П.Я.Чаадаев и его влияние на общественную мысль в России

П.Я.Чаадаев и его влияние  на общественную мысль в России

Содержание 

Введение

История жизни

Творческий путь

Философия

Чаадаев о прошлом и  настоящем России

Будущее России по "философическим письмам"

Заключение

Список используемой литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Попытки осознания особенности  развития русского народа, русского государства, предпринимались очень давно. Таковыми были и формула: «Москва третий Рим», и рассуждения Ивана грозного, и «Путешествие из Петербурга в Москву»  Радищева, некоторые декабристские  разработки, например «Русская правда» Пестеля или другие конституционные проекты. Документами русского национального самосознания были собственно исторические изыскания XVIII - XIX в., например «История государства Российского» Карамзина.

Но конституция России, выдвинутая в «философических письмах» является первым в истории русской  общественной мысли документом русского национального самосознания, в котором  осмысленно ведется в широком  философско - историческом контексте.

Но именно попытка Чаадаева, произведенная в столь обобщающей форме, выявляющая целый ряд исторических закономерностей производящая их сопоставление  с русской действительностью, и  историей, подвергающая в этой связи  и ту и другую острой критике - была совершенно нетрадиционной.

И в этом смысле «Философские письма» являются произведением  поистине новаторским, делающим эпоху.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

История жизни

Родился в старинной зажиточной дворянской семье. В 1808--1811 учился в  Московском Университете, был дружен с А.С. Грибоедовым, будущими декабристами Н. И. Тургеневым, И. Д. Якушкиным. Во время Отечественной войны 1812 г. участвовал в Бородинском сражении, ходил в штыковую атаку при Кульме, был награждён русским орденом св. Анны и прусским Железным крестом. В 1814 в Кракове был принят в масонскую ложу. В 1816 был переведён в лейб-гвардии Гусарский полк, расквартированный в Царском Селе. В доме Н. М. Карамзина Чаадаев познакомился с А. С. Пушкиным, на которого оказал громадное влияние. Не считая нравственно возможным продолжать службу после наказания близких друзей из восставшего в 1820 Семеновского полка, Чаадаев отказался от блестящей карьеры и в 1821 вышел в отставку. Вступив в общество декабристов, участия в его делах не принимал.

Творческий путь

Испытал сильнейшее влияние  немецкой классической философии в  лице Шеллинга, с идеями которого познакомился во время своего путешествия по Европе в 1823--1826 годах. В 1829--1831 создает своё главное произведение -- «Письма о философии истории» (на французском языке), за которыми закрепляется название «Философических писем». Обнародование первого из них в журнале «Телескоп» в 1836 году вызвало резкое недовольство властей из-за выраженного в нём горького негодования по поводу отлучённости России от «всемирного воспитания человеческого рода», духовного застоя, препятствующего исполнению предначертанной свыше исторической миссии. Журнал был закрыт, а Чаадаев -- объявлен сумасшедшим. Написанная Чаадаевым в ответ на обвинения в недостатке патриотизма «Апология сумасшедшего» (1837) осталась неопубликованной при жизни мыслителя.

Чаадаев оказал существенное влияние на дальнейшее развитие русской  философской мысли, во многом инициировав  полемику западников и славянофилов.

 

 

 

 

 

 

Философия

«Философическое письмо»  Чаадаева (1836), опубликованное в журнале  «Телескоп», дало мощный толчок развитию русской философии. Его сторонники оформились в западников, а его  критики -- в славянофилов. Чаадаев закладывает две основные идеи русской философии: стремление реализовать утопию и поиск национальной идентичности. Он обозначает себя как религиозного мыслителя, признавая существование Высшего Разума, который проявляет себя в истории через Провидение. Чаадаев не отрицает христианство, но считает, что его основная идея заключается в «водворении царства божьего на Земле», причём Царство Божье -- это метафора справедливого общества, которое уже осуществляется на Западе (на этом позже делали основной упор западники). Что касается национальной идентичности, то Чаадаев лишь обозначает идею самобытности России. «Мы не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку, -- пишет он, -- мы -- народ исключительный». Смысл России -- быть уроком всему человечеству. Однако Чаадаев был далёк от шовинизма и веры в исключительность России. Для него цивилизация едина, а все дальнейшие попытки поиска самобытности -- суть «национальные предрассудки».

Чаадаев о прошлом и  настоящем России

Проблема России, т.е. характеристика её настоящего осознания и уяснение будущего, была для Чаадаева главной  темой. Можно даже сказать, что все  другие проблемы - из области философии, истории, гносеологии, онтологии, истории  философии он рассматривал в связи  с этой главной темой.

Разумеется, занимаясь ими, он входил в них как в таковые, высказывал много глубоких идей, но все же его интеллектуальная деятельность была направлена главным образом  на решение центральной для него проблемы - России.

Все это относится, прежде всего к философическим письмам. Совокупность решений названных трех составляющих частей проблемы можно назвать чаадавеской концепцией России, и концепция эта сводится к следующему: Россия является страной аномальной, её история и деятельность складывается вопреки, в противоречии с законами развития и существования народов. Чаадаева не занимают положительные стороны жизни русского народа - его внимание устремлено на поиск, выявление её пороков, несовершенств, заблуждений. Почему Россия так сильно отличается от современных западных стран, где как он полагает, уже заложены основы царства божьего на земле.

Аномальность России Чаадаев осознает с помощью антитез её истории и современности некоторым всеобщим законам истории человечества и человеческого общежития. Многое в России зависит от её географического положения, но не оно является главной причиной изолированности русской цивилизации от общечеловеческого развития. Россия не принадлежит не Востоку, ни Западу, она пребывает не только вне пространства, но и вне времени, и как бы выпала из исторического прогресса.

В России сложились такие  условия, которые невозможны для  нормальной жизни человека.

Безрадостное, лишенное человеческого  смысла существование в котором нет места личности, Чаадаев выводит из не менее легального прошлого русского народа, давно превращенного в нравственно оцепеневший организм.

Все общества пережили бурные эпохи перехода от юности к зрелости, и только в России ничего не меняется: «Мы растем, но не созреваем, движемся вперед, но по кривой линии; то есть такой, которой не ведет к цели». И  в прошлом Чаадаев не отрицает такого движения, однако оно происходило  почти вслепую и по преимуществу в одном измерении - в нарастании рабства. Сначала Россия находилась в состоянии дикого варварства, потом  глубокого невежества, затем свирепого  и унизительного чужеземного  владычества, деспотический дух  которого унаследовала и позднейшая власть.

Освободившись от татарского ига, русские попали в новое рабство - крепостничество. Русская история  «была заполнена тусклым и  мрачным существованием, лишенным силы и энергии, которое ничего не оживило  кроме злодеяний ничего не слисшего, кроме рабства». П.Я.Чаадаев. Полное собрание сочинений Т.1. М. Изд. Наука 1991, с19.

Такова чаадаевская концепция аномальности России, которую он резюмирует следующим образом: «Про нас можно сказать, что мы составляем исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из, иных, которые как бы не входят составной частью в род человеческий», и добавляет; «а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру: то есть, урок того, как и почему народ выпадает из рода человеческого и как вновь войти в его состав».

По мнению Чаадаева Россия обделена вниманием провидения, которым  наделены другие народы. Россия выведена из-под действия закона о единстве народа, единства нет ни между русскими людьми, ни между русскими и другими  народами.

 

Рассуждая о роли христианства в истории Запада и России, Чаадаев  утверждает, что уничтожением крепостничества  Запад обязан католицизму, а русский  народ наоборот, попал в рабство  после того, как он стал христианским, и православие не возражало против этого, одно это могло бы заставить  усомниться в православии, которым  мы кичимся.

Нормализация русской  действительности может быть осуществлена на путях снятия всех этих антитез  в порядке воспитания, аналогичного тому, какое прошло западное человечество, - воспитание по западному образцу.

Позиция Чаадаева идеалистична. Но идеализм этот своеобразный. Объясняя и приветствуя реформы Петра, он пишет: «Ничто великое или плодотворное в порядке общественном не появляется, если оно вызвано настоятельной  потребностью, и социальные реформы  удаются лишь при том условии, если они отвечают этой потребности». Он решительно приветствует деятельное начало преобразовательную деятельность людей во имя прогресса общества и государства.

В России, по Чаадаеву, даже умы, одаренные от природы, изящные  и истинные по своей направленности и те не далеко ушли. Истинное общественное развитие не начиналось еще для народа, если его глушь не сделалась правильнее, легче, удобнее, неопределенной жизни  первых годов его существования. Как может процветать общество, которое  даже в предметах ежедневности колеблется еще без убеждений.

«Мы живем в каком - то равнодушии ко всему, в самом тесном горизонте без прошлого и будущего. Если ж иногда и принимаем в нем участие, то не от желания, не с целью достигнуть истинного, существенно нужного и приличного нам блага, а по детскому легкомыслию ребенка, который подымается и протягивает руки к погремушке, которую завидит в чужих руках, не понимая ни смысла её, ни употребления по этим причинам история русского народа составляет сплошь один ряд последовательных отречений в пользу своих правителей.

Это обстоятельство в политической жизни России как раз и побуждает  Чаадаева доискиваться до корней её собственного порабощения и порабощения всех соседних народов.

Особенно тягостно Чаадаеву, что в России только открываются  истины, давно известные у других народов, а то, что у других народов  вошло в жизнь для нас до сих пор еще только умственная теория. Лазарев В.В. Чаадаев М.: Юридическая  литература 1986, -112 с., с. 50.

 

 

Будущее России по «Философическим письмам»

В исторической науке, глубоко  укоренилось мнение о чаадаевской концепции России как пессимистической. Герцен считал, что по Чаадаеву, у России нет будущего, Плеханов даже называл одну из своих статей о Чаадаеве «Пессимизм П.Я.Чаадаева.»

Но Чаадаев смотрит  на будущее России с оптимизмом. Квалифицировать взгляд Чаадаева на русскую историю как пессимистический - неверно.

При всем своем критицизме, он определенно заявляет: «У России не одни только пороки, а среди народов  Европы одни только добробродетели, избави бог. Его мнение однозначно: «Настанет пора рассуждений, мы вновь обретем себя среди человечества, хотя трудно сказать когда.»

Он в весьма парадоксальной форме указывает на то, что же предстоит России сделать в будущем, хотя «провидение и не представило  нам этой роли, и мы должны бы были сочетать в себе два великих начала духовной природы - воображение и  разум, и объединить в нашей цивилизации  историю всего земного шара.

«Проклятая действительность»  подавляет все усилия, порывы, ума, а без новых продуктивных идей ее не изменить. Чтобы совершить  какое - либо движение вперед «Сначала придется себе все создавать вплоть до воздуха для дыхания, вплоть до почвы над ногами, а главное  уничтожить в русском раба».

Самодержавие и крепостничество - вот главные пороки русской жизни, её темные, позорные пятна. По мнению Чаадаева Русские одарены природным умом. Нельзя отрицать общечеловеческую роль русского народа. Она велика, но чисто  отрицательна и состоит в том, чтобы своим прошедшим и настоящим  преподать народам важный урок.

Чаадаев ждет от народа прогрессивных  истинных идей. В первом же философическом письме он называет их. Это идеи дома, справедливости, права, порядка.

Сказать даже в завуализированной форме о том, что ничего подобного в России нет, что её история покоится на иных началах, было чрезвычайной смелостью. Так, что не без основания укоренилась за мыслителем слова первого русского критика русской истории.

Нельзя не учитывать и  больших познаний Чаадаева в области  всеобщей политической истории, которая  давала ему соответствующий материал для оценок. «Я держусь того взгляда, - пишет он А.И.Тургеневу в 1855г, что  Россия призвана к необъятному умственному  делу; ее задача дать в свое время разрешение всем вопросам, возбуждающим споры в Европе. России поручены интересы человечества, и в этом её будущее, в этом ее прогресс. Придет день, когда мы станем умственным средоточием Европы, как мы сейчас являемся её политическим средоточием, и наше грядущее могущество, основанное на разуме, превысит наше теперешнее могущества, опирающееся на материальную силу».

Отвечая на многочисленные обвинения в пессимизме по поводу судеб России, Чаадаев пишет: «У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем  социального порядка, завершить  большую часть идей, возникших  в старых обществах, ответить на важнейшие  вопросы, которые занимают человечество.

Но прежде чем Россия станет «совестным судом» по тяжбам человеческого  духа, она должна понять свое прошлое, признать свои собственные заблуждения, раскаяться в них, сделать плодотворные выводы на будущее:

Известно, что и в первом философическом письме и в ряде других, в том числе частных писем  Чаадаев постоянно подчеркивает значение духовной жизни людей.

Именно умственный прогресс, прогресс в образовании, в овладении  передовыми идеями, внедрение их в  жизнь, в первую очередь заботит  Чаадаева при рассмотрении будущего России. Уже в первом философическом письме он замечает: «У нас нет развития собственного, самобытного, совершенствования  логического. Старые идеи уничтожаются новыми, потому, что последние не исключают из первых, а западают к нам Бог знает откуда, наши умы не бороздятся неизгладимыми следами последовательного движения идей, которые составляют их силу, потому что мы заимствуем идеи которые уже развитые. Мы угадываем, а не изучаем, мы с чрезвычайной ловкостью присваиваем себе чужое изобретение, асами не изобретаем».