Пётр Аркадьевич Столыпин. Фотография. 1907г

Составной частью столыпинской аграрной реформы явилось  содействие переселенческому движению в Сибирь. После окончания революции, когда выяснилось, что прирезки земли от помещиков не будет, взоры российских крестьян устремились на восток. Несмотря на спешное развёртывание переселенческого дела, правительство едва справлялось с возросшим числом переселенцев. В 1906—1916 гг. в Сибирь уехало 3,1 млн. человек. В основном это были крепкие молодые люди. Сибири они принесли много пользы. Были распаханы новые земли, выросли новые города. Вывозили переселенцев в вагонах с маленькими зарешеченными окнами, прозванных в народе «столыпинскими». Позднее, в советское время, вагоны такого типа использовали для перевозки заключённых.

Далеко не всех переселенцев ожидала удача. В особенно трудном положении оказывались  те, кто получил участок в лесных и заболоченных местах. Многие переселенцы, потеряв все силы и средства в  борьбе с природой и жизненными обстоятельствами, возвращались в родные места, где у них уже не было ни надела, ни дома. В течение 1906—1911 гг. возвратилось более полумиллиона переселенцев.

Обеспокоенный этим, Столыпин в 1910 г. совершил поездку  в Сибирь. Ознакомившись на месте с переселенческим делом, он понял, что оно находится под слишком жёстким бюрократическим контролем. По инициативе Столыпина был начат пересмотр законодательства о переселенцах, но до Первой мировой войны эта работа не была завершена. Численность обратных переселенцев ежегодно возрастала. В Сибири новосёлы стали самым необеспеченным и беспокойным элементом деревни. Впоследствии, когда началась Гражданская война, сибирская деревня раскололась: казаки и крестьяне-старожилы поддерживали Колчака, а новосёлы — большевиков.

Правительство Столыпина планировало провести ещё ряд важных преобразований, прежде всего реформу местного управления. Действовавшая в России система  местной власти основывалась на сословных  началах. Сельское и волостное управление было сословно-крестьянским, а уездная администрация находилась в руках дворян. Правительство намеревалось ввести бессословную систему управления. Если раньше помещик был над мужиком, то теперь Столыпин хотел усадить их рядом в волостном правлении. В области рабочего законодательства намечалось провести меры по социальному обеспечению в случае болезни, инвалидности и по старости. Ряд законопроектов, в том числе о старообрядцах, должен был утвердить веротерпимость в России. Большое значение имел проект введения всеобщего начального образования.

Некоторые из этих законопроектов были внесены во II Думу. По составу она была левее первой, но действовала осторожнее. Тем не менее правительство вскоре стало  готовиться к её роспуску. Главная  причина состояла в том, что Дума не хотела отказаться от требования принудительного отчуждения части помещичьей земли. Разгон Думы был делом нетрудным, но опыт показывал, что новая Дума будет похожа на предыдущую. В правительстве встал вопрос об изменении избирательного закона таким образом, чтобы отныне оппозиционные партии оказались в меньшинстве. Однако в Основных законах содержалась оговорка, что изменение порядка выборов в Думу не может быть произведено без её согласия. После некоторых колебаний решили пойти на прямое нарушение закона.

Во главе  заговора стоял царь, которого раздражала левая Дума. Подготовительной работой  руководил Столыпин. Группа чиновников наметила три схемы нового избирательного закона. Одну из них, в которой слишком  откровенно уменьшалось представительство  от крестьян и рабочих, составители в шутку назвали «бесстыжей». Именно на ней остановился Совет министров. Выслушав доклад Столыпина, царь сказал, улыбнувшись: «Я тоже за бесстыжую». 3 июня 1907 г. был издан манифест о роспуске Думы и изменении Положения о выборах. Это событие вошло в историю как третьеиюньский государственный переворот.

В III Думе, собравшейся 1 ноября 1907 г., Столыпин опирался на блок октябристов и националистов, поддержавших государственный переворот. В этот период он старался лавировать между  интересами помещиков и самодержавия, с одной стороны, и задачами буржуазного развития страны (как понимал их Столыпин) — с другой. Такая политика получила название «бонапартистской». В одном из интервью в 1909 г. Столыпин заявил: «Дайте государству 20 лет покоя внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России». К этому времени Столыпин уже начинал понимать, каких немалых усилий на деле требует провидение реформ. Ирония истории выразилась также и в том, что в условиях революции реформаторская деятельность Столыпина была гораздо продуктивнее, чем затем, во времена «покоя».

1. ВЗРЫВ НА МИНИСТЕРСКОЙ ДАЧЕ

12 августа 1906 г. к министерской  даче на Аптекарском острове  подкатило ландо с двумя жандармскими  офицерами и одним штатским. Опытный  швейцар сразу заметил несоответствие в форме. Вызвали подозрение и портфели, которые бережно держали незнакомцы. Швейцару не удалось их остановить. Вбежав в переднюю, они натолкнулись на генерала, ведавшего охраной. Тогда они швырнули портфели, и взрывом мгновенно разметало дачу.

В приёмной министра в это время собралось много посетителей, поэтому число жертв оказалось очень большим. Убито было 27 человек, в том числе все террористы. Они принадлежали к одной из групп эсеров-максималистов и хотели покарать бывшего саратовского губернатора за жестокость, проявленную при подавлении крестьянского движения. Среди раненых оказались трёхлетний сын Столыпина и 14-летняя дочь. Сын вскоре поправился, у дочери же были раздроблены ноги, и она два года не могла ходить. Единственной комнатой, которая не пострадала, был кабинет Столыпина, где он в момент взрыва и находился. Вскоре ЦК партии эсеров осудил действия максималистов, подчеркнув, что в терактах не должны страдать невинные люди.

Покушение ещё  более укрепило престиж Столыпина  в правящих кругах. По предложению  царя премьер с семьёй переехал в Зимний дворец, охранявшийся надёжно. Сам Столыпин очень изменился, стал жёстче. Когда ему говорили, что раньше он вроде бы рассуждал иначе, он отвечал: «Да, это было до бомбы Аптекарского острова, а теперь я стал другим человеком».⁷

______________________________

⁷ Энциклопедия. Т.5. «История России и её ближайших соседей» Ч.3. XX век. – М.: Аванта+, 2003  стр.131

2. ВОЕННО-ПОЛЕВЫЕ СУДЫ

По подсчётам  исследователей, за восемь месяцев (с  августа 1906 г. по апрель 1907 г.) военно-полевые  суды вынесли около 1100 смертных приговоров. Правда, иногда изрекая «скорострельная юстиция» давала осечку. Командующий войсками Казанского военного округа генерал Иван Карасс, например, не утвердил ни одного смертного приговора. Он говорил, что не хочет на старости лет пятнать себя кровью. Другие генералы смотрели на дело гораздо проще. Командующий войсками Одесского военного округа Александр Каульбарс однажды подписал смертный приговор двум юношам, которые даже не были на месте, где было совершено то, за что их судили. Потом нашли настоящих виновников — и тоже расстреляли. Александр Изгоев, один из первых биографов Столыпина, писал, что в его времена «ценность человеческой жизни, никогда в России высоко не стоявшая, упала ещё значительно ниже». Писатель Владимир Короленко отмечал, что «казни стали бытовым явлением». Столыпин же оправдывал введение  военно-полевых судов так: «Бывают, господа, роковые моменты в жизни государства, когда государственная необходимость стоит выше права и надлежит выбирать между целостью теорий и целостью отечества».⁸

3. РЕФОРМА И КРЕСТЬЯНЕ

Столыпинскую  реформу часто воспринимают сквозь призму сегодняшних представлений. На деле всё было иначе, и важнейшим  в реформе был её политический, даже полицейский, подтекст.

Ещё будучи саратовским губернатором, Столыпин утверждал в докладах царю, что главной причиной аграрных беспорядков является стремление крестьян получить землю в собственность. Если крестьяне станут мелкими собственниками, они перестанут бунтовать.

Когда Столыпин стал министром внутренних дел, в одном из докладов министерства говорилось: «Следует отрешиться от мысли, что когда наступит время к переходу к иной, более культурной системе хозяйства, то крестьяне перейдут к ней по собственной инициативе. Во всём мире переход крестьян к улучшенным системам хозяйства происходил при сильном давлении сверху».

«Уничтожьте общину!»  — призывали дворяне. И Столыпин, всецело сочувствуя этому призыву, сделал разрушение общины первоочередной задачей своей реформы. Крестьяне, получавшие на первом этапе реформы земельные излишки против общей нормы, должны были образовать группу, на которую правительство рассчитывало опереться. Столыпин говорил, что таким способом он хочет «вбить клин» в общину, нарушить единство крестьянского мира. После этого предполагалось разбить уже весь

______________________________

⁸ Энциклопедия. Т.5. «История России и её ближайших соседей» Ч.3. XX век. – М.: Аванта+, 2003  стр.131

деревенский надел  на отруба или хутора. Последние  считались идеальной

формой землевладения, ибо крестьянам, рассредоточенным по хуторам, очень трудно было бы поднимать мятежи. «Совместная жизнь крестьян в деревнях облегчала работу революционеров», – 

— писала дочь Столыпина Мария Бок.

Что же должно было появиться на месте разрушенной  общины? Узкий слой сельских капиталистов, как полагали критики Столыпина слева, или широкие массы процветающих фермеров, как считают многие современные историки? Первое не предполагалось, а второе, увы, не получалось — прежде всего вследствие сохранения помещичьих латифундий. Переселение в Сибирь и продажа земель через Крестьянский банк не решали проблему крестьянского малоземелья. Сосредоточения земли в руках кулаков не хотело само правительство, ибо в результате этого должна была разориться масса крестьян. Не имея средств пропитания в деревне, они неизбежно хлынули бы в город. Промышленность, до 1912 г. находившаяся в депрессии, не смогла бы справиться с наплывом рабочей силы в таких масштабах. Массы бездомных и безработных людей грозили новыми социальными потрясениями. Поэтому правительство поспешило сделать дополнение к своему указу, воспретив сосредотачивать в одних руках более шести высших душевых наделов, определённых по реформе 1861 г. По разным губерниям это составляло от 12 до 18 десятин. Установленный для «крепких хозяев» потолок был весьма низким.

По замыслу  реформы крестьяне-собственники должны были увеличивать свои наделы не только за счёт сельской бедноты. Был создан Крестьянский банк, скупавший земли  у помещиков и мелкими участками  продававший их крестьянам. Многие дворяне, обедневшие или обеспокоенные крестьянскими беспорядками, охотно продавали свои земли. Чтобы подать пример, Пётр Столыпин сам продал одно из своих имений. Однако высокие цены, по которым Крестьянский банк продавал землю, а также большие проценты по займам (земля, как правило, покупалась в долг) вели к массовому разорению хуторян и отрубников, что отпугивало остальных крестьян от покупки земель.

Крепкий работящий  собственник, по замыслу Столыпина, должен был сформироваться на основе широких слоев зажиточного и среднего крестьянства. Считалось, что «дух предприимчивости», освобождённый от стеснений со стороны общины и семьи, в короткое время способен преобразить даже достаточно хилое хозяйство середняка. Однако сколько-нибудь значительной помощи со стороны на переустройство хозяйства не предполагалось — финансовое обеспечение реформы было её слабым местом.

История шутит  с идеалистами невесёлые шутки, и в реальной жизни из общины выходила в основном беднота, а также городские  жители, вспомнившие, что в давно покинутой деревне у них есть надел, который теперь можно продать. Огромное количество земель чересполосного укрепления шло в продажу. В 1914 г., например, было продано 60% площади укреплённых в этом году земель. Покупателем земли иногда оказывалось крестьянское общество, и тогда она возвращалась в мирской котёл. Нередко покупали землю зажиточные крестьяне, которые, кстати говоря, сами не всегда спешили с выходом из общины. Покупали землю и другие крестьяне-общинники. В руках одного и того же хозяина оказывались земли укреплённые и общественные. Не выходя из общины, он в то же время имел и укреплённые участки. Свидетель и участник всей этой перетряски ещё мог помнить, где и какие у него полосы. Но уже во втором поколении должна была начаться такая путаница, в которой не в силах был бы разобраться ни один суд.

Поскольку столыпинская реформа не разрешила аграрного  вопроса, неизбежна была новая волна  переделов, которая должна была смести очень многое из наследия Столыпина. И действительно, земельные переделы, в разгар реформы приостановившиеся, с 1912 г. снова пошли по восходящей.

Является легендой распространённое представление, будто  на хутора и отруба выходили «крепкие мужики», желавшие завести отдельное  от общины хозяйство. Землеустроительные комиссии предпочитали не возиться с отдельными домохозяевами, а разбирать на хутора или отруба всё селение. Чтобы добиться от крестьянского общества согласия на такую разбивку, власти нередко прибегали к грубому насилию.

Крестьянин  сопротивлялся переходу на хутора и отруба не по темноте своей и невежеству, как считали власти, а исходя из здравых жизненных соображений. Крестьянское земледелие очень зависело от капризов погоды. Имея полосы в разных частях общественного надела, крестьянин обеспечивал себе ежегодный средний урожай: в засушливый год выручали полосы в низинах, в дождливый — на взгорках. Получив надел в одном отрубе, крестьянин оказывался во власти стихии. Он разорялся в первый же засушливый год, если его отруб был на высоком месте. Следующий год был дождливым, и очередь разоряться приходила соседу, оказавшемуся в низине. Только достаточно большой отруб, расположенный в разных рельефах, мог гарантировать ежегодный средний урожай.

Во всей этой затее Столыпина с хуторами и  отрубами было очень много надуманного, доктринёрского. Сами по себе хутора и отруба не обеспечивали подъём крестьянской агрикультуры, и преимущества их перед чересполосной системой хозяйства нигде в мире не доказаны.