти за стены монастыря только часа на два, на три, да и то с письменным разрешением от настоятеля, где за его подписью и печатью прописан срок отпуска монашествующего. В конце января 1724 года Пётр опубликовал указ о звании монашеском, об определении в монастыри отставных солдат и об учреждении семинарий, госпиталей. Этот указ, окончательно решая, чем быть монастырям, по обыкновению рассказывал, зачем и почему предпринимается новая мера: монашество сохранялось только ради «удовольствования им тех, кои прямой совестью оного желают», и для архиерейства, ибо, по обычаю, архиереи могут быть только из монахов. Однако через год Петра не стало, и этот указ не успел войти в жизнь со всей полнотой.

Церковное имущество

Вместе с тем производилась  и прямая секуляризация церковного имущества. Значительные доходы церковь  получала от своих многочисленных угодий в вотчинах, отдававшихся в аренду или в оброчное содержание. Такими доходными оброчными статьями были сенные покосы, огороды, пустоши, мельницы, лавки, лeca, соляные варницы, рыбные ловли и др. Одна патриаршая кафедра  владела очень многими угодьями и промышленными заведениями, которые  она отдавала на оброк и которые  приносили ей большие доходы. Как  велики были эти доходы можно заключить  из того, что общее количество одних  только денежных доходов патриарха  от оброчных статей непромышленных заведений, не считая наличных запасов натуральными продуктами, которые шли на содержание патриарха и его многочисленного  двора, в эпоху Петра достигают 130000 руб. в год[10].

Еще огромнее в общей своей  сложности были доходы монастырей от всех этих оброчных статей. Правительство  Петра поспешило и секуляризовало все эти доходные статьи и объявило их собственностью государственной  казны. Они перестали считаться  церковным имуществом, и, не дожидаясь  окончания срока урочных лет  по прежним отдачам, Петр повелел  переоброчить их с новых торгов, которые были назначены для всей России в Москве и отдавались Монастырским приказом всем желающим в новое «вечное» оброчное владение. Все наличные запасы рыбы, соли, муки на мельницах, сена на сенокосах, плодов в садах, древесного материала в лecax и пр. были отобраны в казну, а вываривание и продажа  соли объявлены государственной  монополией.

Заключение

     Главным итогом всей совокупности Петровских реформ стало установление в России режима абсолютизма, венцом которого стало изменение в 1721 г. титула российского монарха - Петр объявил себя императором, а страна стала называться Российской Империей. Таким образом, было оформлено то, к чему шел Петр все годы своего царствования - создание государства со стройной системой управления, сильной армией и флотом, мощной экономикой, оказывающего влияние на международную политику. В результате Петровских реформ государство не было связано ничем и могло пользоваться любыми средствами для достижения своих целей.

     Петр, борясь с патриаршеством, созданным Церковью, игнорируя церковные постановления и церковную собственность, вторгаясь властно в церковные отношения, обнаружил полное игнорирование Церкви, как особого учреждения, имеющего свои цели, средства и свои особые полномочия. И в этом игнорировании ее заключался самый тяжкий разрыв с московским порядком церковно-государственных отношений, основанных на идее симфонии властей.

     При Петре I завершился процесс превращения церкви в одно из важнейших государственных учреждений, полностью подчинённых высшей светской власти. Петр, таким образом, изничтожает знаки патриаршей власти и заменяет их знаками власти собственной. Духовенство, изнуренное церковной разрухой, волей или неволей идет на этот компромисс, и, как мы знаем, все попытки отказаться от него в послепетровское время успеха не имеют. Роль Петра Великого в истории России трудно переоценить. Как бы ни относиться к методам и стилю проведения им преобразований, нельзя не признать - Петр Великий является одной из самых заметных фигур мировой истории.

Список литературы

1. Анисимов Е.В. Время петровских реформ. // XVIII век, 1 четверть. - 1989. №10. – с. 5-13.
2. История отечественного государства и права. Ч.1,2 / Под ред. О. И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 1998. – 536 с.
3. Исаев И. А. История государства и права России: учебник для вузов. – М.: Юристь, 2007. – 797 с.
4. Живов В.М. Церковные преобразования в царствование Петра Великого. - М.: Языки славянской культуры, 2002. – с. 364-380 .
5. Князьков С. Из прошлого земли русской. Время Петра Великого. - М.: 1991. – 710 с.
6. Буганов В.И., Зырянов П.Н. История России конец XVII-XIX в. - М.: Мысль, 1995. – 303 с.
7. Мунчаев Ш.М., Устинов В.М. История отечества. Учебник для ВУЗов. - М.: Норма, 2000. - 752 с.
8. История государства и права России / Под ред. Ю.П. Титова. – М.:, 2012. – 510 с.
9. Кузнецов И.Н. История государства и права России. Учебное пособие. - М., 2012.
10. Хрестоматия по истории отечественного государства и права (Х век – 1917 год) / Сост. В.А. Томсинов. - М., 2004.