Контрольная работа по "Истории"

20 августа Дмитрий выступил из  Коломны и, пройдя границы своего  княжества, стал на Оке при  устье Лопастны, осведомляясь о  неприятельских передвижениях. Здесь с ним соединился двоюродный брат. Владимир Андреевич Серпуховской, подошли последние московские полки. Тогда, видя все силы в сборе, Дмитрий велел переправляться через Оку. 6 сентября войско достигло Дона. Здесь князья устроили совет, и мнения разделились. Одни говорили: "Ступай, князь, за Дон!" Другие возражали: "Не ходи, потому что врагов много, не одни татары, но и литва и рязанцы". Дмитрий принял первое мнение и велел мостить мосты и искать броды. В ночь на 7 сентября войско начало переправляться за Дон. Утром 8 сентября на солнечном восходе был густой туман, и когда в третьем часу просветлело, то русские полки строились уже за Доном, при устье Непрядвы. Часу в двенадцатом стали показываться татары; они спускались с холма на широкое Куликово поле. Русские также сошли с холма, и сторожевые полки начали битву. Сам Дмитрий с дружиной выехал вперед и, побившись немного, вернулся к основным силам устраивать полки. В первом часу началась решительная битва. Такой битвы не бывало на Руси прежде: говорят, что кровь лилась, как вода, на пространстве десяти верст, лошади не могли ступать по трупам, ратники гибли под конскими копытами, задыхались от тесноты. Пешая русская рать уже лежала как скошенное сено, но исход боя решил .Владимир Андреевич, ударивший из засады с конным полком в тыл татарам.

В "Повести о Мамаевом побоище", источнике сложном и противоречивом, в котором много явных вымыслов и нелепиц, рассказывается о том, что Дмитрий надел княжескую  мантию на своего любимца Михаила Бренка, сам же в одежде простого воина замешался в толпе, так как хотел биться с татарами вместе с дружиной. Неизвестно, можно ли доверять этому известию, но действительно, Дмитрий, как видно, не руководил сражением; оно шло словно само по себе, а все важные решения принимались Владимиром Андреевичем и воеводой Боброком. После завершения битвы, Владимир Андреевич велел трубить в трубы и собирать всех оставшихся в живых ратников. Не было только Дмитрия. Владимир стал расспрашивать: не видал ли кто его? Одни говорили, что видели его жестоко раненным, и потому должно искать его между трупами; другие - что видели, как он отбивался от четырех татар и бежал, но не знают, что после с ним случилось; один объявил, что видел, как великий князь, раненый, пешком возвращался с боя. Владимир Андреевич стал со слезами упрашивать, чтоб все искали великого князя, обещал богатые награды тому, кто его найдет. Войско рассеялось по полю; нашли любимца Дмитриева, Михаила Бренка, наконец двое ратников, уклонившись в сторону, нашли великого князя, едва дышащего, под ветвями недавно срубленного дерева. Дмитрий с трудом пришел в себя, с трудом распознал, кто с ним говорит и о чем, панцирь его был весь разбит, но на теле не было ни одной серьезной раны.

По случаю победы, говорит летописец, была на Руси радость великая, но была и печаль большая по убитым на Дону; оскудела совершенно вся земля русская воеводами, и слугами, и всяким воинством, и от этого был страх большой по всей земле Русской. Это оскудение дало татарам еще кратковременное торжество над куликовскими победителями.

Мамай, возвратившись в Орду, собрал опять большое войско, с тем, чтоб идти на московского князя, но был остановлен другим врагом: на него напал хан заяицкий Тохтамыш, потомок Чингисхана. На берегах Калки Мамай был разбит, бежал в Крым и там погиб. Тохтамыш, овладевши Золотой Ордой, отправил к московскому и другим князьям русским послов известить их о своем воцарении. Князья приняли послов с честью и отправили своих послов в Орду с дарами для нового хана. В 1381 году Тохтамыш отправил к Дмитрию посла Ахкозю, который назывался в летописях царевичем, с семьюстами татар; но Дхкозя, доехавши до Нижнего Новгорода, возвратился назад, не смея ехать в Москву; он послал было туда несколько человек из своих татар, но и те не осмелились въехать в Москву. Тохтамыш решился разогнать этот страх, который напал на татар после Куликовской битвы. В 1382 году он внезапно с большим войском переправился через Волгу и пошел к Москве, соблюдая большую осторожность, чтоб в русской земле не узнали о его походе.

Когда весть о татарском нашествии все же дошла до Дмитрия, он хотел было выйти к ним навстречу, но область его, страшно оскудевшая народом после Куликовского побоища, не могла выставить достаточного числа войска, и Дмитрий уехал сперва в Переяславль, а потом в Кострому собирать полки. Сюда к нему пришло известие, что Москва взята. Впрочем, Тохтамыш не чувствовал себя уверенно и после этого. Узнав, что Дмитрий собирает полки в Костроме, а Владимир стоит с большой силой у Волока, он поспешно ушел обратно в степь. Дмитрий вернулся в разоренный город и за свой счет похоронил всех убитых - 24 000 человек.

Воспользовавшись бедою Москвы, Михаил Тверской немедленно отправился в Орду искать великого княжения. Но в 1383 году приехал в Москву посол  от Тохтамыша с добрыми речами и пожалованием. За эти добрые речи должно было дорого заплатить. В 1384 году начались тяжелые поборы для уплаты ханской дани. Каждая деревня давала по полтине, а города платили золотом.

В это же время Дмитрий хотел  свести счеты с Олегом Рязанским, который уже дважды был союзником татар. В том же 1382 году московская рать разорила Рязанскую волость. В 1385 году Олег внезапно напал на Коломну, взял и разграбил ее. Московские войска, отправленные против него, потерпели поражение. С помощью игумена Сергия Дмитрий заключил с Олегом мир.

Татарское разорение и обязанность  платить тяжелую дань довели казну  великого князя до скудости. Возможно, это заставило Дмитрия искать новые источники дохода. Подобно своим предшественникам, Дмитрий обратил внимание на богатый Новгород. Как раз в это время разгулялись новгородские ушкуйники. Это послужило поводом к объявлению войны. В декабре 1386 года, собрав большое войско, Дмитрий двинулся на Новгород, сжигая и разоряя все на своем пути. В начале января 1387 года московское войско стало недалеко от Новгорода. Испуганные горожане умолили Дмитрия не начинать осады и согласились выплатить 8000 рублей, а кроме того, согласились ежегодно платить с черных людей особую подать ("черный бор") в пользу великого князя.

Это было последнее деяние Дмитрия, все княжение которого пало на очень бурную и тяжелую эпоху. Дмитрий умер рано - в 1389 году, всего 39 лет от роду. Между тем, следуя житию, он был крепок, высок, плечист и даже грузен - "чреват вельми и тяжек собою зело", имел черную бороду и волосы, а также дивный взгляд. То же житие сообщает, что Дмитрий имел отвращение к забавам, отличался благочестием, незлобивостью и целомудрием. Книг он не любил читать, но духовные имел в своем сердце. Погребен в Архангельском соборе в Москве.

Значение Куликовской победы было огромно: русским стало ясно, что татар можно побеждать, если действовать дружно и всем вместе. Русские также поняли, что Москва и московские князья стоят не только за себя, но за всю Русскую Землю. Также стало ясно, что новый московский порядок, когда великий князь является государем над всеми остальными князьями, хорош и выгоден: при нём нет княжеских ссор и русские люди могут объединяться для общего дела. Куликовская победа не окончила татарского ига. Всего лишь через два года после неё, в 1382 г., новый хан, свергший Мамая, Тохтамыш, так внезапно напал на Русь, что Димитрий не успел собрать войско. Тохтамыш взял Москву, ограбил её и сжёг. Разорены были и другие города. Татары ушли с большой добычей и пленниками, а Димитрий снова должен был платить дань татарам и дать им своего сына Василия в качестве заложника. Но эта татарская победа не имела уже большого значения: татары победили потому, что пришли исподтишка. Прошло то время, когда татары могли приходить и хозяйничать на Руси. Куликовская битва дала решительный толчок к объединению русских людей, которые смотрели на неё следующим образом: Мамая со страхом ждёт вся северная Русь. Олег, князь рязанский, входит в соглашение с врагом; князья суздальско-нижегородский и тверской притаились в своих уделах, выжидая, что будет ; не спешил с помощью и Новгород, ожидая результатов. И только один московский князь, собрав все свои силы, даёт отпор Мамаю и даже не в своём княжестве, а в степи, в диком поле , где он защитил всю Русь. Приняв на себя татарский удар, Димитрий Донской явился страдальцем за всю Русскую Землю. Одержавши же победу, он показал всей Руси огромную силу. После этой победы русский народ потянулся к нему, как к своему законному государю. Москва стала законным центром для объединения Руси в одно государство. Сбор удельных княжеств в единое государство значительно ускоряется.

ПОЯВЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ «РОССИЯ».  Восточнославянское государственное образование, располагавшееся  у среднего Днепра в IX-X вв., называли Русью (Русской землей). Свидетельства этому можно найти в византийском сочинении «Управление империей» Константина Багрянородного (“De administrando imperio”, Х в.) и в Бертинских анналах (время правления Людовика Благочестивого). Доказательством служат межгосударственные договоры (Русь и Византия, Х в.)  и русские летописные своды XI-XIIвв. Стольными городами (центрами) являлись Киев, Чернигов и Переславль (Южный).  В русских летописях последующего периода уже более-менее определяется граница Древней Руси.  В данных  XI-XII вв. есть информация, кроме вышеназванных городов, о Вышгороде, Белгороде, Триполье, Богуславце, Корсуни, Каневе, Шумске, Тихомле, Выгошеве, Гнойнице, Бужске. Границы объединяли большую племенную территорию полян и частично территорию северян, радимичей, уличей и вятичей (возможно), а также финно-угорских племен (чуди и веси). Из этих данных можно сделать вывод о том, что Русь, как государственное образование, была не племенной или этнической, а объединялась на основании политической необходимости. Дальше уже начинался процесс классообразования, сословного расслоения  и выделения знати как сословия. Таким образом, появилось  Древнерусское государство, получившее свое название от названия «образующего ядра» – Русь. В «Повести временных лет»,  являющейся самым известным и авторитетным документом этого периода,  имеется информация о том, что термин «Русская земля» (совокупно с тем, что подразумевается под «древней Русской землей») обозначал и земли всех славянских племен, населявших тогда территорию Восточной Европы.

В начале XIII в. к этому понятию были уже причислены и восточные территории  Древней Руси: Ростово-Суздальская и Новгородская. Исследования археологов подтверждают факт наличия  значительных экономико-социальных изменений, чем подтверждают факты, приведенные в «Повести временных лет».  После периода монголо-татарского завоевания название «Русь» закрепилось именно за этими территориями. Исторические памятники XIII—XIV вв. свидетельствуют, что к этому понятию еще достаточно продолжительный срок принадлежали территории, заселенные племенами восточных славян. При ослаблении связей между различными частями Древней Руси (XIII в. и позднее) в топонимике появились такие объекты, как Русь Белая, Русь Малая, Русь Черная и Красная (Червонная). Каждый из этих объектов жил собственной жизнью в пространстве истории, но именно тогда появились такие термины, как «русские», «русский». В периоде, последовавшем за монголо-татарским нашествием и дроблением Киевской Руси, образовавшиеся суверенные  княжества продолжают называться Русью как  земли, расположенные рядом с Киевом. Объединивший под своей властью территории Новгородского, Суздальского  и Владимирского княжеств московский царь начинает официально именоваться   «великий князь Московский», но патриарха титулуют как «митрополита всея Руси». В процессе переговоров с Литовским княжеством царь Иван III включил дополнением в свой титул оборот «Всея Руси» (1493 г.). Это было сделано в пику князю Литовскому, титуловавшемуся князем Литовским и Русским (в составе княжества Литовского находились Киевские земли). Но с тех пор официально Московское княжество называлось Руссией, а Иван III – Великим Государем всея Русии: «Мы Иоанн, Божиею милостию Государь всеа Русии, Володимерский, и Московский, и Новогородский, и Псковский, и Тверский, и Югорский, и Вятский, и Пермский, и Болгарский, и иных» (наименование обязательное в дипломатических сношениях).

Итак, «Русь»- топонимический термин, который обозначал территорию, населенную русскими,  и государственное  образование. Появление термина  «Россия» связывают с началом централизации русского государства. В русских исторических архивах наименование страны «Россией» начинает встречаться с  конца XV в., но все-таки гораздо чаще употребляется название «Русь», «Русская земля» или «Московское государство». К середине XVI в. к первоначальным территориям русского государства были присоединены территории Урала, Восточной Сибири, Средней Азии, Кавказа, которые были заселены нерусскими этническими группами. Именно тогда на первый план вышло название «Россия» («Российское государство»), а понятие «российский» стало обозначать государственную принадлежность. Завершился этот процесс полностью в XVII в., это отслеживается по архивным документам, в которых это название широко используется. Понятие «русский»  уже в начале XVI в. стало обозначать принадлежность к определенной этнической группе. Название «Россия» («Российская империя») было официально принято с начала XVIII в.

Версий происхождения термина  «Россия» – превеликое множество: историческая византийская, североиранская, финская лингвистическая, прусская историко-топонимическая и др. Серьезно можно отнестись только к историко-топонимической, лингвистической и исторической. Все остальные – безусловно,  интересны, имеют своих сторонников, но в развитии доказательной базы все более удаляются в область бездоказательности.

3. Образование великорусской народности

Начало русского народа совпало  с началом Церкви на Руси. Особенно благоприятные условия состояли в том, что русский народ получил  Православие, когда оно после 1000 лет утвердилось и созрело.

Начало правильной и исторической жизни русского народа совпало с  началом русской церкви: святейший  дар веры Православной Провидением  ниспослан был России с первых дней ее существования. Притом, вера Христова предстала юным исповедникам своим в самом законченном и для человеческого восприятия уясненном состоянии: святыня и истинность Православного христианства были доказаны, запечатлены и омыты праведною кровью несметного множества христианских мучеников в период гонений и ересей; догматическое учение Православия было всесторонне раскрыто и утверждено на незыблемом основании вселенских соборов; наконец, и церковное управление и церковное богослужение достигли к тому времени полноты своего благоустройства. Умиротворенное внутри, твердое, окрепшее и снабженное всеми указаниями предания и опыта со вне, с вполне раскрытым учением и сложившимися учреждениями, Православное вероисповедание, таким образом, было усвоено Россиею при условиях и обстоятельствах самых благоприятных для распространения его животворных и спасительных истин в сознании народа и для сообразного этим истинам нравственного изменения и перевоспитания русского общества.

Юный русский народ представлял  хороший материал - по сравнению  с другими - для принятия христианства. Со своей стороны народ русский представлял из себя материал, еще не сформировавшийся, жизнь, еще не установившуюся и не выработавшую, строго говоря, никаких определенных нравственных устоев и общественных учреждений. Молодые и свежие племена славянские, составившие Россию, представляли из себя поле новое и чистое, материал как нельзя более удобный и соответствующий, именно как бы самим Небом подготовленный к восприятию православного просветительного начала. И между тем как у других языческих и не тронутых культурою народов перемена религии всегда сопровождалась более или менее крупными государственными переворотами, - замечательно мирно, тихо и быстро совершился переход от язычества к христианству народа русского. Известно, что, например, у саксов, фризов, скандинавов, пруссов, литовцев и др. европейских народов христианство вводилось насильственно, причем дело доходило, обыкновенно, до меча и кровавых расправ. Помимо исторических и социальных причин, весьма важное сопротивление христианству представляла там и языческая религия. Как имевшая за собою уже многовековые предания и исконный в народе авторитет, да и по смыслу, внутреннему содержанию своему служившая отражением человеческих страстей, оправданием усвоенного поведения и установившейся жизни, языческая религия этих народов составляла для исповедников своих заветную и дорогую святыню, целый мир своеобразного блаженства; расстаться с этими верованиями для тех язычников было, действительно, и тяжело, и болезненно, - значило идти против самих себя. Между тем для юного народа русского и этого препятствия не существовало: немногосложная и не успевшая еще ни догматически выясниться, ни практически сложиться мифология славян, имевшая, притом, и по существу своему не столько жизненное, сколько отвлеченное значение, как аллегорическое представление сверхъестественных сил, сама по себе не представляла она сколько-нибудь серьезного противодействия христианству. И вот, легко и свободно русский народ отказывается от своих религиозных верований и почти без всякого протеста, без предубеждений, именно с чистым сердцем и отверстою душою воспринимает святыню Православного христианства. Быстро падают кумиры, и всюду украшаясь храмами Бога истинного, Русь сразу становится христианскою, православною, - "святой Русью".