Сущность национальной безопасности

Говоря о механизмах и направлениях регионального сотрудничества в данной сфере, политологи анализируют угрозы и вызовы безопасности Азии. При этом выделяются четыре группы угроз для региона.

К первой группе относятся проблемы религиозного и политического экстремизма¹², международного терроризма и наркобизнеса. Как отмечают исследователи, проблемы с этими угрозами будут все более углубляться. При этом, акцент делается на изменении международной ситуации после 11 сентября 2001 г.

Все ключевые факторы, так  или иначе влияющие на формирование вышеозначенных угроз и вызовов, сохраняются в настоящее время. При этом в литературе выделяются: ситуация в Афганистане, проведение международной коалицией антитеррористической операции в этой стране, наркотрафик, социальные проблемы в странах региона, деятельность крупных международных экстремистских и террористических организаций, нацеливших свое оружие на Азию, а также культурно-цивилизационные и иные аспекты.

В целом, как считают ряд политологов, проблема экстремизма представляет собой весьма сложную по своей природе и сущности проблему. Однако, многие авторы ее подчас искусственно упрощают. В частности, говорится о том, что экстремизм является причиной слабости политического менеджмента, низкого уровня социально-экономического развития конкретных государств и т. д.   В принципе, с подобными доводами можно было бы согласиться.   Однако, вопросы, так или иначе связанные с экстремистской и террористической деятельностью по своей природе многосложны и неоднозначны.

В данном контексте следует, прежде всего, подчеркнуть, что условия, в которых оказались новые независимые государства Центральной Азии после распада СССР, требовали решения огромного комплекса социально-экономических, идеолого-политических, культурологических и иных проблем. В условиях Азии независимость имела две особенности: с одной стороны, обеспечивался суверенитет и национальная свобода, а с другой, — разрыв экономических связей некогда единой общесоюзной системы народного хозяйства, который вызвал к жизни множество острых проблем. Именно эти диспропорции, вкупе с внешними факторами, оказывавшими огромное влияние на внутреннюю ситуацию в странах Азии, на деле создали благоприятную почву для появления острых социальных рецидивов, наибольшую угрозу из которых представляли радикальные и экстремистские (в литературе часто называются исламистскими) настроения. Имеются все основания сказать, что международное сообщество не было готово к внезапному возникновению на территории бывшего Советского союза независимых республик. А отсутствие должной, прежде всего, финансово-экономической поддержки (а иногда и прямое вмешательство во внутренние дела) со стороны развитых государств и сообществ лишь усиливали в Азии весьма специфическую для местных условий борьбу за власть.

Как справедливо отмечают исследователи, с экстремизмом и терроризмом тесно связан наркобизнес. И отмечается, что лица, возглавляющие религиозные экстремистские центры и террористические организации в регионе и на сопредельных с ним территориях, контролируют и прикрывают значительную часть наркотрафика.

В целом, судя по содержанию литературы, эти угрозы достаточно «банальны» и «избиты». Однако, как утверждается в публикациях различных авторов их можно и нужно решать.

Одновременно отмечается, что последствия региональных конфликтов имеют достаточно осязаемую форму. Они прямо либо косвенно воздействуют на национальные экономики, региональную интеграцию, на межхозяйственные связи государств Азии¹³.

Говоря об Афганистане, исследователи подчеркивают, что многолетняя война разрушила практически полностью и без того слабо развитую экономическую инфраструктуру этой страны. Внутриафганский конфликт стал основным препятствием на пути прокладки новых транспортных коммуникаций, которые позволили бы государствам Азии выйти к южным портам и влиться в систему мировых хозяйственных связей.

В условиях разрухи и политического хаоса, когда ведение боевых действий превращается для простого населения не только в основной вид промысла, но и служит фактически способом выживания, конфликтующие группировки в Афганистане рассматривают производство и сбыт наркотиков в качестве оптимального средства добычи денег для закупок вооружений и собственного обогащения.

За годы войны Афганистан превратился не только в основного производителя наркотических средств и крупнейшую перевалочную базу наркотиков, но и в один из центров международного терроризма, откуда идет угроза Центрально-Азиатскому региону и всему миру¹⁴.

Вторая группа угроз связана  с межгосударственными противоречиями. Это — пограничные вопросы, связанные с делимитацией границы, использованием ресурсов трансграничных рек, межэтнические проблемы и т. д.

Необходимо подчеркнуть, что многие авторы ситуацию в данной сфере «рисуют темными красками», тогда как многие вопросы решаются совместно, в том числе на уровне межправительственных комиссий, экспертных групп, других рабочих органов государств региона. Третья группа угроз у экспертов, на наш взгляд, недостаточно осмыслена. Речь идет об уровне технологического отставания в условиях глобализации.

Нельзя не признать, что глобализация представляет собой объективный, закономерный, но в то же время, весьма жесткий и, в определенной степени, циничный процесс. У него, разумеется, есть свои закономерности, смысл одной из которых состоит в том, что блага глобализации «не распределяются» на всех одинаково. В выигрыше остаются, как правило, лишь развитые страны (да и то не все), ряд транснациональных корпораций, верхушка олигархата. Разразившийся в 2008–2009 гг. мировой финансово-экономический кризис более чем убедительно свидетельствует о подобном положении вещей.

В этих условиях центрально-азиатским странам грозит закрепление узкой специализации на мировом рынке, в основном сырьевой направленности. Это является одной из основных проблем экономической безопасности региона, с которой, по мнению некоторых авторов, государства Азии не могут не считаться, так как будут сталкиваться и в среднесрочной, и в долгосрочной перспективе.

Отмечаются социально-экономические  проблемы, в частности, бедность, безработица, нищета и т. п., создающие базу для взращивания деструктивной и радикальной идеологии.

Четвертая группа угроз в литературе увязана с геополитикой. Ряд авторов не стремятся преувеличивать значимость Центрально-Азиатского региона в геополитическом контексте. В то же время, обращается внимание на концентрацию в регионе колоссальных запасов углеводородного сырья, а также золота, урана, цветных металлов и др.

Отмечается, что Азия расположена на пути важных коммуникаций по линиям Юг-Север, Восток-Запад у таких крупных рынков, как китайский, российский, тихоокеанский. В этом контексте, на наш взгляд, заслуживает внимания следующая точка зрения: "События на Ближнем, Среднем Востоке, в Южной Азии и АТР напрямую влияют на политическую и военно-политическую ситуацию в Азии... Эти районы, словно сообщающиеся сосуды, инфильтрируют в страны Азии международно-террористическую, экстремистскую, наркотическую и иную преступную деятельность, основными целями которой являются: во-первых, создание очагов долгосрочной напряженности внутри центрально-азиатских государств, стимулирование роста протестного потенциала среди местного населения, совершение террористических и иных подрывных актов, направленных на дестабилизацию общей ситуации в регионе; во-вторых, использование территории государств Азии в качестве базы для осуществления подрывных действий в отношении России и Китая, являющихся стратегическими конкурентами Запада и противниками исламизации и радикализации местных сообществ; в-третьих, осуществление целенаправленной идеологической и пропагандистской работы среди местного населения, прежде всего в молодежной среде, вербовки потенциальных исполнителей терактов.¹⁵ Одновременно международные террористические организации стремятся получить доступ к урановым месторождениям в Центрально-Азиатском регионе, что вкупе с ядерными притязаниями внутриконфликтного Пакистана и конфронтирующего с Западом Ирана рисует весьма мрачную перспективу региональной и макрорегиональной безопасности. ... Примечательно, что цели экстремистско-террористической деятельности в Азии во многом совпадают с геополитическими интересами Запада, разведывательные сообщества которого проводят целенаправленную работу по стратегическому разбалансированию региона, распространения на центрально-азиатское пространство элементов нестабильности и долговременного хаоса. Несмотря на неудавшийся опыт проведения в государствах региона тотальной ротации национальных политэлит (мартовские события в Киргизии 2005 г., Андижанские события в мае 2005 г. и др.), а также осуществления с этих территорий стратегического контроля за российскими и китайскими сопределами, США в дальнейшем, скорее всего, будут продолжать аналогичные попытки«.

В ряде публикаций подчеркивается, что Азия является зоной столкновения цивилизаций по двум линиям — ислам-христианство, восток-запад. Подчеркивается, что цивилизационный мотив нельзя исключать. При этом, Азия, по мнению авторов, представляет собой зону распространения ислама как в геополитическом, так и в ресурсном планах.¹⁶

Отдельные авторы полагают, что должна быть создана действенная система коллективной безопасности. Исследователи справедливо считают, что не следует создавать какие-то новые объединения, когда уже имеются определенные наработки в данном направлении и, следовательно, нужно наращивать действенность ныне существующих структур. В большинстве своем авторы публикаций утверждают, что странам Азии ни один центр силы не позволит создать самостоятельную систему безопасности без своего участия. Логика событий, разворачивающихся вокруг Азиатского региона, подтверждает правильность этого вывода.

Одновременно политологи убеждены, что система региональной безопасности не должна подменять системы национальной безопасности, входящих в нее стран. Она должна быть направлена на создание максимальных условий для взаимодействия и взаимосочетания национальных систем безопасности, а также объединения усилий национальных систем для борьбы с общими угрозами безопасности.¹⁷

При этом на «первом уровне» сотрудничества в данных структурах акцент «должен» быть сделан на военно-техническом сотрудничестве, охране границ, ПВО и т. д. «Второй уровень», скорее всего, включит борьбу с терроризмом, экстремизмом, наркобизнесом, расползанием оружия (особенно в Афганистане), налаживанием мер доверия на границах, приграничном сотрудничестве и т. д.

Учитывая изложенные в политологической литературе принципиально важные моменты в отношении описываемого вопроса, представляется, что для построения реального и эффективно действующего механизма региональной безопасности в Азии необходимо выполнение ряда условий. Не ссылаясь в данном случае на конкретные политологические источники, резюмируем эти позиции следующим образом:

Во-первых, главным условием должно стать создание единого пространства безопасности, покрывающего весь Центрально-Азиатский ареал. Как показывает практика, судьбы центрально-азиатских государств по многим показателям идентичны и требуют воссоединения усилий перед лицом общих угроз и вызовов. Одним из важных политических достижений в данном направлении в последнее время стал консенсус и консолидация усилий стран региона по строительству в Азии зоны, свободной от ядерного оружия, соглашение по которой было подписано в Семипалатинске в 2006 г., вопросам предотвращения распространения религиозного экстремизма, международного терроризма и наркотиков.

Во-вторых, политологи считают, что государства региона должны быть свободными от межблокового и межгосударственного противостояния. Новая региональная структура должна обеспечить выработку согласованной общерегиональной политики в вопросах сотрудничества и безопасности. В то же время, протекающие в Азии процессы свидетельствуют о наличии нескольких, подчас полярно противоположных векторов межгосударственных отношений.

В-третьих, считается, что реализация идеи системы коллективной безопасности в Азии должна опираться, прежде всего, на принцип взаимного доверия, без которого невозможно осуществлять эффективное взаимодействие.

Более того, легитимность новой  региональной структуры должна обеспечиваться действиями со стороны государств, придерживающихся общепринятых в мировой практике принципов и норм международного права. Среди этих норм и принципов отказ от применения военной силы в разрешении спорных вопросов, решение споров политическими средствами, при возникновении случаев агрессии государства должны выступать по отношению к государству-агрессору с единых позиций и т. д. Иными словами, нападение на то или иное государство должно считаться агрессией против всех государств региона (т. н. принцип «безопасности в круге»).

В-четвертых, важным элементом региональной системы безопасности должна стать система договорно-правовых механизмов между государствами. Правовая база является основой повышения эффективности взаимодействия между сторонами в сфере постконфликтного восстановления Азии. Взаимные обязательства различного уровня, включая периодические консультации военных ведомств, совместные учения, обмен оперативной информацией, создание совместных воинских контингентов и эффективных миротворческих структур и т. п. должны быть зафиксированы в совместных соглашениях. Эти документы должны охватывать не только военные аспекты взаимодействия, но и возможности оказания немедленной помощи со стороны участников коллективной безопасности в случаях техногенного или экологического кризиса.

Необходимым видится также  юридическое согласование между  сторонами статуса пребывания иностранных  вооруженных сил на территории центрально-азиатских стран. Данное предложение может выступать как в качестве вспомогательного инструмента или, если государства сочтут необходимым, в качестве стержневого элемента общей безопасности.¹⁸

В-пятых, усилия государств региона по созданию условий равного участия заинтересованных сторон в формировании сферы интересов в Азии. Фактор доминирования одного из центров сил в регионе способен во многом негативно отразиться на развитии всей Азии. Для обеспечения стабильности Азии и суверенитета республик остается процесс формирования наиболее оптимальных соотношений и взаимодействия внешних сил.