- Предпосылки коренного обновления советского общества. Стратегия «ускорения»
Динамика перестроечных
процессов прослеживается достаточно
четко. Здесь можно выделить четыре самостоятельных
этапа: апрель 1985 г. — 1986 г. — начало преобразований;
1987 г. — май 1989 г. — управляемая «сверху»
перестройка; май 1989 г. — март 1990 г. — выход
перестройки изпод контроля «сверху»;
март 1990 г. — август 1991 г. — кризис перестроечных
процессов. Часть исследователей считают,
что к моменту прихода к власти у М.С. Горбачева
уже сформировалось свое видение действий
по коренному улучшению дел в стране (в
этом отношении программной является
его речь, произнесенная в декабре 1984 г.
на Всесоюзной конференции по идеологии),
другие, наоборот, подчеркивают, что у
инициатора перестройки изначально имелись
только разрозненные реформаторские идеи,
которые постепенно и противоречиво складывались
в определенную концепцию и программу.
Видимо, «скептическая» точка зрения больше
соответствует реалиям. Действительно,
вначале действия сформировавшегося в
руководстве КПСС реформаторского крыла
были весьма умеренными. В их основе лежало
представление о том, что существовавшая
в СССР экономическая и политическая система
обладает огромным потенциалом развития,
и задача заключается лишь в его полноценном
использовании при ликвидации препятствовавших
этому помех. Подобно Н.С. Хрущеву, М.С.
Горбачев в первые годы деятельности на
посту генерального секретаря был подчинен
синдрому сверхдержавного мышления, рассчитывая
в течение нескольких лет добиться уровня
развитых западных стран по ряду важнейших
экономических показателей. Подобная
исходная позиция привела к тому, что в
апреле 1985 г. пленум ЦК КПСС провозгласил
курс на «ускорение» социальноэкономического
развития страны. В его основе лежала новая
структурноинвестиционная политика. Предполагалось
перенести упор с разорительной практики
«долгостроев» на техническое перевооружение,
модернизацию действующих предприятий
и производств. При этом первостепенной
задачей признавалось ускоренное развитие
машиностроения, которое рассматривали
как базу быстрой переориентации всего
народного хозяйства. Опережающее развитие
советского машиностроения, а также других
наукоемких отраслей должно было привести
к достижению ими уже в начале 1990х гг. мирового
уровня. Кроме этого, программой «ускорения»
предусматривались активизация «человеческого
фактора» и приведение в действие других
«скрытых резервов». По мнению разработчиков,
все эти (во многом декларативные, как
показала практика) нововведения позволяли
в короткий срок преодолеть застойные
явления, добиться подъема экономики,
ликвидировать отставание от развитых
стран и существенно улучшить материальное
положение советских людей. Состоявшийся
в феврале — марте 1986 г. XXVII съезд КПСС
подтвердил избранный руководством страны
курс на совершенствование социалистического
общества, на социальноэкономическое
ускорение. В частности, предполагалось
к 2000 г. удвоить экономический потенциал
СССР, в 2,5 раза повысить производительность
труда и обеспечить каждую советскую семью
отдельной квартирой. И хотя съезд подверг
критике за утопизм действующую программу
КПСС и принял ее новую редакцию, его собственные
широкомасштабные решения были выдержаны
явно в нереалистическом духе. Реализация
программы «ускорения» не оправдала оптимистических
прогнозов. Проводившиеся мероприятия
мало затрагивали действующую экономическую
систему. Реальным подспорьем «снизу»
политике «ускорения» должны были стать
советы трудовых коллективов с законодательно
закрепленными весьма широкими полномочиями
(выборы руководящих работников, регулирование
заработной платы, определение цены выпускаемой
продукции). Однако на практике зачастую
все сводилось к проявлению «коллективного
эгоизма»: выбирались удобные и покладистые
начальники, всевозможными способами
повышалась цена выпускаемой продукции
и зарплата. В СМИ вновь стала актуальной
проблема «наведения порядка и дисциплины».
В мае 1985 г. было принято постановление
Совета Министров СССР о мерах по искоренению
пьянства и алкоголизма. Для финансовой
системы страны это обернулось резким
сокращением доходной части бюджета (за
три года государство недополучило 37 млрд
рублей). Широкомасштабная антиалкогольная
кампания привела к вырубке виноградников,
образованию громадных «винных» очередей
и увеличению потребления населением
алкогольных суррогатов. Ярким примером
применения административнокомандных
методов в управлении экономикой на стадии
«ускорения» стало введение системы государственной
приемки продукции на промышленных предприятиях
(подобная служба инспекторов ранее существовала
применительно к военной промышленности).
Безрезультатными оказались попытки оживить
за счет многомиллиардного инвестирования
отдельные отрасли экономики
(помимо приоритетного
машиностроения, это касалось также
сельского хозяйства, жилищного
строительства, производства товаров
народного потребления). Официальная
статистика настраивала советских
людей на оптимистический лад
(утверждалось, что в 1986 г. достигнут
самый высокий за 1980е гг. рост промышленного
производства, а валовой сбор зерна составил
210 млн т.). Однако цифры ЦСУ существенно
расходилась с реальностью: опыт повседневной
жизни убеждал, что снабжение населения
товарами народного потребления и продовольствием
ухудшалось. С одной стороны, обозначившиеся
экономические трудности стали результатом
неблагоприятного стечения обстоятельств
(падение цен на нефть, затраты на ликвидацию
последствий Чернобыльской катастрофы),
с другой — просчетов собственно курса
«ускорения». Впоследствии М.С. Горбачев
смог критически оценить результаты своей
экономической политики 19851986 гг.: «В экономике,
следуя установившимся стереотипам, мы
начали с реформы тяжелой промышленности.
Правильнее же было начинать с сельского
хозяйства, с легкой и пищевой промышленности,
то есть с того, что дало бы быструю и наглядную
отдачу для людей, укрепило социальную
базу перестройки». Реформаторская стратегия
«ускорения» в конечном счете привела
к перенапряжению бюджета и росту его
дефицита (уже в 1985 г. он составил 1718 млрд
рублей, а в следующем году — более 50 млрд
рублей). Бюджетный дефицит покрывался
за счет печатного станка, что вело к развитию
в СССР скрытой инфляции. Как выяснилось
впоследствии, бюджетная дестабилизация
предшествовала значительному ухудшению
положения в народном хозяйстве СССР в
целом. Складывавшиеся экономические
реалии толкали руководство Советского
Союза к внешним займам. Нефтяной «наркотик»
советской экономики эпохи «застоя» заменялся
другим, несравненно более опасным — зависимостью
от внешних долгов, которые начали стремительно
расти (в 1985 г. задолженность СССР по кредитам
Западу составила 27,2 млрд долларов, а в
1988 г. — уже 40,8 млрд долларов).
- Курс на радикальные социально-экономические реформы.
Проблема радикальных
экономических реформ в России является
достаточно актуальной в свете построения
демократического государства с
эффективной рыночной экономикой и
развитым гражданским обществом, а
так же с учетом необходимости
продолжения структурных изменений
в политической и экономической
системе. Реформы, начавшиеся в январе
1992 г ., были попыткой России совершить
быстрый, практически мгновенный переход
от социалистической, командно-бюрократической
экономики – к рыночной. Однако они привели
к результату, отличному от общественных
ожиданий, а также целей, провозглашавшихся
инициаторами и сторонниками общественных
перемен, а их последствия существенно
отражаются на экономике и социально-экономической
политике до сих пор. Те проблемы, с которыми
сегодня сталкивается Российская Федерация
– это не случайный набор трудностей,
а проявление тенденций, заложенных радикальным
постсоциалистическим переходом, названным
«шоковой терапией». Существуют самые
разные оценки хода и результатов реформ
– от достаточно позитивных до крайне
негативных. Тем не менее, стоит отметить,
что Россия 1990-х, безусловно, кардинально
изменилась по сравнению с Советским Союзом
конца 1980-х годов. В то же время, сформировавшаяся
новая система коренным образом отличается
не только от советского планового хозяйства,
он и от первоначально провозглашенных
ориентиров. Принятая российским руководством
в качестве базовой модели радикальная
экономическая реформа по методам западной
программы "шоковой терапии" стала
своеобразной альтернативой неудавшимся
попыткам союзного руководства периода
"перестройки" осуществить постепенную
модернизацию сверхцентрализованной
социалистической экономики. Согласно
принятой концепции группы Е. Т. Гайдара,
постсоветская экономика не могла быть
усовершенствована, она подлежала только
немедленному демонтажу при одновременной
ломке командно-бюрократической системы
управления и распределения. Эта модель
радикально-либеральной модернизации
с широким использованием монетаристских
методов была апробирована в Российской
Федерации в 1992-1993 гг. Первой радикальной
реформой в начале января 1992 г. стал отпуск
цен. По прогнозам правительства, эта акция
должна была привести к сравнительно небольшому
(в 3 раза) росту цен. Соответственно был
установлен индекс повышения зарплаты
в бюджетных сферах, пенсий, стипендий
и т. п. (70%). Но цены выросли сразу в 10-12 раз.
Результатом явилось резкое падение уровня
жизни большинства населения. Кроме того,
реформа нанесла удар по сберегательным
вкладам граждан, обесценив их трудовые
накопления, не были разработаны механизмы
их индексации. Эти неожиданные и драматические
результаты осуществления нового курса
породили в широких слоях населения глубокое
недоверие к правительству реформаторов.
Другой проблемой, с которой столкнулось
правительство, явился кризис взаимных
неплатежей промышленных предприятий.
Уже к 1 июня 1992 г. сумма взаимных долгов
в экономике составила около 2 трлн. руб.
В результате, не получая денег за производимую
и поставляемую продукцию, предприятия
страны оказались на грани краха. Хронически
задерживалась выплата заработной платы.
Выходом из сложившейся ситуации стало
предоставление госпредприятиям льготных
кредитов Центробанком, что создало, в
свою очередь, условия для раскручивания
инфляционной спирали. Рост денежной массы
привел к резкому падению курса рубля
и сделал невозможной финансовую и денежную
стабилизацию. Это неизбежно вело к провалу
гайдаровской монетаристской модели "шокотерапии"
и корректировке курса реформ. Одновременно
с отпуском цен последовал ряд мер по либерализации
торговли. В течение 1992 г. это привело к
тому, что в широких масштабах осуществлялось
"первоначальное накопление капитала"
за счет спекулятивных операций в торгово-закупочной
сфере. Наиболее опасным следствием этого
процесса стало накопление огромной денежной
массы, оказавшейся вне сферы налогообложения.
В результате значительно вырос дефицит
федерального бюджета, который правительство
старалось покрыть при помощи внешних
займов. Главными условиями предоставления
кредитов России являлись либерализация
внутренних цен до уровня мировых и ликвидация
бюджетного дефицита. Наконец, третьей
важнейшей задачей экономической модернизации
являлось разгосударствление собственности
в стране путем широкого акционирования
и приватизации. Летом 1992 г. была утверждена
чековая (ваучерная) приватизация на основе
бесплатной раздачи приватизационных
чеков всему населению по номинальной
стоимости 10 тыс. руб. Именно ваучерная
приватизация, согласно концепции преобразований,
должна была нейтрализовать негативные
стороны радикальных реформ и создать
"средний класс" - класс собственников-акционеров.
Раздача чеков на общую сумму 1 трлн. 400
млрд. руб. (так было оценено все имущество
приватизируемых предприятий страны)
населению началась 7 октября 1992 г.
Спустя полтора года, с 1 июля 1994 г. правительство
приняло решение о переходе ко второму
этапу приватизации - денежному. Одновременно
было признано, что ваучерная приватизация
не дала ожидаемого эффекта и не привела
к оживлению промышленного производства
и появлению класса собственников. Итоги
проведения экономических реформ в 1992-1993
гг. продемонстрировали их внутреннюю
противоречивость. Так, с одной стороны,
было введено свободное ценообразование
и начался процесс массовой приватизации,
приведший к формированию рыночных отношений
в обществе, с другой - "шокотерапия"
вызвала рост социального напряжения
в обществе, развал целых отраслей промышленности,
нанесла сокрушительный удар по бюджетным
сферам. Общество подверглось резкой поляризации
- разделению на богатых, сверхбогатых,
с одной стороны, и обедневших, нищих -
с другой. 4% россиян в 1993 г. имели доходы
примерно в 300 раз превышающие доходы самых
бедных граждан страны. Трагической
ценой преобразований стало резкое увеличение
смертности россиян (на 20% в 1993 г. по сравнению
с 1992 г.) и снижение рождаемости (на 14% за
тот же период). Негативные проявления
последствий рыночных преобразований
в 1993 г. протекали на фоне усилившейся
конфронтации между федеральными органами
исполнительной и законодательной власти.
Сложившаяся ситуация грозила разрушить
основные механизмы управления обществом.
После октябрьских событий и принятия
Конституции РФ были предприняты шаги
по укреплению федеральной исполнительной
власти и одновременно осуществлялась
корректировка курса социально-экономических
преобразований в направлении поэтапного
развития рыночной экономики и гражданского
общества.
- Государственная политика в области науки
Организация эффективного государственного
регулирования и поддержки образования
и науки является непростой задачей.
Можно выделить несколько основных
этапов реформирования правовой идеологии,
предшествовавшие нынешним представлениям
о государственном регулировании
и финансовом обеспечении в образовании
и науке.
В период
до 90 годов прошлого столетия
государственное регулирование
и финансирование в области
науки имело в своей основе
простую схему. Объем бюджетного
финансирования в области науки
рассчитывали, исходя из директивно
устанавливаемого количества научных
работников в стране и среднего
планового норматива материально-технического
оснащения штатного рабочего
места в научной организации.
Правовое регулирование деятельности
в области образования и науки
определялось целями и нуждами
государства. Главную роль играла
политическая воля, аранжированная
инструкциями, методическими указаниями
и рекомендациями. Подзаконные акты
государственных органов исполнительной
власти использовались чаще, чем
нормы законов. Тексты законов
во всех важнейших для практики
случаях отсылали гражданина
к актам министерств и ведомств.
Особенностью правовой идеологии
государственного управления, доминирующей
в тот исторический период, являлось
уравнивание минимальных доходов
внутри каждого из слоев населения,
выделенных по формальным признакам
(по профессиональной принадлежности,
стажу работы или иным факторам).
Правовая система страны в
целом и, в частности, конкретное
содержание отдельных норм отражали
тогдашнее экономическое и политическое
устройство страны, когда единственным
координатором, работодателем и
социальным партнером для участников
научно-исследовательского процесса
было государство. Законодательство
в области образования и науки
постоянно прирастало требованиями,
распространяющими на участников
образовательной и научной деятельности
разного рода доплаты, льготы и иные преференции,
относящиеся к пенсионному, жилищному
или другим отраслям права.
После известных
социально-политических реформ начала
90-х годов XX века правила финансирования
в области образования и науки
в целом сохраняли прежнюю
схему, но бюджетные назначения
перестали исполняться. Для компенсации
недостачи бюджетных ассигнований
учреждениям образования и науки
разрешили использовать средства,
полученные в результате предпринимательской
деятельности. Были введены налоговые
льготы в области образования
и науки, чтобы компенсировать
недополучаемые бюджетные назначения.
Проникновение либеральных тенденций
в правовую идеологию российских
законодателей имело своим результатом
инкорпорацию ряда не свойственных
прежде концепций и идей в
тексты законов России. Все чаще
стали появляться цитаты и
обороты из зарубежной юридической
практики, а также принципы и
положения, по своей обоснованности
и лексике напоминающие декларации.
Правовые новшества не всегда
были обеспечены экономическими,
материально-техническими или кадровыми
ресурсами. Поэтому неисполнение
предписаний закона стали достаточно
привычным явлением. В качестве
средства борьбы с указанным
явлением в дополнение к одним
неисполняемым законам стали
принимать другие, имевшие целью
отследить исполнение предыдущих.
Нормы бюджетного и налогового
законодательства, административного,
трудового и иных отраслей
права стали занимать чуть
ли не самостоятельное положение
в текстах отраслевых законов
в области образования и науки.
Примером может служить появившийся
в этот период закон О науке
и государственной научно-технической
политике. Указанная тенденция была
даже некоторым образом узаконена
вследствие принятия Федерального
закона от 9 июля 1999 года 159-ФЗ О
введении в действие Бюджетного
кодекса Российской Федерации
, где указано: Законодательные
акты Российской Федерации в
области образования, науки, научно-технической
политики, культуры, принятые до
введения в действие Кодекса,
содержащие нормы, регулирующие
бюджетные отношения, действуют,
если они не признаны утратившими
силу . Подобные заимствования из
иных разделов правовой системы
России способствовали возникновению
коллизий и противоречий. Юридические
несоответствия выправить не
удавалось, так как даже федеральный
бюджет не исполнялся, что позволяло
в любой момент признать не
действующим любой договор вследствие
обстоятельств неодолимой силы.
Используемая
литература:
1. Артемов В.В., Лубченков
Ю.Н. история для профессий и специальностей
технического, естественно-научного, социально-экономического
профилей 2010г. 2. Хачатурян В.М. «История
мировых цивилизаций». Изд.М, Дрофа, 2000г.