Денежная реформа 1659-1666гг

   На реверсе, под гербом –  знаки минцмейстеров. В таблицах  каталога эти знаки будут обозначаться  условными сокращениями:

   S – птица с перстнем в клюве:  герб “Слеповрон” коронного  подскарбия Яна –Казимира Красиньского (1659-1668 гг.) или герб “Коровин”  –разновидность Слеповрона –  смоленского воеводы Адама Мацея  Саковича, замещавшего подскарбия  Великого Герцогства Литовского Винцсента Гонсевского, находившегося в 1660-1661 годах в московском плену.

   Отличие состоит в следующем:  в гербе Слеповрон птица сидит  на подкове, в гербе Корвин  – на стволе дерева. Поскольку  оба герба имеют по несколько  вариантов, при малом размере изображения их различить трудно;

   HKPL – латинская монограмма из  четырех слившихся букв – запись: Иероним (Хиероним) Киршенштейн,  Подскарбий Литовский. Помещалась  на монетах в 1662-166-76 годах;

   J – голова оленя (по польски  – Jelen) – часть герба «Крышпин» Иеронима Киршенштейна;

   W – герб “Венява (голова бычка)  епископа виленского Ежи Бялозора, скарбного писаря Великого Княжества  Литовского, который исполнял обязанности  подскарбия после смерти в  1662 году Винсента Гонсевского.

      Для покрытия расходов на армию в 1663г. принято решение о дополнительном выпуске медных монет. В результате данная монета чеканилась не только на монетных дворах Польши, но и на территории ВКЛ. Например, в 1664 - 1666 г. на Виленском монетном дворе было отчеканено медных солидов на сумму 4.5 млн. злотых. За весь период функционирования Брестского монетного двора было отчеканено 2.6 млн. злотых. Для ВКЛ чеканка осуществлялась в Мальбурне и Оливе. В результате в денежном обращении ВКЛ находилось 9.6 млн. злотых, т.е. в 10 раз больше чем предполагалось изначально. Однако если учитывать объем запасов, то эмиссия медных монет предполагалась на сумму больше 22 млн. злотых, но недостаток технической возможности монетного производства препятствовал реализации данных планов. 

    Для политической ситуации наблюдаемой в Польше было выгодно подделывать монеты. Следовательно, удельный вес фальшивых монет достиг значительных размеров в денежном обращении ВКЛ. Т.о. эмиссия медной монеты была практически бесконтрольной, следовательно, развивались инфляционные процессы.

    Кроме того, с каждым годом расширялось  производство фальшивых монет, несмотря на жестокие наказания (отсечение правой руки с последующим ее вывешиванием на городских воротах и публичное  обезглавливание на ратушной площади). Чеканка «боратинок» была настолько выгодным делом, что фальшивомонетчики порою даже не затрудняли себя понижением их веса, установленного законом. Зачастую медные солиды оказывались не хуже подменных и признавались рынками равноправными партнерами государственных монетных дворов.

         Население сразу же поняло, что  от этих обесцененных денег  не следует ждать добра. «Шеляг (солид) – маленькая монетка,  но искра еще меньше, а целый  дом может сжечь», - гласила, родившаяся  в то время, поговорка.

         К середине 1663 года, когда эмиссии «боратинок» стали по-настоящему набирать силу, правительству стала ясна неизбежность гибельных экономических последствий этой авантюры. Чтобы оттянуть надвигавшуюся финансовую катастрофу казначейство Короны (несмотря на протест Боратини) одобрило проект о выпуске монеты другого достоинства – 1 злотый, заказ на которую был сделан германскому монетчику Андрею Тымфу.  

    Доверие населения к боратынчикам постепенно уменьшалось при одновременном  увеличении спроса на полноценную монету. Т.о. эмиссионная деятельность боратынчика оказалась критической — это требовало неотложных мер по оздоровлению денежного обращения страны. Это способствовало принятию решения о чеканке новой биллонной монеты - злотого (с содержанием 20 грошей). Инициаторами данной эмиссии выступили немецкие монетчики Фома и Тынфы. Эти монеты и получили название исходя из имени создателя «тынф». Эта монета была весом 6.7 г, однако чистого серебра было 3 г. Следовательно, стоимость монеты составляла - 40% от ее номинала.

    Будучи  неполноценными кредитными деньгами, «бо-ратинки» и «тымфы» явились материальным олицетворением облеченного в монетную форму косвенного налога, тяжким бременем легшего на плечи народных масс. Их обращение самым пагубным образом сказалось на финансах и экономике страны.

    В качестве единственной компенсации  за низкопробность «тымфа», выпущенного 9-миллионным тиражом, населению была предложена легенда его лицевой  стороны: «DAT PRETIUM SERVATA SALUS POTIOR Q5 METALLO EST» (в вольном переводе — «Желание спасения отечества превышает действительную цену металла»). В условиях политической и экономической анархии это нравоучительное изречение не смогло, разумеется даже в малейшей степени посодействовать популярности злотого. Отношение к нему современников выразила получившая широкое распространение своеобразная и едкая расшифровка помещенной в центре его лицевой стороны монограммы ICR («Ioannes Casimirus rex» — «Ян Казимир король»): «Initium calamitatis Regni» — «Начало гибели государства».

    При официальной стоимости 30 грошей, злотый содержал серебра лишь на 12 грошей. Новая монета не спасла положения страны, и финансовый кризис еще больше усугубился. 
 
 

    Заключение 

    В конечном счете, в ВКЛ формировалась  система биметаллизма. Но в отличие  от классического европейского биметаллизма, биметаллизм РП был основан на серебре и меди, а соотношение между ними установило государство, следовательно, обращение серебряной и медной монеты затрудняло денежные расчеты, т.к. было законодательно закреплено. Соотношение между двумя металлами не соответствовало их рыночной стоимости. Т.о. на рынке складывалась система двойных цен.

    Значительная эмиссия неполноценных монет привело к уходу из обращения полноценных номиналов, что еще больше усиливало инфляцию и дестабилизацию экономики. В этом проявляется действие закона: «худшие деньги вытесняют из обращения лучшие». В итоге денежная реформа Яна Казимира II потерпела неудачу и привела денежную систему РП в полный упадок. В 1666г. по приказу короля все монетные дворы были закрыты, а выпущенные монеты остались в обращении до середины XVIII в. 

    Денежная  реформа, начатая в 1659 г., пришла к  своему логическому завершению: ее результаты оказались прямо противоположными ожидавшимся. 28 декабря 1666 г. последовал королевский указ, вынужденный признать этот факт: «Следуя горячим просьбам всех сословий охотно соглашаемся на то, абы все менницы как серебряные, так и медные в паньствах наших немедля закрыты были». 

    Тит Ливий Боратини и Тымфы были привлечены к суду. Братья сумели бежать за границу, не доплатив казне 4 миллионов злотых; Боратини же блестяще воспользовался многовековой аксиомой военной тактики: «Лучший вид обороны — наступление». Он не только категорически отверг обвинения в развале государственной казны, но в свою очередь предъявил ей счет на полтора миллиона злотых как сумму личного ущерба, понесенного йм в бескорыстной борьбе за спасение финансов Речи По-сполитой. Эта акция увенчалась полным успехом: «Урожденный Боратини,— заявил указ от 28 декабря,— все суммы, по контрактам Речи Посполитой установленные, выплативши, себе и кредиторам своим на полных полтора миллиона (злотых.— В. Р.) не добил...», а поэтому «еледует удовлетворить урожденного Боратини в справедливых претензиях его».

    Боратини  еще на два года остался арендатором  краковского монетного двора, вновь открытого в 1667 г. специально для того, чтобы «пострадавший» смог получить свои полтора миллиона.

    В 1668 г. Ян Казимир отрекся от престола. В краткое (1669—1673 гг.) правление Михаила Корибута Вишневецкого и в последовавшее затем трехлетнее междуцарствие монетные дворы страны бездействовали.