Судьба бывших военнослужащих армии Андерса — репатриантов в Беларусь

Очередная крупная группа демобилизованных «андерсовцев» была зарегистрирована в 312-м репатриационном  лагере в Гродно только 26 сентября. В этот день было зарегистрировано 190 репатриантов. Список вернувшихся, как  обычно, был отправлен в Минск, в Отдел переселений и репатриации  БССР. Вся группа была расселена  и трудоустроена на протяжении месяца (Молодечно — 43 чел., Гродно — 51, Полоцке  — 18, Бресте — 16, Барановичах — 20, Пинске —14. Остальные были направлены в  Украинскую ССР, поскольку оказались  уроженцами западных областей этой советской  республики.

К 8 октября из областных  исполкомов пришли отчеты о том, что  большинство возвратившихся обустроены. Например, в Гродно из 51 прибывшего было полностью расселено 44 чел. Последняя  в 1947 году партия «андерсовцев» прибыла  в БССР 8 октября. Из 170 человек 48 было отправлено на постоянное место жительства в Молодечно, 55 — в Гродно, по 16 — в Брест, Пинск и Полоцк, 22 — в Барановичи.

В течение 1948 года в БССР прибыл еще 171 бывший «андерсовец». К  концу декабря большинство из них были расселены по городам  республики (в Полоцке — 14, Молодечно  — 34, Пинске — 10, Бресте — 14, Барановичах  — 11, Гродно — 57, Минске — 2, в Полесской области — 1.

5.

Часть бывших солдат ПВСЗ попадала в Белоруссию, проходя регистрацию  в репатриацион-ном лагере Вильно. В связи с этим Отделы по делам  репатриации БССР и ЛитССР должны были тесно сотрудничать и обмениваться возвращенными. Первый такой случай состоялся еще 3 марта 1947 г., когда  из Вильно на постоянное место жительства в БССР было отправлено несколько  «андерсовцев». Пока, к сожалению, не удается установить точное количество бывших военнослужащих ПВСЗ, прошедших  через Виленский лагерь. В основном это были уроженцы бывшего Виленского воеводства (Браслав, Дисна, Поставы), которые  для того, чтобы поскорее вернуться  к своим родным, по инерции направлялись в Вильно, хотя их родные города находилась уже в составе другой советской союзной республики. Следует отметить, что многие возвращенцы проходили регистрацию в проверочно-фильтрационном лагере (ПФЛ) N256 в г.Дебельске. Количество вернувшихся таким путем также тяжело установить.

Не удивительно, что большинство  демобилизованных были уроженцами западных областей (Гродно, Брест, Барановичи, Молодечно), поскольку территория именно этих советских  административных единиц до сентября 1939 г. полностью входила в состав Речи Посполитой. Что касается Минской, Полоцкой и Полесской областей, то только часть их западных районов  до войны принадлежала Польше (Виленское, Новогрудское и Полесское воеводства). В 1946-47 гг. именно через регистрацию  в Гродно вернулась основная масса  бывших солдат ПВСЗ, но далеко не все: несколько  десятков возвратились на родину на протяжении 1946 г. «неорганизованно». Отдельные  демобилизованные военнослужащие ПВСЗ возвратились на родину уже после 1948 г. Иногда это случалось спустя много  лет: бывший хорунжий 305-ой эскадрильи бомбардировщиков Польской военной  авиации Казимир Янович сделал это  в 1965 г., а капрал 5-й кресовой дивизии  пехоты Николай Волынец и вовсе  в 1996 г. Но это были лишь единичные  случаи.

Анализ архивных источников позволяет определить, к каким  войсковым подразделениям ПВСЗ принадлежали вернувшиеся в 1947-48 гг. В основном это были военнослужащие соединений 2-го Польского корпуса (2ПК), в частности, 5-й кресовой дивизии пехоты (5КДП), 3-й дивизии стрельцов карпацких (3КДC), в меньшей степени 2-й танковой дивизии. Встречаются люди, служившие и в составе 1-го Польского корпуса (1ПК): это солдаты 1-ой танковой дивизии. Однако следует отметить, что в отношении более половины зарегистрированных «андерсовцев» сведения о месте их армейской службы установить не удается.

Следует упомянуть и о  послевоенном возвращении в БССР бывших солдат Польских вооруженных  сил во Франции, сформированных в 1939-1940 гг. Дело в том, что после поражения  Польши в сентябре 1939 г. во Франции  было создано польское эмигрантское правительство во главе с генералом  Владиславом Сикорским. С французской  стороной было достигнуто соглашение о формировании на территории этой страны польских войск из числа польских эмигрантов, число которых превышало 500 тысяч человек. В основном это  были польские граждане, которые в 20-30-е  гг. выехали во Францию в поисках  лучшей жизни.

Оказались во Франции и  этнические белорусы: из северо-восточных  воеводств Польши в 1934-1938 гг. их выехало  во Францию около 40 тысяч. В начале 1940 г. около 6 тысяч белорусов как  бывшие польские подданные были мобилизованы в польские вооруженные силы. Но после поражения Франции в  июне 1940 г. для большинства из них  война была окончена, поскольку польские части были разгромлены (в основном на линии Мажино). По отношению к  ним советские власти не акцентировали  свое внимание, поскольку по документам они проходили как обычные  репатрианты, пожелавшие вернуться  из Франции на родину.

Среди непосредственных задач, которые стояли перед органами репатриации  БССР, была и такая: «Организовать  работу по приему, трудовому и хозяйственному устройству около 10 тыс. белорусов, подлежавших  возвращению из Франции в соответствии с постановлением Совета министров  СССР №1246-508С от 14 июля 1946 года». Правда, сложилось все не так, как это ожидалось. В частности, вернулось в СССР из Франции в 1946-1948 гг. лишь 2 тыс. с небольшим уроженцев Белоруссии.

Из-за отсутствия точных данных о составе Польских вооруженных  сил во Франции в первой половине 1940 г. практически невозможно определить (даже приблизительно и максимально  объективно) количество бывших польских военнослужащих, которые после войны  вернулись в СССР. Однако некоторые  данные привести можно. Первая волна  возвращенцев из Франции появилась  тогда, когда в декабре 1946 г. в  Одессу на пароходе «Россия» прибыли  первые 707 реэмигрантов. Из них только 121 пожелал вернуться на постоянное место жительства в Белоруссию. Остальные, имея богатый опыт работы на шахтах Франции, направились на рудники  Донбасса (Украина).

Что касается 121 чел., поехавших  в Беларусь, то среди них половину составляли те, на кого весной-летом 1940 г. распространялась мобилизация в  Польскую армию во Франции. Месяцем  позже в БССР на постоянное место  жительства переехало еще 164 репатрианта  из числа того же контингента. В данной категории вернувшихся встречались  и такие бывшие польские граждане, которые участвовали в гражданской  войне в Испании в качестве солдат Польской бригады имени Домбровского. Например, в 1947 г. в БССР вернулся один из бывших «домбровчиков» Юзеф Кондратович, который участвовал в боях за Мадрид, а потом находился среди интернированных  в лагере на юге Франции.

6.

Трудоустройство и размещение по домам бывших военнослужащих ПВСЗ проводилось весьма оперативно. Прежде всего это было связано с целенаправленной политикой советской власти, которая  преследовала цель возвращения как  можно большего количества военнослужащих ПВСЗ. Поскольку данная категория  людей, согласно решениям Ялтинской конференции, не подлежала обязательному возвращению в СССР (как, например, советские военнопленные или насильно угнанные нацистами в неволю), то по отношению к ним советская сторона использовала тактику своеобразного заманивания. В частности, за рубежом в большом количестве распространялись республиканские газеты, в которых были опубликованы соответствующие пропагандистские материалы.

С каждым репатриантом проводилась  специальная работа с тем, чтобы  он в письменном виде обращался к  своим бывшим сослуживцам, остающимся за границей, с призывом последовать  его примеру. Как в реальности осуществлялась эта работа в Белорусской  ССР, отчетливо свидетельствуют  документы того времени. Например, в  послании заместителя Председателя Совета министров БССР И.Ильющина к  председателям Исполнительных комитетов  областных Советов депутатов  трудящихся от 21 февраля 1947 г. говорилось: «Проведите с ними (солдатами ПВСЗ — Ю.Г.) работу с тем, чтобы получить от них письма к еще оставшимся в Англии их сослуживцам с призывом возвращаться на родину. О принятых мерах сообщите в Совет министров СССР к 20 марта 1947 г.».

О том, как исполнялось  данное задание правительства, видно  из другого документа. Так, из докладной  записки Исполнительного комитета Брестского областного Совета депутатов  трудящихся на имя начальника этого  учреждения от 12 апреля 1947 г. говорилось: «Зоуличный Никифор Степанович прибыл 1 марта 1947 г. в деревню Саки Жабинковского  района. Обещал писать сослуживцам в Англию».

Безусловно, оказавшись в  условиях сталинской реальности, вернувшиеся  «андерсовцы» были подвергнуты сильному давлению со стороны сотрудников  советских органов безопасности. Допросам в НВКД и принуждению  писать послания в Англию были подвергнуты  даже родственники военнослужащих ПВСЗ, если выяснялось, что их кто-то из их родных находится в числе демобилизованных в Англии польских солдат. После  окончания войны между этими  людьми была восстановлена переписка, однако позднее, когда в Англии стало  известно о преследовании в СССР родных бывших солдат ПВСЗ, чтобы не подвергать людей опасности, всяческие  контакты были прерваны. Остающиеся за границей демобилизованные солдаты  были обречены на полное неведение  о судьбе своих близких.

«Письма бывшим сослуживцам» в большинстве своем писались под диктовку и при непосредственном участии представителей власти. Вот  пример такого письма. Его «написал»  бывший капрал 5-й кресовой дивизии  пехоты Роман Зенько своему однополчанину  в Лондон:

«Привет, Станислав! В первых словах сообщаю тебе, что живу я  в Воложине, и живется мне хорошо. На сегодняшний день я ни в чем  не нуждаюсь и у меня всего хватает. Многие наши товарищи вернулись. Я с  ними разговаривал, и никто не жалеет, что вернулся. Помнишь, что там  нам в Англии говорили, что если мы вернемся домой, то будем жить плохо. Это все неправда: каждый, кто  вернулся, устроился на работу. В  Англии нам говорили, что кто приедет  домой, того будут вывозить куда-то на Север — это все бабушкины  сказки, потому что каждый из нас  живет на своей родине и может  устроиться на любую роботу... Отдыхаю  здесь я хорошо — в кино ходил. Как и до 1939-го года, имею корову и  коня. Стась, если чем будешь интересоваться, то пиши мне, и я всегда дам тебе ответ. Надеюсь на скорую встречу на родине. Знаешь, лучше быть при своих людях, чем в той мокрой Англии...».

Это письмо бывшего солдата  датировано 12 декабря 1947 г., а менее  чем через четыре года (март 1951 г.) Романа Зенько вместе с семьей органы госбезопасности выслали в Иркутскую  область на «спецпоселения». Сбором и отправкой писем советских  граждан такого рода занимались уполномоченные Совета министров БССР, поэтому ни одно послание в Англию не было отправлено, прежде чем с его содержанием  не ознакомились соответствующие государственные  органы. Показательно то, что множество  писем — на русском языке, в  то время, как большинство бывших солдат ПВСЗ в быту разговаривали  по-белорусски или по-польски. Это  очередное свидетельство того, что  письма проходили тщательную проверку, а иногда и писались в присутствии  сотрудников госаппарата.

7.

Если проанализировать списки возвратившихся в БССР «андерсовцев», заметно, что абсолютное большинство  из них — лица, попавшие в армию  Андерса из числа содержавшихся  в лагерях военнопленных. Хотя некоторое  число было и бывших депортированных  органами НКВД из восточных воеводств  довоенной Польши в период 1939-1941 г. Эти успели испытать на себе советские  репрессии и поэтому с большим  недоверием относились к призывам возвращаться в СССР снова. В то же время бывшие военнопленные как-то еще таили  надежду на то, что их на родине ждут как победителей. Как редкое исключение можно отметить два случая возвращения  в СССР польских граждан, которые  присоединились к ПВСЗ из числа эмигрантов из стран Южной Америки — Бразилии и Аргентины.

Буквально с первого дня  пребывания бывших солдат ПВСЗ в БССР советские органы безопасности занялись сбором на них разных компрометирующих материалов. Начались репрессии, апогеем  которых стали события 1951 года, когда  в ночь с 31 марта на 1 апреля органы Министерства государственной безопасности (МГБ) БССР начали массовую акцию по аресту и депортации семей бывших военнослужащих ПВСЗ в Иркутскую  область на спецпоселения. Высылки, сопровождаемые конфискацией имущества, осуществлялись на основании постановления  Особого Совещания при МГБ  БССР. У арестованных отнимались даже военные награды. Следует отметить, что впервые в репрессивной практике МГБ решение о выселении и  конфискации имущества принималось  Особым совещанием уже после того, как все это было выполнено.

Карательные операции были проведены не только в Белоруссии (888 «андерсовцев»), но также в западных областях Украины и в Виленском  крае Литовской ССР (49 чел). Все они  были выселены в район Иркутска. Первые эшелоны с депортированными отправились в путь всего спустя два дня после массовых арестов. В соответствии с постановлением Особого Совещания при МГБ  БССР выселения продолжались вплоть до конца августа 1951 г.

Было ряд случаев, когда  бывших солдат ПВСЗ по сфабрикованным обвинениям привлекали к уголовной  ответственности и заключали  в места лишения свободы. Если к 1 апреля 1951 года они продолжали находиться в заключении, депортации в Сибирь подвергались члены их семей. Вот  что вспоминал позднее бывший капрал 5КДП Иосиф Жамойдин из Молодечно: «Несколько недель меня держали в подвале местной тюрьмы, требуя, чтобы я назвал себя английским шпионом, поскольку владел английским языком. Во время ареста сотрудники МГБ отняли Памятный крест Monte Cassino и боевые фотографии».

Всего (вместе с членами  семей) количество «андерсовцев», высланных  из БССР в Иркутскую область, составило 4520 чел. Опираясь на архивные источники, можно определить число депортированных, награжденных польскими и британскими боевыми наградами. Так, например, среди 888 депортированных из БССР в апреле 1951 года было множество обладателей польских наград: Памятным крестом Monte Cassino — 285, Krzyz Walecznych — 80, Krzyz Zaslug z Мieczami — 7, Brazowy krzyz Zaslug z Mieczami — 45, Medal Wojska — 267 чел. При этом по два человека были награждены дважды такими наградами, как Krzyz Walecznych и Medal Wojska. Еще один военнослужащий имел медаль авиации и медаль защитника.

Ряд бывших военнослужащих (327 чел.) были награждены британскими  наградами: Звезда 1939-1945 — 300, Звезда Италии — 298, Звезда Африки — 9, Звезда Франции  и Германии — 6, Медаль за войну 1939-1945 г. — 200 чел. Среди жертв МГБ оказался и солдат, который был отмечен  итальянским крестом «Al Volar Militare».