Собор 1503 года

Собор 1503 года, также известный  как «собор о вдовых попах» —  собор Русской православной церкви, который проходил в Москве в августе  — сентябре 1503 года. Задачей собора было решение ряда дисциплинарных вопросов, в отношении которых было вынесено два постановления. Однако более  он остался в памяти как собор, на котором решался вопрос о монастырском землевладении. Однако, никаких соборных постановлений на этот счёт неизвестно. В соборе принимали участие великий князь Иван III, его сыновья Василий, Дмитрий Углицкий, преподобный Нил Сорский и преподобный Иосиф Волоцкий, игумен Троице-Сергиева монастыря Серапион, игумены и архимандриты монастырей, другие духовные и светские лица.

Собор начал свою деятельность с  того, что 1 сентября 1503 г. утвердил два  приговора. После доклада государю иерархи, «того себе обыскав» (изучив дело), «уложили» вдовым попам не служить. Приговор не выходил за рамки  церковной рутины. Ради поддержания  нравственности вдовым попам запрещалось  служить. При этом собор ссылался на бесчинства вдовцов, державших наложниц. Приговор запретил проживание монахов  и монахинь в одном монастыре  и пр. Инициатива первого приговора  исходила от митрополита и иерархов, второго приговора, по-видимому, от Ивана III.

На соборе 1503 года выступает  преподобный Нил Сорский - ученый монах, долго странствовавший по православному Востоку, побывавший и в Константинополе (уже под турками), живший долго на Афоне, знающий по-гречески и приглашенный на собор не по должности (у него была очень маленькая пустынька из нескольких человек), а приглашенный великим князем Иваном III. На этом соборе он, пришедший как бы со стороны, настаивает на том, чтобы все монастырские имущества (вотчины) отобрать. Взамен он предлагает свою теорию полной реорганизации монашеского бытия, как она сложилась за века: с 1054 до 1503 года - за 450 лет. Разумеется, его восприняли с ужасом. Конечно, он и должен был на этом соборе остаться в меньшинстве и против него начинается ответная кампания. Ясно, что реорганизация, предложенная Нилом Сорским, была практически неосуществима.

Вот что пишет позже  его ученик Вассиан Патрикеев: “Поступая в монастырь, мы не перестаем всяким образом присваивать себе чужое имущество. Вместо того, чтобы питаться от своего рукоделия и труда, мы шатаемся по городам и заглядываем в руки богачей. Раболепно угождаем им, чтобы выпросить у них село или деревеньку, серебро или какую скотинку. Господь повелел раздавать неимущим, а мы, побеждаемые сребролюбием и алчностью, оскорбляем различными способами живущих в селах братьев наших, налагаем на них лихву на лихву (оброки), без милосердия отнимаем у них имущество (за долги монастырю), забираем у поселянина коровку или лошадку, истязуем братьев наших мечами или прогоняем их с женами, детьми из наших владений (крепостного права еще не было).

Второе. Он предлагает скитское житие. Это программа, изложенная в письменных произведениях Нила Сорского (они до нашего времени дошли); уже в 90-х годах XX-го века в Лавре был переиздан скитской устав Нила Сорского. Когда Нил Сорский выступил на соборе и вкраце изложил свой проект по реорганизации монастырей, то вызвал в ответ бурю негодования. Это влекло бы за собой немыслимые и для народного церковного сознания русского народа невыносимые передряги.

Иван III, взявшись за очищение церкви, встал на путь, указанный «еретиками». Закон, навязанный иерархам светской властью, был одним из самых радикальных  законов в истории русской  церкви. Собор торжественно провозглашал немедленную отмену всех и всяческих  пошлин за поставление на любую церковную должность. Должностные лица не должны были брать пошлины и поминки, печатнику и дьяку запрещалось брать мзду «от печати и от подписи» ставленной грамоты. Отменялись как мзда, так и «всякие дары». За нарушение закона не только епископ, но и давший мзду «извергались» из сана. После утверждения приговора о пошлинах деятельность собора оказалась повернута в новое русло. Старец Нил Сорский с благословения Ивана III поставил на обсуждение вопрос, достойно ли монастырям владеть «селами» (вотчинами). Выступление Нила рассматривали как своего рода манифест нестяжательства.

Обсуждение планов отчуждения церковных  земель в 1503 г. не привело к конкретным результатам. Члены собора разъехались, не приняв никакого решения. Тема секуляризации  была предана забвению на несколько  десятилетий. Светская власть не желала вспоминать о своей неудаче, а  церковники, возмущенные преступным посягательством на их имущество, заинтересованы были в том, чтобы предать инцидент забвению. Лишь после смерти Василия III запретная ранее тема стала  широко обсуждаться публицистами. Памятники о соборе появились при жизни поколения, не знавшего Нила Сорского и Иосифа Санина и черпавшего сведения о них из уст их ближайших учеников.

Если в отношении  соборных постановлениях «О ставленнических пошлинах» и «О вдовых попах» сомнений нет, эти документы сохранены и изданы, то в отношении поземельных споров далеко не всё ясно. Соборного постановления по этому вопросу не обнаружено. Молчат об этом и летописи, нет упоминаний в других документах. Поэтому ряд историков вообще отрицают какие-либо прения по этому поводу на соборе и вообще в это время (А. И. Плигузов, Д. Островский). Привычная схема, основанная на известном документе середины XVI века «Письмо о нелюбках», утверждает, что в конце собора произошёл спор между преподобными Нилом и Иосифом по вопросу о монастырском землевладении. По этой версии вопрос поднял преподобный Нил, поддержанный Белозерскими старцами. Иосиф Волоцкий смог аргументировано отстоять право монастырей иметь «сёла» и собор поддержал его. Однако другие известные источники противоречат этой версии.

Св. Максим Грек (+1555) канонизирован Церковью в 1988 г. В отличие от Вассиана, в его лице можно видеть христианина, гармонично сочетавшего большую ученость, молитвенный настрой и гражданскую позицию.  Личность эта безусловно оригинальная. Бывший доминиканец, почитатель Савонаролы, затем инок Святой Горы, он приезжает в 1518г. в Москву как переводчик Писания. Максим переводит толкования Златоуста на Евангелия от Иоанна и возглавляет «команду», которая переводит Златоустовы толкования на Матфея и, составленные в основном по Златоусту, толкование на Деяния. Таким образом, российское общество оказалось ознакомленным с подлинным святоотеческим учением по имущественному вопросу. Однако, рассматривая монастырский быт на Руси, он вдруг обнаруживает, что западные картезианские монахи живут более строгой жизнью: «несть у них ничтоже свое, но вся обща, нестяжание же любят»[30]. Также и афонские монастыри «без имениих, рекше без сел живут, одными своими рукоделии и непрестанными труды» (цит. по[31]). Наоборот, русские монастыри не только имеют села, но и дают деньги в рост окрестным крестьянам. Последнее особенно возмущает Максима, ибо деньги отдавались «за пять шестой», а если долг не отдавался, то монастырь забирал землю должника[32]. Под впечатленпием российских реалий и под влиянием контактов с Вассианом Патрикеевым, Максим становится крупным публицистом. В этом смысле интересно его «Стязание об иноческом жительстве», где приводится спор Любостяжательного (Филоктимона) с Нестяжательным (Актимоном). Там, кроме обличения «тягчайших ростов» имеется такой любопытный фрагмент:

Люб.: «Ничтоже бо един от нас свое что стяжает, но вся бо обща всем».

Нест: «…ничемже различающе сего, еже аще мнози неции со единою блудницею беззаконно сочетаеми, таже о сем поношаеми, отвещевает кождо о себе глаголя: ни едино ми отсюду согрешение, ибо она есть общее достояние всех»[33].

Здесь Максим едко  высмеивает порядки, заведенные в иосифлянских монастырях, в которых стяжание и благополучное жительство превратились в самоцель.

Неудивительно, что митрополит Даниил страстно возненавидел Максима и  скоро устроил над ним суд, где помимо обвинений в ереси (основанных на несовершенном знании Максимом русского языка) ему были вменена  и измена в пользу Турции. Максим был отлучен от причастия и  отправлен в Волоколамский монастырь  без права писать. В 1531 г. Максима  еще раз судили - вместе с Вассианом, обвинив их обоих в антицерковной нестяжательской позиции[34]. Позже режим его содержания был ослаблен, но обвинения против него так и не были сняты.