Российский терроризм начала XX века

Террористы этого периода получали активную поддержку либеральной оппозиции. П.А. Столыпину не удалось из-за позиции кадетов добиться принятия в Думе резолюции с осуждением террора. Бывший начальник Петербургского охранного отделения генерал А.В. Герасимов впоследствии писал, что в 1905 г. «особенными симпатиями среди интеллигенции и широких обывательских, даже умеренных слоев общества пользовались социалисты-революционеры. Эти симпатии к ним привлекала их террористическая деятельность. Деньги в кассу их центрального комитета притекали со всех сторон и в самых огромных размерах»⁵.

Террор второй волны отличался  не только большей массовостью, но и  неразборчивостью в выборе жертв: мишенью  мог стать любой служащий, каким-либо образом связанный с правительственными структурами, любой человек в  униформе. Призывая к тотальному террору, газета эсеров «Революционная Россия» в 1905 г. провозглашала: «Мы социалисты-революционеры, вынуждены объявить вне закона не только всю ту организованную камарилью, которая фактически правит именем выродившегося недоросля-царя, но и ее агентов и сообщников. Мы вынуждены повести против них систематический террор по всей линии, сверху донизу, от крупных воротил до мелких сошек, от официальных представителей власти до неофициальных вербовщиков черных сотен... ».

Жертвами террора стали  тысячи государственных и общественных деятелей, служащих и простых граждан. В официальных сообщениях и исследовательской  литературе содержатся разноречивые сведения о числе этих жертв, но они поражают своими масштабами. Выступая на заседании Государственной думы, П.А. Столыпин сообщил, что только с октября 1905 г. по апрель 1906 года по политическим мотивам в стране убито 288 государственных служащих, 383 ранено⁶. По подсчетам правоведа профессора Н.С. Таганцева в 1905-1908 гг. убито 2563 должностных лица и 3616 частных лиц. Американский профессор А. Гейфман приводит данные о 17 тысячах жертв политического терроризма в России за 1901-1911 гг.⁷ От рук террористов второй волны пали премьер П.А. Столыпин, министры Н.П. Боголепов, Д.С. Сипягин, В.К. Плеве, главный военный прокурор В.П. Павлов, начальник Главного тюремного управления А.М. Максимовский, десятки губернаторов, руководители многих жандармских и полицейских служб. Государству и частным предпринимателям был нанесен громадный ущерб от так называемых революционных экспроприации («эксов»): с января 1905 по июль 1906 г. было зарегистрировано 1951 крупное ограбление по политическим мотивам.

В террористическую деятельность были вовлечены тысячи лиц, выходцев из различных социальных слоев общества, представителей многих национальностей, разных возрастных групп, мужчин и женщин. О преобладании среди них выходцев из интеллигенции свидетельствует социальная принадлежность террористов. Известна приводимая Лениным статистика привлеченных к судебной ответственности за политические преступления: за 1884-1890 гг. крестьяне составляли 7,1 %, рабочие 15,1 %, интеллигенты – 73,2%.

В возрастном составе  среди террористов преобладали  молодые люди в возрасте до 30 лет. Романтика революционной борьбы при скептическом отношении к прошлому, таинственный образ «борцов за свободу и счастье народа», раздуваемый нелегальной печатью, будоражил воображение, вызывал стремления к подражанию. «Многие из нас, - писал впоследствии Ленин, - начинали революционно мыслить как народовольцы, почти все в ранней юности преклонялись перед героями террора». По данным III Отделения его Императорского Величества канцелярии к 1878 г. из привлеченных к дознаниям по политическим делам более 60% составляли лица моложе 25 лет.

Пополнение террористам давала студенческая среда, податливая революционной пропаганде и нигилистическим настроениям. К 1907 г. число студентов вузов в стране по сравнению с 1897 г. выросло почти в три раза, главным образом за счет выходцев из низших сословий⁸. Репрессивные меры в отношении студенческих волнений подогревали экстремистские настроения. Следует согласиться с американским историком Р. Пайпсом, который пишет: «Последние полвека своего существования старый режим находился в состоянии перманентной войны со своим студенчеством»⁹. Среди лиц, привлекавшихся по народовольческим процессам в 1880-х годах, студенты составляли 38,3%. В орбиту террористических организаций попадали молодые люди, исключенные из вузов. Из них вышло немало активных боевиков и крупных организаторов террора: А. Желябов, Д. Каракозов, А. Соловьев, А. Михайлов, П. Карпович, С. Балмашев, Б. Савинков, И. Каляев, Е. Сазонов, М. Швейцер и другие.

3. Особенности российского  политического терроризма

Характерной особенностью терроризма в России является большой удельный вес среди его участников женщин, - следствие их правовой дискриминации и своеобразное проявление феминизма. Расширение доступа женщин к образованию повышало их самосознание и активизировало участие в политической жизни. Высшие женские курсы в 1870-х годах были учреждены в Петербурге, Москве, Казани, Киеве. В 1906 г. в университетах России училось 2130 женщин. На I Всероссийском женском съезде (декабрь 1908 г.) отмечалось, что «в деле высшего женского образования мы далеко опередили Запад» и делался вывод: «Массовое возбуждение умов не осталось без влияния на женскую психику; оно бросает ее в русло бурной политической жизни; благородный и безудержный энтузиазм вовлекает женщин в ряды поборников нового права и приводит многих из них к подножию эшафота»¹⁰.

Женщины вызывали меньшее  подозрение у полицейско-сыскных  органов, поэтому руководство террористических организаций стремилось вербовать  их и привлекать к участию в  ответственных терактах. Среди наиболее активных террористок-народовольцев выделялись С. Перовская, Г. Гельфман, В. Фигнер, С. Лешерн, О. Любатович, А. Якимова, А. Корба, С. Гинсбург, Л. Волкенштейн, Т. Лебедева, П. Ивановская и другие; среди эсеров - Е. Брешко-Брешковская, М. Спиридонова, Т. Леонтьева, Д. Бриллиант, 3. Коноплянникова, Ф. Фрумкина, Е. Рогозинникова, Е. Ковальская, М. Школьник и другие. По подсчетам американской исследовательницы Эми Найт, в 1902-1910 гг. в боевой организации эсеров женщины составляли около 1/3 состава¹¹. В составе Северного летучего отряда эсеров их насчитывалось до половины.

Одной из особенностей российского  политического терроризма является его многонациональный состав, отражающий этническую специфику Российской империи. Наряду с русскими в терроре активно  участвовали представители национальных окраин, особенно Польши, Прибалтики, Украины, Кавказа. Здесь  террористическая деятельность носила в значительной степени националистический и сепаратистский характер. Большой удельный вес среди террористов составляли евреи. Об их оппозиционности в рассматриваемые годы свидетельствует интенсивная эмиграция. По сводке министерства внутренних дел в конце 1880-х годов евреи составляли более 1/3 российских политических эмигрантов. Среди народовольцев выделялись такие активисты еврейского происхождения Г. Гольденберг, Л. Дейч, А. Зунделевич, Л. Шишко, Г. Гельфман, С. Гинсбург, Л. Гартман. Евреи составляли прочное большинство в руководстве и среди боевиков-эсеров: Г. Гершуни, А. Гоц, В. Чернов, Л. Зильберберг, X. Левит, М. Швейцер, С. Виттенберг, Д. Бриллиант, Ш. Сикорский и др. По подсчетам Р.А. Городницкого, в Боевой организации эсеров в 1907-1908 годах евреи составляли до половины состава. Такой же, примерно, удельный вес они составляли в боевых группах анархистов. «Еврей легко становится революционером и социалистом», - писал Н.А. Бердяев. Активность евреев в революционном движении, в том числе и в террористической деятельности, связана с еврейскими погромами, с дискриминационной политикой правительства в отношении них¹², с антисемитскими настроениями в стране. Видимо, какая-то часть из них была заражена сионистскими идеями об избранности и особой миссии еврейской нации. В книге «Двести лет вместе» А. Солженицын приводит выдержку из донесения сенатора Кузьминского, расследовавшего события в Одессе после Манифеста 17 октября 1905 г.: «Молодежь, и в особенности еврейская, с видимым сознанием своего превосходства стала указывать русским, что свобода не добровольно дана, а вырвана у правительства евреями... открыто говорили русским: теперь мы будем управлять вами, и также: мы дали вам Бога, дадим и царя»¹³.

Особенностью политического  терроризма в России была высокая  степень его организации. Если в  других странах в этот период он был делом одиночек и выражался  преимущественно в стихийных  выступлениях, то в России террористы, как правило, были организованы, их действия планировались и направлялись партиями, тайными обществами, кружками, боевыми отрядами и группами. «Народная воля» и боевая организация эсеров по дисциплине, отработанной системе конспирации, технической оснащенности и эффективности не имели себе равных в мировой практике. Руководящие органы террористических организаций намечали объекты покушений, выделяли исполнителей, решали вопросы  финансирования  и  вооружения,  содержали  типографии, конспиративные квартиры, мастерские по изготовлению оружия и боеприпасов, фальшивых документов.

Указанные особенности  делали политический терроризм в  России опасным для общества, требовали  напряженной, длительной, бескомпромиссной борьбы и немалых жертв для  его сдерживания и преодоления.

Чем привлекал революционный  терроризм довольно широкий круг его поклонников, что двигало  их помыслами при выборе пути? Значительную часть среди них составляли убежденные последователи, твердо верившие в благородную  преобразующую силу террора. Из них выходили стойкие, фанатичные боевики, готовые на самопожертвование во имя, по их мнению, великой цели (Д. Каракозов, А. Соловьев, Б. Савинков, И. Каляев, Е. Сазонов, А. Покотилов, Д. Бриллиант, 3. Коноплянникова, М. Спиридонова и другие). Немалую часть составляли «рыцари на час»: молодые люди, увлеченные романтикой революционного подвига, любители острых ощущений, или в сети, расставленные опытными «ловцами человеческих душ». Участник группы «южных бунтарей» Л. Дейч пишет в воспоминаниях, что «вся окружающая обстановка того времени вызывала у них жажду сильных ощущений, рискованных и опасных предприятий». Многие не выдерживали напряжения, разочаровывались, а, будучи арестованными, каялись и выдавали сообщников (Н. Рысаков, Г. Гольденберг, И. Окладский, А. Квятковский, Я. Стефанович, П. Елько, Н. Стародворский, Ф. Качура и другие).

Большой слой террористов  составляли лица без определенных занятий, выбитые из нормальной жизненной  колеи. Выполняя террористические задания, они получали не только средства для жизни, но нередко могли совершать путешествия по стране и зарубежью. Большой наплыв таких лиц наблюдался на этапе, когда широкий размах приобрели революционные эксы. Произошло заметное разбавление политического террора уголовниками, любителями ловить рыбу в мутной воде. По словам П.Б. Струве, произошло «слияние «революционера» с «разбойником». ...В революцию ворвалась струя прожигания жизни и погони за наслаждениями...». В наибольшей степени это выявилось у анархистов. Жандармский генерал А. В. Герасимов в показаниях следственной комиссии Временного правительства в 1917 г. отмечал, что «многие организации, действовавшие под анархистским флагом, по своей идеологии не были революционными, а просто пользовались  анархической  риторикой для оправдания  обычного бандитизма».

Нельзя сбрасывать со счета вступление в террор лиц  с неуравновешенной психикой, с личной жизненной драмой. Некоторых из них  привлекала слава Герострата, для  других это был нестандартный  способ ухода из жизни с громким  хлопаньем дверей. Вот, например, какие предложения сохранились в архиве Б. Савинкова: «Так как у меня, по словам докторов, чахотка и идет горлом кровь, то мне все равно умирать, и я готов бросить бомбу. С товарищеским приветом, Митюха»¹⁴. Психопатология в сочетании с постоянными стрессовыми перегрузками и шаткостью идейных позиций порождали среди этих революционеров большое число самоубийц и клиентов психиатрических лечебниц. Покончили жизнь самоубийством такие активные террористы, как Е. Сазонов. Г. Гольденберг, Н. Саблин, М. Грачевский, М. Клименко, И. Баринов, П. Поливанов, И. Коморский, С. Бобохов, С. Гинсбург, Р. Лурье, М. Канчер, С. Ильинский, Э. Лапина, М. Калюжная и другие. После ареста оказались в психиатрических лечебницах Д. Бриллиант, Е. Дулебов, А. Емельянов, А. Арончик, А. Буцевич, В. Андрианов. Н. Щедрин, Л. Руднева. Фанатичная террористка, дочь якутского вице-губернатора Татьяна Леонтьева, готовившая покушение на Николая II, а затем застрелившая в Швейцарии француза Ш. Мюллера, приняв его за российского министра П.Н. Дурново, в заключении предпринимала две попытки самоубийства, а закончила жизнь в больнице для душевнобольных. В парижской психиатрической лечебнице умер 40-летний приверженец и теоретик революционного террора Петр Ткачев.

Заключение

Таким образом, жертвами стали обе стороны острого противоборства. А во имя чего? «Манифест 17 октября 1905 г. вырван у царя террористами», - утверждают адвокаты Гершуни-Савинкова. Однако эту «победу» едва ли можно считать адекватной понесенным жертвам. И, кроме того, свободы народ мог бы получить на четверть века раньше, если бы не 1 марта 1881 г.

Была прервана и многообещающая реформаторская деятельность П.А. Столыпина. Разгул терроризма спровоцировал «кровавое  воскресенье» и втянул страну в полосу массовых убийств, грабежей и разбоя 1905-1907 гг. Россия лишилась многих выдающихся государственных деятелей, выполнявших свой служебный долг.

Велики негативные идеологические последствия террора. Глубоко безнравственная, антигуманная его сущность тлетворно  влияла на самих преступников, на окружающих, особенно на молодежь. Террористы несли в общественную жизнь зловещий дух насилия, прививали бациллу привыкания к жестокости и убийствам, грабежам и разрушениям. Отзвуки терроризма болезненно отразились на судьбах страны: способствовали утверждению режима, основанного на страхе и насилии, сказались на кровопролитной гражданской войне. Большевистские лидеры, высказывавшие свое духовное родство с революционными террористами, придя к власти, далеко превзошли в терроре своих предшественников.

И в наше время нетрудно увидеть в современном всплеске терроризма определенные генетические корни из прошлого. Исследование этого  зловещего явления в его прошлом  и настоящем может сослужить  полезную службу в его сдерживании, нейтрализации и пресечении на современном этапе.

Список литературы

1. Айвазова С.Г. Русские женщины в лабиринте равноправия. - М., 1998.
2. Будницкий О.В. Терроризм в российском освободительном движении. - М., 2000.
3. Галкин Е.Б. Некоторые историко-социальные черты российской монархии // Социол. исслед. 1998. №5.С.14-15.
4. Гейфман А. Революционный террор в России. 1894-1917. - М., 1997.
5. Женщины-террористки в России. - Ростов н/Д, 1996.
6. Иванов А. Е. Высшая школа в России в конце XIX начале XX веков. - М., 1991.
7. Илъин И.А. Наши задачи: В 2 т. Париж – М., 1992, Т.2.
8. Новгородцев П. И. Восстановление святынь. Кн.1. - М., 1992.
9. Пайпс Р. Россия при старом режиме. - М., 1993.
10. Савинков Б.В. Неизвестные рукописи // Знамя. 1994. №5. С. 157.
11. Солженицын А.И. Двести лет вместе (1795-1995). - М., 2001,
12. Столыпин П.А. Речи в Государственной думе и Государственном Совете. - Нью-Йорк, 1990.
13. Струве П.Б. Patriotica. - СПб., 1911.