Страны восточной Азии. Пути демократизации

 

 

 

 

 

 

 

 

Страны восточной Азии.    Пути демократизации

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Результатом волн демократизации, которые затронули в прошлом столетии практически каждый регион земли, стало образование новых демократий, качественно различающихся между собой. Восточная Азия не стала исключением, но скорость и характер демократизации значительно варьировался между странами данного региона. В качестве одной из возможных причин, затрудняющих консолидацию демократии, выступают «азиатские» или «конфуцианские» ценности, которые в совокупности образуют синергетический эффект, сдерживающий демократизацию в регионе. Действительно ли культурный фактор, проявляющийся во влиянии «азиатских ценностей» на политическую и социально-экономическую сферы жизни общества, является серьезным препятствием на пути консолидации демократии в странах Восточной Азии?

«Азиатские» ценности: попытка концептуализации

Активными о несовместимости демократии и стран Азии выступают первый премьер-министр Республики Сингапур Ли Куан Ю, который и явился инициатором разграничения «азиатских ценностей» и остального мира, и премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад. В перечень ключевых элементов «азиатских ценностей» обычно относят традиционно конфуцианские ценности, а именно приверженность традициям, этику упорного труда, акцент на дисциплину, принцип построения общества на основе естественной иерархии и авторитета. Также важное место здесь занимают вера в сильное государство как залог устойчивого роста и гармоничного развития государства, а также поддержание порядка и избежание чрезмерной фрагментации как в общественной, так и в политической сферах жизни. Пожалуй, одним из решающих моментов, проводящих окончательную демаркационную линию между дихотомией «западные» - «восточные» ценности, является рассмотрение индивида сквозь призму той социальной группы, к которой он принадлежит и превалирование интересов общества над интересами индивида. Последние два элемента, на первый взгляд, действительно могут показаться несовместимыми с демократией либерального образца, в которой индивидуализм занимает центральное место. С другой стороны, некоторые элементы, перечисленные в качестве основы для «азиатских ценностей» свойственны и западной модели. Американский политолог Ф. Фукуяма признает, что в азиатском обществе существует набор специфических ценностей и верований, отличающем его от западного, но «это не является достаточной причиной для того, чтобы утверждать, что демократия и Азия, априори, несовместимы между собой». В качестве доказательств своей позиции, он приводит некоторые положения конфуцианства, которые не противоречат демократии. Например, «традиционная конфуцианская система государственных экзаменов для отбора претендентов на должности в госаппарате представляла собой институт, обладающий в потенции эгалитарным смыслом». Во-вторых, само внимание к образованию, столь характерное для конфуцианства, можно рассматривать как вторую общую черту.

 

 

Следует особенно отметить, что некоторые положения конфуцианства не только не препятствуют демократии, а, напротив, способствуют ей. Приведем аргументы. Так, конфуцианская идея “minben” означает «управление, ориентированное на народ» или «управление для народа», традиция “xuetang” – публичного форума, на котором элиты обсуждают вопросы морального, социального и политического характера - может трактоваться как гражданская площадка для обсуждения стоящих перед обществом проблем и поиска решений. Конфуцианство признает многообразие религий и пропагандирует толерантное отношение к плюрализму. И конфуцианство, и либерализм признают и уважают идею человеческого достоинства и его неприкосновенности, несмотря на то, что конфуцианство и ставит интересы общества выше индивида. Суть одной из основных четырех ценностей конфуцианства – “ren” – заключается в отношении к другим людям. “Ren” – это «сплав доброты, сострадания, щедрости и уважения», следование этим принципам приведет к достижению морального совершенства, что и является конечной целью. Концепция “ren” может служить теоретической базой для идеи гражданских прав и свобод. Идея сдержек и противовесов, занимающая важное место в демократической теории, свойственна и конфуцианству.

Демократия в Восточной и Юго-Восточной Азии

Согласно данным рейтинга неправительственной организации Freedom House, максимальные показатели по уровню гражданских свобод и политических прав среди стран Восточной и Юго-Восточной Азии получили Южная Корея, Тайвань и Япония.

 

 

Табл. 1. Данные рейтинга FreedomHouse по странам Восточной и Юго-Восточной Азии на 2013 год.

	Status	Civil liberties	Political rights
Laos	Not Free	6	7
Cambodia	Not Free	5	6
China	Not Free	6	7
North Korea	Not Free	7	7
South Korea	Free	2	1
Malaysia	Partly Free	4	4
Thailand	Partly Free	4	4
Taiwan	Free	2	1
Philippines	Partly Free	3	3
Japan	Free	2	1

 

Источник: Freedom In The World 2013: Democratic Breakthroughs In The Balance. Freedom House Report

 

 

Но давать полное заключение о степени демократизации перечисленных стран ошибочно, поскольку политические права и гражданские свободы – далеко не единственные компоненты демократического режима. Следует принять во внимание и другие показатели, например, стабильность политических институтов, политическое участие и т.д.  Согласно рейтингу Фонда Бертельсмана, Южная Корея и Тайвань являются вполне консолидированными демократиями, показатели демократии, политического участия и стабильность демократических институтов достигают практически максимальных показателей. Однако, как видно из табл.2, тренд развития демократии в Южной Корее скорее отрицательный в отличие от Республики Тайвань. По сравнению с данными 2010 года, на 2014 год показатели демократического статуса и политического участия для Южной Кореи ухудшились.

 

 

Табл. 2. Показатели Южной Кореи и Республики Тайвань в индексе трансформации Бертельсмана.

 

 

Country	SouthKorea				Taiwan
Year	2006	2010		2014	2006	2010	2014
Democracy Status	8.9	8.9		8.6	9.35	9.5	9.65
Political Participation	9.3	9.0		8.8	10.0	10.0	9.8
Stability of Democratic Institutions	8.5		8.5	8.5	8.5	9.0	9.5

 

Источник: BTI Scores 2003 – 2014. Bertelsmann Transformation Index

 

 

Особое внимание следует уделить Южной Корее, которая, во-первых, входит в число стран конфуцианского ареала, а во-вторых, является одной из азиатских демократий. Процессы демократизации в Южной Корее начались в 1987 году с момента проведения первых легитимных президентских выборов, победу на которых одержал Ро Дэ У, наметивший основные демократические преобразования в стране. Следует заметить, что процессы демократизации начались «снизу», «инициатором демократических преобразований в Южной Корее выступил народ, а именно студенты, которые, организовав многочисленные митинги и демонстрации, спровоцировали действующих властей провести досрочные президентские выборы и изменить вектор развития государства». Спустя два с небольшим десятком лет, в Южной Корее сформировалась достаточно устойчивая партийная система. Несмотря на явное доминирование консервативной «Сэнури» (Saenuri party), центристские политические партии приобретают в парламенте все большее влияние. Так «Коалиция за новую политику» (New Politics Alliance for Democracy), которая на прошлых законодательных выборах 2012 года набрала 37.5 % голосов («Сэнури» набрала 43.3 % голосов) объединилась в марте 2014 года с Коалицией за новую политику (New Politics Coalition), образовав Демократическую коалицию за новую политику (New Politics Alliance for Democracy).

 

 

Продолжает ли культурно-ценностный фактор оставаться серьезным препятствием на пути консолидации демократии в странах Восточной Азии? Данные опроса, проведенного Азиатским барометром в Южной Корее 2013 году, продемонстрировали, что приверженность населения конфуцианским ценностям сильно варьируется между его категориями. Массовую поддержку базовым элементам конфуцианства, таким как естественная социальная и политическая иерархия, превалирование общества над индивидом, оказали в основном женщины пожилого возраста (60+) и слои населения с низким уровнем образования. В то время как молодое поколение, получающие или получившие качественное образование, выражают приверженность ценностям плюрализма политической жизни и все большего индивидуализма. Исходя из этого, можно выдвинуть предположение о том, что влияние конфуцианских ценностей на политические и социально-экономические процессы постепенно будет ослабевать по мере того, как руководящие посты и должности будут занимать представители «нового» молодого поколения.

 

 

Дилемма о совместимости конфуцианских ценностей и демократического режима остается неразрешенной. При попытке проведения подобного рода анализа следует принимать во внимание многие обстоятельства. Во-первых, Восточная Азия достаточно гетерогенный в культурно-ценностном отношении регион, поэтому говорить о конфуцианстве как о единственно сдерживающем факторе ошибочно. Пример Южной Кореи во многом уникален, его нельзя экстраполировать на все страны региона. Во-вторых, вполне вероятно, что за фасадом «азиатских ценностей» скрывается нежелание политической элиты менять вектор и траекторию развития государства, путем проведения политической реформ в сторону большей либерализации политического процесса. 

 

 

К тому же, остается неразрешенным вопрос о степени распространения перечисленных «азиатских ценностей» в странах региона Восточной Азии. Во многом оценка степени распространения «азиатских ценностей» затруднена из-за невозможности проведения качественного измерения, поскольку очевидно, что методологически ценности трудноизмеримы и велика угроза чрезмерной тенденциозности при проведении подобного анализа.