Престолонаследие в хеттском царстве

На древнейшем этапе развития хеттского государства положение царя, по-видимому, было довольно шатким. Одним из первых документированных событий в истории Хаттусаса стала попытка переворота, когда вместо Лабарны I, которому предстояло унаследовать трон после отца, хеттские вельможи провозгласили царя по своему выбору; и вся последующая история царства буквально пестрит мятежами и заговорами в среде царских родичей и сообщениями о том, как цари всеми силами старались удержать политическое равновесие в стране. Смерть царя, как правило, влекла за собой кризис власти, и мудрые монархи пытались предотвращать его ещё при жизни, публично провозглашая имя своего будущего преемника. Все эти факты были истолкованы как свидетельство того, что первоначально хеттские цари не наследовали престол, а избирались: по мнению исследователей, процедура объявления наследника перед собранием знати включала в себя формальную просьбу об одобрении заявленной кандидатуры, и без этого одобрения преемник не мог быть признан законным царём. В свете того, что выборные монархии существовали также у англо-саксов и других германских народов, эта теория представляет большой интерес. И всё же традицию провозглашения наследника можно интерпретировать и как свидетельство того, что конфликт интересов между знатными особами,  имевшими известные права на власть, и царём, стремившимся утвердить принцип наследственной передачи трона, делал положение царя ненадёжным. Такая трактовка позволяет объяснить, почему в речах царей мы не встречаем ссылок на традиционные права знати.

В конце концов царь Телепину ввёл закон о престолонаследии, сформулированный следующим образом:

 «Да станет царём царевич, сын жены первого ранга. Если нет царевича первого ранга, да станет царём сын второго ранга. Если же нет царевича, да возьмут мужа для дочери первого ранга, и да станет он царём».

 Этот законодательный акт стал поворотной точкой в истории хеттского государства. Если прежде страну то и дело сотрясали внутриполитические катаклизмы, то с принятием закона о престолонаследии утвердилась стабильность, и властолюбивые вельможи более ни разу не пытались оспорить авторитет царя. Закон этот действовал так эффективно, что даже около двухсот лет спустя, когда царь Муваталли умер, не оставив законного наследника, трон беспрепятственно занял Урхи-Тешуб -- сын наложницы, и только через семь лет своей некомпетентностью и пренебрежением к государственным обязанностям этот юноша вынудил своего могущественного дядю Хаттусили совершить переворот.

Властители Древнехеттского царства именовали себя «великими царями» -- табарна. Титул «великий царь» принадлежал к слою дипломатической лексики и означал, что хеттский царь притязает на роль правителя одной из величайших держав своего времени, властвующего над царьками не столь значительных государств. «Табарна» -- это, по всей вероятности, не что иное, как слегка видоизменённое имя древнего царя Лабарны, к которому хеттские цари возводили свою династию. Титул это носил только живой монарх, и выдвигалась гипотеза, что каждого очередного царя хетты считали инкарнацией основателя царского рода. Изменение начальной буквы (л > т) может свидетельствовать о том, что первоначальная (хаттская?) форма имени содержала непривычный согласный,  труднопроизносимый для индоевропейцев-хеттов.

В более поздние времена, в период империи, вместо «табарна» чаще всего использовался другой титул со значением «моё солнце». Очевидно, такова была официальная форма обращения подданного к царю, наверняка заимствованная из практики, принятой в Митанни и Египте, вместе с символом царского достоинства -- крылатым солнцем (см. стр. [211 -- 212]). В эпоху империи впервые появляется и восточное представление о том, что царь наделён сверхчеловеческими способностями. Оно отразилось и в устойчивом обороте «…герой, возлюбленный бога (или богини)…», которым сопровождается имя каждого из царей этого периода, и в таких текстах, как  следующий фрагмент из автобиографии Хаттусили III: «Богиня, госпожа моя, всегда держала меня за руку; и так как был я оделён благоволением богов и ходил у богов в милости, то никогда не совершал я злодеяний среди людей». К тому же периоду относятся многочисленные описания сложных ритуалов, соблюдавшихся при дворе и призванных защитить царя от малейшей скверны.

При жизни хеттских царей не обожествляли. Но существовал официально признанный культ духов покойных царей, поэтому смерть царя обычно обозначалась эвфемистическим оборотом «он стал богом».

Царь был верховным главнокомандующим, верховным судьёй и верховным жрецом в одном лице; кроме того, будучи главой государства, он естественным образом нёс ответственность за все дипломатические связи с другими государствами. По-видимому, только обязанности судьи могли препоручаться подданным. Военные и религиозные обязанности царь должен был исполнять лично; если же последними приходилось пренебречь в связи с дальним военным походом, это считалось грехом, грозящим навлечь божественный гнев на весь народ. Иногда царю даже приходилось вверять командование своим военачальникам и спешно возвращаться в столицу для участия в религиозном празднестве. Но, как правило, летние месяцы монарх посвящал военным кампаниям, а зимние -- проведению праздников и отправлению прочих жреческих обязанностей, которые требовали от него личного посещения всех главных культовых центров страны. Сохранились тексты с описаниями подобных поездок, в которых царя обычно сопровождали царица и наследный царевич. Эти тексты -- важный источник сведений о местонахождении ряда городов, так как в них указывается точное время, требовавшееся для переезда из одного центра в другой.

Именно в своей функции жреца хеттский царь чаще всего изображается на памятниках. На рельефах из Аладжа-Хююка (илл. 16 на вклейке) он изображён перед быком (символом бога грозы) с приветственно поднятыми руками, а на рельефах из Малатьи -- совершающим возлияния перед самим богом грозы -- великим покровителем Хатти. На этих и многих других изображениях царь облачён в длинную ризу, доходящую до лодыжек и искусно задрапированную покрывалом; покрывало наброшено на одну руку и пропущено под другой; конец его свободно свисает вдоль тела спереди; на голове царя -- плотная шапочка, в руке -- длинный посох, напоминающий lituus римских авгуров (см. илл. 15 и 16 на вклейке, а также илл. 8, № 64 и илл. 17). Это -- ритуальное облачение солнечного бога (см. илл. 8, № 34).