Семион Гордый

введение

В данном реферате рассматривается тема: «Н.М. Карамзин «История государства Российского».

В историю  Николай Карамзин вошёл как крупный  писатель-сентименталист, активно работавший в последнее десятилетие XVIII. О нём чаще всего пишут как об авторе повестей и большого сочинения, написанного им после посещения ряда европейских стран, - «Письма русского путешественника». В школах, изучая русский сентиментализм, иллюстрируют его произведениями Карамзина и, прежде всего повестью «Бедная Лиза». Так создалось парадоксальное положение – большой русский писатель: прозаик, поэт, критик, журналист, издатель популярных журналов («Московский журнал» - 1791-172 и «Вестник Европы» - 1802-1803), историк, работавший в литературе более 40 лет, известен широкой публике как автор «Бедной Лизы».

В последние  годы ситуация стала меняться –  вышло два двухтомника сочинений  Карамзина, дважды издавались «Письма  русского путешественника». Но главная  книга Карамзина, над которой он работал более двух десятилетий, оказавшая огромное влияние на литературу XIX столетия, практически до сих пор не известна современному читателю. Я имею в виду его «История государства Российского».

Работа  над «Историей» длилась более  двух десятилетий – с 1804 по 1826 год.

В «Истории государства Российского» нет не только любовных, но и вообще вымышленных сюжетов. Автор не привносит сюжет в своё сочинение, но извлекает его из историй, из реальных исторических событий и ситуаций – герои действуют в заданных исторических ситуациях. Только подлинный, а не вымышленный сюжет приближает писателя к «истине», скрытой «завесой времени».

н.м. карамзин «история государства российского»

В данной работе хочется рассказать об одном не очень известном (с точки зрения школьной истории) историческом великом персонаже – Великом князе Симеоне Иоанновиче, прозванием «Гордый». Симеон Гордый сын, сподвижник и последователь Великого князя, собирателя русских земель, Ивана  Даниловича, прозванием «Калита».

великий князь  симеон иоаннович, прозванием гордый

Смерть  Иоаннова была важным происшествием для князей российских: они спешили к хану¹. Два Константина, Тверской и Суздальский, могли искать Великого княжения: другие желали им успеха, боясь исключительного первенства московских властителей. Но Симеон Иоаннович (во время кончины родителя, быв в Нижнем Новегороде) также поехал с братьями в Орду; представил Узбеку долговременную верность отца своего, обещал заслужить милость царскую и был объявлен Великим князем: прочие должны были ему повиноваться как главе и старейшему. Без сомнения не красноречие юного Симеона и не дружба ханова к его родителю произвела сие действие, но другая сильнейшая для варваров причина: корысть и подкуп. Моголы, не когда ужасные своей дикостью в снежных степях Татарии, изменились характером на берегах Чёрного моря, Дона и Волги, узнав наслаждения роскоши, доставляемые им торговлею с образованной Европы и Азии; уже менее любили опасности битв и тем более удовольствие неги, соединённой с грубой пышностью. В таком расположении серебро долженствовало быть их главным или единственным идолом. Любимцы прежних ханов искали завоеваний: любимцы Узбековы требовали взяток и продавали милости его; а князья московские, умножив свои доходы приобретение новых областей и новыми торговыми сборами, находили ревностных друзей в Орде, ибо могли удовлетворять алчному корыстолюбию её вельмож, и, называясь смиренным именем слуг ханских, сделались могущественными государями.

Симеон, в бодрой юности достигнув великокняжеского сана, умел пользоваться властию, не уступал  в благоразумии отцу и следовал его  правилам: ласкал ханов до уничижения, но строго повелевал князьями российскими  и заслужил имя «Гордого». Торжественно воссев на престол в Соборном храме  Владимирском, он при гробе отца клялся и братьям жить с ними душа в душу, иметь с ними всегда одних друзей и врагов; взял с них такую же клятву и скоро имел случай доказать твёрдость своего правления. Считая себя законным государем Новагорода, он послал наместников Торжок для собрания дани. Недовольные сим действием самовластия, тамошние бояре призвали новогородцев, которые заключив наместников княжеских в цепи, объявили Симеону, что он только государь Московский; что Новгород избирает своих князей и не терпит насилия. Симеон, не споря с ними о правах, готовил войско. Новогородцы также вооружались; но чернь требовала мира, а жители Торжка взбунтовались: выгнали от себя новогородских чиновников и бояр своих, убив одного знатнейшего и разломав домы прочих; освободили наместником Симеоновых, и с усердными восклицаниями приняли Великого князя, окружённого полками московскими, суздальскими, ярославскими и другими. Все удельные князья и бояре их составили его двор воинский. Тут же был и митрополит Феогност. Встревоженные Новогородцы велели областным жителям идти в столицу для её защиты и, послав архиепископа с боярами в Торжок, требовали мира; уступили Симеону всю народную дань, собираемую в области сего пограничного города, или 1000 рублей серебра, и были довольны тем, что Великий князь, следуя обыкновению, грамотою обязался наблюдать их древние уставы.

Согласив  честь княжескую с обычаем  народа вольного, Симеон распустил  войско, и вдруг услышал, что Ольгерд, сын Гедиминов, князь Витебский, осадил Можайск, с намерением завоевать его для властителя Смоленского, союзника Литвы. Великий князь не успел сразится с неприятелем: Ольгерд выжег предместье; но видя крепость города и мужество защитников, отступил, может быть и для того, что в сие время умер славный Гедимин.

В тот  же год умер и знаменитый хан капчатский Узбек…Сын его, Чанибек, подобно  отцу ревностный служитель Магомедовой веры, открыл себе путь к престолу убиением двух братьев, и князья российские вместе с митрополитом долженствовали немедленно ехать в Орду, чтобы смиренно пасть перед окровавленным троном. С честию и милостию отпустив Симеона, хан долго держал митрополита, требуя, чтобы он, богатый доходами, серебром и золотом, ежегодно платил церковную дань татарам; но Феогност ссылаясь на льготные грамоты ханов, и Чанибек удовольствовался наконец шестью стами рублей, даром единовременным: ибо – что достойно замечания – не дерзнул самовольно отменить устава предков; а Феогност, за его твёрдость, был прославлен нашим духовенством. Всё осталось как и было при Узбеке.

Король  шведский Магнус, легкомысленный и  надменный, вздумал загладить грехи  своего нескромного сластолюбия, услужить Папе и прославиться подвигом благочестивым; собрал в Штокгольме совет государственный  и предложил ему силою обратить россиян в латинскую веру, требую людей и денег. Сие намерение  казалось совету достохвальным; но Швеция, истощенная корыстолюбием духовенства, могла только дать людей Мангусу. Король дерзнул прикоснуться к церковным сокровищам или доходам Св.Петра; презрел неудовольствие епископов и нанял многих немецких воинов. В то время славилась там пророчествами и святостию вдовствующая супруга вельможи Гудмарсона, дочь Биргерова, именем Бригитта: она, как вдохновенная Пифия, заклинала Магнуса не брать с собою развратных иноземцев, но идти на Россию с одними набожными шведами и готами, достойными воевать для успехов истины: в противном случае грозила ему бедствием. Король смеялся над ее предсказанием, и с войском многочисленным приплыв к острову Березовскому, или Биорку, послал объявить новгородцам, чтобы они избрали русских философов для прения со шведским о вере, и приняли латинскую, если она будет найдена лучшею, или готовились воевать с ним. Архиепископ Василий, посадник, все чиновники и граждане, изумленные таким предложением, благоразумно ответствовали: «Ежели король хочет знать, какая вера лучше, греческая или римская, то может для состязания отправить людей ученых к патриарху цареградскому: ибо мы приняли Закон от грехов, и не намерены входить в суетные споры. Когда же Новгород чем-нибудь оскорбил шведов, то Магнус да объявит свои неудовольствия нашим послам». Боярин Козма Твердиславович поехал для свидания с королём; но Магнус сказал ему, что он, не имея никаких причин к неудовольствию, желает только обратить россиян на путь душевного спасения, добровольно или с оружием. Война началася. Шведы приступили  к Орехову, предлагая окрестным жителям на выбор смерть или Папу. Сие безумное насилие воспалило гнев и мужество в новгородцах. Воины стекались к ним из областей и спешили защитить Ладогу. Хотя Орехов (где был наместник сына Гедиминова, Нариманта) сдался Мангусу, но потеряв 500 человек в битве на берегах Инжоры, имея недостаток с съестных припасах, видя множество больных в своём войске и зная, что россияне идут со всех сторон окружить его флот на реке Неве, сей легкомысленный король уверился в истине Бригиттина предсказания, оставил несколько полков в Невской крепости и возвратился в отечество…

…Великий  князь по-видимому мало заботился  о новогородцах и только однажды (в 1347 году) жил у них три недели, призванный ими через архиепископа. Слыша о нападении шведов, он долго медлил; наконец выступил с войском, но возвратился, чтобы принять в Москве послов ханских, и вместо себя велел идти в Новгород брату своему Иоанну с Константином Ростовским;  а сии князя – сведав, что Орехов завоёван Мангусом – немедленно ушли назад, не приняв, как говорит летописец, архиепископского благословения, ни челобитья новгородского. Вероятно, что не робость, но хитрые намерения политические были тому причиною: Симеон хотел кажется, довести сей величавый народ до крайности и воспользоваться ею для утверждения  своей власти над оным. –«Князь оставляет нас», говорили новгородцы: «возложим упование на бога и на Святую Софию».

Ещё в 1346 году был мор в странах Каспийских, Черноморских, в Армении, в земле  Абазинской, Ясской и Черкесской, в  Орде при устье Дона, в Бездеже, в Астрахани и Сарае. Пишут  что сия жестокая язва, известная  в летописях под именем Чёрной смерти, началась в Китае, истребила  там, около тринадцати миллионов  людей, и достигла Греции, Сирии, Египта. Генуэзкие корабли привезли оную в Италию, где, равно как и во Франции, в Англии, в Германии, целые города опустели…В 1349 году началась зараза в Скандинавии; оттуда или из немецкой земли, перешла она во Псков и Новгород…

…Летописцы  наши сказывают, что вся Россия испытала тогда гнев небесный: следственно  и Москва, хотя они и не упоминают  об ней в особенности. Сие тем  вероятнее, что в короткое время  скончался там митрополит Феогност, Великий князь, два его сына и  брат Андрей Иоаннович. Симеон имел не более тридцати шести лет от рождения. Сей государь, хитрый, благоразумный, пять раз ездил в Орду, чтобы  соблюсти тишину в государстве…

…Хотя Симеон умел быть действительно главою князей удельных, однако ж власть его не могла отвратить некоторых раздоров между ними…

…Заметим  что при Симеоне начали употреблять  в России бумагу, на коей писан договор  его с братьями и духовное завещание.

¹ В начале правления Симеона Гордого в «Золотой орде» верховным правителем был хан Узбек – славный в летописях Востока правосудием и ревностью к вере Магомедовой. Далее его сменил средний сын именем Чанибек.