В конце
20-х - начале 30-х гг. буквально рухнуло
основанное на каторжных порядках казенное
винокурение. Были ликвидированы почти
все казенные винокуренные
заводы.
Развитие
крепостных, вотчинных мануфактур (суконных,
металлургических, писчебумажных) не может
изменить того факта, что во второй
половине XVIII в. капиталистическая мануфактура
непрерывно росла и к началу XIX
в. в ряде отраслей стала преобладающей
силой. Вольнонаемный труд и капиталистическая
мануфактура получают распространение
в первую очередь в текстильной промышленности.
К началу
70-х гг. XVIII века число наемных
рабочих в текстильной промышленности
достигало 39,7%, а к 90-м годам уже 42%. В начале
XIX века наемный труд в ряде отраслей текстильной
промышленности является преобладающим.
В 1804 году в хлопчатобумажной промышленности
число вольнонаемных рабочих составляло
85,4%, в канатном производстве - 85%, в шелковой
- 74%, в полотняной - 60,4%. И только в суконной
промышленности, находившейся в руках
помещиков и связанной с поставкой обмундирования
для армии, господствовал крепостной труд.
В 1805 г. в ней было только 9,7% вольнонаемных
рабочих. Крепостной труд господствовал
также и в металлургии. В конце XVIII века
на заводах черной металлургии работало
40 тыс. крепостных рабочих и только 15 тыс.
вольнонаемных. В железном, чугунном и
стальном производстве в 1804 г. вольнонаемных
рабочих было только 28%, в писчебумажной
промышленности - 25,7%.
Анализ
данных о применении вольнонаемного
труда в промышленности России показывает,
что во второй половине XVIII века наемный
труд занимал значительное место
только в некоторых отраслях промышленности,
в первую очередь в текстильной.
Зато в течение первой четверти
XIX в. наемный труд становится преобладающим.
По данным Туган-Барановского в 90-х годах
XVIII столетия общее число вольнонаемных
рабочих составляло 42% по отношению ко
всем рабочим, в 1804 г. - 48% и в 1825 г. - 54%, а
перед реформой - 87%.
Но
данные Туган-Барановского страдают двумя
недостатками: во-первых, в них не
включена горнозаводская промышленность,
во-вторых, Туган-Барановский, вслед
за официальной статистикой, включал
в состав мануфактур предприятия
с одним и двумя наемными рабочими. Историк
Злотников в свои подсчеты включил горнозаводские
предприятия, но исключил мелкие мануфактуры
с числом менее 16 рабочих. Это привело
к обратному результату: если в данных
Туган-Барановского роль наемного труда
несколько преувеличивалась, то у Злотникова
она преуменьшалась.
По
подсчетам Злотникова, в 1804 г. было только
27,5% наемных рабочих, в 1825 г. - 33%, а
перед реформой, в 1860 г., - 61,4%. Хромов
в упомянутой выше работе "Экономическое
развитие России в XIX-XX веках", исключив
предприятия, явно по ошибке
попавшие в число мануфактур, определяет,
что в 1860 г. из общего числа рабочих на
15 338 мануфактур-фабрик в 565 тыс. наемных
было 430 тыс., вотчинных 118 тыс. и посессионных
рабочих 17 тыс. Следовательно, он устанавливает,
что перед реформой 76,1% всех рабочих были
наемными, т.е. что перед реформой в промышленности
в целом преобладала капиталистическая
мануфактура, хотя в горнозаводской промышленности
около 70% рабочих были еще крепостными.
Наемные
рабочие вербовались главным
образом из оброчных крестьян,
поэтому капиталист должен был выплачивать
сверх заработной платы самому рабочему
еще и ту сумму, которую он должен был выплачивать
помещику, в качестве оброка. Это тормозило
развитие промышленности. Кроме этого,
сохранение крепостничества тормозило
образование свободной рабочей силы и
резервной армии труда, необходимой в
качестве одной из предпосылок для развития
капитализма. Но даже, несмотря на эти
неблагоприятные условия, самый факт расширения
капиталистической мануфактуры и фабрики
в промышленности заметно влиял на повышение
производительности труда в этих отраслях
промышленности. Выработка на одного рабочего
в обрабатывающей промышленности составляла
в 1804 г. - 156 рублей (в ценах 1913 г), в 1825 г.
- 195 рублей, в 1845 г. - 269 рублей и в 1863 г. -
764 рубля. Если принять за 100% данные 1804
г., то к 1863 г. выработка на одного рабочего
выросла на 490%.
Такой
рост производительности труда был
связан не только с использованием
наемного труда, но и с известными
сдвигами в области техники, что тоже свидетельствовало
о росте производительных сил на новой,
капиталистической основе.
Можно
с уверенностью сказать, что с 30-х
гг. XIX в. капиталистический уклад
стал определять тенденцию индустриального
развития России. Капиталистическое
предпринимательство с
этого времени в золотопромышленности,
а еще ранее - в речном транспорте, рыбопромышленности,
извозе стало главным. Феодальное предпринимательство
еще сохраняло прочные позиции в горнометаллургическом
производстве, солеварении, винокурении,
сукноделии вплоть до реформы 1861 года.
Эти же отрасли были в руках дворян и Казны
и в Европейской России. В ряде отраслей
обрабатывающей промышленности капиталистические
мануфактуры конкурировали не с феодальными
предприятиями, а с мелкими товаропроизводителями.
При слабой насыщенности рынка, его постоянном
расширении за счет переселений в Сибири
эта конкуренция была слабой, все формы
товарного производства имели перспективы
для развития.
Совершенствование ручной техники
на мануфактурах
С начала
XIX века совершенствуется
ручная техника на мануфактурах. Известны
яркие примеры технической смекалки русских
мастеровых, техников, рабочих. Так, в 1812
г. крестьянин Рязанского уезда Дмитрий
Петров передвинул в городе Моршанске
на катках старую деревянную церковь на
42 аршина. Ярославский казенный крестьянин
Петр Телушкин, обходясь без лесов, починил
крест и статую ангела на шпиле Петропавловского
собора, изобретя способ подъема при помощи
веревки на высоту в 122 метра. В 1812 г. были
изобретены на уральских заводах машины
для обточки снарядов, что сыграло большую
роль в снабжении снарядами русской армии,
воевавшей с Наполеоном I.
В 1814
г. Матвей Калашников разработал оригинальную
конструкцию разводных мостов, Яков
Белугин создал машину для выволочки
соли из озер; Гребенщиков
в 1821 г. получил патент на ситценабивную
машину.
Однако,
подавляющее большинство изобретений
оставалось без применения, ибо в
силу господства крепостничества машины
использовались до 30-х годов XIX века
в единичном порядке. Так, первая
прядильная машина
была введена в России лишь в 1793 г., а первая
мануфактура с прядильными машинами была
создана в 1798 г.; к 1828 г. в России было только
девять таких бумагопрядилен, имевших
вместе 30 тыс. веретен. К крестьянской
реформе число веретен выросло до 2 млн.
В России
в первые десятилетия XIX века текстильная
промышленность базировалась на ручных
станках, и первая механическая ткацкая
фабрика возникла в Шуе в 1846 г.
K началу 50-х годов в России применялось
свыше 2 тыс. механических ткацких станков.
Между
тем в той же Англии и Шотландии
в 1820 г. насчитывалось 14 550 паровых ткацких
станков, в 1829 г. - 55 тыс., в 1834 г. около 100
тыс. станков.
В 1803
г. была применена паровая машина
на железоделательном заводе купца
Бутыгина в Сибири; в 1805 г. был применен паровой
двигатель в хлопчатобумажной промышленности,
в 1808 г. установлены механические ткацкие
станки на Александровской мануфактуре,
в 1809 г. там же были применены английские
льнопрядильные машины.
В 1817
г. на московской мануфактуре Вебера
применялись цилиндровые
ситцепечатные машины, использовавшие
пар.
В 1822
г. была установлена поперечная стригальная
машина на московской мануфактуре Кожевникова,
устанавливается Жаккардов станок
на Александровской мануфактуре, а
в 1825 г. на мануфактурах Гейтена и т.д.
Затем
паровые двигатели использовались
на некоторых других предприятиях.
Паровые двигатели в то время
строятся и в России (в Кронштадте
Кокушкин, Андреев и другие; Лукин
и Ястребов на Выксунском заводе). Применялись
также кое-где прядильно-чесальные
и стригальные машины.
В 1817 г. на заводе Всеволожских был построен
первый речной пароход и т.д.
Однако
применение машин в более широких
масштабах началось с 30-40-х гг. XIX
века, когда наемный труд в промышленности
стал преобладающим и когда был
разрешен более свободный вывоз
машин из Англии.
В России
в конце XVIII и в начале XIX столетия
появились свои машиностроительные
заводы (завод Берда, Ивана Гейтена,
завод бр. Бутенот и некоторые
другие предприятия).
Заключение
Феодально-крепостнические
производственные отношения были
тормозом на пути изобретательства и внедрения
новой, машинной техники, тормозом в развитии
производительных сил страны. Начавшееся
в 30-40-х годах более широкое применение
машин в промышленности настойчиво выдвинуло
вопрос об отмене крепостничества, ибо
широкое использование машин и крепостного
труда было несовместимо.
Конец
столетия мало походил на его начало.
На рынке уже появился новый товар
- рабочая сила. Происходила дифференциация
крестьянства. Возникало беднячество,
лишенное земли и средств производства.
Мануфактурный
период капитализма был пронизан
остатками патриархальных отношений
(особенно в мелких промыслах) и разнообразных
форм рабства, которые чрезвычайно
отягощали положение трудящихся.
В конце XVIII и в начале XIX века ничего не делалось ремесленниками
по заказу потребителей. Обязательно между
ними стоял купец-перекупщик. Таким образом,
к феодальному гнету присоединялся и гнет
торгового капитала.
Развитие
производительных сил приводило
к загниванию, разложению, кризису
крепостного хозяйства.
В области промышленности кризис крепостничества
выражался в резком противоречии между
развившейся капиталистической мануфактурой
и фабрикой и существующими феодально-крепостническими
отношениями, закрепощающими рабочую
силу. Дальнейшее развитие производительных
сил в области промышленности было уже
невозможно без ликвидации крепостничества.
За
преимущества вольнонаемного труда
стала высказываться и мануфактур-коллегия,
то есть сама государственная власть.
В одном из своих наказов коллегия
писала: "Многие
фабрики исправляются уже теперь одними
наемными людьми. А когда исправляются
многие, то могут и все".
Конечно,
крепостническую мануфактуру нельзя
считать всецело феодальной формой
производства. Хозяин такого предприятия
вкладывал в него определенный капитал
и получал доход в форме прибыли, а не феодальной
ренты. Он оплачивал труд крепостного
крестьянина, который не мог одновременно
с работой на фабрике вести натуральное
хозяйство. Но капиталистическое содержание
русских мануфактур было облачено в феодально-крепостническую
форму, в производственных отношениях
переплетались феодальные и капиталистические
элементы.
Литература
1. Арсентьев В.М. Экономическая история
России. М.: ИСИ, 2005. - 461 с.
2. Зиновьев В.П. Индустриальные
кадры старой Сибири. Екатеринбург: Пресс-Актив,
2003. - 254 с.
3. Кузнецов И.В., Лебедев
В.И. Пособие для учителей: История
СССР. XVIII - середина XIX вв. М.: Учпедгиз,
1958. - 486 с.
4. Перхавко В.Б. Власть
и купечество в средневековой
России. // Преподавание истории в школе. 1996. №6. С.27-31.
5. Проблемы социально-экономической
истории России. СПб.: Питер, 1991. - 358 с.
6. Сметанин С.И. Экономическая
история России. Период феодализма.
М.: Просвещение, 1990. - 234 с.