Россия и Первая мировая война

      Император  Николай II решил сделать  еще  одну  попытку  предотвратить войну  и  предложил  по   телеграфу   Вильгельму   перенести   конфликт   на рассмотрение Гаагской конференции. Относительно Гааги  Вильгельм  вообще  не ответил, а только указал в своей телеграмме на "тяжкие последствия"  русской мобилизации, и закончил: "Теперь вся тяжесть решения легла на твои плечи,  и ты несешь ответственность за войну или мир". 30-го  июля  министр Сазонов делает  еще одну   отчаянную   попытку предотвратить конфликт: он  вручает  послу  Пурталесу  следующее  заявление: "Если  Австрия,  признав,  что австро-сербский   вопрос   принял   характер общеевропейского, заявит готовность удалить из  своего  ультиматума  пункты, посягающие  на  права  Сербии,  Россия  обяжется  прекратить  свои   военные приготовления". Эту формулу и Сазонов,  и  Пурталес  понимали  так,  что  за полный  отказ  от  мобилизации  Россия  не   потребует   даже   от   Австрии немедленного прекращения ею военных действий в  Сербии  и  демобилизации  на русской границе.Через несколько часов  приходит  ответ  из  Берлина  -  категорический

отказ. В русском Генеральной штабе понимали, что еще  один  день,  и нельзя

будет безболезненно  перейти  от  частичной  мобилизации  к  общей.  Сазонов

предложил  Николаю  II  объявить  общую   мобилизацию,   аргументируя   свое

предложение грядущим разгромом наших частей и  гибелью  сотен  тысяч  людей. Царь отдал приказ об общей мобилизации.1-го августа Германия объявила войну России,  3-го  -  Франции.  4-го немцы  вторглись  на  бельгийскую  территорию  и  английское   правительство сообщило в Берлин, что оно "примет все меры, которые имеются в  его  власти, для защиты гарантированного им нейтралитета Бельгии". Таким  образом  Англия 4-го августа тоже вступила в Первую мировую войну. Австрия медлила. И Николай II, все еще надеясь потушить  пожар,  отдал приказ не  открывать  военных  действий  до  объявления  ею  войны,  которое состоялось  6  августа.  Вследствие  этого,  наша  конница,  имевшая   всего четырехчасовую мобилизационную готовность,  смогла  бросить  свои  передовые эскадроны за границу только на 6-й день. Из  приведенных  фактов  видно,  что  русское  правительство  пыталось предотвратить войну любой ценой, "на ходу" придумывало условия, при  которых можно было бы затушить разгоравшийся  пожар.  Но  для  Германии  война  была вопросом решенным и уже никакие средства не могли повлиять на ее позицию.

  Раздел 2. Ход боевых действий

 2.1 1914 год

    Итак, Первая мировая война началась.  Численность  армий  Антанты была больше. Уровень технического и  артиллерийского  оснащения  Тройственного  союза был намного выше, чем у Антанты. Особенно тяжелым было положение России, с ее огромными расстояниями  и недостаточной  сетью  железных  дорог,  что  затрудняло   сосредоточение   и переброску войск  и  подвоз  боеприпасов;  с  ее  отсталой  промышленностью, которая  не  справлялась  и  не  могла  справиться   с   все   возрастающими потребностями военного времени. На  Западноевропейском  фронте  противники состязались  в  мужестве  и  технике,   то   на   Восточном   Россия   могла противопоставить агрессорам только мужество и кровь.

    Вопрос о приятии войны вызвал раскол в социалистическом лагере.  Часть

социалистов считала, что " путь,  ведущий  к  победе,  ведет  к  свободе  ". Большевики  твердо  заняли  "  пораженческую  "  позицию,  желая  превратить

мировую войну  в мировую революцию. Однако эти колебания и пестрота позиций были лишь  отдельными  пятнами на фоне общего  патриотического  подъема  России.  В  противоположность  тем настроениям,  которые  существовали  в  стране  в   начале   русско-японской компании,  Первая   мировая   война   была   принята   всем   народом,   как отечественная.

      Немецкий план ведения войны  заключался  в  том,  чтобы  первоначально быстро расправиться  с  Францией,  нанеся  главный  удар  через  нейтральные

Люксембург  и Бельгию, армии которых  были  слабы  и не  могли представлять

серьезной силы, которая могла бы сдержать немецкий натиск.  А  на  Восточном

фронте предполагалось оставить только заграждение против русских войск  (  в

данном  случае  Германия  рассчитывала  на  внезапность   удара   и   долгую

мобилизацию в  России ).  Германия  планировала исключить войну на два фронта и, разбив Францию, бросить все силы на   Россию.

      Немцы нанесли удар по Бельгии. Маленькая и  слабая  бельгийская  армия отчаянно сопротивлялась, и вместо 3 дней, за которые  Германия  рассчитывала выйти к  границам  Франции,  немецкие  войска  сделали  это  только  за  15.

Несмотря на такой срок французы  совершенно  не  подготовились  к  удару  со

стороны Бельгии  и развернули почти все свои армии  вдоль  восточной  границы. 16 августа немцы взяли Льеж и легко отбросили бельгийскую армию к морю (Антверпен). Слабые атаки французских войск в Эльзасе и Арденнах  успеха  не имели. 4 английские дивизии потерпели серьезное поражение, и  генерал  Клук, главнокомандующий  германской  ударной  группировкой,  стал  приближаться  к Парижу. Французское  правительство  эвакуировалось  в  Бордо  и  обратилось  к русскому со странной  и  неисполнимой  просьбой  перебросить  во  Францию  4 русских  корпуса  морем,  через  Архангельск. Вместе  с   тем   французский президент Пуанкаре, генерал Жофр и Палеолог ( французский посол в  России  ) требовали скорейшего перехода в наступление наших войск. Согласно русско-французской договоренности, в случае нанесения немцами главного удара по Франции, русский Северо-Западный фронт должен  был  начать

наступление  на 14-й день мобилизации, а Юго-Западный  -  на  19  день.  Это

легкомысленно  данное  обещание  ставило  наши  войска   в   очень   тяжелое

положение. Мобилизационная  готовность Северо-Западного  фронта  была  на 28-

й день, когда  мы имели бы 30 пехотных и 9,5 кавалерийских  дивизий, к  началу

же наступления ( 17 августа ) у нас оказалась только 21 пехотная  дивизия  и

8 кавалерийских.  Причем к войскам не успело  подойти  достаточное  количество

транспортов и  хлебопекарен, а некоторые дивизии  во 2-й армии не  имели  даже

дивизионных обозов.

      Во главе фронта стоял генерал Жилинский, карьера  которого  в  военных

кругах вызывала  недоумение.  Поэтому  его  провал,  как  главнокомандующего

фронтом, выпустившего совершенно из рук управление войсками и  направлявшего

их  не  туда,  куда  следовало,  не  был  неожиданным.  Но  армиями   фронта

командовали опытные  генералы ( 1-й - Ренненкампф, 2-й - Самсонов),  вынесшие

блестящую боевую репутацию из русско-японской войны.

      Вот как описывает Ренненкампфа генерал Деникин:  "Генерал  Ренненкампф

был природным  солдатом. Лично храбрый, не боявшийся  ответственности,  хорошо

разбиравшийся   в   боевой   обстановке,   не   поддававшийся   переменчивым

впечатлениям  от  тревожных  донесений  подчиненных  во  время  боя,  умевший

приказывать, всегда устремленный вперед и зря не отступавший...".

      Армии Северо-Западного фронта вторглись в Германию  с  целью  отрезать

немецкие корпуса  от Вислы и овладеть Восточной Пруссией.  Они  наступали  по

обе стороны  Мазурских озер, имея между собой  большой интервал.

      Командующий 8-й  германской  армией  генерал  Притвиц  развернул  один

корпус заслоном против Самсонова, а двумя ударил по Ренненкампфу.  Произошел

бой у Гумбинена ( 20-го августа ),  у  противников  оказались  почти  равные

силы, но у немцев большое превосходство в артиллерии: 500 германских  орудий

против 380 русских. В бою  у  Гумбинена  Ренненкампф  нанес  немцам  тяжелое

поражение, корпуса  их,  понеся  большие потери,  отступали на  юг.  Ввиду

неожиданности  столь  раннего   русского   наступления   и   поражения   под

Гумбиненом, генерал  Притвиц отдал приказ своей армии  отойти к нижней  Висле,

чем вызвал гнев Вильгельма, и был сменен Гинденбургом  с  начальником  штаба

Людендорфом,  который  и   стал   фактическим   руководителем   намечавшейся

операции. Новое  командование немедленно отменило приказ об отходе,  применив

контрманевр, который  имел большие шансы на успех уже  потому,  что  все  наши

карты оказались  открыты: по непонятному  и  преступному  недомыслию  русских

штабов, директивы  фронта и армии передавались  войскам  радиотелеграммами  в

незашифрованном виде.

      На усиление 8-й армии немцы спешно двинули  с  французского  фронта  2

корпуса, 1 кавалерийскую  дивизию  и  новые  формирования,  созданные  внутри

страны. Тем  временем, вместо согласованных действий наших 1-й и  2-й  армий,

не управляемых  надлежаще свыше,  армии  продолжали  расходиться  и  интервал

между ними увеличился.

      Ренненкампф, у которого было всего 6,5 дивизий, обнаружив  отступление

немцев, стал продвигаться вперед,  но  медленно,  ввиду  утомления  войск  и

расстройства  тыла. Придерживаясь полученной от Жилинского задачи, он шел  на

запад, чтобы  отбросить немцев к морю  и  блокировать  Кенигсберг.  Самсонов,

вместо движения на север, для совместных действий с  1-й  армией,  уклонялся

все более к  западу, растянув свою армию в одну линию на 210 километров,  без

резервов.

      Гинденбург, оставив небольшой заслон против Ренненкамфа, всеми  силами

ударил на Самсонова, и тот был жестоко разбит. Два  русских  корпуса  погибли

полностью, а  остатки  армии  отступили  к  Нареву.  Самсонов  в  критический

момент боев отправился со своим штабом на передовую; там, в  дремучем  лесу,

запутавшись в  немецком окружении,  он  потерял  связь  со  штабом  фронта  и

своими корпусами. Считая для себя позором неминуемый плен, он в ночь  на  30

августа застрелился.

      Ренненкампф получил приказ Жилинского  идти  своим  левым  флангом  на

помощь Самсонову  лишь 27 августа. В это время расстояние между армиями  было

95 километров. 1-я  армия выступила 28-го, а в ночь  на 30-е  получила  приказ

остановиться, т. к. 2-я армия была уже разбита  и отступала.

      Между тем Гиндербург, сильно подкрепленный  новыми  корпусами,  частью

сил преследовал 2-ю армию, а главный удар направил против Ренненкампфа.  Его

армию,  ввиду  создавшегося  положения,  следовало  бы  отвести  к   русской

границе, но Ставка приказала: "Ни шагу назад". Последовал ряд тяжелых  боев,

в которых Ренненкампф, постепенно отступая и не имея  поддержки  2-й  армии,

нес очень тяжелые  потери и к середине сентября отошел к среднему Неману.

      Итак, захватить Восточную Пруссию нашим войскам не удалось. Но русское

командование выполнило свои обязательства  перед  союзниками,  выполнило  их

дорогой ценой  и отвлекло силы, средства  и  внимание  противника  от  англо-

французского  фронта. Немцы перебросили два  корпуса на русский  фронт  и  тем

самым дали французам  возможность выиграть сражение на Марне.  И не  раз за

эту войну наши действия руководствовались  соображениями  помощи  союзникам,

наши войска гибли, выигрывая  сражения  для  них.  Союзники  же  никогда  не

предпринимали "срочных" наступлений, а если и устраивали операции  в  помощь

России, то они  были  либо  безуспешны  (  Галлиполийская  операция  )  и  не

приносили ощутимой пользы, либо начинались  слишком  поздно.  Таким  образом

союзники никогда  не приносили таких жертв для  России,  как  наши  войска  во

имя  Франции  и  Великобритании.  Однако   французский   маршал   Фош   имел

благородство  сказать впоследствии: " Если Франция  не  была  стерта  с  лица

Европы, то этим прежде всего мы обязаны России ".

      После окончания операции Жилинский  обвинил  в  провале  Ренненкампфа,

заявив, что  тот "совсем потерял голову". Великий  князь  Николай  Николаевич,

назначенный верховным  главнокомандующим,  послал  своего  начальника  штаба

генерала Янушкевича проверить  "состояние Ренненкампфа".   Ответ   его   был

короток:  "Ренненкампф  остался  тем,  кем  был".  Жилинский   был   заменен

генералом Рузским.

      Общественное мнение обвинило Ренненкампфа в предательстве.  Многих  на

эту мысль наводило немецкое происхождение его фамилии. Оправдания  для  него

были невозможны, т. к. все военные операции были  облечены  строгой  тайной.

Погиб он в Таганроге, где разнузданная толпа  солдат-дезертиров  убила  его,