Иван Грозный

Этому космополитическому и  либерально-эгалитарному принципу государственного строения самодержавно-монархический  строй противопоставляется как  антипод: здесь верховная власть, построенная на обязанности, миссии, подвиге, не имеет др. ограничений, кроме ограничений в Церкви и тех, которые она сама на себя налагает; пределом ее являются не права гражданина, а их более высокие обязанности перед Богом; на все гражданско-политическое строение налагается печать не механической уравнительности, а по преимуществу соответствия прав обязанностям. Принципиально не обязанности определяются правами, а права — обязанностями.

В первом случае высшая воля народа в принципе ничем не ограничена, и, по выражению английских юристов, парламент может все, кроме превращения  мужчины в женщину. Во втором случае самодержавный носитель власти признает себя подчиненным Высшей силе Промысла Божия, и народ подчиняется ему  как помазаннику Божию, т. е. посреднику — орудию Его Промысла. Те, кто  не смиряется перед такою властью, не понимает ее и не повинуется, —  лишь «безводные облака, носимые ветром, ропотники, ничем не довольные, поступающие  по своим похотям, обещающие другим свободу, а сами — рабы тления».

В апостольском учении политическое своеволие есть проявление общего своеволия, вытекающего из непонимания главной  цели жизни. Апостол освящает принцип  власти как службу, Богом указанную, и кладет границы для повиновения  кесарю в необходимости воздавать  Божие Богу. Понятие христианской власти как подвига-служения совершенно неотделимо от христианского учения и миросозерцания.

При гуманистическом воззрении  совершенно непонятно такое возвышение одного человека, которое происходит при монархии, но когда люди исповедуют не обожествление человека, а лишь святость подвига, освященного Церковью, тогда они, напротив, не могут понять, во имя чего они будут повиноваться другим без наличности этого освященного  подвига, который может нести  только личность как носитель религиозно-нравственного  сознания.

Не к раболепству перед  людьми, а к смирению и подвигу  призывает православное учение; смирение и подвиг — его основа; без  него нет Православия, и «Император, Престолом Всероссийским обладающий, не может исповедовать никакой иной веры, кроме православной,» —  гласит ст. 63 Основных законов.

Власть Православного  монарха вытекает из православного  миросозерцания и без него даже непонятна. Ее создает то миросозерцание, которое  не верит в одни силы человеческие, но, уповая на Промысл Божий, полагает, что «кому Церковь не Мать, тому Бог не Отец». Только указанный Промыслом  в силу рождения, верный Церкви, помазанный ею и хранитель ее веры признается достойным устроителем политической жизни.

Учение Грозного об основах  власти, понятие о самодержавии как  о власти, обязанной собственному праву по нравственному подвигу  в силу Промысла Божия, «доведшего искру  благочестия до Русского Царства  и скипетродержавие до нас, смиренных», и не опирающейся на «многомятежного  человечества хотение», оставалось основой  русского права вплоть до 1917.