Владимир Святой и выбор монорелигии

По мнению историка Никольского, религиозная реформа Владимира явилась завершением начавшегося ещё за сто лет до него процесса и, в сущности, не была реформой для значительной части дружины. Торговые интересы давно уже заставили многих представителей и славян и варягов расстаться со старой верой; ещё при Игоре, более чем за пол века до официального крещения в Киеве уже была церковь Святого Ильи, обслуживавшая ту часть дружины Игоря, которая, по словам летописи, исповедовала христианство. Ко времени княжения Владимира число христиан в княжеской дружине должно было ещё значительно увеличиться. Это обстоятельство и объясняет нам реформационный пыл  князя: как в своё время князь Константин должен был легализовать христианство и стать христианином, потому что его войско оказалось на три четверти состоящим из христиан, так и Владимир не мог оставаться при старой вере, когда большая часть его дружины приняла христианство. В тоже время распространение христианства среди киевского военно-купеческого населения энергично велось Византией в её собственных интересах.

Схожее причины усматривает и В. Пархоменко, о чем он пишет в своей работе «Киевский князь Владимир Святой и его значение в русской истории». Но кроме этого историк  предполагает, что Владимир заметил: «Руси недостаёт облагораживающего влияния христианской религии, которую исповедовали почти все культурные народы».

Впрочем, М.Д. Приселков отмечает искусственность, присущую концепции Пархоменко. Искусственность, по его мнению, выражается в принужденности процесса христианизации, сделавшего возможным окончательное крещение Руси при святом Владимире. Причина -  в желании автора объяснить факт крещения, как следствие личной убеждённости князя и  дружины в истине правой веры. Но, по словам Приселкова, принятие новой веры для руководителей варварских народов было непременным порогом к европейской культуре. «И, следовательно, делом государственным, на которое можно было решиться, даже не понимая и не вникая в смысл самого учения».

 В Летописи процесс принятия князем Владимиром веры выглядел следующим образом. К великому князю Киевскому приходят послы от разных народов с предложением своих вер; затем князь посылает своих послов к народам для «осмотра вер на местах»; наконец, из всех вер русские выбирают самую лучшую веру, православие.

По мнению Е.Е. Голубинского и А.В. Карташева эта повесть «не заключает в себе ничего истинного, она есть позднейший вымысел и при том <…> не русский, а греческий». [Голубинский Е.Е. 1997]  В этой легенде все слова, сказанные посланниками вер и самим Владимиром, являются вымышленными, так как летописец жил сто лет спустя и никаким образом не мог слышать того, что они говорили, даже если бы он служил летописцем непосредственно при дворе князя. А то, что ему могли бы передать современники Владимира, это лишь общее содержание речей. Таким образом, получается, что единственным достоверным фактом может являться то, что послы от вер приходили к Владимиру, и что он направлял своих послов для ознакомления с религиями. Но присмотримся внимательней. Даже оценка великим князем различных вер выглядит неубедительной.  Мусульманскую религию он отверг якобы из-за запрета пить вино и необходимости делать мужчинам обрезание. Иудейскую - из-за того, что он не хотел, чтобы русские потеряли свою землю, так же как и иудеи. А немецким католикам Владимир ответил просто: «Отцы наши не принимали веры от папы». [Карташев А.В. 2002]

А какую же разумную цель имело со стороны Владимира отправление посольства смотреть непонятные и бессмысленные для непосвящённого наблюдателя действия? «Идите и посмотрите, у какого народа лучше совершается служба» Что это значит? Веселей? Пышней? Неужели Владимир мог в чём-то подобном полагать наилучшую веру. Как великому князю могло прийти в голову судить о достоинствах той или иной веры по обрядам, внешним условным действиям, которые сами по себе не имеют значения и которые для человека постороннего остаются непонятными и не могут дать ни малейшего понятия о вере. [Голубинский Е.Е. 1997]

Такое несоответствие проистекает из искусственной ретушировки всего сложного факта первоначального устройства русской церкви. Когда Владимир, возмущённый вероломством греков, поставил новооснованную им национальную русскую церковь в каноническую зависимость от церкви, фактически афтокефальной, Болгарской Охридской Архиепископии. Но уже при сыне Владимира Ярославе мир с греками политический и церковный наладился, то и все летописные тексты были тенденциозно переработаны первым греческим киевским митрополитом Феопемптом (с 1057 г.), будто бы всё с самого начала шло просто и гладко. [Карташев А.В. 2002]

Владимир решился принять греческое или православное христианство будто бы после выбора между многими, предлагаемыми ему верами, но этот выбор - нечто немыслимое в приложении к данному случаю. Люди переменяют веру или по приказу или по внутреннему искреннему убеждению. Владимир - неистовый фанатик язычества - вдруг становится апатичным искателем вер. Но так не бывает,  чтобы сначала человек оставил ложное мнение, а мотом стал искать истинное. Обычно ложное мнение оставляется только в том случае, если принято истинное. То есть одно вытесняет другое. Владимир решился оставить язычество только из-за того, что  он решился принять другую известную веру. [Голубинский Е.Е. 1997]

 Кроме повести, помещённой на страницах летописи, существовали три древних сказителя, которые описывают Крещение Руси: митрополит Илларион (современник Ярослава, ок. 1037 г.), монах Иаков (современник Изяслава, ок. 1070 г.) и Нестор Печёрский, современник древнейшего летописца, за которого, по мнению Голубинского, не справедливо принимается он сам. Если бы существовали факты прихода к Владимиру послов от народов, и его обращение в православие проповедью посла, то эти писатели должны были знать и сказать об этом. Но все трое не только ничего не говорят о них, а более того ясно дают понять, что Владимир решился принять христианство без всякого посредничества, участия и содействия. Близкие ко времени Владимира писатели ищут глубокие серьёзные причины его религиозных исканий.

Митрополит Илларион в своём  произведении «Слово о законе и благодати» пишет: «У Владимира и у всех русский достало ума отличить веру Греков от всех других вер, увидеть, что она есть самая лучшая из них». Если бы факт прихода к Владимиру послов имел место, то он не преминул бы восхвалить великий ум Владимира, что он не дал увлечь себя проповедникам ложных вер и сумел увидеть и понять, что греческая вера самая лучшая. Но у Иллариона удивление вызывает тот факт, что Владимир решился принять христианскую веру, не слушая никаких проповедников, а своим умом в состоянии был понять, что христианство лучше язычества. [Голубинский Е.Е. 1997]

Монах Иаков подчёркивает влияние на Владимира рассказов его бабки, великой княгини Ольги, которая приняла крещение в Царьграде, на три десятилетия раньше. Ольга вполне могла оказать существенное влияние на юного князя и расположить его к христианству с самого детства, так как ко времени её кончины Владимиру было 10 -11 лет. «Наиболее вероятно, что Владимир решился принять христианство не после напрасных усилий поднять язычество, а был расположен  к нему с самого начала», - пишет Голубинский Е.Е.

А  преподобный Нестор ещё более одухотворяет мотивы крещения Владимира, объясняя отказ от язычества явлением князю Христа и повелением креститься.

   Преосвященный Филарет (первая половина 19 века) так воссоздаёт внутреннюю логику духовного кризиса князя: «… Ужасное братоубийство, победы, купленные кровью чужих и своих, грубое сластолюбие - не могли не тяготить совести даже язычника, <…> душа искала света и мира».

Некоторые историки не исключают и вероятность продуктивного влияния жён-христианок на решение Владимира о перемене веры. Известно, что в его многочисленном гареме были вдова князя Ярослава, монахиня-гречанка и две чешки, исповедовавшие христианство. Вполне возможно, что все они в какой-то мере способствовали изменению его мировоззрения. Примером является польский князь Мечислав I,  который обратился в христианство несколько ранее по убеждению своей жены.

Кроме того, три видных исследователя (Е.Голубинский, А.Карташев и В.Никитин) говорят о несомненной роли скандинавских родственников князя Владимира. Подтверждением этому служит скандинавская сага «Хеймскрингла» (12 -13 вв.), посвященная королю и христианскому просветителю Норвегии Олафу Тригвасону (Олаву Триггвесону). В ней повествуется о том, что в бытность свою на службе в Гардарикии (стране городов, т.е. на Руси) у князя  Вольдомара (Владимира) Олаф, возвратившись из Константинополя крещённым, своими уговорами помог обращению Владимира.

Выводы по параграфу 1:

1. С самого начала княжения Владимир активно взялся за благоустройство молодого русского государства. Вёл войны не ради завоевания новых земель, а для объединения Руси и укрепления её границ.
2. Модернизация славянского язычества не достигла поставленной цели - объединить русские народы под сенью единой религии, покровительствующей княжеской власти.
3. Существует множество мнений о причинах выбора христианства как единой государственной религии. С моей точки зрения, наиболее достоверно то, что Владимир самостоятельно пришёл к мысли о приоритетности монорелигии, но не без косвенного влияния жён и родственников - христиан. 

§2. Крещение князя Владимира и его народа.

Во втором параграфе мы проследим личный путь князя Владимира к греческой вере, историко-политические обстоятельства его крещения, а так же процесс христианизации всего русского народа и его последствия.

2.1. Личное крещение Владимира.

Политические обстоятельства сложились благоприятно для задумавшего религиозную реформу князя. В конце 987 года в Киев прибыли послы от Византийского двора с просьбой о помощи против бунтовщика Варды Фоки, восставшего против императорской власти. Помощь со стороны Руси была оговорена двум важными условиями. Во-первых, императоры обязались отдать в жёны князю свою сестру Анну. Во-вторых, Владимир обещал со своим народом принять христианство. Это был весьма редкий случай и поистине большая дипломатическая победа Владимира, которая обуславливалась лишь тяжелейшим положением, в котором оказались византийские императоры. [Мавродин В.В. 1945]

  Далее хронология, касающаяся непосредственного крещения князя Владимира, его женитьбы на византийской принцессе и похода на Херсон, зачастую не совпадает у разных исследователей. Соответственно, различны и причинно-следственные связи этих событий. 

Летописная версия такова: после заключения договора с Византией о союзничестве Владимир сразу же посылает войска на помощь императорам. Но когда восстание Фоки было подавлено, императоры стали тянуть с браком Анны. Тогда Владимир с войском отправился в Крым, осадил византийскую крепость Херсон (Корсунь) и пригрозил захватом Константинополя. Императорам пришлось выполнять обязательства. Царевна прибыла в Херсон,  где херсонские богослужители крестили Владимира и его дружину, а затем обвенчали князя и Анну. Или царевну привезли на Русь, а вместе с ней прибыли и византийские священнослужители. [по версии В.В. Мавродина и Н.М. Никольского]  

Но существуют и другие мнения. В. Пархоменко считает, что «стремясь скорее добиться от Византии желаемого, создать к прибытию греческой царевны благоприятную обстановку и разом покончить с неудовольствием языческой массы, князь принимает в конце весны 988 года крещение сам и крестит киевлян». К концу того же года Владимир направляет на помощь Византии свой вспомогательный отряд, но в следующем 989 году убеждается в обмане со стороны византийского двора, отказавшего князю в исполнении его пожеланий. И только на 989-90 года падает поход Владимира на Корсунь (Херсон), после удачного исхода которого, он получает руку византийской царевны и ценные святыни из города.

По версии Голубинского, с которой соглашается и Карташев А.В. , год личного крещения Владимира - 987. Он подтверждает это сведеньями из произведений древнейших русский писателей, упомянутых выше. В частности у монаха Иакова мы находим: «По святом крещении проживе блаженный князь Владимир 28 лет. На другое (второе) лето по крещении к порогам ходи. На третье лето Корсунь взя. На четвёртое лето церковь каменну Святая Богородица заложи…» О смерти князя нет споров. Она падает на 1015 год. Значит, из 1015 вычитаем 28, получаем 987 - это год крещения Владимира. Вероятно, великий князь крестился в Васильеве, близ Киева (сейчас город Васильков), где было поместье Владимира. Следовательно, корсунская война приходится на 989 год, а крещение киевлян на 990 или 991 год.

Зарубежные же источники свидетельствуют о том, что ко времени оказания помощи Византии Владимир был уже женат на  царевне Анне. Византийский хронист Кедрин между 15 августа 987 и апрелем 989 года пишет: «… Изготовив ночью суда и посадив на них народ руссов - ибо он успел призвать их на помощь и сделать их князя своим зятем, женив на своей сестре Анне, неожиданно переправился с ними».

Версия Голубинского представляется мне наиболее вероятной и обоснованной. А выглядит она следующим образом.

В 987 году Владимир решил принять личное крещение, но нашёл благоразумным не объявлять народу о своём намерении принять христианство, так как мог опасаться протестов, а совершившийся факт было легче и удобнее навязать народу. Если он не хотел огласки, поэтому крещение было удобнее провести не в Киеве, а в своём поместье, каковым и являлся Васильев.

Несомненно, что Владимир принял крещение не от греков, и что наиболее удивительно, не имел с ними никаких, касающихся этого, отношений вплоть до корсуньской войны. По мнению монаха Иакова, поход на Корсунь был предпринят как раз для того, чтобы завязать эти отношения и привести на свою землю христиан и священников, которые научили бы его народ закону христианскому. Если бы Владимир принял крещение от греков, то Византия ещё до похода на Корсунь установили бы на Руси надлежащее церковное управление в лице епископов и митрополита. Но этого не случилось, следовательно, Владимира крестили либо болгары, либо варяжские христиане. Из этих двух альтернатив наиболее вероятным представляется крещение от варягов, чему Голубинский Е.Е. в своём исследовании даёт подробное объяснение.

Приняв веру истинную, князь естественно должен был воодушевиться желанием дать ту же веру народу своему. В этом решении не моги не оказать влияние и государственные мотивы. История показывает, что у каждого из новых европейских народов настоящая государственная жизнь начиналась со времени принятия  им христианства. Владимир, лично пришедший к убеждению в превосходстве христианства над язычеством, не мог не прийти к убеждению и в государственной необходимости ввести во всей стране эту религию. Чтобы стать равными членами европейского сообщества, Руси ничего не оставалось, как последовать примеру других и принять христианство.