Эллинизм. Земельные отношения в эллинистических государствах

1. Введение. Эллинизм: понятие и исторические рамки.

Сразу после кончины  Александра Македонского в созданной  им огромной державе разразился острый кризис власти, вызванный проблемой  престолонаследия. Началась ожесточенная борьба за власть между его полководцами – диадохами (т. е. преемниками). Закаленные в битвах воины, сильные политики, диадохи разделили сатрапии огромного царства между собой, и каждый из полководцев получил в управление одну из областей «наследия Александра». Однако это не привело к миру, так как диадохи стремились к власти, к расширению подвластных территорий, к утверждению превосходства над соперниками и постоянно вступали друг с другом в междоусобные распри. Борьба между диадохами вылилась в череду почти непрерывных кровопролитных войн, которые продолжались 40 лет.

На месте распавшейся огромной державы Александра Македонского сложилось  несколько новых мощных государственных  образований – так называемых эллинистических монархий. В этих государствах утвердилось правление наследников диадохов. Власть над Египтом осталась у потомков Птолемея (династия Птолемеев, или Лагидов). Большая часть азиатских владений Александра оказалась в руках потомков Селевка I (династия Селевкидов). Селевку, однако, пришлось отказаться от территорий, завоеванных Александром в Индии, которые он не в состоянии был удерживать. В Македонии укрепились потомки Антигона Одноглазого и Деметрия I (династия Антигонидов).

Наряду с этими крупнейшими  монархиями существовали меньшие по размеру и политической роли государства. Одними из них управляли потомки не столь известных диадохов. В других у власти остались династии, правившие еще с ахеменидского времени и теперь в той или иной степени приобщившиеся к греческому образу жизни. Особая ситуация сложилась в Балканской Греции, где пока сохранялись полисы, но фактически они утратили свой государственный суверенитет и в основном поддерживали политику крупных царств. Как бы то ни было, после окончания борьбы диадохов наступил период относительной стабилизации и начали все четче проступать контуры совершенно новой, непохожей на прежние эпохи античной истории.

Таким образом, результатом  восточного похода Александра стало  не господство Греции в Египте и  Азии, но взаимопроникновение древнегреческой и древневосточной цивилизаций, синтез Востока и Запада, который обозначают довольно емким и многозначным термином "эллинизм".

Завоевания Александра Македонского, несмотря на значение личности самого завоевателя, были вызваны и объективными причинами. И Древняя Греция, и Древний Восток к концу IV в. до н.э. находились в кризисе. О кризисе греческого полиса уже говорилось выше, как и о том, что вся система полисов нуждалась в создании военно-политического объединения. Именно такой тип объединения был создан восточным миром. Но и Восток пребывал в кризисе, причинами которого являлись и экстенсивное хозяйство, и деспотические черты государственной системы. Восток накануне похода Александра достиг такой ступени своего развития, когда требовался новый тип политической организации и новые импульсы для развития экономики. Носителями того и другого были греки и македонцы, и таким образом процесс сближения Востока и Запада оказался двусторонним.

Термин "эллинизм" образован  по правилам немецкой грамматики от древнегреческого глагола "подражаю грекам" и был введен в научный оборот в 30-х гг. XIX в. немецким ученым И.Дройзеном. С тех пор по сей день в науке не утихают дебаты по вопросам хронологии, географических рамок, содержания и значения эллинизма. Некоторые ученые рассматривают эллинизм как чисто культурное явление и в рамки эллинистического мира включают все области, где в античную эпоху обнаруживается взаимодействие эллинской и местной культур. Другие придают эллинизму более широкую трактовку и прослеживают помимо общности в культурном развитии в рамках определенного региона - Восточного Средиземноморья - ряд характерных общих черт в формах политической организации и социально-экономических отношений. Нередки были попытки рассмотреть эллинизм как некую единую политическую и социально-экономическую систему, присущую определенному этапу истории древнего мира.

Однако каковы бы ни были различия между учеными во взглядах, большинство из них склонно считать, что эллинизм представлял собой  синтез элементов древневосточной и древнегреческой цивилизаций, начавшийся после похода Александра Македонского на восток. Этот синтез охватил практически все сферы жизни - социально-экономическую, политическую и культурную и привел к возникновению качественно новой эллинистической цивилизации.

Это взаимодействие греческих  и восточных начал охватило практически  все области жизни. В экономической  сфере для древневосточных обществ  было характерно преобладание натурального сельского хозяйства традиционного  типа при крайне незначительной роли ремесла и торговли. В греческом мире, наоборот, уже с архаической эпохи началось бурное развитие ремесленного производства и торговли. В эллинистических государствах эти две сферы хозяйствования как бы наложились друг на друга и в результате возникла «смешанная» экономика: сельское хозяйство осталось основой хозяйственной деятельности, но над ним появилась динамичная торгово-ремесленная надстройка.

Если в Греции было достаточно широко распространено классическое рабство, то для патриархального, доэллинистического Востока было характерно закабаление зависимых крестьян, особенно со стороны государства. В эпоху эллинизма и в этой области отмечается взаимодействие двух начал. Рабов классического типа в эллинистических царствах было немного, однако уже само их наличие в немалой степени влияло на обращение с крестьянами, эксплуатация которых зачастую ужесточалась под воздействием «рабских» образцов.

Поскольку объединение  двух столь разных «миров» было насильственным, во многих отношениях произошло как бы наложение античных структур на традиционные восточные, которое где-то привело к их органичному взаимопроникновению, а где-то – только к механическому сращиванию. В одних сферах преобладали греческие начала, в других – восточные, в третьих – их соотношение было приблизительно равным.

Так как этот «баланс  начал» зависел еще и от региона, в котором происходило взаимодействие, то эллинистические государства  были образованиями весьма неоднородными  и нестабильными. Сложившиеся в  них общества оказались крайне сложно структурированными. Пришлые греки – граждане полисов – и местные крестьяне, покорившиеся новым властителям, но сохранявшие устоявшиеся веками обычаи и привычки; потомки македонских полководцев-завоевателей, все больше перестраивавшие свой образ жизни на восточный лад, и представители персидской, египетской, финикийской знати, приобщавшиеся к античной цивилизации; обосновавшиеся в огромных городах Востока эллинские философы, поэты, ученые и рядом с ними – астрологи из Вавилона, маги из Мидии, жрецы из святилищ долины Нила, излагавшие теперь свои учения на греческом языке, – все это, сосуществуя бок о бок, сплелось самым причудливым образом. Эллинистический мир как бы дробился на разные, несхожие «миры».

Географические рамки  классического эллинизма охватывают Египет и Ближний Восток. Выделяются и другие регионы, степень синтеза в которых не достигла столь же высокого уровня и где преобладали местные черты и были заимствованы лишь элементы привнесенного извне: Средний Восток; Балканская Греция, Македония и западная часть Малой Азии; Великая Греция и Причерноморье. Масштабы и глубина синтеза греко-восточных начал, роль античных и восточных элементов в нем были, естественно, неодинаковы в различных регионах эллинистического мира. Наиболее интенсивная эллинизация – процесс приобщения местного населения к греческому образу жизни, греческим цивилизационным ценностям – наблюдалась в областях Восточного Средиземноморья: в Малой Азии, Сирии и Финикии, отчасти в Египте. Впрочем, этот процесс затронул, как правило, города, поскольку именно они были основным местом обитания греков; сельское население – а оно повсюду составляло большинство – предпочитало придерживаться старых, догреческих традиций. Кроме того, эллинизация коснулась в основном высших слоев восточного общества, которые имели возможность и желание войти в «греческую среду». Что же касается дальних регионов – Месопотамии, Ирана, Средней Азии, то, за редкими исключениями, по мере удаления от Средиземного моря греческое влияние ощущалось все менее.

Эпоха эллинизма была временем очень большой мобильности  населения. Особенно это касалось греков: решив переселиться на Восток, они  зачастую начинали постоянно перемещаться из одной страны в другую. Эллинские  воины, торговцы, деятели культуры могли  оказаться сколь угодно далеко от родины: и в новой столице Египта Александрии, и в древнем Вавилоне, и где-нибудь в Бактрии или Согдиане. И повсюду они чувствовали себя в известной мере как дома, ибо оказывались среди соотечественников, говорящих на родном греческом языке, среди близких и понятных культурных ценностей.

Хронологические рамки  охватывают период от похода Александра Македонского на Восток (начало - 334 г. до н.э.) до включения последнего эллинистического государства - Птолемеевского Египта в  состав Римской империи (30 г. до н.э.).

1. Эллинизм: понятие и исторические рамки.
2. Эллинистическая государственность:
• Птолемеевский Египет
• Царство Селевкидов
• Пергамское царство
• Греческие федерации

1. Эллинизм: понятие и исторические рамки

2. Эллинистическая  государственность

Наиболее интересно  проследить элементы синтеза в политической сфере - эллинистической монархии, которая представляла собой своеобразное сочетание восточной деспотии, македонской монархии и полисной системы.

Новые формы приобрели  в эллинистическом мире и политические структуры. Ранее на Востоке повсеместно преобладала монархия, характеризовавшаяся порой обожествлением царя и весьма значительной его властью, доходящей до абсолютной (восточная деспотия). По отношению к монарху все без исключения жители государства находились в положении подданных, полностью подчиненных воле правителя. В государстве большую роль играл бюрократический аппарат, на который опирались цари при управлении подвластными им землями. Греческому же миру была свойственна полисная форма государственности с республиканским устройством. Гражданин полиса обладал политической и личной свободой, подчинялся лишь закону и принимал участие в управлении государством. Бюрократии практически не существовало, все должностные лица были выборными. В эпоху эллинизма полисные и монархические принципы государственного устройства тоже вступили во взаимодействие.

Правители частей распавшейся  державы Александра Македонского были македонянами и, став во главе вновь  образованных государств, сохранили  основные черты и структуры управления. Они являлись верховными собственниками земель по праву завоевания и обладали абсолютной властью, они обожествлялись и опирались на существующий бюрократический аппарат управления. Однако вновь созданные монархии уже не были прежними восточными деспотиями. От македонской государственной системы во вновь образованные государства была привнесена роль армии (а она по началу оставалась греко-македонской), участвовавшей в решении наиболее важных вопросов государственной жизни, и роль греко-македонской знати, из которой царь назначал на высшие должности в государстве и которая порой весьма существенно влияла на принятие государственных решений. Монархи уже не выступали по отношению к греко-македонскому населению в качестве столь же неограниченных властителей, как по отношению к местным жителям. Характерно, что в большинстве эллинистических государств вооруженные силы комплектовались именно из греков– граждан полисов, а не из представителей народов Востока. Интересно, что в Птолемеевском Египте даже существовало своеобразное разделение труда чиновников по национальному признаку: военно-политической властью в каждой области обладал стратег-македонянин, финансовые вопросы обычно находились в ведении грека, а гражданскими делами ведал номарх из местной знати.

Еще более интересным феноменом эллинизма было "перенесение" на восток греческого полиса, хотя и  в совершенно ином качестве. В самом  Египте существовало только три города греческого типа с полисным устройством, хотя множество полисов было во внеегипетских владениях Птолемеев. Зато в царстве Селевкидов - самом огромном из всех эллинистических государств - было создано в общей сложности около 70 полисов, и к ним типологически примыкали военные колонии, находившиеся вдоль границ и в неспокойных районах. Землю вновь образовываемому полису выделял царь, как верховный собственник, и эта земля делилась на наделы между гражданами. Эти участки находились в условном владении, так как за землю граждане были обязаны царю военной службой. Полисы пользовались довольно широкой автономией, в них существовало народное собрание, совет, система магистратур. При этом полис подчинялся не чиновникам, а непосредственно царю, и гражданский коллектив находился в тесной социальной связи с династией. Воспитание в этих полисах велось в духе греческих традиций, а граждане были носителями греческой культуры в самых далеких от Эллады регионах. Полисы занимали привилегированное место в общественной структуре государства. Но их роль не ограничивалась только военной службой царю.

Тем не менее, в отличие  от полисов предшествующих столетий они не были независимыми государствами. Теперь у полисов был верховный суверен – царь. Как бы ни пытались эллинистические монархи затушевать этот неприятный для греческого свободолюбия факт, давая полисам различные привилегии, даруя им земли, населенные местными жителями, тем не менее, новая реальность эпохи постоянно давала о себе знать: отныне полисы ни в какой мере не решали вопросы внешней политики и их гражданским коллективам доверялось лишь внутреннее самоуправление.

Если сравнить систему  управления Египтом и царством Селевкидов, то сразу бросается в глаза  несравнимо меньший бюрократический  аппарат у значительно большего по площади Селевкидского государства. Это странное на первый взгляд наблюдение становится легко объяснимым в контексте все того же полиса. В царстве Селевкидов те полисы, о которых шла речь, выполняли функцию по удержанию в повиновении завоеванного населения и делали бюрократию если не ненужной, то, во всяком случае, немногочисленной. Обычно полисы контролировали обширные территории, населенные местными общинами. Эти общины нередко приписывались к полису вместе с землей, и жители тем самым попадали в зависимость к гражданам полиса и эксплуатировались ими. И если в классическом греческом полисе гражданин был обычно земледельцем и сам обрабатывал участок, используя рабов лишь как вспомогательную силу, то на эллинистическом востоке гражданин полиса уже не работал сам, а эксплуатировал местное население, проживавшее на земле, владельцем которой он являлся. Таким образом, правомерно считать полисы своеобразным костяком всей селевкидской державы.