Радикальное влияние
на развитие советской экономики
в период первой пятилетки и вообще
в 30-е годы оказал процесс принудительной коллективизации
сельского хозяйства. В первую очередь необходимо
рассмотреть причины отказа
большевиков от реализации первоначального
варианта проведения коллективизации
сельского хозяйства, заложенного
в плановую модель первой пятилетки. Можно
напомнить основные аспекты данного варианта:
доля коллективных хозяйств планировалась
на уровне 20%, но предполагалась их высокая
товарная эффективность; ориентация на
мотивированные нэповскими методами крестьянские хозяйства, совхозную
экономику и кооперативный сектор («кооперативная коллективизация»);
подготовка юридических, финансовых, организационных
и технических условий для постепенной
коллективистской перестройки крестьянских хозяйств на добровольных
принципах.
Непосредственной причиной для
изменения большевиками первоначальной
коллективистской программы явился аграрный
кризис 1927 – 1928 годов, который формально
проявился как хлебозаготовительный кризис:
государство традиционно не смогло выполнить
план закупок хлеба у крестьян, но фактически
данный кризис имел макроэкономических
характер, т.е. оказал негативное влияние
на систему аграрных рынков и обострил
структурный дисбаланс между промышленным
и сельскохозяйственным
секторами экономики. Данный аграрный
кризис объясняется следующими причинами:
1. Традиционная для российского сельского хозяйства
ситуация: засуха и неурожай 1927 года.
2. Низкая товарность колхозной и совхозной
аграрной продукции: например, в 1927 году
на долю крайне неэффективных колхозов
и совхозов приходилось всего 7% товарной
продукции сельского хозяйства.
3. Резкое снижение товарной продукции
зажиточных крестьянских хозяйств: например,
если в период столыпинской реформы сельская буржуазия
производила 45% товарной аграрной продукции,
то в 1927 году их доля снизилась до 20%, что
объясняется, с одной стороны, социальной ориентацией
правительства на приоритетную поддержку экономически
слабых бедняцко-середняцких хозяйств (так
называемый «культ бедноты»), а с другой
– проведением политики сдерживания развития хозяйств зажиточных
крестьян (политика «ограничения» кулачества).
4. Неблагоприятная для крестьянских хозяйств сложившаяся
на рынке ценовая и товарная ситуация.
Проводимая правительством ценовая политика
– «ножницы цен» - привела к неэквивалентному
товарообмену между городом и деревней:
низкие закупочные цены на сельскохозяйственную
продукцию не компенсировали затраты
на ее производство и не позволяли крестьянству
покупать по высоким ценам необходимые
промышленные товары. Поэтому вполне логической
была экономическая
позиция крестьянства: снижение товарности
крестьянских хозяйств, их
рыночной ориентации (например, в 1927 году
они потребляли до 85% своей продукции –
фактически возврат к натуральному хозяйству); сокращение
посевных площадей и изменение их структуры;
вплоть до сознательного срыва хлебопоставки
государству.
Ситуация хлебозаготовительного кризиса,
в свою очередь, повлекла за собой невыполнение
экспортно-импортной программы и резкое
сокращение валютных доходов от экспорта
зерна за границу, а для реализации программы
форсированной индустриализации большевикам
необходимы были крупномасштабные закупки
импортного промышленного оборудования.
Таким образом, логика форсированной
индустриализации привела к осуществлению
на рубеже 1920-х - 1930-х годов варианта
принудительной, ускоренной коллективизации
сельского хозяйства для насильственного
изъятия у колхозов аграрной продукции
в пользу гипертрофированного развития
тяжелой промышленности.
С точки зрения экономического
анализа большевистская программа всеобщей коллективизации
сельского хозяйства имела два основных
аспекта:
1. Форсированное формирование в деревне
насильственными методами колхозной
системы. О противоречивости данного процесса
говорят показатели динамики темпов проведения коллективизации:
ноябрь 1929 г. – 8 % коллективных хозяйств; март
1930 г. – 58%; июнь 1930 г. – 24%; 1931г. – 53%; 1932 г.
– 62%; 1934 г. – 72%; 1937 г. – 93%; 1940 г. – 97%. Обращает
на себя внимание период своеобразной
«деколлективизации»
с марта по июнь 1930 года, когда наблюдался
массовый выход крестьян из колхозов:
во-первых, в марте 1930 года руководство
страны вынуждено было признать высокие
темпы и насильственные методы образования
колхозов, а во-вторых, сначала сыграл
свою роль фактор крестьянской общинной
психологии, но затем крестьяне поняли
отличие общины от обобществленной колхозной
структуры; отметим, что после 1930 года
большевики пошли все-таки на более умеренные
темпы коллективизации.
2. Насильственная ликвидация зажиточных
(кулацких) крестьянских хозяйств. С точки
зрения большевистской идеологии основным
критерием определения «кулацкое хозяйство» должно
быть неиспользование наемной рабочей
силы, однако большевики в 1925 году юридически
разрешили наем работников в деревне,
поэтому в практике раскулачивания учитывалось
прежде всего имущественное положение
крестьянского хозяйства (количество
земли, средств производства, товарной
продукции). Кроме того, у большевиков
были в данном процессе и экономические
интересы: во-первых, раскулачивание сопровождалось
экспроприацией крестьянского имущества,
которое не только передавалось в неделимые
фонды колхозов, но и использовалось для
финансирования форсированной индустриализации;
во-вторых, раскулаченные крестьяне («спецпереселенцы»)
рассматривались как рабочая сила для хозяйственного
освоения восточных районов страны. Созданная
комиссия по раскулачиванию разделила
всех потенциальных кулаков на три категории:
первая – контрреволюционный кулацкий
актив (60 тыс. хозяйств), который
подлежал практической ликвидации; вторая
– наиболее богатые кулаки (180 тыс. хозяйств), к которым
применялись методы экспроприации
их имущества и высылка на Север, в Сибирь
и на Дальний Восток; третья – «остальные
кулаки» (800 тыс. хозяйств), которые
подвергались репрессиям сначала в местных
районах, а затем на них начала распространяться
категория «спецпереселенцев» на восток
страны.
С точки зрения макроэкономической
оценки коллективизация
сельского хозяйства проявилась как
радикальный аграрный переворот, но с
негативным структурным эффектом. Можно
выделить две основные группы социально-экономических
последствий коллективизации.
Первая группа – последствия,
которые проявились в ходе самой коллективизации
и в 1930-е годы как естественная реакция сельского хозяйства
на насильственную коллективистскую перестройку.
Во-первых, ситуация голода
1932 – 1933 годов, которая вызвана комплексом
как объективных (природно-климатических
и агротехнических), так и субъективных
факторов, связанных с проблемой
форсированной индустриализации: в
условиях резкого падения зерновых
цен на мировом рынке в период мировой
депрессии 1929 – 1933 годов для обеспечения
массированных закупок зарубежного оборудования
необходимо было увеличить хлебный экспорт
(интересно отметить, что практически
50 % вывоза зерна шло в Германию за поставки
немецкой техники и кредитов), поэтому
правительство проводит антикрестьянскую
хлебозаготовительную политику – насильственное
изъятие продук-ции в основных зернопроизводящих
регионах страны (Украина, Северный Кавказ,
Поволжье), что и привело к зерновому или
продовольственному кризису 1932 – 1933 годов.
По средним данным, голодало 25 – 30 миллионов
крестьян а потери составили 8 мил чел.
Во-вторых, низкие (стагнационные) темпы
развития в 30-е годы сельского хозяйства,
о чем говорят показатели среднегодовых
темпов прироста аграрной продукции по
пятилеткам: первая пятилетка – 3 %; вторая
- + 5%; третья - + 2%.
Депрессивная ситуация в советском аграрном
секторе объяснялась следующими обстоятельствами:
отсутствие у «крепостного» колхозного
крестьянства юридической и экономической
свободы и, как следствие, заинтересованности
в высокой производительности труда; низкий
агротехнический уровень колхозной экономики,
особенно по сравнению с западными технологиями;
продолжение политики ценового диспаритета:
например, если реальные государственные
цены заготовок оказались на уровне 1928
года, то общий индекс цен в стране повысился
к концу 1940 года в 6,4 раза.
2. Вторая группа – последствия
долговременного характера, которые проявились
не только в 1930-е годы, но и на протяжении
всей советской аграрной истории: во-первых,
ликвидация всех основных форм нэповской
крестьянской кооперации (кредитной, потребительской, сельскохозяйственной),
которая практически не восстановлена
и до сих пор; интересно отметить, что большевики
рассматривали колхоз как временную переходную
форму организации экономики, а совхоз
в качестве идеальной аграрной структуры,
что проявилась позже в хрущевских аграрных
реформах; во-вторых, ликвидация крестьянства
как крупной социальной и
профессиональной группы населения: колхозный
крестьянин превратился в «крепостного»
наемного работника, отчужденного от земли,
средств производства, производственного
продукта, управления хозяйством и
не имеющего мотивации и рыночной психологии
– поэтому так сложно в современной России
формируется профессиональное фермерское
сословие и рынок аграрной рабочей силы;
и в третьих, в результате коллективизации
произошло «включение» аграрного сектора
в административно-командный хозяйственный
механизм: колхозы постепенно потеряли
свой исходный кооперативный хозрасчетный
характер и превратились в государственные
предприятия, включенные в государственные
планы по производству и сдаче сельскохозяйственной
продукции. |