Февральская революция 1917 года. Падение монархии

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4. Двоевластие

С образованием 27 февраля Петроградского совета и  Временного комитета Государственной  думы фактически стало складываться двоевластие. До 1 марта 1917 г. Совет и думский Комитет действовали независимо друг от друга. В ночь с 1 на 2 марта начались переговоры между представителями Исполнительного комитета Петроградского совета и Временным комитетом Государственной думы о сформировании Временного правительства. Представители Советов поставили условие, чтобы Временное правительство сразу же провозгласило гражданские свободы, амнистию политзаключенным и объявило о созыве Учредительного собрания. При выполнении Временным правительством этого условия Совет принял решение о его поддержке. Формирование состава Временного правительства было поручено Временному комитету Государственной думы. 2 марта оно было сформировано, а 3 марта обнародован и его состав.

Во Временное  правительство вошло 12 человек - 10 министров и 2 приравненные к министрам главноуправляющие центральными ведомства ми. 9 министров являлись депутатами Государственной думы. Председателем Временного правительства и одновременно министром внутренних дел стал крупный помещик, председатель Всероссийского земского союза, кадет, князь Г.Е. Львов, министрами: иностранных дел - лидер кадетской партии П.Н. Милюков, военным и морским - лидер партии октябристов А.И. Гучков, торговли и промышленности - крупный фабрикант, прогрессист, А.И. Коновалов, путей сообщения - "левый" кадет Н.В. Некрасов, народного просвещения - близкий к кадетам, профессор права А.А. Мануйлов, земледелия - земский врач, кадет, А.И. Шингарев, юстиции - трудовик (с 3 марта эсер, единственный социалист в правительстве) А.Ф. Керенский, по делам Финляндии - кадет В.И. Родиичев, обер-прокурором Св. Синода - октябрист В.Н. Львов, государственным контролером - октябрист И.В. Годнев. Таким образом, 7 министерских постов, причем наиболее важных, оказалась в руках кадетов, 3 министерских поста получили октябристы и 2 представители других партий. Это был "звездный час" кадетов, которые на короткое время (на два месяца) оказались у власти. Вступление в должность министров Временного правительства происходило в течение 3-5 марта. Временное правительство объявило себя на переходный период (до созыва Учредительного собрания) верховной законодательной и исполнительной власти в стране. 3 марта была обнародована и программа деятельности Временного правительства, согласованная с Петроградским советом:

1. полная и немедленная амнистия по всем политическим и религиозным делам;
2. свобода слова, печати, собраний и стачек;
3. отмена всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений;
4. немедленная под готовка к выборам на началах всеобщего, равного, тайного и прямого голосования в Учредительное собрание;
5. замена полиции народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного само управления;
6. выборы в органы местного самоуправления;
7. неразоружение и невывод из Петрограда воинских частей, принимавших участие в восстании 27 февраля; и
8. предоставление солдатам гражданских прав. Программа закладывала широкие основы конституционализма и демократии в стране.Однако большинство заявленных в декларации Временного правительства 3 марта мер было осуществлено еще раньше, как только революция одержала победу. Так, еще 28 февраля полиция была упразднена и сформирована народная милиция: вместо 6 тыс. полицейских охраной порядка в Петрограде было заняло 40 тыс. чел. народной милиции. Она взяла под охрану предприятия и городские кварталы. Отряды на родной милиции вскоре были созданы и в других городах. Впоследствии наряду с рабочей милицией появились и боевые рабочие дружины (Красная гвардия). Первый отряд Красной гвардии был создан в начале марта на Сестрорецком заводе. Были ликвидированы жандармерия и охранка.

Сотни тюрем  были разгромлены или сожжены. Были закрыты органы печати черносотенных  организаций. Возрождались профсоюзы, создавались культурно-просветительские, женские, молодежные и другие организации. Явочным порядком была завоевана полная свобода печати, митингов и демонстраций. Россия стала самой свободной страной в мире.

Инициатива  сокращения рабочего дня до 8 часов  шла от самих петроградских предпринимателей. 10 марта было заключено соглашение Петроградского совета с Петрогрдским обществом фабрикантов об этом. Затем путем подобных же частного характера соглашений между рабочими и предпринимателями 8-часовой рабочий день был введен и по всей стране. Однако специального декрета Временного правительства об этом издано не было. Аграрный вопрос был отнесен на решение Учредительного собрания из опасения, что солдаты, узнав о "дележе земли", бросят фронт и двинутся в деревню. Временное правительство объявило самочинные захваты помещичьих крестьян незаконными.

Стремясь "стать  ближе к народу", на месте изучить  конкретную обстановку в стране и  заручиться поддержкой населения, министры Временного правительства совершали  частые поездки по городам, армейским  и флотским частям. На первых порах  они встречали такую поддержку на митингах, собраниях, разного рода встречах, профессиональных съездах. Представителям прессы министры часто и охотно давали интервью, устраивали пресс-конференции. Пресса в свою очередь стремилась создать о Временном правительстве благоприятное общественное мнение. 
 
Первыми признали Временное правительство, как "выразителя истинной воли народа и единственного правительства России" Франция и Англия. В начале марта Временное правительство признали США, Италия, Норвегия, Япония, Бельгия, Португалия, Сербия и Иран.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

5. Падение монархии

Николая II и его ближайшее окружение обвиняли в том, что за период его царствования Россия участвовала в двух войнах – русско-японской и первой мировой, к которым она оказалась фактически неподготовленной и которые российские власти не смогли, а, скорее всего, и не очень-то стремились, предотвратить, хотя возможности к этому существовали. Власти обвиняются также в жестокости, с которой они подавляли освободительное движение в стране. Может быть, не так категорично, но, тем не менее, критически оценивается деятельность самодержавной власти, оказавшейся не способной довести реформа до конца, тем самым существенно изменить как социально-экономическую ситуацию в стране, так и систему управления. Это был один из кардинальных вопросов, нерешенность которого серьёзно тормозила процесс модернизации и обновления России и в то же время обрекала её, в лучшем случае, на пребывание в застойном состоянии. В худшем же Россия могла быть отброшена, по меньшей мере, на полстолетия назад, что увеличивало бы до невероятных размеров разрыв в уровнях развития в сравнении с передовыми европейскими государствами.

Притом огонь критики направлялся  главным образом в сторону  «тёмных сил», которые свои эгоистические  интересы ставили выше интересов государства. Время было упущено, а вместе с ним быстро улетучивалась и последняя возможность изменить ситуацию, не допустить опасного развития событий.

Вначале казалось, что действия верховной  власти России вполне осознаны и отражают объективную потребность страны в либеральных реформах и демократизации общества, основаны на понимании того, что иначе невозможно добиться ощутимых результатов практически ни в одной области государственной и народной жизни. Однако так думали далеко не все представители властных структур.

Груз деспотического прошлого, как  тяжелый гнет, нещадно давил на сознание и психику слишком многих деятелей, находившихся у кормила  государственного правления. Возможно, кое-кто из них понимал необходимость  реформ и даже надеялся на их успех, но, будучи тысячами нитей связан с прошлым и оставаясь, по существу, приверженцами и носителями консервативных взглядов, они не могли поступиться принципами и встать на позиции, противоречащие их консервативным убеждениям.

А поскольку приток к управлению страной свежих сил, по-новому мыслящих и понимающих роль и место России в мировой цивилизации, был чрезвычайно ограничен, изменения в обществе если и происходили, то они настолько медленно и ограниченно охватывали сферы государственной жизни, что не могли существенно затронуть фундаментальные основы государственного строя.

Историческая ответственность  за то, что Россия не смогла преодолеть собственную инерцию и выйти  на качественно новый виток в  своем общественном развитии (хотя предпосылки к этому были), лежит не только на самодержавии, но и на оппозиции, которая своими неумелыми, а порой провокационными действиями и поведением лишь усугубляла положение, следуя весьма опасному принципу «чем хуже, тем лучше».

Она еще больше загоняла страну в социально-политический тупик, из которого был только один выход – революционный взрыв. И на этот раз обе крайности российского политического спектра сошлись. Представители правых сил несут ответственность за то, что своей недальновидностью, непоследовательностью и робостью постоянно сдерживали ход реформ, не давали им набрать нужные обороты и стать необратимыми.

Что же касается левых сил, то они  проявили историческое нетерпение и  влечение к власти, добивались революционной  ломки существующего государственного и общественного строя, не допуская даже мысли о возможности и желательности мирного эволюционного преобразования, вдоволь настрадавшейся и измученной всевозможными бедами России.

        6.Отречение Николая

 

27 февраля 1917г. Николай II записал в дневнике: «В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия!». Государь послал в мятежную столицу генерала Николая Иванова, приказав ему «с войсками водворить порядок». Но из этой попытки в конечном итоге ничего не вышло.

28 февраля в Петрограде  сдались последние защитники  правительства во главе с генералом  Хабаловым. «Войска постепенно  так и разошлись... — рассказывал генерал. — Просто разошлись постепенно, оставив орудия». Министры скрылись, а потом их поодиночке арестовали. Некоторые сами явились под стражу, чтобы избежать расправы.

В последний день февраля  государь отбыл из Могилёва в Царское  Село. Однако по дороге поступили сведения, что путь занят восставшими. Тогда  царский поезд повернул в Псков, где находился штаб Северного  фронта. Сюда Николай II прибыл вечером 1 марта.

В ночь на 2 марта Николай II вызвал главнокомандующего фронтом генерала Николая Рузского и сообщил ему: «Я решил пойти на уступки и дать им ответственное министерство».

Николай Рузский немедленно сообщил о решении царя по прямому проводу Михаилу Родзянко. Тот отвечал: «Очевидно, что Его Величество и Вы не отдаёте себе отчёта в том, что здесь происходит; настала одна из страшнейших революций, побороть которую будет не так легко... Время упущено и возврата нет». М. Родзянко сказал, что теперь необходимо уже отречение Николая в пользу наследника.

Узнав о таком ответе М. Родзянко, Н. Рузский через Ставку запросил мнение всех главнокомандующих  фронтами. Утром в Псков стали  приходить их ответы. Все они умоляли  государя для спасения России и успешного  продолжения войны подписать отречение. Вероятно, самое красноречивое послание пришло от генерала Владимира Сахарова с Румынского фронта. Предложение об отречении генерал назвал «гнусным».

Около 14 часов 30 минут 2 марта  об этих телеграммах было доложено государю. Николай Рузский также высказался за отречение. «Теперь придется сдаться на милость победителя» — так он выразил своё мнение приближённым царя. Подобное единодушие вождей армии и Думы произвело на императора Николая II сильное впечатление. Особенно его поразила телеграмма, присланная великим князем Николаем Николаевичем...

Вечером того же дня в  Псков прибыли депутаты Думы А. Гучков и В. Шульгин. Государь принял их в  своём вагоне. В книге «Дни»  В. Шульгин так передавал слова  Николая II: «Голос его звучал спокойно, просто и точно.

— Я принял решение отречься от престола... До трёх часов сегодняшнего дня я думал, что могу отречься в пользу сына Алексея... Но к этому времени я переменил решение в пользу брата Михаила... Надеюсь, вы поймёте чувства отца... Последнюю фразу он сказал тише...».

Николай передал депутатам  манифест об отречении, отпечатанный на пишущей машинке. На документе стояла дата и время: «2 марта, 15 часов 5 минут».

27 февраля 1917 года. Понедельник.  Ставка Верховного главнокомандующего  в Могилеве. Император Николай II, верховный правитель и глава армии, получил верные сведения из Петрограда о происходивших там серьезных беспорядках, начавшихся еще 23 числа. После полуночи Николай II перебрался из губернаторского дома в свой поезд, отбывший в 5 часов утра 28 февраля из Могилева в Петроград. Царь со всеми был ровен, сдержан и ничем не выдавал своих глубоких внутренних переживаний. Он непрестанно думал о своих близких, о судьбе России и династии. Во имя мира и благополучия следует согласиться с требованиями Думы. Волнения приняли характер бунта, и он не в силах им противодействовать. Будем надеяться, что создание нового правительства приведет к успокоению.

В столице власти царя уже не существовало. Временный комитет Государственной  думы был преобразован во Временное правительство, в состав которого вошли давние недоброжелатели Николая II: Милюков, Гучков и откровеннейший враг трона и династии социалист Керенский. Восторги принимали порой характер истерии. Как-то сразу опустели церкви, и быстро входило в моду слово «товарищ». Под напором всеобщей эйфории быстро возобладало убеждение, что «этот деспот», «этот изменник» и «его жена – немка» должны быть отлучены от власти. Им не может быть предоставлено никакой роли в новой, свободной России.

Надо немедленно укреплять власть и, для всеобщего успокоения добиться отречения императора в пользу своего сына. Должна существовать преемственность власти, и, если на престоле окажется чистый и, конечно же, незапятнанный мальчик, то русские сердца смягчаться и можно будет следовать ответственному правительственному курсу. Уже первого марта, вечером, возникла идея ехать на встречу с царем и уговорить его согласиться на отречение.

Рузский призывал Николая II принять формулу: государь царствует, а правительство управляет. Из Ставки были посланы срочные телеграммы командующим фронтами, где говорилось, что для спасения России от анархии необходимо отречение императора в пользу своего сына. И все, все призывали царя принести жертву на алтарь Отечества и отречься.

Пошли последние часы и минуты последнего царствования. Ознакомившись с мнением военачальников, царь пересилил себя, переступил через принципы и принял решение отказаться от короны. Он горячо молился в своем вагоне и просил Бога простить ему этот грех – измену клятве, данной при воцарении. Какая горькая ирония судьбы, какое жестокое испытание! Пусть будет так. Значит это угодно Богу, и надо испить эту горькую чашу до дна!