Наполеоновские войны и Отечественная война 1812г

Приближалась большая война и дело обороны страны следовало передать в руки умного и знающего профессионала, а не оставлять в ведении жесткого администратора и педанта Аракчеева. В январе 1810 года император Александр I уволил его с поста военного министра и назначил Барклая. С первого дня своей деятельности новый министр начал энергичную и всестороннюю подготовку армии к большой войне. Прежде всего следовало увеличить численность армии и произвести серьезные перемены в структуре армии, противопоставив передовой военной системе  Наполеона, основой которой были пехотные и  кавалерийские корпуса, не менее надежную, прочную и подвижную организацию войск.  Барклай изменил структуру армии, сведя ее всю в дивизии и корпуса, причем каждый корпус состоял из трех родов – пехоты, кавалерии и артиллерии и, таким образом, мог решать любую тактическую задачу. Так как вторжение должно было произойти с запада, соответствующим образом готовился и будущий театр военных действий.

Однако, как только Барклай  начал изучать общую дислокацию войск на юге, севере и западе страны, он тут же пришел к нерадостному выводу, что именно на западе, где Россия «должна будет для существования своего вести кровопролитнейшую войну, менее всего приготовлена к надежной обороне». Нужно было такую оборону создавать.  Создавать на тех направлениях, которые в предстоящей войне могли оказаться наиболее вероятными. Такими направлениями Барклаю представлялись Петербургское и Московское. Кроме того, он не исключал и продвижение противника на Киев. Исходя из этого, было решено развернуть на западе три армейские группы – Северную, Центральную и Южную. Самой сильной должна была стать Северная группа, расположенная между Вильно и Гродно, где вероятнее всего могло произойти вторжение главных французских сил. Второй по численности планировалась Центральная группа, сосредоточенная в районе Белостока и Бреста. И наконец, возле Луцка решено было разместить  Южную группу. Все эти группы должны были в случае вторжения помогать друг другу и на первых порах оказывать решительное сопротивление армии вторжения.

В случае продвижения  противника в глубь русской территории войскам предстоял отход на заранее подготовленные позиции – к берегам Западной Двины и Днепра. Там должны были быть построены новые крепости и укрепленные районы, а так же модернизированы старые фортификации. У Бруйска, Борисова и Динабурга были построены предмостные укрепления, усовершенствованы старые крепостные сооружения Киева и Риги,  построен новый большой военный лагерь у Дриссы. В этих же крепостях сосредотачивались и главные запасы продовольствия и фуража, главным образом мука, крупа и овес. Центральное место в системе занимал Дрисский военный лагерь. Туда должна была отойти Северная армия, а Центральная и Южная (впоследствии они назывались соответственно 1,2 и 3-й армиями) должны были действовать во фланг наступающей армии Наполеона.

В первой половине 1812 года были осуществлены и важные внешнеполитические акции, облегчавшие России предстоящую  борьбу с Наполеоном, - 24 марта был  подписан союзный договор со Швецией, а 16 мая – мирный договор с Турцией. Этими договорами был обеспечен нейтралитет двух недружественных государств, расположенных к тому же на северном и южном флангах России.

Ранней весной 1812 года «великая армия» Наполеона начала медленно продвигаться к русским границам. В движение пришли огромные массы войск. Вместе с союзными войсками в марше на восток приняло участие около 640 тысяч человек. Если в марте главные силы «великой армии» стояли в восточной Германии – на Эльбе и Одере, то в мае они переместились на Вислу. Здесь Наполеон принял окончательный план предстоящей кампании.  Он решил разгромить русские армии в пограничном сражении, занять Вильно и продиктовать императору Александру, оставшемуся без армии, свои условия.

Наполеон расположил войска вторжения вдоль западной границы России тремя группами. Главные силы,  которыми командовал лично он, насчитывали 218 тысяч человек при 527 орудиях и были сосредоточены в Восточной Пруссии.  Этой  группировке на восточном берегу Немана и в глубине Литвы противостояла 1-я Западная армия, состоявшая из 127 тысяч человек при 550 орудиях. Ею командовал Барклай. Центральная группа под командованием пасынка Наполеона Эжена Богарнэ была сосредоточена у Полоцка и имела в своем составе 82 тысячи человек и 218 орудий.  Против нее была развернута 2-я Западная армия, насчитывавшая около 50 тысяч солдат и офицеров при 170 орудиях. Ею командовал П.И.Багратион. Южная группа, развернутая в районе Варшавы, находилась под командованием брата Наполеона Жерома Бонапарта  и состояла из 78 тысяч человек при 159 орудиях. Против нее в районе Луцка была развернута 3-я армия, находившаяся под командованием А.П.Тормасова. В ее рядах было 45 тысяч солдат и офицеров при 168 орудиях. Кроме того, на Северном (левом) фланге «великой армии» находился смешанный прусско-французский корпус (около 33 тысяч человек), перед которым была поставлена задача овладения Ригой. Им командовал маршал Франции Жак Этьен Макдональд.

Таким образом, силы вторжения насчитывали 445 тысяч человек при 900 орудиях. Им противостояло 222 тысячи русских солдат и офицеров при 888 орудиях. Далеко к югу от ормий Барклая, Багратиона и Томасова стояла еще одна русская армия – Дунайская,  из пятидесяти тысяч человек, находившаяся под командованием адмирала П.В.Чичагова.

Армии вторжения во втором эшелоне  имели резеры, насчитывавшие около 200 тысяч человек. Что же касается русской армии, то ее общая численность  к началу войны тоже была дстаточно  велика – 591 тысяча человек. Однако в  отличие от Наполеона, подтянувшего к границам России в обще сложности около 640 тысяч человек, русские армии, кроме западных рубежей с Пруссией, Польшей и Австрией, стояли и на турецкой границе в Молдавии и на Кавказе, в Крыму, в Финляндии, в Закавказье на границах с Ираном и в многочисленных гарнизонах страны, разбросанных до Камчатки. [2, с.20-21].

Отступление русской  армии

В ночь на 12 июня «великая армия» начала переправу через Неман  в районе Ковно. Под давлением численно превосходивших сил противника 1-я и 2-я Западные армии вынуждены были постепенно отходить вглубь страны. 1-я Западная армия оставила Вильно и  отступила к Дрисскому лагерю, увеличив тем самым разрыв со 2-й Западной армией до 200 км.

1-я русская армия  11 июля сосредоточилась в Дрисском  лагере. В руководстве ею обозначились неурядицы.   Царь  повел  себя  двойственно: «выставлял как главнокомандующего» Барклая,  доверив «делать все распоряжения от своего имени», но в случаях,  «не терпящих отлагательства», распоряжался сам. 14 июля 1-я армия оставила Дриссу  и очень своевременно.  Наполеон приготовился было зайти к ней под левый фланг со стороны Полоцка и заставить ее сражаться с перевернутым фронтом,   но  не успел осуществить этот маневр.

Барклай повел 1-армию  к Витебску на соединение с Багратионом.  Тем временем Багратион оказался в критическом положении.  7 июля он получил приказ царя: идти через Минск к Витебску. Но уже 8 июля маршал Даву взял Минск и отрезал Багратиону путь на  север. С юга наперерез Багратиону шел Жером Бонапарт, который должен был замкнуть кольцо окружения вокруг 2-й армии у г. Несвижа Вестфальский король Жером Бонапарт был «наиболее бездарный из всех бездарных  братьев Наполеона». В результате Жером, хотя он имел преимущество перед Багратионом на пути к Несвижу в два перехода,  опоздал сомкнуть вокруг русской армии французские клещи. Багратион ушел. Наполеон был в ярости.  Но положение 2-й армии все еще оставалось опасным.  Она шла через Несвижу   и Бобруйск к Могилеву.  С тыла ее настойчиво преследовал 4-й  кавалерийский корпус Латур-Мобура. Главная же опасность для 2-й армии исходила от Даву, с левого фланга.

Багратион, узнав от своих  казаков-разведчиков, что в Могилеве находится не весь корпус Даву, а только какая-то часть его,  решил идти на прорыв. Утром 23 июля начал атаку 7-й корпус Н.Н. Раевского.  Даву занял позицию в 11 км. южнее Могилева,  у д.Салтыковка.  Он имел пока 20 тыс. штыков и сабель и 60 орудий против 16,5 тыс.  бойцов и 108 орудий у Раевского. Но его разведка донесла ему,  что на Могилев идет вся армия Багратиона, численностью 50 тыс. человек,  и Даву уже подтягивал к себе все свои силы. Такого ожесточенного боя,  как под Салтыковкой,  с начала войны не было.  Русские солдаты рвались вперед без страха  и сомнения.    Офицеры не  ступали им    в    героизме.

Даву отбил все атаки Раевского и продолжал подтягивать к себе  войска своего корпуса.  24 июля основные силы 2-й армии  и  обоз  перешли Днепр и двинулись к Смоленску.  25 июля следом за ним ушел корпус Раневского. Отныне можно было считать, что 2-я армия спасена.

После отъезда царя Барклай де Толли «остался единоличным распорядителем» судеб 1-й армии.  Несмотря на все трудности,    он  удовлетворительно обеспечивал ее продовольственное снабжение.   Барклай старался держать в армии железную дисциплину.  Но не все удалось Барклаю де Толли. Не смог он, в частности поставить вровень с продовольственным снабжением медицинское обеспечение войск,  хотя ему помогал самый авторитетный тогда в России военный врач Я.В.  Виллие. Как бы то ни было,  все заботы Барклая были подчинены одной главной задаче  -  обеспечить  отступление армии в наибольшем порядке и с наименьшими потерями.  Тем не менее с каждым днем вынужденного отступления росло недовольство  против Барклая де Толли в собственной его армии, а также в армии Багратиона и по всей стране.  Первоисточником его был  неблагоприятный  для  России, уязвляющий национальную гордость ход войны.  В такой  обстановке  Барклая де Толли отводил 1-ю армию от Полоцка к Витебску.    Он  понимал, что, если будет отступать к Москве, Наполеон пойдет за ним, а не в Петербург.  Но на всякий случай Барклай 17 июля выделил из  своей  армии целый  корпус   (1-й,        под    командованием    генерал-лейтенант П.Х. Витгенштейна) для защиты Петербургского направления.  23  июля  1-я армия преодолев за трое суток 118 км подошла к Витебску.  Чтобы задержать французов, пока не подойдет 2-я армия,  Барклай де Толли в ночь с 24 на 25 июля выдвинул к Бешенковичам 4-й пехотный корпус А.И.  Остермана-Толстого, который принял бой с 1-м кавалерийским корпусом генерала Э.-М. Нансути (в 20 км.  от Витебска).  Бой у Островно был еще более кровопролитным,  чем Салтыковкой.  Несколько часов кавалерийские части   Нансути безуспешно  атаковали  пехотные каре Остермана.  В середине дня 25 июля к месту боя  прибыл Мюрат, который лично возглавил атаки корпуса Нансути. Получил он и подкрепление - дивизию А. Дельзона из корпуса Богарне, что дало ему почти двойственный перевес в силах.  Мюрат расстреливал  русские  каре из пушек, а затем попеременно бросал против них в атаку кавалерию и пехоту. Когда Остерману доложили,  что корпус несет громадные потери и осведомились, что прикажут делать.  Остерман ответил: «Ничего не делать, стоять и умирать!» К утру 26 июля пришло   и   к  Остерману подкрепление от Барклая  - 3-я образцовая дивизия Коновницына.  Она сражалась  весь день 26-го так же героически,  как накануне - корпус Остермана.   Русские потеряли по Островно только «нижних чинов» 376448 человек,  но  задержали французов на двое суток.  Утром 27 июля Барклай узнал,  что Багратиону не удалось пробиться через Могилев и что он узнал о движении войск Даву к Смоленску.  Теперь обстановка резко изменилась.  Барклай уже  не мог рассчитывать под Витебском на Багратиона. Наполеон,  едва подступив к Витебску, сразу понял,  что Барклай решился на генеральное сражение. Но Барклай ночью тихо тремя колоннами увел свою армию к Смоленску. Наполеон был просто разочарован.  Впервые с начала войны он  усомнился  в том, что сможет выиграть ее, не заходя в глубь России.

В Витебске,  Наполеон подвел итоги первого месяца войны и задумался: не пора ли ему остановиться? За этот месяц он столкнулся с такими трудностями, каких не встречал нигде, а иные не мог и предвидеть, как ни готовился он к нашествию.  С первого дня войны «Великая армия», преследуя русских,  была вынуждена делать непривычно большие переходы. Тяготы бесконечных переходов усугубляла сквернее русских дорог, хуже которых французы еще не видели. Самая страшная беда для французов заключалась в том,  что они каждодневно ощущали  вокруг  себя  враждебную среду.  Правда,  повсеместное народное сопротивление они стали  встречать главным образом после Смоленска,  когда вступили в исконно русские земли.  Но уже и до Витебска им приходилось страдать из-за того,   что русские войска уничтожали за собой,  если не успевали вывести,   местные запасы продовольствия. Население же - русские, украинские,  белорусские,  литовские крестьяне и горожане - сопротивлялись захватчикам.

С приближением французов  массы людей оставляли родные места,  уводя  за собой все живое. Богатейшие склады,  которые Наполеон приготовил к началу войны,  не успевали за «Великой армией» в ее небывало больших переходах по невиданно плохим дорогам. Все, о чем здесь сказано,  приводило к росту болезней,  которые косили ряды «Великой  армии»  сильнее, чем все виды неприятельского сражения.  А.Н.Попов подсчитал,  что от Немана до Витебска Наполеон потерял более 150 тыс. человек. Боеспособность французской армии с каждым новым переходом в глубь «страны которой нет конца» снижалась. Страдая от голода и жажды,  досадуя на непокорность местного населения,  солдаты «Великой армии» (главным образом не французских частей) чинили грабежи и насилие, мародерствовали. План   войны   Барклая де Толли   постепенно   приносил   результаты.    Но наполеоновская армия по-прежнему была грозной силой.  Она приближалась к Смоленску, городу, который называли «ключом к России». [4].

Смоленское сражение

22 июля 1-я и 2-я русские  армии соединились.   Солдаты   русской армии с восторгом  приветствовали Барклая и Багратиона.  Все были убеждены, что война теперь должна пойти по-другому, что отступление закончится. Под давлением таких настроений даже осторожный Барклай  вопреки собственным убеждениям допускал  возможность  более  решительных  действий. Русские солдаты считали своим долгом защитить Смоленск.   Наполеон знал это и поэтому тоже ожидал сражения под Смоленском.

Скоро Барклай понял, что устроить сражение сейчас невозможно. У Наполеона  под Смоленском было сосредоточено 250 тыс. человек,  тогда как в  обеих русских армиях насчитывалось только 120 тыс. солдат.  Наполеон решил стремительным маневром приблизиться к Смоленску занять его и таким образом отрезать русским войскам путь отступления к Москве.