Два императора: Александр I и Наполеон Бонапарт

Началась  новая глава в истории Европы - победоносная долгая и кровавая для наполеона.

После очередной  победы в Египте Наполеон отплыл с  твердым и непоколебимым намерением полным, сил, низвергнуть директорию и овладеть верховной властью  в государстве.

Утром 8 октября 1799г. корабли Наполеона пристали к бухте мыса Фрежюс, на южном  берегу Франции. Для того чтобы понять что произошло в 30 дней между 8 октября 1799г., когда Бонапарт, вступил на французскую землю, и 9 ноября, когда он стал повелителем Франции, нужно напомнить в нескольких словах о положении, в котором находилась страна в тот момент, когда она узнала что завоеватель Египта вернулся.

За годы своего правления директория неопровержимо  доказал, что она в состоянии  создать тот прочный буржуазный строй, который был окончательно кодифицирован и введен в полное действие. Директория за последнее  время показала свою слабость и в другом. Восторги лионских промышленников, шелковых фабрикантов по поводу завоеваний Бонапартом Италии, с ее громадной добычей шелка-сырца, сменились разочарованием, и унынием когда в отсутствии Бонапарта явился Суворов и в 1799г. отнял Италию у французов. Такое же разочарование овладело и другими категориями французской буржуазии, когда они увидели в 1799г., что Франции становится все труднее бороться против могущественной европейской коалиции, что золотые миллионы, которые Бонапарт присылал в Париж из Италии в 1796-1797гг. в большинстве расхищены чиновниками и спекулянтами, обкрадывающими казну при попустительстве той же директории. Страшное поражение, нанесенное Суворовым французам в Италии при Нови, смерть французского главнокомандующего Жюбера в этой битве, отпадение всех итальянских союзников Франции, угроза французским границам - все это окончательно отвратило от директории буржуазные массы города и деревни. Даже когда осенью1799г. Массена разбил в Швейцарии при Цюрихе русскую армию Корсакова, а другая русская армия Суворова была отозвана Павлом, и эти успехи мало помогли директории и не восстановили ее престиж. Наконец, с точки зрения солдатского состава армии директория была кучкой подозрительных людей, которые оставляют армию без сапог и хлеба и которые в несколько месяцев отдали неприятелю то, что десятками победоносных битв завоевал в свое время Бонапарт. Почва для диктатуры была готова.

13 октября  1799г. директория уведомила Совет  пятисот - что генерал Бонапарт  вернулся во Францию и высадился  у Фрежюса. При неистовой буре рукоплесканий, радостных криках, нечленораздельных воплях восторга все собрание народных представителей встало, и стоя депутаты долго выкрикивали приветствие. Заседание было прервано. Крестьяне выходили из деревень, городские депутации представлялись Бонапарту одна за другой, приветствуя его как лучшего генерала республики. Не только он сам и никто вообще не мог себе перед этим даже, и вообразить такой внезапной грандиозной многочисленной манифестации. Бросалась в глаза одна особенность в Париже войска гарнизона столицы вышли на улицу, как только была получена весть о высадке Бонапарта, и музыкой прошли по городу. И нельзя было вполне точно уяснить, кто именно дал приказ об этом.

16 октября  генерал Бонапарт прибыл в  Париж. Директории оставалось  просуществовать три недели после  этого прибытия, но не Баррас, которого ждала политическая смерть, ни те директора, которые помогли Бонапарту похоронить директориальный режим, не подозревали еще в тот момент что развязка так близка, и что до установления военной диктатуры сроки нужно исчислять уже не неделями, но днями, а скоро и не днями а часам. Проезд Бонапарта по Франции от Фрежюса до Парижа уже явно показал, что в нем видят спасителя. Были торжественные встречи, восторженные речи, иллюминации, манифестации, делегации. Гарнизон Парижа приветствовал полководца, вернувшегося со свежими лаврами завоевателя Египта, победителя мамелюков, победителя турецкой армии, покончившего с турками как раз перед самым отъездом из Египта. В высших кругах Бонапарт сразу почувствовал крепкую опору.

К тому же еще  совсем неожиданно, что у Директории нет никого, кто был бы способен и имел возможность оказать серьезное сопротивление, даже если бы Бонапарт решился на немедленный переворот. Ничтожные Гойе, Мулен, Роже-Дюко были вообще не в счет. Их и в директора провели именно потому, что никто и никогда не подозревал за ними способности произвести на свет какую-нибудь  самостоятельную мысль и решимость раскрыть рот в тех случаях, когда Сийесу или Баррасу это казалось излишним.

В эти же дни  к Бонапарту явились два человека, которым суждено было связать  свои имена с его карьерой: Талейран и Фуше. Талейрана Бонапарт знал давно, и знал как вора взяточника, бессовестного, но и умнейшего карьериста. Что Талейран продает при случае всех, кого может продать и на кого есть покупатели, в этом Бонапарт не сомневался, но он ясно видел, что Талейран теперь его не продаст директорам, а, напротив, ему продаст Директорию, которой он почти до самого последнего времени служил в качестве министра иностранных дел.  Талейран  дал ему много ценнейших указаний и сильно торопил дело. В ум и проницательность этого политика генерал вполне верил, и уже та решительность, с которой Талейран предложил ему свои услуги, была хорошим для Бонапарта предзнаменованием. На этот раз Талейран  прямо и открыто пошел на службу к Бонапарту. То же самое сделал Фуше. Министром полиции он был при Директории,  им же  он собирался остаться и при Бонапарте. У него была  одна ценная особенность, что он не продаст нового властелина. Услуги Фуше были приняты. Крупные финансисты откровенно предлагали ему деньги. Банкир Колло принес ему сразу 500 тысяч франков, и будущий властелин ничего решительно против этого пока не имел, деньги же брал особенно охотно - пригодятся в таком  тяжелом  предприятии.

Государственный переворот, доставивший  Бонапарту неограниченную власть, называется обыкновенно для краткости переворотом  18 брюмера, хотя он  на самом деле был только начат 18-го, а решающее действие произошло на другой день - 19 брюмера, т.е . 10 ноября 1799г.

Роли окончательно были распределены лишь вечером накануне 18 брюмера. Дело началось с утра 18 брюмера. Утром, с 6 часов, дом Бонапарта и прилегающая улица стали наполняться генералитетом и офицерством. Из парижского гарнизона к этому дню оказалось 7000 человек, на которых Бонапарту вполне можно было положиться, и около 1500 солдат особой стражи, охранявший Директорию и оба законодательных собрания – Совет пятисот и Совет старейшин. Не было оснований предполагать, что и солдаты особой стражи  воспротивятся Бонапарту с оружием в руках.

Начало дела было разыграно именно так, как желал Бонапарт, фикция законности  была соблюдена, и он на основании декрета объявил войскам, что они отныне поставлены под его команду и должны сопровождать оба совета в Сен-Клу.

Он повел  войско, прежде всего в Тюильрийский  дворец, где заседал Совет старейшин, окружил его вошел в зал заседаний в сопровождении нескольких адъютантов. Он произнес несколько не очень связанных слов: «Мы хотим республику, основанную на свободе, на равенстве, на священных принципах народного представительства…» Но дело было уже не в ораторских эффектах. Именно в этот день и суждено было надолго замкнуть парламентскому красноречию, которое играло роль в революционной Франции.

Директория  была ликвидирована без малейших затруднений, даже не пришлось никого ни убить, ни арестовать: Сийес и Роже-Дюко сами были в заговоре, Гойе и Мулен, видя, что все пропало, поплелись за войсками в Сен-Клу. Баррас  убедившись, что Бонапарт решил обойтись без него, сейчас же подписал требуемое заявление о своей отставке.

Директория  была ликвидирована. К вечеру 18 брюмера квесторы обоих законодательных собраний были уже в Сен-Клу.

Когда наступил этот второй день и последний переворота, у генерала Бонапарта были некоторые серьезные опасения. Конечно, уже к вечеру 18 брюмера из трех высших учреждений  два были ликвидированы: Директория не существовала, Совет старейшин, показал себя покорным, готовым к самоликвидации.

Вечером в  одной из слабо освещенных зал  дворца  Сен-Клу  Совет старейшин тоже издал без прений декрет, которым вся власть над республикой передавалась трем лицам, названным консулами. На эти должности  были назначены, Бонапарт, Сийес и Роже-Дюко, ибо стать единоличным владыкой формально Бонапарт в этот момент считал еще нецелесообразным, но что фактически его консульство будет самой полной диктатурой, он уже предрешил. Франция была у ног Бонапарта. В два часа ночи три новых консула принесли присягу в верности республике.                                                                                   

2. Внутренняя политика и реформы Наполеона.

Генерал Бонапарт  превратился на 15 лет в ничем  не ограниченного повелителя французского народа. То, обстоятельство, что первые пять лет этого периода Наполеон называл себя первым консулом, а последние десять лет – императором и что соответственно Франция сначала называлась республикой, а потом империей, ничего по сути дела не меняло ни в классовой основе нового режима, ни в природе военной диктатуры Наполеона.

Наполеон  деятельно трудился над организацией управления. Он оставил деление Франции на департаменты, но сразу смел с лица земли всякие признаки местного самоуправления. Особенное внимание было посвящено Бонапартом организации столичной полиции. Бонапарт с умыслом дробил свою политическую полицию и стремился иметь не одну, а две или даже три полиции, которые наблюдали бы не только за гражданами, но и друг за другом.  Создание неограниченной власти с сосредоточением ее в руках первого консула – вот что было основной целью новой «конституции». «Конституция VIII года республики» (так называлось выработанное под руководством Наполеона  государственное устройство Франции) как нельзя лучше отвечала принципу, усвоенному  Наполеоном. Вся полнота власти сосредоточивалась в руках первого консула; остальные два получили лишь совещательный голос. Был создан еще Государственный совет, всецело и непосредственно назначаемый правительством первого консула.

Недолго суждено  было Франции и Европе пользоваться миром при Наполеоне. Но эти два года – от весны 1801 г., когда состоялось замирение с Австрией, до весны 1803 г., когда после короткого Амьенского  мира опять началась война с Англией, - были полны кипучей деятельности Наполеона в области организации управления  страной и законодательства. Теперь он мог приняться систематически за те законодательные труды, которые волей-неволей должен был откладывать до сих пор; хотя он начал заниматься ими, но дела эти не могли стоять у него на первом плане, пока не было окончательного мира с Австрией и с Англией и пока сношения с императором Павлом направляли мысль на новые трудные войны и далекие завоевания.

Настало время, когда он мог поставить, обсудить и разрешить целый ряд вопросов администрации, финансов, экономики, гражданского, уголовного законодательства.

В экономике, он, уже через 2-3 года после правления  так изучил, что знал о всех ее причинах. Наполеон выслушивал всех, от кого мог  надеяться получить дельное указание, но решал сам. Среди множества мнений, которые выслушивает главнокомандующий, часто может случиться и одно правильное, но нужно уметь его выбрать и использовать. Точно так же и в законодательных  реформах и во всем ведении внутренней политики. Но издать повеление тоже является вовсе не концом, а лишь началом дела. Проверку того, исполнены ли приказы, Наполеон считал ничуть не менее важным делом в государственном управлении, чем самую отдачу этих приказов, - и признавал непременной обязанностью министра доискиваться до  точнейшего  определения личности виновного в неисполнении приказа или небрежном или замедленном его исполнении. Со времени плебисцита, наскоро устроенного после Амьенского мира, и последовавшего в силу этого «всенародного решения» сенатус-консульта.  2 августа 1802 г. Наполеон Бонапарт был объявлен «пожизненным консулом» Французской республики. И этот свой  будущий трон, как и свою уже существующую  «республиканскую» диктатуру, Наполеон желал утвердить на прочной базе крупной городской и деревенской буржуазии, собственников–купцов, собственников-промышленников, собственников-помещиков, собственников-крестьян. Ясно было, что Франция превратилась в абсолютную монархию и что не сегодня-завтра первый консул будет объявлен королем или императором.                                             

Что касается торговли и промышленности, то на этом предоставлялась уверенность, что правительство Наполеона захочет и будет в состоянии победоносно оградить внутренний рынок от иностранной конкуренции и превратить часть Европы, а если удастся, то и всю Европу в объект эксплуатации для французского торгового и промышленного капитала. Наполеон был уверен, что созданный и укрепленный им строй, а так же его внутренняя и внешняя политика заставят торговую и промышленную буржуазию и собственническое крестьянство простить решительно всякое насилие. Отказаться от всяких претензий на активное участие в политической жизни, в управлении и законодательстве, заставят согласиться на подчинение любой форме самодержавия, даже такой, какой при Людовике не было, пойти на такие жертвы, примириться с такими рекрутскими наборами, о каких в самые тяжелые времена старого режима и не слыхивали.

Наполеон  не только амнистировал эмигрантов, отдав  им даже при этом часть нераспроданных имуществ, но и устроил официальное  примирение французского государства  с католической церковью. Уже сейчас, после 18 брюмера, отправление католического культа стало свободным. Теперь он разрешил празднование воскресного дня, многих священников вернул из ссылки, многих выпустил из тюрем.

Он создал орден Почетного легиона, который  существует до сих пор во Франции. В самом начале 1801 г., решил создать  знак отличия за военные и гражданские  заслуги. Орден должен был иметь разные степени и даваться по воле верховной власти.

При Наполеоне  было положено начало той организации  народного образования, которая  существует до настоящего времени. Правда, низших школ при нем не было, но в области высшего и среднего образования никаких существенных отклонений нет.

Во главе  всей организации стоит ведомство  называющееся «университетом», а управляет этим ведомством главный его начальник – министр народного образования. «Университет» при Наполеоне заведовал:

1)высшей школой  и 2) лицеями – школой средней.

При Наполеоне основывались только высшие школы, преимущественно для подготовки техников, инженеров, нотариусов, судебных чиновников, и т.д. Дисциплина была суровая, чисто военная, экзамены очень строгие. Что касается лицеев, то они были созданы, прежде всего, для подготовки офицеров. Человек, окончивший лицей, принимался по дополнительному экзамену в специальные высшие военные школы. На государственную службу по гражданским ведомствам принимали по окончании лицея, не требуя дальнейшего образования, но, конечно, без тех прав по службе и той карьеры, которая ожидала окончивших после лицея  ту или иную высшую школу.

Еще после  возвращения из Италии первый консул издал постановление об образовании  комиссии для создания проекта гражданского кодекса, который должен был стать краеугольным камнем всего юридического быта Франции и завоеванных им земель. Дело было колоссально трудное, и поэтому Наполеон назначил в эту комиссию всего четверых человек: он терпеть не мог больших комиссий, длинных речей, многочисленных заседаний. Все четверо были юристами. Этот кодекс получил впоследствии наименование «Кодекс Наполеона», подтвержденное декретом 1852 г. и до сих пор не отмененное официально. Наполеоновский свод законов, по мысли законодателя, должен был юридически оформить и закрепить победу, одержанную  буржуазией над феодальным строем, и обеспечить несокрушимость позиций , которые должна в новом обществе занять частная собственность, сделать принцип полной буржуазной собственности неуязвимым для каких бы то ни было нападений, откуда бы они не исходили: от феодалов , не желающих ложиться в гроб, или от пролетариев, желающих порвать свои цепи.