Монголо-татарское иго на Руси. Проблема роли монголов в русской истории

Литовская Русь все больше тянулась к Польше, Московская – к татарам. Великий Князь Василий Васильевич ездил в Орду в 1431-1432 годах, долго жил там и получил ярлык на великое княжение.  В Орде Василий был готов искать опору своей власти – и против мятежных родичей, и против ослабевшей Литвы.  Но Орда сама давно уже перестала быть  могучим дисциплинированным государством.  В 30-х годах XV века Орда начала быстро распадаться. У Василия Васильевича с начала его княжения были приверженцы в Орде; теперь некоторые их них бросили Орду  и перешли на службу  московского князя.  В составе боевых сил  московского князя появились  служилые татарские царевичи и ордынские князья с отрядами своих слуг и воинов.  Если некоторые  татарские царевичи переходили в москву на службу, другие, откалываясь  от Орды, начинали воевать с Москвой  или тревожить  русские города набегами.  В 1440-х годах на Рязань напал царевич Мустафа. Великий князь послал против него войско, усиленное рязанским ополчением. Казаками и отрядами мордвы;  Мустафа погиб в сражении (1444). Несколько раньше, осенью 1438 года, хан Кичи-Махмет выбил из Золотой Орды родственника своего  Улу-Махмета.  Улу-махмет занял Белев, начал «даватися во всю волю русским князем», обещал, что, если русские князья помогут ему овладеть Золотой Ордой, он будет «стеречь земли русской», а «по выходы не посылати, ни по иное что». Однако великий князь Василий  не послушался его уговоров и послал войско выбить его из Белева. Войско было  разбито.  В1439 году Улу-Махмет явился под Москву, простоял 10 дней и потом отступил.

Через несколько лет Улу-Махмет занял  Нижний Новгород и начал оттуда делать набеги на Коломну, Муром и другие города. Весной 1445 года он послал двух своих сыновей против царевичей, но был разбит и попался им в плен. Событие это было совершенно неожиданным для самих татар. Василий был отпущен только через три месяца  на условиях сбора значительного откупа.  Для сбора этого откупа  с Василием пошли многие татарские князья со своими людьми. Можно подумать, что иные из них прямо в это время перешли на службу великого князя. На Руси пошли доже слухи, будто  Василий Васильевич  «ко царю целовал крест, что царь сидеть в Москве и  на всех градех русских, а сам хочет сести во Твери». Позже великого князя  в Москве винили  в том, что: «чему еси татар привел на русскую землю, и городы дал еси им, волости подавал еси в кормление? А татар любишь и речь их паче меры, а крестьян томишь паче меры без милости, а злато и сребро и имение даешь татарам».

Татары приходили прежде на Русь как агенты чужой и далекой  татарской власти; теперь татары хлынули  на Русь в качестве постоянных служилых людей  своей русской великокняжеской власти. В удовлетворении татарских князей русскими городами и волостями и заключались главные обязательства князя Василия, которыми он был опутан по выходу  из татарского плена. Взамен Василий получал новый контингент служилых людей. Лишь более дальновидные из московских  государственных людей  понимали, что такой массовый прием татар на московскую службу означал собою, в сущности, конец Орды. Для большинства москвичей , наоборот, такое неожиданное легальное  завоевание Московского Великого княжества  татарами представлялось неслыханным бедствием и нарушением прав и преимуществ коренного русского населения; отсюда те жалобы, которые раздавались против Василия.

Около 1452 года одному из самых своих верных татарских помощников, Касиму, Василий  дал в пожизненное владение  Мещерский городок на Оке (который и стал затем называться Касимовым). Образование служилого татарского  царства на  юго-восточной окраине Московского Великого княжества имело непосредственное побуждение создать угрозу новообразовавшемуся Казанскому татарскому царству. Казанский царь Махмутек и мещерский царевич Касим  были родными братьями, но именно из близость делала особенно ожесточенной их вражду. Казанское царство  этим было ослаблено при своем возникновении.  Орда  окончательно распалась: помимо казанского, в это время образовалось  еще Крымское  татарское царство. Золотая Орда держалась после того в сарае несколько десятилетий, но была теперь обессилена; московский великий князь перестал ей подчиняться и оставил старшему сыну свою власть без всяких ссылок на ханские прерогативы. Этому сыну, Ивану III, было оставлено формально объявить об освобождении Руси от остатков Золотой Орды, что он и сделал в 1480 году.

Освобождение  Восточной Руси от монгольского правления было результатом совместных усилий московских великих князей, церкви, бояр, дворянства, простых людей – практически всего народа. Новая монархия,  которая создавалась в процессе сложного движения к освобождению, основывалась на принципах,  не свойственным русским в  период до монголо-татарского завоевания. Все классы  восточнорусского общества теперь  подчинялись государству. Можно было ожидать, что после достижения главной цели – обретения независимости, московское правление станет более мягким. Но случилось обратное. Неумолимо шло жесткое разделение общественных классов, которое достигло своего пика примерно к 1650 году, два века спустя после  окончания монгольского правления.

Что стало причиной этого  исторического парадокса? Ответ очевиден: непрочное положение московской монархии на  международной сцене  и постоянная угроза войны. На юго-востоке и на юге Московской Руси все еще угрожали татары; на западе  борьба за власть между Москвой и Литвой  (затем между Москвой и Польшей) продолжалась, вспыхивая с почти регулярными интервалами; на северо-западе, после захвата Новгорода,  московскому правительству пришлось взять на себя задачу, которую раньше выполняли новгородцы: сдерживать натиск немецких рыцарей и Швеции на территориях, прилегающих к Финскому заливу, и в Карелии. Когда Москва отвергла господство хана Золотой Орды, все еще оставался ряд государств-наследников, и татары продолжали осуществлять свои набеги на южные и восточные земли Московии почти каждый год, грабя и  захватывая тысячи пленников. Следовательно, после освобождения от монголо-татарской зависимости расходы русских ресурсов скорее увеличились, нежели уменьшились. В степях не существовало  естественных границ между Русью и татарами, и в результате приходилось постоянно охранять всю границу. Большую помощь в этом оказывали касимовские татары, а также приграничные жители и казаки, но все же приходилось каждый год мобилизовать войска регулярной армии.  Была создана хорошо продуманная система  оборонительных укреплений, но во многих случаях татарам удавалось преодолевать препятствия и вторгаться в страну.  В таких обстоятельствах единственным путем разрешения этой проблемы представлялось установление прочного контроля  русских над степями либо военным, либо  дипломатическим путем. С геополитической точки зрения,  прорыв Ивана IV вниз по Волге к Астрахани стал важным шагом, поскольку разделил степную зону на два сектора, о каждом из которых можно было  позаботиться по отдельности. Это явилось началом русских претензий на господство над степными народами.  Этот процесс продолжался на протяжении XVII и XVII веков, завершившись на юге завоеванием Крыма в 1783 году.

Прямое воздействие монгольского господства

1)на русскую национальную экономику 

Больше всего в катастрофе монголо-татарского нашествия пострадали города.  Такие старые центры русской цивилизации, как Киев, Чернигов, Переславль, Рязань, Суздаль и несколько более молодой Владимир-Суздальский, а также некоторые другие города, были полностью разрушены, а первые из трех перечисленных потеряли свое былое значение на несколько столетий.  Только немногие важные города в Западной и Северной Руси,  такие, как  Смоленск, Новгород, Псков, Галич избежали  разорения в это время. Монгольская политика забирать самых искусных и квалифицированных ремесленников на службу к хану накладывала  новое бремя даже на те города,  которые не постигло физическое разрушение в первый период завоевания.  К великому хану посылалась квота лучших русских ювелиров и ремесленников.  Многие другие отправлялись  к хану Золотой Орды  для личных нужд, а также на строительство и украшение его столицы – Сарая.  Ремесленники разног рода – кузнецы, оружейники, шорники и т. д. – поступали также в распоряжение членов дома Джучи, а также высших военачальников  монгольских армий в Южной Руси. 

Рассредоточение  русских  мастеров  в монгольском мире сильно истощило на время  источник опыта непосредственно Руси  и  не могло не прервать развития  производственных традиций. С закрытием  в Киеве  в 1240 году  мастерских по изготовлению эмали или пленением их мастеров  исчезло и русское искусство перегородчатой эмали, достигшее в Киевской Руси столь высокого уровня.  Производство скани остановилось почти на столетие, после чего возобновилось под влиянием центральноазиатских образцов.

Техника черчения также  вышла из употребления и после  монгольского нашествия и снова  стала популярной только  в 16 веке. 

Другой серьезной утратой  вследствие монгольского завоевания  было искусство резьбы по камню.  Последний шедевр  этого рода  - каменные рельефы на Георгиевском  соборе Юрьева-Польского в Суздальской земле, которые были закончены незадолго  до нападения монголов. Вообще, строительные ремесла  в Восточной Руси претерпели  значительный регресс. Каменных зданий в первое столетие  монгольского владычества  было возведено меньше, чем за предыдущий век, а качество работ заметно ухудшилось.

Монгольское нашествие  и политика монголов в отношении  ремесленников также сильно подорвали  русское промышленное производство в целом. Даже Новгород был сначала затронут, но он быстро восстановился; там промышленная депрессия продолжалась  примерно полвека.  На большей же части Восточной Руси  она продолжалась целое столетие. Только в середине 14 века, когда контроль  монголов над Русью значительно ослабел, стало заметно возрождение некоторых отраслей производства, особенно металлургии.  В течение 15 века большинство городских ремесел прогрессировало.  Не только Тверь и Москва, но и меньшие по размеру города, такие, как  Звенигород, превратились  в оживленные ремесленные центры.

Исчезновение городских  ремесел в первый век монгольского господства проделало на время серьезную  брешь  в удовлетворении потребительского спроса.  Сельские жители вынуждены  были зависеть от того, что они могли произвести самостоятельно, и это усиливало натурализацию хозяйства и патриархальность русской деревни.  Князья, бояре и монастыри не имели  альтернативы развитию ремесел в собственных имениях и старались привлекать квалифицированных мастеров в свои  поместья для работы  на них.  Хотя княжеские поместья не имели подобных льгот, подобных монастырским, князь, если он был в хороших отношениях с ханом, часто мог договориться, даже в первые трудные десятилетия  монгольского завоевания, что, по крайней мере, некоторых из ремесленников в его владениях не будут призывать на ханскую службу.  В конце концов, князья и бояре сумели освободить некоторых из захваченных мастеров;  а нескольким другим удалось бежать от монголов и вернуться на Русь. Таким образом, совсем немного кузнецов, гончаров, плотников, сапожников и портных жили в княжеских и церковных поместьях. Когда великокняжеское феодальное владение превращалось в большой город, эти ремесленники и многие другие продолжали работать для великокняжеского дворца, а не на рынок.

Сельское хозяйство  было меньше затронуто монгольским  игом, чем промышленные ремесла. В  тех частях Южной Руси, которые  находились под непосредственным контролем  монголов, те сами поощряли возделывание зерновых, таких, как просо и пшеница, для нужд своей армии и администрации. В других частях Руси именно сельское население выплачивало основную часть дани, собираемой монголами или для монголов, поэтому  они не были заинтересованы в снижении продуктивности сельского хозяйства.  Та же ситуация была и в отношении охотничьего промысла и рыболовства. Выплавка железа и добыча соли также не уменьшилась, особенно потому, что большая часть поверхностных залежей железной руды (а в монгольских период на Руси разрабатывались только такие) и солеварен находились на новгородской территории; в северной части Великого княжества Владимирского они также располагались  за пределами непосредственной досягаемости монголов. Устойчивый рост сельского хозяйства на Восточной Руси в монгольский период привел к превращению его в главную отрасль экономики. Развитие сельского хозяйства в центральной и северной частях страны являлось одним из следствий миграции населения в первый период монгольского господства в районы, казавшиеся наиболее безопасными от набегов, такие, как окрестности Москвы и Твери. Также быстро заселялись северо-восточные части Великого княжества Владимирского, преимущественно районы Костромы и Галича, а с ростом населения все больше и больше лесов расчищалось под пашни.

Как известно, контроль над  торговыми путями  всегда был важным аспектом монгольской политики, а международная торговля являлась  одной из основ Монгольской империи, так же как и Золотой Орды. Золотоордынские ханы, и особенно Менгу-Тимур, много делали для развития торговли и с Новгородом, и с итальянскими колониями в Крыму и на Азове. Отсюда можно было бы ожидать, что монгольское господство будет благоприятствовать  развитию русской торговли. В целом так и было, но не весь период. В первые сто лет монгольского владычества объем русской внутренней торговли сильно уменьшился из-за разрушения городских ремесел, а вследствие этого – неспособности  городов удовлетворять потребности  сельских жителей. Что же касается внешней торговли, то во время правления Берке ее монополизировала могущественная корпорация  мусульманских купцов центрально-азиатского происхождения. Только при Менгу-Тимуре русские купцы получили шанс – и они знали как его использовать. Ядро обширной русской колонии в Сарае  уже при Узбеке, несомненно составляли купцы.  Из рассказа о казни великого князя михаила Тверского в лагере Узбека на Северном Кавказе известно, что там в это время жило какое-то количество русских купцов. По рассказу, они хотели положить тело Михаила в ближайшей церкви, но монголы не позволили им  этого сделать.

Из описания похода Тохтамыша 1832 года поступают сведения о том, что к тому моменту  русские контролировали судоходство на Волге. Русские летописи того периода демонстрируют хорошее знание географии Золотой Орды и по разным поводам упоминают не только Сарай, но и другие торговые центры, такие, как Ургенч и Астрахань.  Информацию о них, несомненно, поставляли купцы.

Русские также были хорошо знакомы с генуэзскими колониями  в Азовском регионе и в Крыму. Действительно, именно с городом  Сурож русские купцы того периода вели самые выгодные дела. Эта группа, впервые упомянутая в Волынской летописи, стала известна как сурожане («торговцы с Сурожем»). В четырнадцатом веке сурожане играли важную роль в московской торговле и составляли  фактически большую часть московских гостей.

Благодаря свободной торговой политике Менгу-Тимура и его преемников русская  торговля с Западом за монгольский  период также расширилась. Новгород поддерживал оживленную и выгодную торговлю с ганзейским союзом; Москва и Тверь торговали с Новгородом и Псковом, а также с Литвой и Польшей, а через них с Богемией и Германией. 

2)на  правительство и администрацию

Юридически говоря, в  монгольский период Русь не имела  независимого правительства. Великий  хан Монголии и Китая считался сюзереном  всех русских земель и временами действительно вмешивался в русские дела. В практических вопросах, однако, золотоордынский хан являлся высшим правителем Руси – ее «царем». Фактически же, как видно из истории русско-монгольских отношений, внутренняя политическая жизнь Руси никогда не прекращалась, а только была ограничена и деформирована  монгольским правлением. С распадом Монгольской империи и ослаблением самой золотой Орды собственные политические силы страны вышли из-под монгольской надстройки и начали приобретать все больше и больше возможностей. Традиционные взаимоотношения этих сил, однако, были совершенно разрушены  монгольским нашествием, а относительное значение и сама природа  трех элементов власти (монархического, аристократического и демократического, которые уравновешивали друг друга), характерных для периода русской федерации княжеств домонгольского периода, претерпели коренные изменения. Здесь, как и в сфере национальной экономики, уменьшение роли городов являлось фактом первостепенной важности.