Особенности просвещенного абсолютизма в Европе

 серьёзное поражение в Семилетней  войне (1756-1763), в результате

 которого она лишилась большинства  своих колониальных владений. Военная

 неудача, явный кризис абсолютизма  настоятельно требовали проведения

 реформ. В последний период  своего царствования (1770-1774) Людовик  XV

 под давлением обстоятельств предпринял суматошные попытки как-то

 затормозить прогрессирующий  кризис. Однако четкого представления  о том,

 как этого добиться, ни у  него, ни у его окружения не  было, как не было

 воли для проведения преобразований. Внутренние распри в правящей  элите

 окончательно похоронили все  это планы. 

 Итак, к концу 18 века возможности  абсолютизма для поддержания  устоев

 «старого порядка» заметно  сузились. Жить по-старому, ничего  не меняя,

 становилось всё сложнее.  Чтобы держать ситуацию под  контролем,

 приходилось содержать огромный  государственный аппарат, с помощью  льгот

 покупать лояльность аристократии, увеличивать расходы на армию  как

 главный гарант безопасности  страны. Но всё это требовало  всё больших и

 больших денег. Обеспечить  их приток могла только динамично  развивающаяся

 экономика. Однако «старый  порядок» с его жестокой, мелочной

 регламентацией всех сторон  хозяйственной деятельности, многочисленными

 ограничениями, сковывавшими  всю социально-экономическую сферу,

 препятствовал формированию  рыночной экономики, которая только  и способна

 обеспечить качественный скачок  в развитии общества.

 Попытки представителей просвещенного  абсолютизма найти развязку

 накопившихся проблем за  счёт проведения отдельных реформ  также не

 приносили желаемого результата. Жестокие каноны, на которых основывалось

 средневековое общество, плохо  поддавалось реформированию: в нём  всё было

 предельно взаимосвязано и  взаимообусловлено, и любая попытка  как-то

 видоизменить какую-либо из несущих конструкций сразу же заметно

 подрывала устойчивость всей  системы. В силу этого, реформы  просвещенных

 монархов, снимая наиболее жесткие  и устаревшие ограничения, несколько

 расширяя возможности для  общественного прогресса, одновременно

 расшатывал основы того миропорядка,  в который они пытались вдохнуть

 новую жизнь. Таким образом,  и этот вариант развития пусть  и не столь

 очевидно, как откровенно-охранительный, но тоже во многом исчерпал свои

 возможности.