Конфуцианско-даосистский тип культуры

                                                                   Введение

Китайский этнос создал особый тип культуры, отличающий его от культур других народов. Социальная этика и административная практика здесь всегда играли более значительную роль, нежели мистика и индивидуалистические поиски спасения. Здравомыслящий китаец никогда не задумывался над таинствами бытия и проблемами жизни и  смерти, зато он всегда видел перед  собой эталон высшей добродетели  и считал своим священным долгом ему подражать. Величайшими и  общепризнанными пророками здесь  считались те, кто учил жить достойно, в соответствии с принятой нормой, жить ради жизни, а не ради блаженства на том свете или спасения от страданий. Не религия как таковая, но прежде всего ритуализированная этика формировала облик традиционной китайской культуры. Все это сказалось на характере эволюции представлений об образе мира. В наши дни идеи Конфуция и Лао-цзы вновь возвращаются в круг живых учителей китайского культурного ареала. Пережив страшные потрясения, народы Китая, Кореи, Японии, Юго-Восточной Азии нашли в традициях даосистско-конфуцианской культуры живительные силы для восстановления своего здоровья. Не идеи насилия американской культуры, а идеалы гуманизма, уважительного отношения к природе, любовь к своему прошлому, своей героической истории подняли буквально с колен многие народы Азии и обеспечили им успех. Этим объясняется актуальность темы реферата.

Конфуцианско-даосистская картина мира

Религиозной структуре Китая  всегда была свойственна незначительная роль духовенства. Чаще всего ученые выполняли важнейшие функции  жрецов в честь Неба - высшей всеобщности, абстрактной и холодной, безразличной к человеку. Именно они были уважаемым  и привилегированным сословием  в Китае. Однако они были не столько  жрецами, сколько чиновниками.

Эти особенности религиозной  структуры Китая были заложены в  глубокой древности, начиная со II в. до н.э. Как и у других народов, у китайцев было множество богов  и духов, которым они приносили  жертвы, в том числе и кровавые. Но с течением времени на первый план среди этих богов и духов  стал выходить Шанди, верховное божество и легендарный родоначальник, их предок-тотем. Великий бог и божественный первопредок в одном лице встречались и в других религиях, например, в Египте. Однако в Китае Шанди воспринимался прежде всего как первопредок, заботящийся о благосостоянии своего народа. Это проявилось в том, что именно к нему шли просьбы и мольбы народа, связанные и с проблемой урожая, и с военными успехами, и с благополучным разрешением от бремени супруги.

Считалось, что великое  Небо карает недостойных и вознаграждает  добродетельных. Под добродетелью понималось соответствие правителя, олицетворяющего  народ, внутренней божественно-космической  силе Неба. Только имея добродетель, правитель  имел право управлять. Теряя ее, он утрачивал это право. Для китайских  правителей отождествление с Небом  означало принятие на себя ответственности  за весь мир, в который они включали собственно Китай и окружающую его  варварскую периферию, явно тяготеющую, по их представлениям, к центру, т.е. к китайскому властителю Поднебесной, сыну Неба.

Человеческое и божественное по-прежнему находились в неразрывном  единстве, разве что поменялись местами: боги словно спустились на землю, а  человек, осознавший свою мировую ответственность, свою нравственную природу, вознесся над  миром духов. Со временем Небо, в представлениях китайцев, все более теряло присущие ему когда-то личностные черты и превращалось во всеобщий порядок движения всего сущего, порядок одновременно и космический, и нравственный. Смысл жизни для древних китайцев заключался в поддержании правильных отношений человека с космосом, в умении всегда соответствовать движению мира.

Итак, в китайской традиции религия обернулась этикой, индивид  в ней как бы заслонил богов. Акцент на моральной и совершенно беспристрастной  воле Неба потребовал и соответствующей  трактовки народа. Народ был объявлен глашатаем воли Неба, и заботе о  нем отдавалось даже большее предпочтение, чем заботе о духах. Всеобщее чувство  народа воспринималось древними китайцами  самым точным проявлением верховной  справедливости небес. И в то же время  космически санкционированный коллективизм, по мнению китайцев, начисто исключает  из культуры индивидуализм и личностное начало, которые составляют в западноевропейской культуре краеугольный камень духовной жизни европейца.

Пожалуй, нигде в истории  культура не была столь доверчива  к миру природы, как в Китае. Интуитивная  доверчивость людей к мудрости природы  позволила китайцам создать оригинальную картину мира, где не было места  ни враждебности, ни несовершенству, ни дисгармонии. Эта картина мира поражает своей цельностью и гармоничностью. Мир в представлении китайцев - это мир абсолютного тождества  противоположностей, где многое и  единое не отрицают друг друга, все  различия относительны. В каждом явлении  природы, будь то цветок, животное, или  водопад, просвечивается богатство  всей природы. Каждое воплощает в  себе ее мудрость.

Мир изначально совершенен, гармония внутренне присуща ему, поэтому его не нужно переделывать. Напротив, нужно самоустраниться, уподобиться  природе, чтобы не мешать осуществлению  гармонии. Изначально природе присущи пять совершенств: человечность (жень), чувство долга (и), благопристойность (ли), искренность (синь) и мудрость (чжи).

Китайская культура не ориентирует  на деятельное начало, а призывает  к действию, сообразуемому с космическим  ритмом. Творчество принадлежит Небу. Поэтому китайский мудрец говорил: "Я излагаю, а не говорю". С  точки зрения Конфуция, личность получает свое содержание непосредственно от природы. Природа награждает ее талантом, и ее талант - следствие могучего творческого процесса в природе.

Таким образом, в основе гармонии общества и природы лежала идея социо-этико-политического порядка, санкционированного великим Небом. И эта идея поддерживалась и развивалась в учениях даосизма и конфуцианства.

Даосизм призывал к органическому  слиянию с природой. Ему китайцы  обязаны художественно-эстетической практикой, которая и по сей день, поражает человечество своей близостью  к природе.

Творцом даосизма считается  Лао-цзы, "Старый мудрец". Рассказывать о его жизни крайне сложно, так как вся имеющаяся о нем информация окутана тайной. Тем не менее, известно, что создатель этического учения Конфуций посетил Лао-цзы, дабы услышать его мнение о своей деятельности. Увы, встреча не принесла желаемого результата, так как "желтолицый" старик заявил, что Конфуций слишком шумит относительно своей персоны и совершенно напрасно тратит силы на социальные проекты и реформы. Ведь все, что он делает, по мнению мудреца-долгожителя (легенда утверждает, что Лао-цзы прожил 200 лет), - суета сует. Необходимо следовать дао (буквально - путь). Дао - это нечто всеобъемлющее, что заполняет собой все пространство, оно стоит надо всем и царит во всем. Оно соединяет человека и мир, убирает ограниченность, одномерность человеческого сознания. Слушающий дао не имеет привычки видеть лишь одну сторону вещи, у него не линейное восприятие, а объемное, фиксирующее изменения. Вещь - временна, процесс ее изменений постоянен, поэтому акцент в дао не на том, что есть, а на том, чего нет, что пребывает в покое, но порождает жизнь.

Как видим, дао - основа всего сущего во Вселенной, источник всех вещей и явлений. Индивидуальное проявление дао - "дэ", т.е. форма проявления дао в индивиде. В ней раскрывается нравственное совершенство личности, достигшей абсолютной гармонии с окружающим миром.

Эти мысли Лао-цзы изложил в книге "О пути к добродетели" - совершенно особом памятнике древнекитайской литературы, который на протяжении веков считается непревзойденным по своим художественным достоинствам, правда, нашедшем свое продолжение в книге "Чжуан-цзы" другого классика даосистской мысли - Чжуан-Чжоу. В обеих книгах соединены поэтическая афористичность с традицией примера, притчи, поясняющей, часто в весьма необычных формах, идеи суетности и иллюзорности человеческого бытия и важности слияния человека с природой.

Мир, как и человек, есть процесс безостановочных изменений, и потому непознаваем, непостижим обычным  наблюдением. Зато в своей невидимой  основе он покоен и доступен проницанию. Главное условие - не нарушить путь, не придти в противоречие с мировым ритмом, встроиться в мир, вслушаться в него. Чтобы это произошло, необходимо разработать способ жизни в согласии с миром.

Таким образом, как мы видим, даосизм не требует переделки, перестройки  природы. Он нацеливает на чуткое, бережное отношение к ней. Природа существует не для того, чтобы ее изучали, а  для того, чтобы ее переживали, извлекали  удовольствие от общения с ней.

Второе начало китайской  культуры - конфуцианство. Его создатель - Кун Фу-цзы, т.е. учитель Кун. Он родился около 551 г. до н.э. Семья принадлежала к старинному, но разорившемуся аристократическому роду.

С детства Конфуций полюбил  старинные обряды, и все его  игры сводились к подражанию священному церемониалу. Это говорит о том, что Конфуций по своему душевному  складу тяготел к ритуалу и  старине. Стремление изучить традиционные культы пробудило в мальчике желание  учиться. Овладев иероглифическим  алфавитом, он погрузился в изучение древней литературы. В поисках  работы Конфуций исколесил множество  мест. Наблюдения над бытом народа привели его к выводу, что его  родной край страдает тяжелым недугом. Феодальная рознь, мятежи, нищета царили повсюду. В юности он познал тяжелую  жизнь простолюдина, а в зрелом возрасте столкнулся с нерадивостью должностных лиц, алчностью купцов, жестокостью и праздностью князей.Чем сильнее в Конфуции окружающая жизнь вызывала протест, тем большим ореолом окружал он далекую древность. В народных сказаниях перед ним оживало идеальное царство, в котором властитель был мудр и справедлив, войско преданно и отважно, крестьяне трудолюбивы и честны, женщины верны и нежны, земля плодородна и обильна. Погружаясь в этот исчезнувший мир, Конфуций все больше укреплялся в своих взглядах: люди страдают потому, что в стране царит хаос, а для того, чтобы избавиться от него, следует возвратиться к дедовским обычаям и порядкам. Но сделать это нужно сознательно: каждый человек должен быть требовательным к себе, соблюдать установленные правила и каноны. Лишь тогда общество исцелится от своего недуга. Это открытие и легло в основу конфуцианской этико-социальной программы, задавшей вектор культурно-исторического развития Китая.Конфуций не оставил письменного изложения своего учения. Но друзья и ученики записали его высказывания в книге "Лунь-юй" - "Суждения и беседы". Книга состоит главным образом из отдельных, без всякой системы собранных фактов биографии и высказываний, которые обычно начинаются словами "Учитель сказал... ". "Лунь-юй" остается почти единственным надежным источником о мудреце и его учении.

Выступив с критикой своего века и высоко оценив века минувшие, Конфуций на основе этого противопоставления составил свой идеал совершенного человека, "цзюнь-цзы". Высокоморальный "цзюнь-цзы", сконструированный философом в качестве модели, должен обладать двумя важнейшими достоинствами: гуманностью и чувством долга. Однако для настоящего цзюнь-цзы одной гуманности недостаточно. Он должен обладать еще одним важным качеством - чувством долга (и). Долг - это моральная обязанность, которую гуманный человек в силу своих добродетелей накладывает на самого себя. Чувство долга, как правило, обусловлено знанием и высшим принципом, но не расчетом.

Конфуций дает развернутый  образ благородного мужа, противопоставляя его простолюдину, или "низкому  человеку" - "сяо жень". Первый следует долгу и закону, второй думает, как бы получше устроиться и получить выгоду. Первый требователен к себе, второй - к людям. О первом нельзя судить по мелочам, и ему можно доверить большие дела; второму же нельзя доверить большие дела, и о нем можно судить по мелочам. Первый живет в согласии с людьми, но не следует за ними, второй же следует за другими, но не живет с ними в согласии. Первому легко услужить, но трудно доставить радость, ибо он радуется лишь должному; второму трудно услужить, но легко доставить радость. Первый идет на смерть ради человеколюбия и должного, второй кончает свою жизнь самоубийством в канаве. Таким образом, "благородный человек" Конфуция - это умозрительный социальный идеал, своеобразное звено между Небом и обществом.

С течением времени и в  связи с ростом авторитета Конфуция и его учения этот абстрактно-утопический  идеал все более становился обязательным эталоном для подражания, приблизиться к которому было делом чести и социального престижа. Конфуцианство стало официальной идеологией династии Хань (III в. до н.э. - III в. н.э.), чиновники которой отбирались исключительно по принципу безупречного знания мудрости учителя.

Но к этому времени  многое в конфуцианстве сильно изменилось. С превращением его в официальную  догму буква подавила дух. Демонстрация преданности старине, уважения к  старшим, напускной скромности и  добродетели превратились в самоцель, чиновничью благопристойность, за которой  скрывались пороки и корыстолюбие.

В средневековом Китае  постепенно сложились и были канонизированы определенные нормы и стереотипы поведения каждого человека в  зависимости от занимаемого им места  в социально-чиновной иерархии. Они  нашли свое наиболее наглядное отражение  в том, что обычно именуется "китайскими церемониями".

В любой момент жизни, на любой случай - всегда и во всем существовали строго фиксированные и обязательные для всех правила поведения. В  эпоху Хань был составлен подробный свод этих правил внешней учтивости и церемониала - трактат Ли-цзы, сжатое, суммарное изложение конфуцианских норм, имевших обязательную силу на протяжении двух с лишним тысяч лет. Все записанные в этом обряднике правила следовало знать и применять на практике, причем с тем большей тщательностью, чем более высокое положение в обществе человек занимал.