Распад СССР: причины и геополитические последствия

Распад СССР: причины  и геополитические последствия.

На рубеже 80-90-х гг. XX века СССР и социалистические страны Восточной  Европы стали эпицентром широкомасштабных событий и процессов, имеющих  всемирно-историческое значение. Перестройка  советской внешней политики в  эпоху Горбачева, на базе нового политического  мышления, основными постулатами  которого были деидеологизация международных  отношений и невмешательство  во внутренние дела других стран, способствовала развитию антитоталитарных ре­волюций в восточноевропейских социалистических странах (1989-1991 гг.).

В 1990 г. произошло объединение  Германии. Одновременно последовал разрыв традиционных экономических и военно-политических связей Советского Союза с Восточной  Европой. Весной 1991 г. состоялся официальный  роспуск Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ) и Организации Варшавского  Договора (ОВД). А вскоре произошел  распад СССР, который привел к возникновению  в декабре 1991 г. на территории СССР 15 независимых государств. Эти события  по времени совпали с началом  качественных изменений не только в  геостратегической структуре, сложившей­ся в послевоенные десятилетия, но также в общественно-поли­тической жизни наиболее развитых стран мира.

Распад СССР стал как послед­ним мощным стимулом, так и следствием процессов и явлений, приведших  к таким изменениям. Радикальное  изменение гео­политической ситуации во всепланетарных масштабах произо­шло практически мирно. Самым значительным его результатом стал конец “холодной войны” и состояния фрон­тальной системной конфронтации двух мощных военно-полити­ческих блоков, которая основывалась на их военно-стратегическом паритете. При этом следует иметь в виду, что “холодная война” (от англ. “the cold war”) – это термин, употребляемый для характеристики противостояния СССР и США, ОВД и НАТО в послевоенный период (сер. 40-х – конец 80-х гг. XX в.), а под военно-стратегическим паритетом понимается примерное равенство СССР и США, ОВД и НАТО в области ядерных и других вооружений. Этот паритет являлся важнейшим фактором международной безопасности в то время.

Правомерно поставить  вопрос: какая из сторон и какие  именно фак­торы сыграли решающую роль во всех этих событиях? Данный вопрос весьма слож­ный, на него нельзя дать однозначный ответ. В отечественных и зарубежных материалах СМИ и публицистической литерату­ре в настоящее время преобладает тезис, согласно которому Америка и возглавляемый ею свободный мир одержали победу в “холодной войне” над могущественным про­тивником в лице советской тоталитарной империи.

Для правиль­ного понимания тенденций развития постбиполярного мира это утверждение нуждается в некоторых оговорках, поскольку реаль­ное положение значительно сложнее. Нельзя отрицать, что Аме­рика и Запад в целом вышли победителями в историческом со­ревновании с СССР и коммунистической системой. Вместе с тем, следует обратить внимание на следующие обстоятельства.

Прежде всего, большую  значимость с рассматриваемой точки  зрения, при­обретает наблюдавшаяся  с середины 70-х годов тенденция  к пе­ресмотру роли государства в экономической и социальной сфе­рах почти во всех индустриально развитых странах. Это объясняется тем, что конец 70-х — начало 80-х годов стали тем ру­бежом, когда система государственного вмешательства в том виде, в каком она утвердилась и функционировала на Западе в течение всего XX в., достигла своего апогея и, в определенных аспектах исчерпав себя, оказалась в глубочайшем кризисе.

Показателем этого явилась  так называемая неоконсерватив­ная волна 70-80-х годов, в ходе которой левые политические пар­тии и движения были отодвинуты на задний план и во многих странах победу одержали правые и консервативные силы. Цен­тральное место в их программах занимали установки на сокра­щение роли государства в экономике, децентрализацию, разго­сударствление, денационализацию, приватизацию, возрождение частной инициативы, конкуренции, рыночных принципов в эко­номической и социальной сферах. Лозунгом дня стала формула: “Меньше — это лучше”. Защита прав человека приобрела ста­тус одной из основополагающих проблем государственной и международной политики.

Приход в 1980 г. к власти в США Р. Рейгана и его избрание на второй срок в 1984 г., победа три раза подряд консервативной партии во главе  с М. Тэтчер в Великобритании, результаты пар­ламентских и местных выборов в ФРГ, Италии, Франции показали, что идеи и лозунги, выдвигавшиеся этими силами, оказа­лись созвучными настроениям довольно широких слоев населе­ния, что речь идет о глубоком, не ограниченном национальны­ми рамками явлении. Эти идеи и лозунги рано или поздно были подхвачены, по сути дела, всеми остальными ведущими социаль­но-политическими силами, в том числе социал-демократиче­ски­ми и социалистическими партиями. Показательно, что в 80-90-х годах XX в. социал-демократические партии, находившиеся у власти, осуществляли фактически неоконсервативную экономическую по­литику денационализации, разгосударствления, децентрализации.

Кризис государственной  централизовано-плановой эконо­мики СССР и других социалистических стран стал одним из про­явлений кризиса левых сил вообще, охватившего все страны и ре­гионы современного мира. Последние два-три десятилетия характеризовались неуклонным падением влияния левых дви­жений и партий, в особенности коммунистов, в политической жизни развитых капиталистических стран. Среди факторов, оказавших негативное влияние на этот процесс, по-видимому, немалую роль сыграла ставшая к тому времени очевидной не­удача социалистического эксперимента в СССР и других стра­нах.

В 30-е годы успехи СССР в  ликвидации безработицы и нище­ты, введение социального законодательства, решение производ­ственных задач на фоне экономического кризиса на Западе про­изводили огромное впечатление на трудящихся. Однако в 70-е годы лозунги планирования, обобществления, централизации ут­ратили привлекательность в свете очевидных трудностей, возник­ших в ходе строительства социализма. Напомним в данной свя­зи, что так называемый реальный социализм во всех его национальных формах представлял собой воплощение в жизнь основополагающих идей и принципов левого полюса идейно-политического спектра, доведенных, так сказать, до логическо­го конца. Если в либерально-демократических странах Запада они были довольно успешно уравновешены под влиянием консерва­тивных и либеральных социально-политических сил, то в СССР и других социалистических странах, наоборот, прилагались все силы для того, чтобы “очистить” их от ненужных, “чуждых” влияний и свести к некому единому знаменателю в лице марксиз­ма-ленинизма.

В результате на Западе утвердилась  смешанная экономика, органически  сочетающая в себе различные элементы социализма, консерватизма и либерализма. В силу этого она приобрела  открытость, гибкость и способность  приспосабливаться к разным ус­ловиям. В странах восточного блока основополагающие социалистические идеи были реа­лизованы в “чистом” виде. Сама логика утверждения и сохране­ния этой “чистоты” диктовала постоянный крен в сторону централизации и огосударствления системы, ее унификации и за­крытости.

Когда на рубеже 70-80-х годов  социалистические идеи и их “детище” — система государственного вмеша­тельства на Западе — достигли предела своего развития и оказались в кризисе, на повестке дня встал вопрос об их ревизии и приспособлении к новым условиям. На Востоке сама постановка вопроса о ревизии или из­менении системы не могла не расшатать ее основополагающие принципы, поскольку любое изменение могло быть осуществле­но лишь в направлении, обратном огосударствлению, централи­зации и планированию. А последовательное движение в этом на­правлении в конечном итоге должно было привести к открытости, плюрализму форм собственности и хозяйствования, децентрализации, разгосударствлению, приватизации, абсолют­но несовместимым с самой природой тоталитарной, государст­венно-плановой экономики. Иначе говоря, если на Западе кри­зис предусматривал оздоровление и отказ от устаревших, изживших себя элементов системы, на Востоке речь могла идти если не о немедленном крахе, то во всяком случае, о длительной агонии.

Немаловажную роль в рассматриваемом  контексте играла и природа советской  политической системы, которая носила то­талитарный характер. По многим признакам она представляла собой по-своему совершенную конструкцию, где каждый кир­пичик, каждый элемент был строго подогнан. Но совершенство это было во многом иллюзорным и эфемерным. Сто­ило убрать из нее только один кирпичик, как она могла рухнуть в одночасье, что собственно и случилось. Об­разно говоря, она не терпела возмущений как изнутри, так и из­вне. Идеальное состояние для ее нормальной жизнедеятельно­сти и функционирования — это изолированность от внешних влияний.

Другими словами, опыт СССР и других социалистических стран  показал, что тоталитарная система  может существовать лишь в условиях более или менее полной экономической, политической и идеологической автаркии, т.е. фактической изоляции подав­ляющего большинства населения от процессов, разворачиваю­щихся во всем мире. Не случайно, что тоталитарная система переживала пору своего наивысшего подъема именно в тот период, когда она достигла состояния более или менее полной закрытости. Это, в целом, 30-50-е и с некоторыми оговорками 60-е го­ды. Хотя надо иметь в виду, что в современном мире немысли­мо полностью изолировать такую гигантскую страну, какой был СССР.

Далеко идущие последствия  для судеб тоталитарной систе­мы имела информационно-телекоммуникационная революция, которая начала разворачиваться во второй половине 70-х годов. Уже примерно со второй половины 60-х годов, несмотря на впечатляющие успехи, достигнутые Советским Союзом в освоении космо­са, достижении военно-стратегического парите­та с США, начало все явственнее ощущаться, что главным препятствием на пути технологического и социально-экономи­ческого прорыва страны становится ее закрытость в отношении внешнего мира.

Информационно-телекоммуникационная революция с каж­дым годом увеличивала проницаемость государственных границ для потоков информации и идей. Глушение западных радиове­щательных компаний становилось все более дорогостоящим и к тому же малоэффективным делом. Дальнейшее стремительное развитие радиотелекоммуника­ционных средств и множительной техники неумолимо ставило под сомнение саму возможность сохранения в перспективе закрытости советского общества. Становилось все более очевидным, что “окостеневший” и догматизированный марксизм-ленинизм не в состоянии сколько-нибудь серьезно сопротивлять­ся мощному информационно-идеологическому наступлению За­пада. В результате на идеологическом и пропагандистском фрон­тах советская система начала сдавать одну позицию за другой. С подрывом идеологии оказалась подорванной и государственно-политическая система.

Как уже отмечалось, самым  впечатляющим следствием развала СССР стало окончание “холодной войны” и распад Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений, характерной для эпохи, начало которой связано с подписанием в 1945 г. договоров, зафиксировавших новую расстановку геополитических сил в мире. Следует подчеркнуть, что эта система пришла к своему естественному концу в реальностях, которые сделали устаревшими основопо­лагающие условия, ее породившие, когда изменилась геополи­тическая конфигурация сил, осознавших невозможность дейст­вовать по правилам и императивам “холодной войны”. Поэтому было бы не совсем корректно утверждать, что СССР сдался на милость своего противника в результате его во­енного устрашения. Как отмечали некоторые западные авторы, “холодная война” бы­ла выиграна не предпринятым Рейганом наращиванием воору­жений и не выдвинутой им доктриной. Запад победил тогда, когда “новое поколение советских ру­ководителей поняло, насколько плоха их внутренняя система и что их внешняя политика провалилась”.

Советский Союз по сути дела совершил самоубийство, вы­званное внутренней несостоятельностью империи. По удачному выражению корреспондента газеты “Монд”, падение бер­линской стены — это “заочная победа капитализма над комму­низмом”. Именно заочная, так как неизвестно, сколько еще по­требовалось бы сил и ресурсов, если бы руководители Советского Союза, встав на путь реформирования, не подписа­ли ей смертный приговор.

Очевидно, что “заслуга”  в развязывании “холодной войны” после Второй мировой войны принадлежит  как США, так и СССР. Очевидно и  то, что обе стороны внесли свой вклад и в за­вершение “холодной войны”. С этой точки зрения, немаловажное значение имели осознание и учет обеими противоборствующими сторонами реальностей ядерно-космического века. Стало оче­видно, что в этих реальностях сосуществование государств, прежде всего сверхдержав, означает не некую “передышку” в их борьбе за гегемонию, а состояние их совместного сосуществова­ния, которое неминуемо ведет ко все большей взаимозависи­мости. Более того, эта взаимозависимость приобрела глобальный характер.

Скажем, такие “традиционные” болезни, как холеру, тиф и даже чуму при принятии соответствующих  мер можно бы­ло локализовать национально-государственными границами, а “чу­му XX века” СПИД — нет. Радиация, убивающая безмолвно, так­же не знает национально-государственных границ или иных преград. Эти и другие феномены настоятельно требуют осозна­ния сущностного единства человечества. Окончание “холодной вой­ны” стало в некотором роде кульминационным моментом того комплекса сдвигов, которые в мировом сообществе наметились уже в начале 60-х годов.

Важнейшим фактором, обусловившим такое развитие со­бытий, явилось то, что ядерно-космический век, как и всякая другая историческая эпоха, также имеет специфические для не­го закономерности и тенденции. Их суть состоит в том, что со­ревнование и противоборство стран и народов сочетаются с на­растающей тенденцией к их взаимозависимости. Экономические, национальные или иные интересы всех без исключения народов оказались “сплетенными в единый узел” с общечеловеческими ин­тересами.

Научно-технический прогресс после­военных десятилетий имел своим результатом качественное из­менение географических факторов существования большинства стран и народов планеты. Появление межконтинентальных ракет сократило расстояния между государствами и сделало уязвимой даже самую совершенную систему обороны. Это обстоятельство внесло существенные поправки в тра­диционное понимание национально-государственной безопас­ности. По-види­мому, ракетный кризис (Карибский), разразившийся осенью 1962 г. между СССР и США после размещения на Кубе Советским Союзом своих ракет, можно считать поворотным пунктом в истории со­временного мира. Он способствовал осознанию обеими противо­борствующими сторонами возможных катастрофических по­следствий применения ядерного оружия и необходимости предотвращения всемирной катастрофы. Поэтому со значитель­ной долей уверенности можно сказать, что именно этот кризис положил начало тем процессам, которые стали известны под на­званием разрядки международной напряженности и в конечном счете привели к окончанию “холодной войны”.