Автор работы: Пользователь скрыл имя, 01 Октября 2015 в 21:40, контрольная работа
Петр Великий – одна из ярчайших личностей в Европе начала современной истории. За годы его правления Россия, вырвавшись из полуазиатской отсталости, обрела серьезное политическое и военное влияние на западный мир.
Ничто не вызывало у него большего беспокойства, чем благосостояние, сила и репутация России.
|
Петр Великий – одна из ярчайших личностей в Европе начала современной истории. За годы его правления Россия, вырвавшись из полуазиатской отсталости, обрела серьезное политическое и военное влияние на западный мир. Ничто не вызывало у него большего беспокойства, чем благосостояние, сила и репутация России. Петр никогда не был простым поклонником иностранных вещей. Он высоко ценил знания и методы, импортированные с Запада; но только потому, что они были теми основами, на которых можно было построить новую Россию, о которой он мечтал и для которой работал. При Петре I Россия впервые ощутила себя как периферию Европы и поставила своей целью стать равноправной европейской державой. На европейский “вызов” Петр стремился дать европейский “ответ”. Настойчивость перед лицом преград, непрекращающиеся эксперименты с новыми учреждениями – все это представляет картину деятельности и умственной и физической, которую ни один правитель в современной истории не был способен превзойти. Эта страсть к деятельности отметила каждый аспект его собственной психологии и системы ценностей. Тем не менее, некритичное восторженное отношение к Петру I, ставшее почти всеобщим к концу его правления, стыдливо игнорировало степень, в которой его работа осталась незаконченной, и препятствия, с которыми она столкнулась из-за географических, физических и человеческих особенностей России. Конечно, как и любой человек, Петр не мог предвидеть всех последствий, порой отдаленных и косвенных, своих действий. Кем же был Петр I для России? Что принесли его реформы и преобразования, и как они повлияли на дальнейшее развитие страны? Какова была цена этих преобразований?
Россия XVII века была суровым и ограниченным обществом; и одновременно она испытывала необычайную потребность в институтах, с помощью которых люди могли бы реализовывать свои инициативы и управлять своей собственной жизнью. Во многом она оставалась еще неоформившимся обществом, разобщенным и внутренне конфликтным. Бок о бок с растущими усилиями чиновников закреплять на месте все больше и больше населения, покончив со свободным передвижением, происходило крупномасштабное бегство в пограничные территории юга и востока, где действенная власть Москвы была слабой или совершенно отсутствовала. Однако самым большим и чреватым последствиями конфликтом за два десятилетия до рождения Петра I был религиозный раскол. Известный церковный деятель патриарх Никон провел ряд реформ. Образованный человек и страстный реформатор, он стоял за более критическое и осмысленное отношение к вере, чем господствовавший до тех пор в русской церкви фанатизм. Его реформы, учитывая развитие контактов России с внешним миром, были направлены на то, чтобы ее религиозная жизнь строилась на прочной интеллектуальной базе, а не на слепом следовании традициям. Приверженцы старых обычаев (раскольники) были отлучены Вселенским Собором от церкви. Раскол был больше чем религиозная или даже духовная борьба. Его разгром означал победу осмысленного отношения к церковным делам. Результат этой победы вылился из чисто религиозной сферы в другие аспекты жизни России, медленно разрушая старые, консервативные взгляды и нормы, ускоряя темпы перемен. Но эти действия в полной мере повлияли только на небольшую высшую часть общества; но эта часть населения была достаточно сильна, чтобы изменить ход истории всей страны, несмотря на пылкую, но ограниченную набожность подавляющего большинства простого народа, его приверженность традиционным ценностям и верованиям прошлого. Без преувеличения можно сказать, что раскол символизировал конец старой России, но это было только началом ее конца. Россия XVII века была обществом, во многом сильно отличавшимся от западных и даже центрально-европейских обществ. Все же разнообразные контакты – политические, экономические, культурные – были уже давно установлены с Европой. Они особенно усилились и по количеству, и по значимости в последние десятилетия века. И само развитие политических и экономических отношений между Россией и Европой, и все, что ему сопутствовало, активно распространяло европейское влияние – военное, технологическое, художественное, интеллектуальное – в жизни России. Это влияние имело уже долгую историю. Новые явления – переход от ремесла к мелкому товарному производству, рост внутренней и внешней торговли, более широкая деятельность скупщика, появление мануфактур, экономическая политика меркантилизма - показывают, что уже во второй половине XVII века зарождались капиталистические отношения. Отдельные изменения начались и в военном деле. Увеличено было число войск “нового строя”, хорошо обученных и вооруженных, росла численность пехоты. Это были первые шаги к созданию постоянной регулярной армии. Но еще не было полного единства в организации войск. Новые явления наметились также в управлении. Прекращение деятельности земских соборов означало усиление царской власти, рост самодержавия. Обилие центральных учреждений, приказов, которые имели разный круг дел и различные задачи, также вызывало некоторые меры к централизации управления. Для этого приказы, близкие по своим задачам, объединялись под руководством одного лица. Для централизации местного управления группы уездов в пограничных районах подчинялись одному воеводе. Таким путем складывались более крупные округа, являвшиеся предшественниками позднейших губерний. Эти частичные изменения были еще очень недостаточны, но они показывают, в каком направлении двигалась жизнь страны. Таким образом, Россия времен детства и отрочества Петра развивалась очень быстро. Большие территориальные приобретения, сделанные в 50 – 60-х годах XVII века, и прекращение угрозы со стороны Польши нацеливали на дальнейший рост и увеличение мощи в будущем. Хотя крестьянское сельское хозяйство с рутинной техникой, базировавшееся в огромной степени на физической силе крепостных, было самой важной формой экономической деятельности, иностранная технология начинала открывать возможности промышленного роста в больших масштабах. Тиски церкви, до тех пор почти полностью сдерживавшие интеллектуальную жизнь, были по-прежнему сильны, если это касалось простого человека. Но, по крайней мере, в столице и в высшем обществе они потихоньку начинали ослабляться. Старая Россия, изолированная, самоудовлетворяющаяся, боящаяся и презирающая иностранцев, застывшая под властью традиционной набожности и благочестия, враждебная индивидуализму и неспособная даже к мечте о реальной перемене, была далеко не мертва. Позиции, на которых она основывалась, были все еще неприкасаемы для огромного большинства населения. Но некоторые ее основы были теперь если не подорваны, то, по крайней мере, частично разрушены новыми идеями, новыми потенциальными возможностями и расширением горизонтов. Рассматривать Петра, как взрыв архаичной России, по-прежнему чахнувшей в средневековом невежестве, является большой ошибкой. Задолго до его рождения уже возникли силы перемен и возможностей нового роста. Он укрепил эти силы и направил их в новые важные русла, но не он создал их. Это было не что иное, как естественное и необходимое явление в народной жизни, в жизни исторического, развивающегося народа, именно переход из одного возраста в другой – из возраста, в котором преобладает чувство, в возраст, в котором господствует мысль.
Именно потребность армии и флота в людях и руководстве вызывали к жизни многие из самых важных реформ и наиболее поразительных новшеств во время царствования Петра I. Эти потребности были, по крайней мере, в течение первых двенадцати лет или более в восемнадцатом столетии, весьма тяжелы. Жизнь и смертельная борьба со Швецией ставили перед скрипящими косными машинами правительства такие задачи, которые оно не могло решать из-за своей немощности. Длительная война со Швецией потребовала поставлять людей для армии не просто в больших количествах, но регулярным и испытанным способом в течение многих лет. Армия, которую унаследовал Петр, была сложной и несколько разнородной по составу сил: кроме казаков, башкир и других нерегулярных рекрутов, она состояла из трех различных элементов. Самой старой и теперь наименее полезной из них была конница, вербуемая по долгу перед отечеством из землевладельцев (помещиков). Условием сохранения их земель была служба в течение войны с указанным числом сопровождающих. С 1550-х годов эта служба была укреплена учреждением института стрельцов; но они стали только ограниченной военной ценностью задолго до конца семнадцатого столетия, так как были символом многих аспектов старой Московской Руси, из которой Петр желал вырваться на свободу. Наконец, как наиболее современный и эффективный элемент в этой сложной военной смеси, имелись полки “нового строя”, организованные на манер западноевропейских сил и руководимые европейскими, преимущественно немецкими, офицерами. Во второй половине семнадцатого столетия они были, по числу и боевой мощи, главным элементом в вооруженных силах России. Петр подготавливался к созданию своей новой армии, внимательно изучая формирование и организацию этих полков, и важно помнить, что в военных делах, как и во многих других областях, он ускорил процесс перемен, которые начались задолго до него. Первый главный шаг к превращению России в великую военную державу был предпринят в конце 1699 года при подготовке к неизбежной войне со Швецией. Петр издал приказ относительно набора на военную службу в крупном масштабе и добровольцев, и рекрутов-крестьян, а также о формировании из них новых полков. Добровольцы должны были получать удивительно высокую плату – 11 рублей в год вместе с пособием на продовольствие, что обычно выдавалось только солдатам Преображенского и Семеновского полков. Таким способом было набрано приблизительно 70% от запланированного общего количества. Царь вынудил Россию встать на путь военного расширения, по которому ей суждено было следовать все оставшиеся годы его правления. Поражение у Нарвы показало, как много еще нужно было пройти российской армии, прежде чем она сможет стать с армиями Западной Европы на равных. Было проведено крупномасштабное мероприятие по увеличению конной мощи армии. 25 тысяч потенциальных новичков, прежних членов конных соединений и подходящих для этого землевладельцев, были вызваны в Москву в 1701 году: из них были сформированы девять новых полков конницы. В 1704 году декрет обязал призвать на службу прежних стрельцов и объединить их в новые полевые и гарнизонные полки. Это были героические усилия; но пока еще российская армия не имела какого-либо единого и систематического механизма пополнения. Однако в начале 1705 года декрет, в котором слово “рекрут” появляется впервые, установил систему, на которую Петр в основном и полагался в оставшуюся часть своего правления. Один молодой человек между пятнадцатью и двадцатью годами, здоровый и пригодный для службы, должен был быть выдвинут от каждых восьмидесяти крестьянских хозяйств. Пополнение в таком масштабе создало беспрецедентно тяжелые трудности для россиян. Призывы на военную службу крестьян-рекрутов оставались характерной особенностью режима Петра до его смерти. Победа под Полтавой позволила несколько сократить масштабы призыва новобранцев. В целом же военное учреждение, упроченное в 1711 году, показало, как отсталая Россия немногим больше чем за десятилетие стала военной державой. Таким образом, Россия обеспечила человеческие ресурсы для действительно огромной армии. Готовить хорошо обученных офицеров было намного труднее. Одним из традиционных методов преодоления нехваток такого рода была вербовка за границей. Но она имела серьезные ограничения. Иностранные офицеры были часто непопулярны среди людей, которыми они командовали. К тому же часто их подготовка оставляла желать лучшего. Петр в прокламации, подбадривающей иностранцев поступать на российскую службу, подчеркивал, что он хотел из-за границы только квалифицированных и компетентных офицеров. Это не подразумевало никакого отрицания превосходства западного технического и профессионального знания. Царь при случае посылал молодых русских служить и учиться в иностранных армиях. Тем не менее, то, что можно было бы надеяться получить от иностранцев, желающих служить в России, было ограничено и по качеству и по количеству. Поэтому с самого начала в новой армии Петра было только немного иностранных офицеров. Подавляющее большинство были членами землевладельческого класса “служилых людей”, к которому царь неизбежно обращался как к единственно доступному источнику призыва на службу. В 1710 году создается артиллерийская (первая из нескольких), а в 1709 году – инженерная школа в Москве и в 1719 году – в Санкт-Петербурге. Грандиозное увеличение масштабов вербовки, обучения и оснащения, вовлечение бесчисленных масс людей в создание новых сил потребовало обновления структуры управления, а, следовательно, нового устава. В 1716 году был создан Устав Воинский, всесторонний кодекс, в котором делались попытки систематического регулирования всей военной организации. Этот сложный документ заменил и закончил бесконечную серию отдельных инструкций, составлявшихся периодически. Он был тщательно подготовлен при непосредственном участии самого Петра и под его строгим личным контролем. Его издание было одним из первых признаков того, что импровизация и отдельные разрозненные мероприятия отныне заменялись во всех аспектах проведения политики, более спокойными и более систематическими методами. Высокого уровня военной администрации, способной к последовательной и долгосрочной деятельности до учреждения в 1718 – 1719 гг. Военной Коллегии, добиться не удалось. Вербовать солдат и даже обучать и руководить ими оказалось с самых разных точек зрения делом более легким, чем разрабатывать устойчивую и эффективную административную структуру, поддерживающую новую армию. Увеличение военной силы России было одним из самых далеко направленных достижений правления Петра. От этого зависело выживание страны и возможная победа в войне со Швецией. От этого зависело заметное повышение международного положения России. Это было, кроме того, достижение, которое сразу привлекло внимание и вызвало восторг иностранцев. Внезапное появление мощного российского флота, хотя по практическим результатам и не очень примечательно, было гораздо более резким и сознательным разрывом с прошлым, чем любая обычная военная победа царя. Ни для одного аспекта деятельности Петра не было меньшего прецедента в русской истории. Ни одно дело не было так непосредственно и демонстративно связано с работой самого царя. В течение всей его жизни для Петра флот был самой большой страстью, самым большим, если не единственным оплотом его надежд. Практические детали, связанные с его строительством, навигацией, даже названия судов, их организация, система используемых сигналов, - все это никогда не переставало привлекать его заинтересованного внимания. В определенном смысле флот был не многим больше, чем гигантская, сложная и дорогая игрушка, построенная и работающая для его личного удовольствия. Над этой игрушкой он радостно трудился еще молодым человеком, все проверяя своими руками. В 1698 г. в Азове была открыта школа навигации. В конце того же года был учрежден Военный Морской Приказ как главный орган управления новым флотом. В 1701 г. был основан Адмиралтейский Приказ, чтобы контролировать строительство судов для флота. Подобно армии, флот страдал от нехватки компетентных офицеров; и в этом случае все, касающееся знания навигации, пушечного дела и подготовки моряков, представляло весьма трудно решаемую проблему. Несмотря на все усилия, в течение всего правления Петра флот продолжал оставаться гораздо более зависимым от иностранцев, чем армия. Внушительный рост российской армии и флота, учитывая их роль в изменении международного положения страны, имел некоторые конструктивные результаты. Он стимулировал определенное развитие административных преобразований. Благодаря поддержке переводов иностранных трудов по военным и военно-морским вопросам, он в определенной степени стимулировал интеллектуальную жизнь. Несомненно, он дал толчок некоторым видам экономического роста, что помогает объяснить увеличение производства Россией железа. Этим же фактором вызвано учреждение первых государственных текстильных фабрик в России, обеспечивавших поставки ткани для армейского обмундирования. Беспрецедентный спрос на стрелковое оружие привел к созданию ряда оружейных фабрик. Однако, как бы ни был русский народ заинтересован во всех этих ограниченных и косвенных выгодах, они перечеркивались невыносимыми трудностями. Эти трудности принимали ряд форм. Наиболее очевидной была военная служба. Призывы с течением времени приходилось все более часто сопровождать угрозами. Непокорные и не желающие разыскивались под угрозой принуждения выставлять новобранцев по двойной норме и конфискации. Вводилась даже смертная казнь для препятствующих и бездеятельных должностных лиц и деревенских старост. Картина, по крайней мере, до последнего десятилетия жизни царя, представляет собой решение одной из самых тяжких задач, осуществляемое с нарастающим напряжением при помощи все более жестоких методов. Этот набор людей для армии сопровождался одинаково безжалостным и решительным набором других людей для принудительного труда на больших строительных проектах Петра, каждый из которых имел некоторое прямое или косвенное отношение к военным мероприятиям. С конца 1709 г. производился огромный призыв для работ на строительстве Санкт-Петербурга. Большинство квалифицированных рабочих было завербовано принудительно, ремесленники и техники различных специальностей также посылались на принудительное поселение в новую столицу, где не было создано никаких условий для их размещения и им приходилось жить в землянках и хижинах. С ростом вооруженных сил правительство вводило новые и ужесточало прежние требования. Увеличивалось налоговое бремя, возрастала потребность транспортировать в беспрецедентных количествах и на далекие расстояния оснащение и запасы для армии и, в меньшей степени, для флота. Этот тип повинности пал в основном на крестьян северной и центральной России, особенно на принадлежащих монастырям. Российский крестьянин реагировал на все эти требования чаще всего бегством. Крестьянам было запрещено уезжать больше чем за 30 верст от дома без паспорта, подписанного их хозяином или, в его отсутствие, управляющим и приходским священником; в это же время было введено печатание паспортов с целью противодействия подделкам, сразу же начали появляться. Едва ли нужна более наглядная иллюстрация, чем все эти обязательные меры принуждения, характеризующие стиль работы Петра. Бегство как средство избежать невыносимых требований и притеснений ни в коем случае не является характерным исключительно для крестьян. Армейские новобранцы дезертировали в больших количествах, по крайней мере, после первых лет войны со Швецией. Подневольные рабочие часто доставлялись в Санкт-Петербург в цепях, подобно преступникам, с целью предотвращения побега на пути к новой столице. Такое отношение показывает еще раз, как сильно зависело укрепление России и все достижения Петра от силы и принуждения.
Война со Швецией и честолюбивые планы Петра по укреплению России породили ужесточенные требования не только к труду и разнообразным работам, но также к деньгам и промышленным изделиям, другими словами, к экономическому росту. С 1690-х годов это стало одной из главных целей Петра. Его усилия, несмотря на большие препятствия, продолжались до конца его жизни. Борьба в поисках денег для войны с Карлом ХII проходит через ранние годы XVIII столетия как непрерывно повторяющийся мотив. Это породило разнородные и причудливые формы взимания налогов: пошлины на гостиницы, бани, на бороды (градуируемые социальным статусом владельца), на свадьбы, на национальную русскую одежду, хомуты, переправы. Специальный указ 1709 года, который удвоил цену товаров первой необходимости, и введение государственной монополии на табак в том же году были яркими примерами этого отчаянного поиска ресурсов везде, где они могли бы быть найдены. Видели те трудные годы и увеличение денег самым эффективным из испытанных методов – снижением стоимости валюты. Все годы правления велась непрерывная борьба за накопление запасов драгоценных металлов. Экспорт слитков был строго запрещен, и торговцы вынуждены были сдавать в обмен на российские деньги золото и серебро, которые они приобретали в деловых отношениях с иностранцами. Из всех новых налогов, введенных при Петре, один далеко превзошел все другие по своим длительным социальным результатам. Это был “налог с души”, подушная подать, установленная указом в 1718 году. Введение этого налога было явно обусловлено желанием обеспечить потребности армии, теперь большей частью расквартированной в российской провинции, поскольку война со Швецией медленно подходила к концу. Потребность Петра в доходе имела тенденцию любым способом упростить то, что до настоящего времени было сложным в традиционном обществе, и более равномерно поделить его между крестьянским большинством, в значительной степени несвободным, оплачивающим новую пошлину, и привилегированным правящим меньшинством землевладельцев, не плативших ее. Такое упрощение должно было, по крайней мере, в конечном итоге, иметь серьезные и опасные результаты. Необходимо понимать, однако, что экономическая политика Петра и, конечно, его экономические амбиции, далеко выходили за рамки поиска путей увеличения правительственных доходов и расходов. В течение своего правления он ставил своей целью сделать Россию более богатой, а ее экономическую жизнь более производительной и эффективной. Его планы относительно российской экономической жизни предусматривали как введение иностранных методов и тенденций в большем, чем когда-либо прежде, масштабе, так и тщательный правительственный контроль, и повсеместную поддержку, прежде всего в развитии промышленности. Его политика не была ни разработкой, ни механической имитацией западноевропейских моделей. В основе своей она была направлена на развитие в России нового духа работы, предпринимательства и эффективности под руководством, и если необходимо, принуждением сверху. Только через создание этого нового духа обширная, слабо населенная страна, полная неразведанных богатств, могла воспользоваться преимуществом возможностей, которые теперь представлялись. Государство, по мнению Петра, должно играть творческую и воспитательную роль. Постоянные и детальные инструкции, непрерывные пояснения и пропаганда были неизбежны. Несмотря на это Петр никогда не сомневался, что именно частная инициатива и предпринимательство были главной движущей силой национального богатства. Его наиболее фундаментальное стремление состояло в том, чтобы создать класс предпринимателей, знающих, с творческими способностями и капиталом, который удовлетворял бы их, чтобы взять на себя инициативу по созданию России более богатой и более производительной. Некоторые особенности его действий показывают лучше, чем его экономическая политика, собственно образ Петра, как ответственного за укрепление России и улучшение доли ее народа. Простой факт, что некоторые наиболее важные указы царя по торговым и промышленным вопросам были написаны первоначально его собственной рукой, иллюстрирует это. Его внимание к экономической жизни также показывает его готовность экспериментировать и вводить новшества. Трудности были огромны. Плохие коммуникации, нехватка капитала, дефицит подходящей рабочей силы, технологическая отсталость, слабый и низкий социальный статус торгового класса и недостаток традиций предпринимательства и нововведений не могли помешать тому экономическому росту, к достижению которого Петр стремился с таким трудом. Его личные предпочтения в делах государства, прямой правительственный контроль и руководство были все еще широко распространены даже в последние годы его правления. Достижения были часто существенными, даже большими; но они были не менее часто неоднородны и кратковременны. Государство не только развивало промышленность за свой счет, но также пыталось различными способами вовлечь частных владельцев в индустриальное развитие. Вообще эти приемы, многие из них разобщенные и сиюминутные, достигли немногого. Была, однако, одна форма правительственной помощи промышленности, имевшая более широкое значение, чем любая другая, которая заметно добавила трудностей российскому народу. Это было предписание больших поставок людей для принудительных работ. Преступники, бродяги и нищие также регулярно принуждались к службе в промышленности. Оба этих метода были хорошо известны во всей Западной и Центральной Европе. Более примечательным для российской практики было “приписывание” групп деревень к обслуживанию отдельных фабрик, метод, известный чуть ли не с середины семнадцатого столетия, но очень расширенный Петром. Такие методы были, по общему признанию, непривлекательны, и Петр, и его советники, и российские владельцы фабрик были единодушны в справедливом убеждении, что свободный труд намного эффективнее, чем несвободный. Несмотря на многие провалы и неудачные начинания, царствование Петра было временем больших достижений и развития российской промышленности. В сельском хозяйстве картина была совсем иной. Ни одно из достижений не было обязано царю и его действиям. Действительно, имел место ряд скорее отдельных и разобщенных правительственных усилий с целью улучшить сельскохозяйственные методы и производительность. Неграмотное и весьма традиционное крестьянство, глубоко недоверчивое ко всем новшествам, было постоянным препятствием всем попыткам изменить жизнь и одновременно готовым в любой момент лишить власти любого правителя или правительство. Создание торгового флота, чтобы покончить или, по крайней мере, сократить зависимость России от иностранцев в ведении растущей национальной торговли с внешним миром, было целью, близкой сердцу Петра. Она возникла, конечно, из его интереса ко всем морским вещам и укрепилась с ростом мощного флота, строительством новой столицы и ее быстрым развитием в качестве большого морского порта. Этим стремлениям было суждено сбыться. Достижения Петра в русской экономической жизни были, таким образом, чрезвычайно неровны. Имелось существенное развитие. В производящих и металлообрабатывающих отраслях, стимулируемых новым спросом вооруженных сил, наблюдался поразительно быстрый прогресс. Выплавка железа и меди, производство пушек и якорей, изготовление стрелкового оружия выросли как никогда прежде в истории России. В других отраслях промышленности, связанных с армией и флотом, типа производства ткани для парусов, и в одной или двух отраслях по производству предметов роскоши, тоже имел место заметный прогресс. Но все же это не привело к большим переменам в жизни русского населения, а если развитие и происходило, то это часто приводило к ухудшению положения, например к увеличению числа крестьянских хозяйств, “приписанных” для фабричного труда или даже купленных владельцами фабрик. Растущие требования правительства выполнялись более жесткой эксплуатацией существующей экономики, представленной в основном традиционным крестьянским хозяйством, или, в крайнем случае, созданием новых ресурсов и поколения нового благосостояния. Упрекать Петра в этом было бы весьма несправедливо. Его экономическая политика была как разумной, так и последовательной, и даже успешной, как для любого другого правителя того века в Западной Европе. Действительно, и в его целях, и во многих из его методов он часто очень походил на своих коллег-монархов на Западе. Но в экономической жизни, больше чем в любом другом аспекте своей многогранной деятельности, он был ограничен явной неспособностью бедного и малочисленного аграрного общества удовлетворить все свои потребности и осуществить свои надежды.
Петр не был глубоко религиозным человеком. Его формальное образование, со всеми недостатками, неизбежно включало значительный элемент традиционной набожности. Он верил в божественное происхождение власти, которой обладал, и в свои обязанности защищать православную веру и тех, кто ее исповедовал. Но у него почти не было уважения к российской религиозной традиции: действительно, он был активно враждебен ко многим ее проявлениям. Ритуалы, традиционные обряды, внешние проявления религиозности, похоже, всегда вызывали у него сомнения в искренности или даже презрение. Его личная вера была реальной, но тоже была узкой и чрезвычайно практической, “верой простого солдата” в долг и созидательную мирную деятельность. Для него религия означала нравственность, образование, положительное действие. С 1716 года он ослабил серьезное наказание, которому по закону еще подвергались все староверы, заменив его обязательством платить налоги в двойном размере. Его отношение к евреям было однозначно враждебным; а в 1719 г. он приказал изгнать из России иезуитов, всегда подозревавшихся как орудие политического влияния католиков. Однако даже очень ограниченная степень свободомыслия в религиозных вопросах была достаточной для того, чтобы поставить барьер между Петром и массой его подданных. Личная вера Петра не удерживала его во время правления от потворствования и участия в пародиях религиозных обрядов, которые были в лучшем случае грубы, а в самом худшем - преднамеренно богохульны. В российской церкви XVII столетия имелось многое, что вызывало критику и нападки. Несмотря на усилия патриарха Адриана (1690 – 1700), ее слабость и коррупция увеличивались. Развилось слишком много священников: разрешение им жениться позволяло им быть наследственной кастой. Обычно пьяные и нищенствующие, часто блуждающие с места на место по большим областям России, ее члены порой едва отличались от обычного крестьянина. Стремление многих мужчин поступать в монастыри, чтобы избежать военной службы и других растущих требований светского мира, увеличило количество монахов, а личные качества, необходимые для чинов, были угнетающе низкими, даже у епископов. Благосостояние священников, в чем регулярное духовенство было заинтересовано, также расценивалось как духовная слабость. Петр требовал от церкви того, что должно было быть полезно государству и обществу. Она должна была использовать свои ресурсы после удовлетворения собственных непосредственных потребностей на поддержку образования, заботу о бедных и больных, а если необходимо, то и удовлетворение общих потребностей государства. Он перешел, с начала войны со Швецией, к осуществлению на практике своих идей с возрастающей тщательностью и результатом. Следующие двадцать лет характеризовались двумя тенденциями – увеличивающимся подчинением церкви государственному контролю, ведущему к потере ее независимости, и привлечением церковных доходов в крупных масштабах на светские и государственные цели. Ни одна из этих тенденций, разумеется, не была нова. Наряду с требованием направлять церковное богатство на светские цели настаивалось, чтобы церковь признала небывалую до тех пор вещь: полное свое подчинение государству и обязанность действовать в соответствии с предписаниями правителя. Увеличение прав и власти правителя сделалось явным в письмах человека, которому суждено было стать с 1718г., если не раньше, доминирующим проводником церковной политики Петра, а позже первым и, возможно, самым большим пропагандистом петровской легенды. Это был Феофан Прокопович, архиепископ Новгородский, высокообразованный украинец, хорошо знакомый с Западной Европой и идеями (особенно некоторыми формами протестантизма, которому почти явно сочувствовал). Широту его интеллектуальных горизонтов и понимание главных потоков мысли во время работы на Западе показывает содержание его библиотеки – свыше 3000 книг. Его наиболее важный труд, "Правда воли монаршей" (1722), был написан, чтобы оправдать требование Петра, реализованное в указе, выпущенном в предыдущем году, назначать своего собственного преемника. Это было планомерное утверждение идей сторонника абсолютизма такого типа, который был до сих пор неизвестен в России. Кроме Библии, главным источником аргументов был английский писатель семнадцатого столетия Томас Гоббс, который заявил семьюдесятью годами ранее, с ясностью, шокирующей его современников, доктрину абсолютизма логического и светского типа. Весьма существенно, что Прокопович едва ли вообще обращается к отечественным авторам, что традиционно было столь важно в православной мысли, и последовательно преуменьшает любую идею относительно православного правителя любыми средствами, отличающимися от традиционных для Западной Европы. Книга подчеркивает тот факт, что к своим более поздним годам Петр заложил как интеллектуальные, так и административные основы нового вида монархии и государства, и это стало возможным в значительной степени благодаря ослаблению и подчинению церкви государству. Все же радикальное изменение, в отличие от простой эксплуатации церкви и ее ресурсов, наступило только в самые последние годы правления. В январе 1721 г. был издан указ фундаментальной важности, Духовный регламент: он ставил руководство и контроль над церковью в России на основу, которой не суждено было измениться по сути в течение следующих двух столетий. Этот длинный духовный документ был основан на предложениях, разработанных Прокоповичем с 1718 г., и принят с изменением некоторых деталей царем. Его центральным достижением было создание для церкви руководящего органа – Святейшего правительствующего Синода, подобного административным коллегиям с юрисдикцией по различным вопросам светских дел, которые начали появляться в 1718 – 1719 гг. Синод должен был заменить патриарха и церковные советы, которые существовали в прошлом и владели юрисдикцией во всех духовных вопросах и в контроле над собственностью церкви. Теоретически Синод обладал всеми полномочиями патриарха. Но он действовал не как независимая власть, каким был патриарх семнадцатого столетия, а работал как подчиненный Петра. Именно это подчинение и было для царя сущностью нового видения государственных дел. Действительно, он явно оправдывал отмену патриаршества на том основании, что "неосведомленные вульгарные люди не видят, как далеко продвинулась духовная власть царя, но в восторге блеска и достоинства высокопоставленного священника рассматривают его как правителя, как второго монарха, равного по власти самому королю, или даже выше него".1 Новый режим был проведен решением Петра, действующим в качестве высшей и неконтролируемой власти, которой он теперь требовал. Не было созвано никакого церковного совета, чтобы обсудить изменения, проводимые в 1721г. Ко времени своей смерти царь прочно соединил церковную администрацию со структурой централизованной бюрократии, которую он создал, в значительной степени без какого-либо разработанного плана, в России. Это имело некоторые конструктивные результаты, особенно отмеченные ростом использования церковных ресурсов для образования. Но они были достигнуты ценой сильного истощения церкви и ее оставшейся духовной живучести, а также сильно ограниченного вклада, который она могла бы внести в российскую жизнь в будущем. Впредь живые силы религиозного чувства, в значительной степени искаженные доминирующим государственным механизмом официальной церкви, находили выход преимущественно в различных формах мистицизма, многие из которых были сектантскими, самоуглубленными и даже анархическими. Петр добился победы в делах церкви, как и во всех остальных делах, за счет психологической цены, которая должна быть оплачена, только когда косное традиционное общество радикально порвет с прошлым.
Как было отмечено, далеко идущее преобразование интеллектуальных и культурных аспектов российской жизни успешно началось задолго до рождения Петра. Ко второй половине XVII столетия реформаторские силы были слишком мощны, чтобы им противостоять; и путь, которым они могли бы усилить Россию, стал слишком очевидным для любого правителя, чтобы желать выступить против них. Петр делал немного, по крайней мере до своих более поздних лет, чтобы усилить на самых глубоких уровнях новое движение. То, что он делал, - так это одобрял некоторые аспекты этого движения за счет других и сделал попытку, в течение большей части своего правления, развить некоторые его стороны для своих собственных целей. Вкусы и склонности Петра, ситуация, в которой он находился сам, отражались и на западноевропейских книгах, переведенных на русский язык в начале XVII столетия. Было сделано беспрецедентное число переводов, Петр придавал им огромное значение, организовывал и поощрял их осуществление. Подобно требованию к обычным русским книгам избегать ненужных цветистых выражений, высказанном в инструкции Петра, так и о русском языке, используемом в переводах иностранных книг, говорится, что он должен избегать "высоких славянских слов" и использовать "не высокие слова", но простую русскую речь. Упрощенный "гражданский алфавит" (в отличие от церковнославянского), введенный в 1700 г., - еще одно отражение этого отношения: Петр ясно приказал, что книги, которые говорят об исторических, коммерческих или военных предметах, должны печататься на нем. Приказ выполнялся не всегда, но такое отношение имело реальное значение. Это помогало заложить основы грамотности, которая, хотя и ограниченная, была все же более широкой, чем в прошлом. Более важно, что это была грамотность, не сосредоточенная на религиозных целях и чтении священных текстов. Также проведена была реформа календаря, счет годам должны были вести от "Рождества Христова", вместо применявшегося тогда в России счета от так называемого "сотворения мира". Новый год было велено начинать с 1 января, тогда как до того праздновали его 1 сентября. Новый календарь введен был с 1700 года, и новый год праздновали 1 января этого года. Любое существенное и длительное изменение в русской интеллектуальной жизни должно было зависеть от уровня образования. Петр сделал усилия, чтобы достигнуть в этом победы, но успех был очень ограничен. Только в одном виде, в техническом обучении, направленном в значительной степени на потребности вооруженных сил, было достигнуто много. Школа математики и навигации (чьи ученики использовались не просто как навигаторы, но и как архитекторы, инженеры и гидрографы) была основана в Москве в 1701 г. Военно-морская академия, основанная в С.-Петербурге в1715 г., как в основном и предполагалось, в значительной степени завершила работу Московской школы, обеспечивая практическое обучение на кораблях: это также имело значительный успех, хотя жесткая дисциплина побуждала многих учеников к прогулам и бегству. Кроме прямых требований армии и флота, военные усилия вообще стимулировали и другие виды образования с менее очевидным ориентированным на военные цели характером: ряд лингвистических школ, которые в 1715 г. подготовили приблизительно 250 молодых русских переводчиков с некоторым знанием иностранных языков; Медицинская школа в Москве, открытая в 1701 г.; Школа горной промышленности, основанная в 1716 г Это были значительные достижения. Однако деятельность этих учреждений мало чем отличалась от скольжения по поверхности проблемы. Большинство новых школ были малы, и многие из них (Морская академия, например) обслуживали почти исключительно сыновей военного и чиновничьего сословий. Для выходцев из более низких ступеней социальной и интеллектуальной лестницы было очень трудно добиться продолжения образования. В 1714 г. было определено указом, что по два дипломированных специалиста Московской навигационной школы должны будут посылаться в каждую провинцию, чтобы преподавать "цифирь" (арифметику) и основы геометрии сыновьям помещиков и должностных лиц. Это было краеугольным камнем честолюбивого плана вынудить правящий класс обеспечить сыновей по крайней мере элементарным образованием. Это подкрепилось одним из самых печально известных и типичных для Петра указом – без свидетельства об удовлетворительном окончании курса обучения ни один молодой человек благородного или дворянского происхождения не имел права жениться. Однако факт, что "цифирные" школы были открыты также для представителей других классов, вел к сильной оппозиции со стороны землевладельцев, которые делали много, чтобы уменьшить их эффективность. В Петровской России было невозможно создать действительно обширную систему образования, даже на относительно низком уровне. Наличие денег и образованных преподавателей – вот наиболее важные из необходимых условий для такого новшества, отсутствие которых резко сужало пределы того, что могло быть достигнуто; и собственная порывистость Петра, и недостаток устойчивого внимания к предмету затрудняли любое длительное продвижение вперед. Это образовательное усилие, со всеми своими недостатками, имело тем не менее преимущество – стимулирование значительного выпуска учебников различного вида. Главное – что это были национальные российские учебники, а не переводы или адаптации иностранных трудов. Потребность укрепить Россию, заимствуя иностранные методы и технологии, была теперь усилена увеличившимся желанием полностью понять то, что было уже заимствовано. Во время большой поездки 1697 – 1698 гг. Петр восхищался мастерами Западной Европы; во время поездки во Францию и Нидерланды в 1717 г. он изучал и анализировал то, что видел, с большим интересом. Петр также начал впервые проявлять серьезное внимание к искусствам. В 1716 г. он азартно покупал картины через агента в Амстердаме. В том же году он просил великого герцога Козимо III Тосканского позволить молодым русским изучать живопись в Академии во Флоренции. Двумя годами позже другой агент покупал для него картины и статуи в Риме и пытался завербовать скульпторов и живописцев для работы в России, где строительство С.-Петербурга обеспечивало возможности для таких мастеров. Интерес Петра к прошлому также возрос в его более поздние годы. Новые интеллектуальные и культурные силы для работы в России нашли как символический, так и географический центр в С.-Петербурге. Рост новой столицы, под постоянным правительственным руководством и контролем, был быстрым. Петр не смог полностью игнорировать традицию в создании своего нового города. Так, в 1710 г. там был основан монастырь Александра Невского (знаменательно, что святой, которому он был посвящен, был при жизни князем-воином, а не монахом). Но дух и тон жизни в С.-Петербурге были отличны от таковых в любом другом российском городе. Иностранцы были более заметны, чем где-нибудь еще в стране, и иностранные влияния были более сильными и распространенными. Обосновавшихся здесь активных сторонников и сотрудников Петра было намного больше, чем в Москве; и присутствие в новой столице большей концентрации владетельных людей, благосклонных к идеям и стремлениям царя и восприимчивых к иностранным влияниям, придавало С.-Петербургу уникальную атмосферу. Этот город четко выражал тот факт, что он был создан преднамеренно, а не вырос сам по себе. В строительстве и украшении новой столицы иностранцы играли ведущую роль. Имелось достижение, возможно, самое поразительное из всех, которым город навязывал высшим сословиям российского общества западноевропейские манеры и ценности. Быт господствующего класса изменился еще в первые годы царствования Петра. По возвращении из первого заграничного путешествия в августе 1698 г. на первом же пиру Петр обрезал ножницами длинные бороды нескольким поздравлявшим его боярам. Духовенство считало брадобритие смертельным грехом, указывая, что на иконах святые пишутся с бородой, и только иностранцы, которых считали еретиками, бреют бороду. Несмотря на это, было приказано бриться. Полтора года спустя было приказано сменить длинную и неудобную старинную одежду на короткие костюмы. Бояре, дворяне и торговые люди должны были носить западноевропейский костюм. Жены и дочери их должны были вместо русских сарафанов и телогреек носить юбки и платья по иноземным модам. Новая столица предприняла первые серьезные попытки улучшить положение русских женщин, вывести их из уединения, в котором, по крайней мере среди землевладельцев и состоятельных классов, они пребывали так долго. Это, однако, было расценено как "большой отход от российских обычаев" и в течение последующих двадцати лет Петр продвинулся не намного дальше в этом направлении. Тогда в указе от декабря 1718 г. он приказал учреждать "ассамблеи" в своей новой столице. Эти собрания чиновников, офицеров и даже торговцев проводились, как правило, три раза в неделю в течение зимних месяцев и предлагали разнообразие развлечений – танцы, шахматы, шашки и курение. Указом царя устанавливалось, что они должны посещаться женщинами, сопровождающими приглашенных мужчин; это обязательное присутствие женщин было полным разрывом с московской традицией, одним из самых острых, когда-либо сделанных Петром. Но одно дело было одеть женщин в иностранное платье и "выставить" их напоказ грубо подражая западноевропейским манерам, но совсем другое – придать им уверенность в себе, чтобы позволить воспользоваться преимуществом новой ситуации. Усилия Петра развить и улучшить интеллектуальный и культурный климат России, таким образом, только ограничили успех. Они достигли только крошечной доли населения. Их успех только расширил разрыв между образованным высокопоставленным меньшинством и массой населения, которое было совсем не затронуто этими новыми веяниями. Снобизм расширил этот разрыв еще больше. К более поздним годам правления Петра в высших слоях общества появилась тенденция, ставшая более заметной в последующих десятилетиях, использовать множество иностранных слов и фраз в речи как признак просвещенности и современности. Русский в такой ситуации казался языком крестьян и ремесленников. Это отразило разделение, которое пошло намного глубже. Все больше офицеров или должностных лиц, получивших образование в одной из новых школ и имевших некоторый контакт с новыми и иностранными идеями, имели доступ к интеллектуальному миру, закрытому для крестьян и ремесленников, чьи горизонты остались такими, какими они были в течение столетий. В течение долгого времени после господства Петра большинство членов русского правящего класса, воспитанных в основном кормилицами-крестьянками, разделяя популярные набожность и суеверия и в течение лет своего становления находясь в близком контакте с крестьянской жизнью, продолжали знать и понимать культуру масс. Однако интеллектуальный мир, который символизирует С.-Петербург, был уже очень отдален от того, в котором все еще жило большинство русских. Православное благочестие и огромный вес религиозной традиции, совершенно отдаленные от материальных трудностей, недостатка денег и образованных преподавателей, не предусматривали никакого преобразования российской интеллектуальной жизни в то время. Рядом с новой элитой, в основном с техническим или профессиональным образованием, там все еще жили массы, чье воображение лелеялось в неприкосновенности, представление о мире формировалось церковными церемониями и богослужениями, дополненными богатым набором традиционных народных сказок. Даже среди образованных было еще слишком рано надеяться на большой творческий потенциал, использующий воображение. Всю свою жизнь Петр надеялся и работал для создания новой интеллектуальной атмосферы, по крайней мере в высших кругах российского общества. Он действительно надеялся на это не менее, чем на создание нового типа русского человека, инициативного, общественно-духовного, открытого для новых идей, свободного от унаследованных предрассудков. В этом стремлении он был полностью неудачлив. Люди такого типа, страстные сторонники царя, опекуны его наследия и создатели легенды о его достижениях, появлялись повсеместно. Но при всей их важности они были крошечным меньшинством, сознательно ведущим борьбу за изменения и модернизацию. Общество в XVIII столетии повсюду в Европе было отмечено борьбой между образованным меньшинством наверху и мертвым грузом невежества и консерватизма снизу. Ни в одном главном государстве пропасть между этими двумя сторонами не была настолько широкой, как в России: но Петр справедливо не может быть обвинен в то, что расширил ее. Развитие России, а может быть, даже выживание ее, требовали быстрого создания образованной элиты с некоторым знанием современных методов и идей, к которому он и стремился.
Аппарат правительства, который унаследовал Петр, имел много дефектов, был одновременно и примитивным, и сложным. Он был тяжелым на подъем и медлительным. Расхождения между законодательством, административными инструкциями и судебными решениями делали юридические нормы расплывчатыми, административная машина оставалась, по последним исследованиям, просто иерархией должностных лиц, собирающих налоги и дань, структурой с корнями, уходящими в монгольскую эпоху средневековой России. В течение почти всего своего царствования Петр не имел никакого систематического плана улучшения правительственной машины. Война со Швецией породила более эффективное управление благодаря необходимости получать новобранцев, налоги и подневольных рабочих, которые ей требовались. Но в течение многих лет усилия по улучшению управления были частичными, поспешными и непродуманными, оставаясь работой человека, озабоченного другими неотложными задачами. Однако Петр имел ряд фундаментальных идей относительно управления России и своего места в нем, которые лежали в основе всего, что он пытался сделать в этой сфере. Как могло быть достигнуто общее благо, которое ставилось выше интересов любого отдельного класса или группы? По существу, Петр видел, что при всех различных интересах членов общества выполнение ими порученных функций всегда будет верно и эффективно. Это требовало осторожного управления царем и его советниками как учреждениями, так и людьми. Петр никогда не колебался вмешиваясь в самые мельчайшие детали частной жизни своих подданных, если он чувствовал, что это оправданно: его царствование произвело законодательство, запрещающее крестьянам использовать ткань меньше указанной ширины, запретило игру в карты на деньги и предписывало штрафы за плохое поведение верующих в церкви. Увеличение числа законодательных актов поражало. В течение длительного времени усилия Петра улучшить механизм управления были пробными и экспериментальными. Недостаточно эффективные до второго десятилетия XVIII столетия, когда война со Швецией была явно выиграна, эти попытки станут систематическими и распланированными. Однако некоторые важные и длительные новшества были сделаны даже в то время, когда борьба со Швецией и турками все еще сильно занимала Петра. Самым крупным из них, больше всего занимавшим центральное правительство, было создание Сената в 1711 г. Это был орган из девяти должностных лиц, первоначально основанный, чтобы заменить царя, когда он непосредственно отбыл на войну с турками, но ставший постоянным учреждением со множеством функций. Он задумывался для осуществления контроля за провинциальным управлением и сбором налогов, а также как высшая судебная власть – хороший пример сочетания правосудия с управлением, которое, вероятно, в России было более заметно, чем в любом другом европейском государстве. Другим наследством длительного значения было создание института фискалов в 1711 г. Всего пять сотен, они ненавидели чиновников, должны были выведывать нарушения всех видов, которые ослабляли правительство и военные мероприятия, - уклонения от уплаты налогов, воровство и растраты общественных денег. Их задача была определена просто как "тайный надзор во всех делах"; и им было приказано сообщать все Сенату и, в особо важных случаях, самому царю. Здесь снова, однако, Петр был должен стать перед фактом, что никакое количество инструкций не смогло бы компенсировать дефицит людей, на которых он мог положиться в работе. Сами фискалы скоро стали печально известны своей коррупцией и притеснениями. В провинциальном управлении ранние годы восемнадцатого столетия были периодом большого напряжения и беспорядка. Петр создал в 1708 г. восемь огромных территориальных единиц, губерний, к которым в 1713 – 1714 гг. были добавлены еще три. Большинство губерний были разделены на области, которые в свою очередь были подразделены на уезды, относительно небольшие и управляемые единицы. Над каждой губернией начальствовали губернатор и вице-губернатор, которые управляли как военными силами, так и гражданской администрацией области. Под их руководством функционировала иерархия должностных лиц со специализированными функциями и должностями, которые часто звучали по-иностранному – обер-комендант, обер-комиссар, обер-провиантмейстер, и ландрихтер. Все это было важным шагом в процессе, с помощью которого Россия при Петре была "оборудована" сложной структурой бюрократического правления. Перемены 1708 г., однако, были просто началом долгого процесса экспериментов и часто необдуманных изменений в провинциальном управлении. Эти постоянные изменения произвели немало беспорядка в сельской местности, хотя сами по себе они имели только временное значение. Однако рядом с ними шел процесс, имевший значение для всего будущего российского общества. Это была консолидация класса землевладельцев через преднамеренную и поддержанную царем акцию выделения группы наследственных государственных служащих, которые должны были служить правителю в вооруженных силах или в администрации, тем самым сохраняя свое социальное положение и свои земли. Идея того, что служба правителю являлась условием удержания поместий и крепостных, ни в коем случае не была нова. Петр, однако, развил это обстоятельство, изменив все его возможности и характер. Отношения Петра с российским классом землевладельцев сосредоточились вокруг поддержки стремления стимулировать и, если необходимо, заставить его соответствовать своим собственным стандартам деятельности и общественного духа. Усиленные требования делали землевладельцев более зависимыми, чем когда-либо, от центрального правительства. Теперь они были привязаны к административной машине и были вынуждены принять ее нормы и ценности. В последнее десятилетие своего правления Петр провел административные реформы, более тщательно спланированные и более успешные, чем любые из предпринятых ранее. Это был период, когда он объединил многое из того, что было выполнено и без осторожного планирования ранее во время царствования. Два нововведения последних лет Петра имели большую и длительную значимость: это были административные коллегии, основанные в 1718 г., и Табель о рангах 1722 г. Управление с помощью коллегий, небольших комитетов министров и должностных лиц, контролирующих более или менее определенные аспекты правительственной деятельности, было методикой, хорошо отработанной во многих частях Европы, особенно в немецких и скандинавских государствах. Однако те, что установились в России, не были результатом какой-либо рабской имитации иностранной практики. Они были вдохновлены совершенно реальным желанием улучшить качество центрального управления и усилить личный контроль царя над ним. Коллегии освободили Сенат от большого бремени сложной административной работы, которую он до этого времени вел, освободили его для действий в качестве апелляционного суда в юридических вопросах и органа, занимающегося формулировкой общей политики и составлением нового законодательства. Реформа почти сразу показала дефекты на практике. Чтобы коллегии работали хорошо, требовалось поддержать их большим количеством образованных и общественно-духовных людей, чем Россия могла бы обеспечивать. Некоторые коллегии имели тенденцию стать инструментами в руках своих президентов. Но нет никакого сомнения в глубоком личном внимании царя к новой структуре. Создание коллегий не исчерпало творческой энергии Петра в вопросах управления. Модернизация и систематизация, которые во многом характеризовали и направляли деятельность Петра в течение последних лет, нашли выход в Табели о рангах, выпущенной в 1722 г. Табель о рангах создавала сложную градуируемую иерархию в вооруженных силах, управлении и суде. В заключительной версии она внесла в список 262 различных чина – 126 военных и военно-морских, 94 административных и 42 относящихся к суду. Молодые люди должны были начинать свою карьеру в самом низком чине и повышаться по сочетанию заслуг и срока службы. Целая система была основана на идее разряда как награды за службу, как чего-то достигнутого усилием, а не пассивным предоставлением, как естественный результат высокого происхождения. Табель о рангах дала некоторый стимул замене старой знати, гордящейся своим происхождением и ревностно относящейся к своим привилегиям, новым привилегированным классом, которому предоставлялся социальный статус по существу в пределах разряда в официальной иерархии. Этот процесс продолжался еще долго и четко развивался. Старые московские титулы официального разряда полностью утратили свое использование к первым годам восемнадцатого столетия. Административные реформы Петра были вдохновлены высокими и подлинными идеалами – служить величию и прогрессу России. Он надеялся добиться этого, улучшая механизмы центрального правительства и усиливая контроль над провинциями, отделяя судебные от чисто административных функций и заменяя идеей законности или повиновения указам царя бессмысленное следование обычаю или традиции. Все же достижение было далеко не идеальным. Несмотря на напряженное усилие и некоторые значительные успехи, бреши и недостатки в структуре, которую он оставил своим преемникам, поразительны. Регулирование администрации в соответствии с законом было затруднено без определенной кодификации перепутанной массы официальных указов и распоряжений; а это не было выполнено. На более материальном уровне усилиям Петра непрерывно препятствовали недостаток и денег, и способных и надежных людей. Нехватка денег вызывала нерегулярность и долгие задержки в выплате официального жалованья; даже в конце правления имелись предложения платить администраторам в более отдаленных и неразвитых частях России, например, на Урале, предоставлением земли. Маленькое и нерегулярно выплачиваемое жалованье, соединенное с давней традицией более или менее институционализирующегося взяточничества (указы против этого датированы в России концом пятнадцатого века) обрекли Петра на долгую и бесполезную борьбу против официальной коррупции. Тот факт, что мощные административные органы могли быть легко подчинены молодым офицерам или даже сержантам, показывает, насколько они целиком были просто инструментами воли Петра, а не независимыми полномочными объектами. Царь создал их, чтобы изменять, приспосабливать или даже ликвидировать по своему желанию. Столь абсолютной была их зависимость от него, что можно даже усомниться, насколько они могут быть названы учреждениями в самом полном смысле. Желание Петра создать систему управления, которая была бы безличной и регулировалась в соответствии с законом, было искренним. Кроме того, в свои последние годы он, кажется, предусматривает вовлечение российской знати в управление другими способами, нежели просто использование ее как источник должностных лиц. Осознание общих корпоративных интересов российским классом землевладельцев было слабым, и в течение долгого времени после смерти Петра в гвардейских полках сосредоточилось его значительно больше, чем в любых административных механизмах. Всеми своими усилиями Петр управлял скорее через людей, нежели посредством законов или учреждений. Высокие должностные лица, и еще большее количество людей с персональным влиянием на него, типа Меншикова и Прокоповича, были более важными силами в правительстве, чем любое из его новых административных творений.
Заключение Бесконечная энергия побуждала Петра к немедленному действию. И как завоеватель, и еще больше как законодатель, он стоит наравне с самыми великими личностями старины. Представление о царствовании Петра, как о победоносном резком переходе от темноты к свету, от варварства к цивилизации, стало общим местом, но от этого не стало верным. Оно возникло еще в XVIII столетии благодаря склонности и вкусу каждого нормального человека к драматизму. К тому же подобный миф укреплял надежды на быстрый прогресс в государствах Западной Европы под руководством образованных, общественно-духовных и энергичных правителей, "просвещенных деспотов". По этим причинам тема Петра привлекла многих авторов. Однако такое представление о нем было, тем не менее, односторонним и неадекватным. Приходилось слишком подкрашивать центральный образ. Представление о русском народе, как о погруженном до появления нашего героя в глубины невежества и суеверия, из которых вырвать его могла только демоническая энергия и сила воли Петра, было несправедливо ввиду прогресса, начавшегося до его воцарения. Еще более неверно и недопустимо предположение, что Россия только прозябала в жалком существовании до того момента, когда ей открылась и оказала на нее влияние Европа. В огромной и слабонаселенной стране с очень плохими коммуникациями контакты большинства населения с правительством были в лучшем случае редкими и неустойчивыми. Честолюбивое новаторское законодательство ужесточалось, чтобы принуждать население к крупным действиям эффективнее, чем когда-либо еще в Европе; тот факт, что многие из указов Петра были тщательно продуманы и жестко сформулированы до мелочей, просто указывает на разрыв между тем, что монарх приказал, и тем, что фактически получилось (или – что бывало чаще – не получилось) в какой-нибудь отдаленной провинции. Не менее важно, что поклонники царя игнорировали те факты, когда результаты какой-либо его деятельности были скорее разрушительны, чем созидательны. Осознавалось и тогда, что он наложил на Московскую Русь новую систему правления, новые способы мышления, новые концепции различных отраслей знания и техники, но они были копиями иностранных или вдохновлены из-за границы. Однако значение этого понималось очень медленно. Настойчивость Петра, чтобы правящий класс принял западное платье, западные манеры и традиции, а главное – насколько возможно, получил образование по западному типу, была связана с очень серьезными целями. Ибо предполагала еще больше увеличить разрыв между помещиком и крестьянином, между правителями и управляемыми, между богатыми и бедными, сделать его более явным, более видимым и более труднопреодолимым. Вся культурная жизнь России была под мощным глубоким воздействием этого, "Прекрасное" искусство (импорт из Европы, до тех пор практически неизвестное) было очень далеко от искусства народа; религиозное искусство, сосредоточенное на писании икон, теперь еще более отличалось от светского искусства. Крупные административные реформы правления на различных уровнях приводили зачастую к тем же самым результатам. Увеличивая число чиновников в России и делая их шестернями во все более совершенствующихся механизмах, Петр подрывал, действительно разрушал по существу личностный характер власти, который был характерен для Московской Руси. В принципе это было, возможно, его самым большим достижением. Но, формализуя отношения между правительством и подданными, делая их все более безличными и зависящими от функций бесчувственной машины, он и в этом разделял общество на малые части организма. Но невозможно не восхищаться тем, как, не жалея усилий, хотя часто неверно направленных, Петр посвятил три десятилетия тому, чтобы сделать Россию более мощной и более просвещенной. Критику доброжелательную, даже если она была жестокой, он мог вынести, но никогда не переносил ужасной пассивности, недостаток инициативы, спокойное и бездумное принятие традиционности, на которой была построена вся старая Россия. Это расточительное расплескивание энергии вдохновлялось глубоким чувством личной ответственности за страну, порученную его заботе. Он видел себя инструментом, возвеличивающим Россию, в подлинном смысле первым слугой государства. Его методы были слишком часто не продуманы и плохо приспособлены к целям, которые он ставил себе. Слишком часто, по крайней мере в первой половине своего правления, решения принимались торопливо, в порыве непродуманного энтузиазма. И так же быстро отбрасывались, если не давали мгновенного желаемого результата. Но была и система в его общих целях, поэтому в более поздние годы средства, с помощью которых он старался достичь их, значительно тщательнее рассматривались, анализировались и детально разрабатывались. Эти цели были не только материальными, поскольку затрагивали вопрос большой массы солдат, большого количества судов и безграничности территорий. Он искренне желал сделать своих подданных более инициативными и уверенными в себе, поощрял их, по крайней мере для некоторых целей. Проявлять большую инициативу и готовность принимать ответственность. Торговцы и промышленники, желавшие стать удачливыми предпринимателями, города, желающие управлять своей собственной судьбой, землевладельцы, желающие выбирать своих собственных правителей, - все это находило поддержку в его планах и надеждах в разное время. Он создал невиданный прежде по размеру и сложности аппарат правительства. Действительно, по сути он создавал Российское государство сам. Концепция его как юридического лица, отличного от правителя, представляющего интересы любой социальной группы и даже русского народа в целом, является творением его правления. Все же он знал, что только законодательство и новые учреждения не смогут достигнуть всего намеченного, и, чтобы добиться успеха, требовал активного сотрудничества людей, для которых он в конечном счете работал. Изменения России Петром Великим следует скорее расценивать как процесс принудительного и очень ускоренного развития, но никак не революцию. Петр испытал весь комплекс недостатка интеллектуального вооружения современного революционера. Он не имел ни какой-либо идеологии, ни какой-либо ясной системы или идеи, куда направлять свои действия, ни какого-либо четкого видения хода истории, непреодолимо влекущего Россию в особом направлении. От начала и до конца он был человеком действия. Его талант планировщика был достаточно велик. Он резко заметен в тщательно разработанном крупномасштабном законодательстве последних лет его правления. Но планирование отходит на задний план, когда человеком овладевает убеждение действовать, желание немедленно отвечать на возражения, преодолевать трудности и использовать возможности. Продуманная и хорошо спланированная политика, которой он в конце жизни достиг, увенчала долгий период проб и ошибок, а порой случайных неудач. Сильно меняя темп перемен, Петр изменил до некоторой степени и их природу. Трудно поверить, что, если бы его никогда не существовало, Россия осталась бы навсегда, или хотя бы очень надолго, без балтийской береговой линии или реального влияния в Европе. Конечно же, влияние иностранных идей и методов на русскую жизнь продолжало бы расти. Почти наверняка были бы предприняты усилия, чтобы создать более эффективную и более централизованную форму правления. Но скорость, с которой эти достижения были осуществлены, способ, которым они были форсированы в России энергией и намерением правителя, концентрация реформ при жизни одного поколения или даже меньше, полный набор далеко идущих изменений во многих аспектах жизни, - неизбежно вызывало широко распространявшееся ощущение диспропорции и неуклюжего скачка и неоднородности. Основная суть работы Петра была не в полном смысле революционна. Он проявлял в течение своего правления пыл, страстную энергию и, в случае необходимости, жестокость, которые позволили ему достигнуть по крайней мере того аспекта и стиля, которые казались современникам революционными.
Приложение №1 Коллегии – центральные учреждения по руководству отраслями управления, введенные Петром I в 1717 – 1721 гг. вместо приказов, возглавлялись президентами коллегий. Заменены министерствами в 1802 г. Синод (греч. – собрание) – один из высших государственных органов России 1721 – 1917 гг. (Святейший синод). Ведал делами Православной церкви, глава – обер-прокурор, назначаемый царем. После 1917 г. Священный синод – совещательный орган при патриархе Московском и всея Руси. Сенат (лат. – старик) – в России 1711-1917 гг. – Правительствующий Сенат – высший государственный орган, подчиненный императору. Учрежден Петром I как высший орган по делам законодательства и управления. С первой половины XIX – высший судебный орган, с 1864 года – высшая кассационная инстанция. Ассамблея (фр. – собрание) – вечера встреч, балы, проводимые с участие женщин в домах знати, веденные Петром I в 1718 г. Рекрут – новобранец при выборочной воинской повинности. Рекрутская повинность – способ комплектования русской регулярной армии в XVIII-XIX вв. из податного сословия (крестьяне, мещане и др.), которое выставляло от своих общин определенное число рекрутов. Подушная подать – основной прямой налог в XVIII-XIX вв. Введена после проведенной в 1718-1724 гг. подушной переписи – учета мужского населения для перехода к «поголовщине» и отказу от подворного обложения. Взималась со всех мужчин податных сословий любого возраста. Отменена в конце XIX в. Империя (лат. - властный, могущественный) – монархическое государство во главе с императором, проводящим жесткую политику централизации и единовластия (в России установлена при Петре I с 1721 по 1917 гг.) Абсолютная монархия (абсолютизм) – форма феодального государства с неограниченной властью, опирающаяся на закон. Отличается наивысшей степенью централизации, развитым, полностью зависимым от монарха бюрократическим аппаратом; зависимостью церкви от светской власти; высоким уровнем экономики; сильной армией и органами охраны порядка. Сложился в начале XVIII века при Петре I. Кондиции – (лат. – условие, норма) – требования, предъявляемые кому-либо. В1730 году выдвинуты Верховным тайным советом Анне Ивановне при ее вступлении на престол, чтобы ограничить монархию в пользу аристократической олигархии. После их принятия анна Ивановна, опираясь на дворянство, отвергла «Кондиции» и уничтожила Верховный тайный совет. «Просвещенный абсолютизм» - политика второй половины XVIII века, проводившаяся правителями феодальных государств для укрепления власти дворян в условиях развития буржуазных отношений. Основан на демагогии и видимости защиты интересов народа, стремлении к «общему благу», борьбе с пороками. До середины 70-х годов XVIII века Екатерина II пыталась использовать идеи Просвещения для укрепления абсолютизма. После Пугачевщины сменен на реакцию. Секуляризация (лат. – светский) – обращение государством церковной собственности, особенно земли, в светскую. При Екатерине II в 1764 г. Упразднено 500 монастырей, казне перешло более 1 млн душ крестьян.
Приложение №2 1721 год: – ништадский мир – мирный договор, заключенный между Россией и Швецией, который завершил Северную войну 1700-1721 гг. Русское государство, вернув себе ранее захваченные Швецией земли, закрепило за собой выход в Балтийское море; - объявление Петра 1 Великим, провозглашение его императором, а Росси и - империей; - упразднение патриаршества, учреждение Синода во главе со светским чиновником. 1725 год: - смерть Петра 1 (28.01.1725 год); - учреждение Академии наук; - начало правления Екатерины 1 (1725-1727 гг.) 1755 год: Основание Московского университета (в период правления Елизаветы Петровны). 1762 год:
– Манифест о вольности - начало правления Екатерины II (1762 – 1796). 1785 год:
Приложение №3 Пётр I Великий (1672 – 1725) - выдающийся государственный деятель, московский царь, всероссийский император. После смерти царя Федора власть перешла к царевне Софье Алексеевне. В это время в биографии Петра 1 возникает интерес к военной деятельности, он создает «потешные» полки. Увлекается огнестрельным делом, кораблестроением, много времени проводит в немецкой слободе. После того, как Петру была передана власть, он продолжил войну с Крымом, взял крепость Азова. Дальнейшие действия Петра I были направлены на создание мощного флота. Внешняя политика Петра I того времени была сосредоточена на поиске союзников в войне с Османской империей. С такой целью Петр отправился в Европу. В это время деятельность Петра I заключалась только в создании политических союзов. Он изучает кораблестроение, устройство, культуру других стран. Вернулся в Россию после известия о стрелецком мятеже. В результате путешествия захотел изменить Россию, для чего было сделано несколько нововведений. Например, введено летоисчисление юлианскому календарю. Для развития торговли требовался выход к Балтийскому морю. Так что следующим этапом правления Петра I стала война со Швецией. Заключив мир с Турцией, захватил крепость Нотебург, Ниеншанц. В мае 1703 года было начато строительство Санкт-Петербурга. В следующем – взяты Нарва, Дерпт. В июне 1709 года в Полтавской битве Швеция была разгромлена. Вскоре после смерти Карла XII был заключен мир между Россией и Швецией. К России присоединились новые земли, был получен выход в Балтийское море. В октябре 1721 года в биографии Петра Первого был принят титул императора. Также за время его правления была присоединена Камчатка, завоеван берег Каспийского моря. Петр I военную реформу проводил несколько раз. В основном она касалась сбора денег для содержания армии, флота, проводилась насильственно. Дальнейшие же реформы Петра I ускорили технико-экономическое развитие России. Он провел церковную реформу, финансовую, преобразования в промышленности, культуре, торговле, образовании. Сильная личность Петра I, который стремился изменить не только государство, но и людей, сыграла важнейшую роль в истории России. Памятники Петру I возведены не только в России, а также во многих европейских странах.
Список литературы
|