Русь и Орда: организация властвования

В начале 15 века с территории бывшего  Нижегородского княжества (без суздальской его части) собиралось полторы тысячи рублей дани. Неизвестны размеры выхода с Рязанского, Тверского, Ростовского, Ярославского, Белозерского, Юрьевского, Суздальского, Смоленского княжеств. По-видимому, общая сумма ордынской дани с русских земель составляла не менее пятнадцати тысяч рублей в год. Хотя есть и другие сведения. Например, что общая цифра для Восточной Руси, исключая Великий Новгород, равнялось тогда ста сорока пяти тысячам рублей.

Чтобы понять, много это или мало, используем некоторые сведения, правда, относящиеся к 15 веку. В первой половине 15 века, четыре достаточно крупных села в плодородном суздальском ополье стоили пятьсот рублей. Волость Лужа (по-видимому, с городом Лужей) стоила семьсот восемьдесят рублей. Даже если взять первый  вариант за истинный, то с трудом можно осознать, тот объем взимаемой оплаты в течение около двухсот пятидесяти лет.

Что означала ордынская дань для  простого человека? Прямых свидетельств на сей счет нет. Можно воспользоваться лишь некоторыми косвенными доказательствами.

В 1384 г. московский летописец, переживший взятие в 1384 году Москвы и ряда других городов Тохтамышем, записал, что «была великая дань тяжкая по всему княжению великому, всякому без отдатка, со всякой деревни по полтине». На эти деньги можно было купить не менее десяти овец. Деревни в конце 14 века состояли из одного-трех дворов. Следовательно, одна семья должна была продать, самое малое, трех баранов, чтобы внести требуемую подать. Для крестьянского хозяйства это было ощутимой потерей. По свидетельству 1389 года, с московской волости Заячков, лежавшей в плодородной юго-западной части Московского княжества, взималось двадцать два рубля ордынского выхода. Согласно одной грамоте 1371 года, в Заячкове проживало сто шестьдесят семей. Следовательно, каждая семья должна была платить Орде около 0,14 руб. в год. На эти же деньги можно было купить около трехсот килограммов зерна. При средних урожаях в те времена в 2,5-3 центнера с гектара пашни, становится очевидным, что размер уплачиваемой Орде дани равнялся примерно одной десятой части урожая. В сочетании с другими повинностями дань становилась обременительной.

Впрочем, размеры ордынского выхода несколько колебались, не всегда он и выплачивался. Московский великий князь Дмитрий Иванович не платил дани со своих владений в 1361-1371 гг. и в 1374-1380 гг. Его сын, Василий, пользуясь раздорами в Орде, не отправлял туда выхода в 1396-1409 г., Иван Третий в 1479 г. отказался платить дань хану Большой Орды Ахмату, чем вызвал его безуспешный поход на русские земли в 1480 году.

Временные перерывы в уплате дани вовсе не означали отмену податей с населения. Собранные средства оставались у князей. Княжеские договорные грамоты и завещательные распоряжения второй половины 14 в. и 15 в. пестрят указаниями на условия распределения между князьями ордынской дани. Дмитрий Донской и его двоюродный брат, серпуховский князь Владимир Андреевич делят между собой собранный ордынский выход с Московского княжества в 1389 году: «А если нас Бог избавит, освободит от Орды, тогда мне две доли, а тебе третья». Внуки этих князей, великий князь Василий Темный и серпуховско-боровской князь Василий Ярославович, в середине 15 века заключают между собой соглашение, согласно которому «если переменит Бог Орду, а не будешь, господине, давати Орде, и тебе, господине, брать дань со своей отчины себе, а мне, господине, со своего удела брать дань себе».  Хотя принцип распределения ордынской дани между князьями в 15 в. изменился (теперь каждый князь мог сам собирать дань в своих владениях), неизменным оставалось главное: ежегодный сбор дани в обычных условиях выплачивали Орде, а при благоприятных обстоятельствах  накапливался в княжеских сокровищницах.

Вплоть до второй половины 15 в. монгольские  посольства забирали «выход».

По ходу изучения материала по данной главе мы пришли к следующим выводам. Татаро-монголы не ставили перед собой задачи включения Руси в свою империю. Речь шла только о подчинении и получении дани, а потому сам характер внутренних отношений на Руси оставался в значительной степени нетронутым завоевателями.

В результате, подданство русских  князей выражалось в форме раздачи ханами им ярлыков на княжение. Русские князья были также ограничены в административных полномочиях, поскольку из Орды назначались собственные чиновники для вербовки воинов и сбора дани.

Для более успешного и скорого  управления завоеванной страной, монголы  применили тот же принцип деления  населения, что и в своей армии. Каждому району соответствовала определенная сеть административных чиновников. Выход состоял из нескольких видов налогов, основным из которых являлась дань.

В 15 веке институт баскачества был  упразднен. Выход стали собирать сами князья.

Глава 2.

Влияние татаро-монгольского ига на дальнейшую историческую судьбу русского государства.

Политическая жизнь русской  федерации Киевского периода  строилась на свободе. Три элемента власти – монархический, аристократический и демократический – уравновешивали друг друга, и народ имел голос по всей стране – и бояре, и городское собрание или вече, имели право слова в делах. Типичный князь Киевского периода был просто главой исполнительной ветви правительства, а не самодержавным главой государства.

Картина полностью изменилась после монгольского периода. Прежде всего, в 16-начале 17 вв. вместо русской федерации, все члены которой имели сходные конституции, идет резкое разделение между Восточной Русью (Московией) и Западной Русью (включенной в Польско-Литовское Содружество). Кроме того, на южных окраинах каждой из двух частей Руси появились военные государства нового типа – казачьи поселения. Они представляли собой древнюю русскую демократическую традицию. Аристократический элемент власти в Западной Руси не только сохранился, но даже усилился под влиянием Польши и стал основой политической жизни Украины и Белоруссии. В Восточной же Руси поддерживался и развился до высокого уровня монархический элемент.

Власть  московского царя, идеологическая и  фактическая, была несравнимо больше, чем власть его суздальских предшественников (в Суздальской земле монархический элемент был наиболее сильным). Хотя в 16 веке наблюдался рост монархических институтов по всему европейскому континенту, нигде этот процесс не шел так быстро и глубоко, как в Восточной Руси. Англичанин Дж. Флетчер, посетивший Москву в 16 веке, пришел к заключению, что «государство и форма его правления чисто тираническая, поскольку во всем исходит из интересов князя, при этом в совершенно откровенной и варварской манере».

Не  менее резок контраст между до и пост монгольскими периодами в  области социальных отношений. Самые основы московского общества были не такими, как в Киевский период.

Общество  Киевской Руси можно, по нашему мнению, с определенными оговорками, назвать свободным обществом. Рабы существовали, но они считались отдельной группой, не входящей в состав нации. Ситуация была схожей с положением в Древней Греции: рабство сосуществовало со свободой большей части общества. Правительство функционировало на основе сотрудничества свободных социальных классов: бояр, горожан и «людей» в сельских районах. Правда, существовала группа крестьян, так называемые смерды, которая находилась в сфере особой княжеской юрисдикции, но даже они были вольными. Была также группа полусвободных – закупы, чье положение, в конце концов, стало схожим с положением рабов, но их обращение в рабство являлось результатом долгов, т.е. нерегулируемого взаимодействия экономических сил, а не действия правительства.

В Московском царстве 16-17 веков мы обнаруживаем абсолютно новую концепцию общества и его отношения к государству. Все пласты нации, от низших до высших, исключая рабов, были прикреплены к государственной службе. И бывшие удельные князья, и бояре теперь становились постоянными слугами царя, как и более низкие слои, такие как дети боярские и дворяне (придворные). Попытки сопротивления новому порядку со стороны князей и бояр сокрушил царь Иван IV во времена террора опричнины. Через институт военных поместий цари контролировали и земельные владения служащих им людей, и армию. Необходимость обеспечения поместий рабочей силой привела к установлению крепостного права, сначала только временного. Это крепостное право крестьян было сделано постоянным и узаконено «Уложением» в 1649 году. И вольные крестьяне на государственных землях, и крепостные, а также горожане считались низшим классом царских подданных, свободными от воинской или придворной службы, но обязанными платить тяжелые налоги и, в некоторых случаях, выполнять обязательные работы (тягло). «Служба» (в вышеозначенном нами смысле) стала, в конце концов, характеристикой человека благородного происхождения, а «тягло» - простолюдина. Это различие превратилось в основную черту социального строя Московского царства в 17 в.

Из этого краткого сравнительного анализа характерных черт государства и общества Киевской и Московской Руси становится ясно. Что пропасть между этими двумя режимами была огромна. Совершенно очевидно, что такая перемена не могла произойти за одну ночь. В самом деле, процесс трансформации свободного общества в общество обязательной повинности начался во время монгольского периода до середины 17 века.

И все - таки, какова роль монголов в этом процессе? Чтобы выяснить это, мы должны кратко рассмотреть изменения, которые произошли в русской национальной экономике, политике, социальной организации за монгольский период.

Массовое разграбление и уничтожение  собственности и жизни на Руси во время монгольского нашествия 1237-1240 годов было ошеломляющим ударом, который нарушил нормальное течение экономической и политической жизни. Трудно точно оценить потери русских, но, вне всяких сомнений, они были колоссальны, и, если мы включим в это число огромные толпы людей, мужчин и женщин, уведенных монголами в рабство, они вряд ли составляли меньше 10% от общего населения.

Больше  всего в этой катастрофе пострадали города. Такие старые центры русской  цивилизации, как Киев, Чернигов, Переславль, Рязань, Суздаль, несколько более молодой Владимир суздальский, а также некоторые другие города, были полностью разрушены, а первые три из вышеперечисленных потеряли свое былое значение на несколько столетий.

В конце 50-х годов археологами  было установлено, что во Владимиро-Суздальском княжестве, в Черниговских землях, Рязанско-Муромском крае из 157 поселений, датируемых домонгольским временем, более 110 (т.е. более двух третей) прекратили свое существование в 13 в. На многих обнаружены следы пожарищ. Лишь кое-где хозяйственная жизнь возобновилась через 200-300 лет. На территориях Смоленского княжества, которые почти не затронуло нашествие, численность поселений в 13 в. сократилась на треть.

Монгольская политика забирать искусных мастеров и квалифицированных ремесленников на службу к хану накладывала новое бремя даже на те города, которые не постигло физическое разрушение в первый период завоевания. К великому хану посылалась квота лучших русских ювелиров и ремесленников.

В результате монгольских завоеваний роль рабского труда значительно возросла. Основная масса русских, попадавших в Золотую Орду, становилась рабами. Кого же предпочитали брать в плен завоеватели? Так Плано Карпини, итальянский монах-францисканец, посланный к монголам с грамотой от папы Иннокентия IV в 1245 году, сообщает в своих записках, что при взятии осажденного города «татары спрашиваю, кто из них (жителей) ремесленники, и их оставляют, а других, исключая тех, кого захотят иметь рабами, убивают топором». О том же повествуется и в другом месте: «В земле Саррацинов и других, в среде которых они являются как бы господами, они забирают лучших ремесленников и приставляют их ко всем своим делам. Другие же ремесленники платят им дань от своего занятия».

Мастера различных специальностей нужны были Орде для строительства городов, зданий, для изготовления оружия, украшений, керамики – всего того, чем впоследствии стала знаменитой золотая Орда. Именно согнанные из разных стран ремесленники и создали ее пеструю, яркую материальную культуру.

Многие ремесленники отправлялись к хану Золотой Орды для личных нужд, а также на строительство и украшение его столицы – Сарая. Ремесленники разного рода – купцы, оружейники и т.д. – поступали также в распоряжение членов дома Джучи, а также высших военачальников монгольских армий в Южной Руси. Рассредоточение русских мастеров-ремесленников в монгольском мире истощило на время источник опыта собственно Руси и не могло не прервать развития производственных традиций. Так, перестали изготавливаться шиферные пряслица; резко сократилось, а затем и исчезло производство стеклянных браслетов и бус; прекратилось изготовление керамических амфор; резкий упадок испытало искусство перегородчатой эмали; сложная техника черни и зерни в ювелирных работах возродилось лишь в 16в.; было утрачено искусство резчиков по белому камню, творениями которых мы любуемся при осмотре домонгольских Дмитровского собора в Юрьеве Польском; на несколько столетий исчезла многоцветная строительная керамика. Производство скани остановилось почти на столетие, после чего возобновилось под влиянием центрально-азиатских образцов. Строительные ремесла в Восточной Руси  претерпели значительный регресс. Каменных зданий в первое столетие монгольского владычества было возведено меньше, чем за предыдущий век, качество работ заметно ухудшилось.

Сельское хозяйство было меньше затронуто монгольским нашествием, чем промышленные ремесла. В тех частях Южной Руси, которые находились под непосредственным контролем монголов, они сами поощряли возделывание зерновых (просо, пшеница) для нужд своей армии и администрации. В других частях Руси именно сельское население выплачивало основную часть дани, собираемой монголами или для монголов, поэтому они не были заинтересованы в снижении продуктивности сельского хозяйства. Та же ситуация была и в отношении охотничьего промысла и рыболовства. Выплавка железа и добычи соли также не уменьшилась особенно, поскольку большая часть поверхностных залежей железной руды и соли находилась на новгородской территории и в северной части Великого княжества Владимирского, то есть они  находились за пределами непосредственной досягаемости монголов.

Развитие сельского хозяйства  в центральной и северной частях страны являлось одним из следствий миграции населения в первый период монгольского господства в районы, казавшиеся наиболее безопасными от набегов, такие как окрестности Москвы и Твери. Также быстро заселялись северо-восточные части Великого княжества Владимирского, преимущественно районы Костромы и Галича. С ростом населения все больше и больше лесов расчищалось под пашню.