Контрольная работа по "Истории"

Сначала в Москве мало знали о раскольниках и называли их капитонами (от черного  священника Капитона, распространявшего  раскол), но вскоре увидели, что Капитон  был лишь одним из многих, что  раскол проник повсюду.

Раскольники, гонимые Никоном, проклиная, прозвали его антихристом. Находили подтверждение  этому в Апокалипсисе. Толковали, что число антихриста – 666, и так  как приближался 1666 г., то вера в пришествие антихриста усилилась. Расколоучители пускали слух. Что Никон богохульник, что у него на внутренней подошве  одной туфли вышит образ Богоматери, а на другой – восьмиконечный крест. Постановления Никона, что апостолам  не нужно молиться на коленях, а достаточно кланяться в пояс; что юродивые не что иное, как бешеные и их не следует писать на иконах – подтверждали в глазах народа эти слухи. В 1666-м и последующих за ним годах напряжение суеверных ожиданий Апокалипсиса достигло крайней степени. В ночь перед масленицей и перед троицыным днем (на эти дни ожидали (по преданию) страшного суда) в нижегородском Поволжье, надев рубахи, саваны и, ложась в долбленые гробы, пели заупокойные молитвы. Некоторые даже сами себя отпевали.

Когда раскол оказал силовое противодействие, в  Москве начали понимать возможность  последствий распри, имевшей сначала  исключительно религиозный характер. Вскоре сопротивление обнаружилось и в Москве. Начинаются стрелецкие бунты в защиту соловецких монахов, следовательно за дело сподвижников Разина. Старые книги – лозунг партии, объявившей себя против как церковных, так и гражданских реформ. Сопротивление  гражданским реформам становится сущностью  раскола и только прикрывается разногласием по церковным вопросам, чтобы объединить более многочисленную массу, относившуюся враждебно к крутому повороту от старины к новым порядкам.

Противники  Никона называли себя последователями  старой веры и видели раскольников не в себе, а тех, кто, по их мнению, уклонялся от древнего православия. Напрасно им доказывали, что ничего не изобреталось, все, что вводились, было старым, бывшим прежде, что исправляли книги, тщательно сверяя, по 500 афонским спискам, по 200 греческим и из других мест, и всем тем, которым могли  предоставить 39 монастырских библиотек  в России. Старообрядцы считали, что  Никон хотел исправить книги  кое-как, только бы все было по-новому, что в его изменениях больше принимали  участие произвол и «любоначалие», чем желание исправить. При таком  взгляде на вещи, совершенно второстепенным вопросом стал: точно ли Никон сделал нововведения, и не сделали ли их те, кто допустил отступления от греческих обрядов в эпоху, предшествовавшую расколу? Вопрос о юридическом праве  здесь был посторонним.

Раскольники называли исправления «новшествами». «Новшества», шедшие с греческого востока, они признавали неверными, потому что  где же было существовать чистым и  неискаженным церковным преданиям  – говорили они – на земле, подвластной  туркам? «Новшества» с латинского запада были противны им по исконной вражде к католицизму, и четырехконечный крест уже потому был ими не принят, что он был «латинским крыжем».

Итак, раскол стоит за старину, но старину недавнюю, свою. Что было столетия назад, до того, ему нет дела.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

6. Заключение.

 

Итак, что  же привело к столь серьезным  переменам в Русской Церкви? Непосредственным поводом для Раскола послужила  книжная реформа, но причины, настоящие, серьезные, лежали гораздо глубже, коренясь в основах русского религиозного самосознания.

Религиозная жизнь Руси никогда не застаивалась. Обилие живого церковного опыта позволяло  благополучно решать самые сложные  вопросы в духовной области. Наиболее важными из них общество безоговорочно  признавало соблюдение исторической преемственности  народной жизни и духовной индивидуальности России, с одной стороны, а с  другой - хранение чистоты вероучения независимо ни от каких особенностей времени и местных обычаев. Незаменимую  роль в этом деле играла богослужебная  и вероучительная литература. Церковные  книги из века в век являлись той  незыблемой материальной скрепой, которая  позволяла обеспечить непрерывность  духовной традиции. Поэтому неудивительно, что по мере оформления единого централизованного  Русского государства вопрос о состоянии  книгоиздания и пользования духовной литературой превращался в важнейший  вопрос церковной и государственной  политики.

Нелегко было проводить реформу в условиях сопротивления большой части  населения. Но дело осложнилось, главным  образом, тем, что Никон использовал  церковную реформу, в первую очередь, для усиления собственной власти. Это также послужило причиной для возникновения его ярых противников  и раскола общества на два враждующих лагеря.

Таким образом, религиозный Раскол в русском  обществе стал фактом. Определение  собора, в 1667 году положившего клятву на тех, кто из-за приверженности неисправленным книгам и мнимо-старым обычаям является противником Церкви, решительно отделило последователей этих заблуждений от церковной паствы... Раскол долго  еще тревожил государственную жизнь  Руси. Восемь лет (1668 – 1676 гг.) тянулась осада Соловецкого монастыря, ставшего оплотом старообрядчества. По взятии обители виновники бунта были наказаны, изъявившие покорность

Церкви и цари - прощены и оставлены в прежнем положении. Через шесть лет после того возник раскольнический бунт в самой Москве, где сторону старообрядцев приняли, было, стрельцы под начальством князя Хованского. Прения о вере, по требованию восставших, проводились прямо в Кремле в присутствии правительницы Софии Александровны и патриарха.

Этот  драматический век резких характеров и ярких личностей наиболее проницательные историки не зря называли "богатырским" (С. М. Соловьев). Неверно говорить о "замкнутости", "застое" русской  жизни в семнадцатом столетии. Напротив, то было время столкновений и встреч как с Западом, так  и с Востоком — встреч не военных  или политических, которые Руси издавна  были не в новинку, а религиозных, "идеологических" и мировоззренческих.

Трудно, да наверно и невозможно однозначно сказать, что же стало причиной раскола  – кризис в религиозной или  в светской сфере. Наверняка, в Расколе  соединились обе эти причины. Так как общество не было однородным, то, соответственно, различные его  представители защищали различные  интересы. Отклик своих проблем в  Расколе нашли разные слои населения: и крепостные крестьяне, которые  обрели возможность выразить протест  правительству, становясь под знамя  защитников старины; и часть низшего  духовенства, недовольная силой  патриаршей власти и видевшая в ней  лишь орган эксплуатации; и даже часть высшего духовенства, желавшая пресечь усиление власти Никона. А  в конце XVII века в идеологии Раскола важнейшее место стали занимать обличения, вскрывавшие отдельные социальные пороки общества. Некоторые идеологи Раскола, в частности Аввакум и его соратники, перешли к оправданию активных антифеодальных выступлений, объявляя народные восстания небесным возмездием царской и духовной власти за их действия.

Словом, ни один историк пока не представил объективной точки зрения на Раскол, которая бы охватывала все тонкости жизни русского народа в XVII веке, повлиявшие на церковную реформу. Мне тем более трудно утверждать что-то определенное по этому поводу, но я все-таки склоняюсь к мнению, что истинной причиной Раскола Русской Православной Церкви было стремление его главных действующих лиц с обеих сторон захватить власть любыми путями. Последствия, отразившиеся на всем течении жизни в России, их не волновали, главное для них было – сиюминутная ВЛАСТЬ!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

8. Список использованной литературы.

 

1. Ключевский В.О. Русская история. Полный курс в 3-х книгах. М.: Мысль, 1993 г. Кн. 2.
2. Костомаров Н.И. Раскол. Исторические монографии и исследования. М.: Чарли, 1994 г.
3. Мордовцев Д.Л. За чьи грехи? Великий раскол. М.: Правда, 1990 г.
4. WWW.Yandex.ru