Россия в Первой мировой войне

Командующий 8-й германской армией генерал Притвиц развернул один корпус заслоном против Самсонова, а  двумя ударил по Ренненкампфу. Произошел  бой у Гумбинена ( 20-го августа ), у  противников оказались почти  равные силы, но у немцев большое  превосходство в артиллерии: 500 германских орудий против 380 русских. В бою у  Гумбинена Ренненкампф нанес  немцам тяжелое поражение, корпуса  их, понеся большие потери, отступали  на юг. Ввиду неожиданности столь  раннего русского наступления и  поражения под Гумбиненом, генерал  Притвиц отдал приказ своей армии  отойти к нижней Висле, чем вызвал гнев Вильгельма, и был сменен Гинденбургом с начальником штаба Людендорфом, который и стал фактическим руководителем  намечавшейся операции. Новое командование немедленно отменило приказ об отходе, применив контрманевр, который имел большие шансы на успех уже  потому, что все наши карты оказались  открыты: по непонятному и преступному  недомыслию русских штабов, директивы  фронта и армии передавались войскам  радиотелеграммами в незашифрованном  виде.

На усиление 8-й армии немцы  спешно двинули с французского фронта 2 корпуса, 1 кавалерийскую дивизию  и новые формирования, созданные  внутри страны. Тем временем, вместо согласованных действий наших 1-й  и 2-й армий, не управляемых надлежаще  свыше, армии продолжали расходиться  и интервал между ними увеличился.

Ренненкампф, у которого было всего 6,5 дивизий, обнаружив отступление  немцев, стал продвигаться вперед, но медленно, ввиду утомления войск и расстройства тыла. Придерживаясь полученной от Жилинского задачи, он шел на запад, чтобы отбросить немцев к морю и блокировать Кенигсберг. Самсонов, вместо движения на север, для совместных действий с 1-й армией, уклонялся  все более к западу, растянув свою армию в одну линию на 210 километров, без резервов.

Гинденбург, оставив небольшой  заслон против Ренненкамфа, всеми силами ударил на Самсонова, и тот был  жестоко разбит. Два русских корпуса  погибли полностью, а остатки  армии отступили к Нареву. Самсонов в критический момент боев отправился со своим штабом на передовую; там, в  дремучем лесу, запутавшись в немецком окружении, он потерял связь со штабом фронта и своими корпусами. Считая для  себя позором неминуемый плен, он в  ночь на 30 августа застрелился.

Ренненкампф получил приказ Жилинского идти своим левым флангом на помощь Самсонову лишь 27 августа. В это  время расстояние между армиями  было 95 километров. 1-я армия выступила 28-го, а в ночь на 30-е получила приказ остановиться, т. к. 2-я армия была уже разбита и отступала.

Между тем Гиндербург, сильно подкрепленный  новыми корпусами, частью сил преследовал 2-ю армию, а главный удар направил против Ренненкампфа. Его армию, ввиду  создавшегося положения, следовало  бы отвести к русской границе, но Ставка приказала: "Ни шагу назад". Последовал ряд тяжелых боев, в  которых Ренненкампф, постепенно отступая и не имея поддержки 2-й армии, нес  очень тяжелые потери и к середине сентября отошел к среднему Неману.

Итак, захватить Восточную Пруссию  нашим войскам не удалось. Но русское  командование выполнило свои обязательства  перед союзниками, выполнило их дорогой  ценой и отвлекло силы, средства и внимание противника от англо-французского фронта. Немцы перебросили два  корпуса на русский фронт и  тем самым дали французам возможность  выиграть сражение на Марне. И не раз  за эту войну наши действия руководствовались  соображениями помощи союзникам, наши войска гибли, выигрывая сражения для  них. Союзники же никогда не предпринимали "срочных" наступлений, а если и устраивали операции в помощь России, то они были либо безуспешны ( Галлиполийская операция ) и не приносили ощутимой пользы, либо начинались слишком поздно. Таким образом союзники никогда  не приносили таких жертв для  России, как наши войска во имя Франции  и Великобритании. Однако французский  маршал Фош имел благородство сказать  впоследствии: " Если Франция не была стерта с лица Европы, то этим прежде всего мы обязаны России ".

После окончания операции Жилинский  обвинил в провале Ренненкампфа, заявив, что тот "совсем потерял  голову". Великий князь Николай  Николаевич, назначенный верховным  главнокомандующим, послал своего начальника штаба генерала Янушкевича проверить  "состояние Ренненкампфа".  Ответ  его  был  короток: "Ренненкампф  остался тем, кем был". Жилинский  был заменен генералом Рузским.

Общественное мнение обвинило Ренненкампфа в предательстве. Многих на эту мысль  наводило немецкое происхождение его  фамилии. Оправдания для него были невозможны, т. к. все военные операции были облечены строгой тайной. Погиб он в Таганроге, где разнузданная толпа солдат-дезертиров убила его, подвергнув предварительно жестоким пыткам.

По стране понеслась волна злобы  против немцев, большей частью давно  обрусевших, но только сохранивших  свои фамилии. Кое-где это вылилось в погромы. Вероятно, под напором  общественного мнения, в начале 1915г. состоялось массовое увольнение немцев с гражданских постов, а в армии  был получен секретный приказ немцев в штабы не определять, а  отчислять в строй.

Несомненно, во всей этой истории пострадало много вполне патриотичных людей, но нельзя не признать, что в Прибалтийских  губерниях германофильские симпатии, совершенно чуждые коренному населению ( эстонцам, латышам ), проявлялись в  немецком населении городов и  прибалтийском дворянстве. И это  не взирая на то, что последние в  течение нескольких веков пользовались в России привилегированным положением и благосклонностью династии. Эти  симпатии обнаружились впоследствии, после занятия германской армией прибалтийского края, когда в местной немецкой печати и в воззваниях предводителей дворянства позвучали неожиданные мотивы:

1. Признание, что "с горячей  симпатией и пламенным восторгом       ( дворянство ) следило за успехами  германского оружия и болело  душой, что не имело возможности  на деле доказать свой германизм" ( Ф. Деллингсраузен - Этсляндское  дворянство ).

2. Радость, что "столь долго  желанное отделение от России  стало, наконец, действительностью" ( Ф. Эттинген - Лифляндское дворянство ).

3. Призыв "пожертвовать самым  дорогим - послать своих сыновей  в германскую  армию, чтобы  они сражались вместе со своими  освободителями" ( Барон фон Раден  - Курляндское дворянство ).

Хотя эти призывы практического  значения не имели и в армии, где  служило много прибалтийских  дворян, отклика не получили, но появление  их не могло не отразиться на усилении неприязненного отношения к немцам русского общества и народа.

В то время, когда происходили описанные  события в Восточной Пруссии, Россия получила большую моральную  компенсацию от разгрома австро-германской армии на полях Галиции.

Юго-Западный фронт, в составе 4-х  армий, имел задачей охват с обоих  флангов австро-германцев, с целью  отрезать их от Днестра и Кракова. Западная группа, более слабая ( 4-я  и 5-я армии ), должна была наступать  между Вислой и Бугом в общем  направлении на Перемышль, а восточная  группа ( 3-я и 8-я армии ), развернувшаяся в районе Ровно и Проскурова, - в направлении на Львов. Группы были не полностью укомплектованы, но вновь  во исполнение франко-русского договора перешли в наступление.

Австро-венгерское командование, выставив заслоном против восточной группы 1,5 армии ( 3-я армия и группа Кавеша ), главные силы направило против слабейшей западной группы. Между  Вислой и Бугом разыгрались кровопролитные встречные бои, неудачные для  русских частей. Войска вынуждены  были отступить к Люблину и  Замостье. Но к 1 сентября произошел  перелом. Подвезены были подкрепления и сказались победы восточной  группы.

Весь фронт перешел в наступление. Четыре австро-венгерские армии были разбиты и в беспорядке отступали. Наши армии заняли Львов, Галич и  почти всю восточную Галицию, захватили огромное количество боеприпасов, орудий и сотни тысяч пленных.

Русским не удалось обхватить и  полностью уничтожить австрийскую  армию, но последняя уже не смогла оправиться от нанесенного ей удара. Все дальнейшие активные боевые операции ее могли осуществляться только при  поддержке германской дивизий.

Усталость войск, расстройство тыла и  активность немцев, которые, оставив  одну армию для прикрытия Восточной  Пруссии, начали подводить корпуса  для выручки австрийцев, побудили генерала Иванова                   ( главнокомандующего Юго-Западным фронтом ) придержать наступление Юго-Западных армий, дав им отдых, длившийся около  трех недель.

К концу сентября вражеская группа генерала под руководством генерала Макензена и менее пострадавшая 1-я австрийская армия ( всего 52 авсро-германские дивизии ) перешли в наступление  с линии Краков - Честнохов, к северу от верхней Вислы. Искусным маневром русское командование, успевшее сосредоточить  у Варшавы и Ивангорода 4 армии, встретило удар. Целый месяц шло  сражение, закончившееся поражением для австро-германцев, и 27 октября  противник начал поспешное отступление  на всем фронте, преследуемый русскими войсками.

В то же время севернее две наших  армии вновь вторглись в Восточную  Пруссию. " Положение опять стало  крайне напряженным на Восточном  фронте, - писал впоследствии про  этот момент генерал Людендорф, - исход  войны висел опять на волоске ".

Почти вся русская Польша была освобождена, почти вся Восточная Галиция - искони русские земли - воссоединена с Россией. Наступала русская  зима. Необходимо было дать нашим армиям возможность пополниться, привести себя в порядок и наладить всегда хромавшую материальную и техническую  часть. Но этого не удалось сделать  опять-таки благодаря требованиям  союзников.

Битва на Марне окончилась в середине сентября победой французов и  отступлением немцев на реке Эн. Противники в октябре и ноябре протянули  свой фронт к морю после кровопролитных сражений на Изере и Ипре, где погибли вновь сформированные внутри Германии корпуса, почти полностью укомплектованные молодежью. После этого и французы и немцы, исчерпав свой порыв, зарылись в землю, создав сплошную линию окопов от Ла-Манша до швейцарской границы, и перешли к позиционной войне.

Ввиду неудачи "блицкрига" против Франции и разгрома австрийской  армии, немцы, перейдя на Западном фронте к активной обороне, начали переброску своих корпусов на восток.

Под влиянием тяжелых боев во Фландрии, представители союзников в России обратились к русской Ставке с  горячими просьбами и даже настойчивыми требованиями - продолжать наступление  в глубь германии с целью отвлечения немецких сил. Ставка уступила этим настояниям. Четырем армиям Северо-Западного  фронта была поставлена задача вторгнуться  в Силезию и Познань, тогда  как одна армия ( 10-я ) должна была теснить  немецкий заслон в Восточной Пруссии. Эта операция, получившая имя Лодзинской, была для России явно непосильна и  несвоевременна.

Выполняя директиву, наши армии, оторвавшись  от своих баз, и не успели еще наладить снабжение, как немцы быстрым  контрманевром перебросили свои главные силы севернее Калиша и охватили две армии. В произошедшем сражении оба противника проявили необыкновенную активность, и бывали моменты, когда  судьба битвы висела на волоске. Обе  стороны дрались с большим  ожесточением: под Лодзью наша вторая армия, окруженная со всех сторон, благодаря  отчаянным атакам успела пробиться  к своим. У Брезин германская дивизия  генерала Шеффера попала в кольцо русских войск и только после  тяжелых боев ей удалось прорваться. Эта битва окончилась вничью.

В конце ноября и начале декабря  немцы перебросили с французского фронта на наш еще семь корпусов. Ввиду такого значительного ( вдвое ) усиления противника, ставка отказалась от наступления, и командующий Северо-Западным фронтом генерал Рузский отвел  свои армии без давления со стороны  противника, несколько назад, на позиции  по рекам Бзуре, Равке и Ниде, где  они в течение зимы успешно  отбивались от немцев.

Остальные три австрийские армии, приведенные несколько в порядок, также перешли в наступление  против сильно растянутого фронта 3-й  и 8-й армий. Последняя с 4-го октября  вела тяжелые позиционные бои  против вдвое сильнейшего противника. В начале ноября, под влиянием неудач германцев в районе Ивангорода и  Варшавы, австрийцы начали отступление, преследуемые 3-й армией, наступавшей  на Краков и 8-й армией, направлявшейся к Карпатам.

 С конца 1914 года у главнокомандующего  Юго-Западным фронтом Иванова  возник план большого наступления  через Карпаты на Будапешт, с  целью добить австрийцев. Но Ставка  не соглашалась, считаю по-прежнему  главным направление на Берлин. Генерал Иванов самостоятельно  приступил к подготовке планируемой  им операции, поэтому в течение  ноября и декабря на фронте 8-й армии, стоявшей в предгорьях  Карпат, шли непрерывные и тяжелые  бои. С нашей стороны они  имели целью захват горных  перевалов, а с австрийской  - деблокаду Перемышля. Во второй  половине ноября 8-я армия, отразив  очередное наступление австрийцев, сама двинулась вперед к перевалам.

20 ноября дивизии, согласно приказу,  перешли в наступление. Сперва  войска вели его довольно активно,  но с тяжелыми боями. Отдельные  части спустились по обледенелым  спускам с гор  в Венгрию      ( при очень плохих погодных  условиях - сильном морозе, метели ), но из-за несогласованности действий  были окружены и с огромным  трудом смогли прорваться к  своим. Операция, столь блестяще  начатая, окончилась неудачей  для русских войск.

После того, как 8-я армия растянулась  тонкой завесой на 250 километров, австрийцы  вновь попытались перейти в наступление, которое было остановлено, и к  концу года наши войска снова заняли линию Карпат.

2.2 1915 год. Великое отступление.

Несогласие на верхах русского командования по поводу направления главного удара  продолжалось. Ставка оставалась при  прежнем решении - удержания Карпат и наступления на Берлин. Генерал  Иванов настаивал на сосредоточении главных сил для форсирования Карпат и направления на Будапешт.

Германское главное командование, продолжавшее переброску войск с  англо-французского фронта на русский ( к лету 1915 года немцы имели на нашем фронте 67 дивизий ), в свою очередь намечало три удара: немецкими силами - на Наревский фронт и Гродно и австро-германскими - от Кракова на все еще державшийся Перемышль и с Карпат на Львов.