”Русская Правда” как памятник права

Законодатель знал понятие  рецидива, повторности преступления (в случае конокрадства).

К смягчающим обстоятельствам  закон относил состояние опьянения  преступника, к отягчающим - корыстный  умысел.

Субъектами преступления были все физические лица, включая  холопов. О возрастном цензе для  субъектов преступления закон ничего не говорил.

По мнению Ключевского  В.О., "Правде, впрочем, не чужды и  нравственные мотивы", поэтому субъективная сторона преступления включала умысел или неосторожность. Четкого разграничения  мотивов преступления и понятия  виновности еще не существовало, но они уже намечались в законе. Статья 6 ПП упоминает случай неумышленного  убийства: "Но оже будеть убил или в сваде, или в пиру явлено…". А статья 7 ПП - убийство, совершенное с заранее обдуманным намерением, "в разбое": "Будеть ли стал на разбои без всякой свады…".

"Русская Правда" отличает  преступление, обличающее злую волю, от правонарушения, совершенного  по неведению, действие, причиняющее  физический вред или угрожающее  жизни, например, отсечение пальца, удар мечом, не сопровождавшийся  смертью, хотя и причинивший  рану, отличает от действия менее  опасного, но оскорбительного для  чести, от удара палкой, жердью, ладонью или если вырвут усы  или бороду, и за последние  действия наказывает пеней вчетверо  дороже, чем за первые. "Правда", наконец, совсем не вменяет действий, опасных для жизни, но совершенных в случае необходимой обороны или в раздражении оскорбленной чести, например, удара мечом, нанесенного в ответ на удар палкой, "не терпя противу тому".

Здесь прежде всего закон дает понять, что оказывает усиленное внимание к чести людей, постоянно имеющих при себе наготове меч, т.е. военно-служилого класса, так что это внимание является не правом всех, а привилегией лишь некоторых.

В "Уставе Владимира Мономаха" было много нового установлено в  области уголовного права. Так, были даны новые составы преступления, например, статьи о вырывании бороды: "А кто порветь бороду, а въньметь знамение, а вылезуть людие, то 12 гривен продаже, аже без людии, а в поклепе, то нету продаже", ст.67 ПП; о вышибании зубов: "Аже выбьють зуб, а кровь видять у него во рту, а людье вылезуть, то 12 гривен продаже, а за зуб гривна", ст.68 ПП; о краже бобра: "Аже урадеть кто бобр, то 12 гривен", ст.69 ПП; о разнаменовании борти: "Аже разнаменаеть борть, то 12 гривен", ст.71 ПП; о посечении дуба знаменного или межьного: "Аже дуб подотнеть знаменьныи или межьныи, то 12 гривен продаже", ст.73 ПП; и прочие.

Были выделены в "Уставе Владимира Мономаха" и преступления, в которых проявлялась особая напряженность злой воли, например, статья о поджоге гумна: "Аже зажгуть гумно, то на поток, на грабеж дом его, переди пагубу исплатившю, а в проце князю источити и; тако же аже кто двор зажьжеть", ст.83 ПП; и в особенности ст.84: "А кто пакощами конь порежеть или скотину, продаже 12 гривен, а пагубу господину урок платити".

Имущественные преступления по "Русской Правде" включали разбой (еще не отличимый от грабежа), кражу ("татьбу"), уничтожение чужого имущества, угон, повреждение межевых  знаков, поджог, конокрадство, злостную неуплату долга и проч. Наиболее подробно регламентировалось понятие "татьба". Известны такие ее виды, как кража из закрытых помещений, конокрадство, кража холопа, сельскохозяйственных продуктов и прочее. Закон допускал безнаказанное убийство вора, что толковалось как необходимая оборона.

Система наказаний по "Русской  Правде" достаточно проста.

Высшая мера наказания - это  поток и разграбление, которые  назначаются только в трех случаях: за убийство в разбое: "Будеть ли стал на разбои без всякоя свады, то за разбойника люди не платять, но выдадять и всего с женою и с детми на поток и на разграбление", ст.7 ПП; за конокрадство (ст.35 ПП) и за поджог (ст.83 ПП). Наказание включало конфискацию имущества и выдачу преступника (вместе с семьей)"головой", т.е. в рабство.

Следующим по тяжести видом  наказания была вира - штраф, который  назначался только за убийство - поступала  в княжескую казну, а вознаграждение в пользу родственников убитого  называлось головничеством: "Будеть ли головник их в верви, зан(е) к ним прикладываеть, того же деля им помагати головнику, любо си дикую виру; но спла(ти) ти им вообчи 40 гривен, а головничество, (а то) самому головнику; а в 40 гривен ему заплатити ис дружины свою часть", ст.5 ПП.

Вира была троякая: двойная - в 80 гривен кун за убийство княжего мужа или члена старшей княжеской дружины, простая - в 40 гривен за убийство простого свободного человека, половинная, или полувирье, - в 20 гривен за убийство женщины: "Аже кто убиеть жену, то тем же судом судити, яко же и мужа; аже будеть виноват, то пол виры 20 гривен", ст.88 ПП; и тяжкие увечья, за отсечение руки, ноги, за порчу глаза: "Аче ли утнеть руку, и отпадеть рука или усохнеть, или нога, или око, или не утнеть, то полувирье 20 гривен, а тому за век 10 гривен", ст.27 ПП. Существовал особый вид виры - "дикая", или "повальная", которая налагалась на всю общину. Наказание применялось при простом, неразбойном убийстве; при этом община либо отказывалась выдавать своего подозреваемого в убийстве члена, либо не могла "отвести от себя след" (подозрения). Община платила за своего члена только в том случае, если он ранее участвовал в вирных платежах за своих соседей. Институт "дикой" виры выполнял полицейскую функцию, связывал всех членов общины круговой порукой.

По мнению Ключевского, "головничество было гораздо разнообразнее, смотря по общественному значению убитого"*. Так, головничество за убийство княжего мужа равнялось двойной вире, головничество за свободного крестьянина - 5 гривнам: "А за рядовича 5 гривен", ст.14 ПП.

За все прочие преступные деяния закон наказывал продажею в пользу князя, размер которой дифференцировался  в зависимости от тяжести преступления (1, 3, 12 гривен) и уроком за обиду в  пользу потерпевшего (денежное возмещение за причиненный ему ущерб, напр. - ст.43 КП).

Такова была система наказаний  по Русской Правде. Легко заметить взгляд, на котором основывалась эта  система. "Русская Правда" отличала личное оскорбление, обиду, нанесенную действием лицу, от ущерба, причиненного его имуществу; но и личная обида, т.е. физический вред, рассматривалась  законом преимущественно с точки  зрения ущерба хозяйственного. Он строже наказывал за отсечение руки, чем  за отсечение пальца, потому что  в первом случае потерпевший становился менее способным к труду, т.е. к  приобретению имущества.

Смотря на преступления преимущественно, как на хозяйственный вред, "Правда" и карала за них возмездием, соответствующим  тому материальному ущербу, какой  они причиняли. Когда господствовала родовая месть, возмездие держалось  на правиле: жизнь за жизнь, зуб за зуб. Потом возмездие было перенесено на другое основание, которое можно  выразить словами: гривна за гривну, рубль  за рубль. Это основание и было последовательно проведено в  системе наказаний по "Русской  Правде". "Правда" не заботится  ни о предупреждении преступлений, ни об исправлении преступной воли. Она имеет в виду лишь непосредственные материальные последствия преступления и карает за них преступника материальным же, имущественным убытком. Закон  как будто говорит преступнику: бей, воруй, сколько хочешь, только за все плати исправно по таксе. Далее  этого не простирался взгляд первобытного права, лежащего в основе "Русской  Правды".

Но все же в "Русской  Правде" сохраняются древнейшие элементы обычая, связанные с принципом  талиона, в случаях с кровной  местью. Интересно обнаружить, что  статья 1 КП, по утверждению Юшкова С.В., "имеет своей целью ограничить круг мстителей". Иначе какой бы смысл законодателю регламентировать существование кровной мести между кровными родственниками, которое было всем известно.

Наконец, необходимо рассмотреть  вопрос о смертной казни.

Смертная казнь не упоминается  в кодексе, хотя на практике она, несомненно, имело место. Даже из одного произведения начала 13 в., вошедшего в состав Печерского патерика, знаем, что в конце 11 в. за тяжкие преступления осуждали повешением, если осужденный не был в состоянии  заплатить назначенной за такое  преступление пени.

Молчание "Правды" в  этом случае можно объяснить двояко: во-первых, законодатель понимает смертную казнь как продолжение кровной  мести, которую стремится устранить, во-вторых, влиянием христианской Церкви, выступавшей против смертной казни  в принципе.

Судебный процесс

Древнейшей формой судебного  процесса был суд общины. Процесс  носил ярко выраженный состязательный характер. Ему присущи такие отличительные  черты, как относительное равенство  сторон и их активность при рассмотрении дела в сборе доказательств и  улик. Одновременно в 10-11 вв. укрепляется  процесс, где ведущую роль играли князь и его администрация: они  возбуждали процесс, сами собирали сведения и выносили приговор, часто сопряженный  со смертным исходом. Прототипом такого процесса может служить суд княгини  Ольги над послами древлян  в период восстания или суд  князей над восставшими в 1068 г. и 1113 г.

Поводами к возбуждению  процесса служили жалобы истцов, захват преступника на месте преступления, факт совершения преступления.

Процесс делился на 3 этапа (стадии). Первый - заклич - означал объявление о совершившемся преступлении, например, о пропаже имущества. Он производился в людном месте, "на торгу", где объявлялось о пропаже вещи, обладавшей индивидуальными признаками, которую можно было опознать. Если пропажа обнаруживалась по истечении трех дней с момента заклича, тот, у кого она находилась, считался ответчиком (ст.32, 34 ПП).

Вторая стадия процесса - свод (ст.35-39 ПП) - напоминала очную ставку. Свод осуществлялся либо до заклича, либо в срок до истечения трех дней после него. Лицо, у которого обнаружили пропавшую вещь, должно было указать, у кого эта вещь была приобретена. Свод продолжался до тех пор, пока не доходил до человека, не способного дать объяснение, где он приобрел эту вещь. Таковой и признавался татем. Если свод выходил за пределы населенного пункта, где пропала вещь, он продолжался до третьего лица. На него возлагалась обязанность уплатить собственнику стоимость вещи, и ему предоставлялось право далее самому продолжать свод.

Третья стадия судебного  процесса - гонение следа - заключалась  в поиске доказательств и преступника (ст.77 ПП). При отсутствии в Древней  Руси специальных розыскных органов  и лиц гонение следа осуществляли потерпевшие, их близкие, члены общины и добровольцы.

Система доказательств по "Русской Правде" состояла из свидетельских  показаний ("видоков" - очевидцев преступления и "послухов" - свидетелей доброй славы, поручителей); вещественных доказательств ("поличное"); "ордалий"; присяги. На практике существовал также судебный поединок, не упоминавшийся в "Русской Правде".

В законе ничего не говорится  о собственном признании и  письменных доказательствах.

Влияние церкви

Ключевский впервые в  литературе, посвященной "Русской  Правде", поставил вопрос о среде, в которой возник данный памятник. Он обратил внимание на то, что в  ней не предусматривается очень  важная черта древнерусского процесса - поле или судебный поединок. Он указывает, что поскольку русская церковь  решительно выступала против этого  вида судебных доказательств, то этот факт указывает на происхождение "Русской  Правды" в церковной среде: "Русская  Правда жила и действовала в церковно-юридическом  обществе…"*. По его мнению, является весьма показательным также и  тот факт, что "Русская Правда" обычно помещалась в Сборниках, церковное  происхождение которых вне сомнения - в "Кормчих" и в "Мерилах  Праведных".

Тихомиров М.Н. Присоединяется к мнению Ключевского. Он очень много  говорит об участии церкви в возникновении "Русской Правды".

Однако против данных теорий выступают Юшков С.В. и Греков Б.Д.

Юшков считает участие  церкви в составлении "Русской  Правды" недоказанным. "Русская Правда", по его мнению, "это сборник светского права"**.

По мнению же Грекова, "Правда Ярослава" представляет древнейший текст записанного русского права. Греков полагает, что совещание, на котором присутствовали сыновья Ярослава и их дружинники и на котором была издана эта "Правда", происходило "по Ярославе", т.е. между 1054 г. и 1073 г.

Итак, "Русская Правда" не содержит статей о государственных  преступлениях и преступлениях  против нравственности. Отсутствие первых может быть объяснимо, если учитывать  характер источников, из которых складывалась "Правда". Это - обычай и церковное  законодательство. Что касается преступлений против нравственности, они уже во времена "Русской Правды" были отнесены к сфере собственно церковного законодательства и регламентированы церковными уставами князей Ярослава и Владимира.

Существует и объяснение отсутствия смертной казни. В церковном  суде при рассмотрении наиболее тяжких дел, по которым полагалось установление смертной казни, вместе с церковным  судьей заседал княжеский судья. Видимо установление смертной казни  и входило в его полномочия, церковный судья не мог себе позволить  этого по нравственно-христианским соображениям.

Заключение

Итак, мы рассмотрели правовое положение основных социальных групп, положения гражданского права, уголовного права, судебный процесс и определили влияние церкви.