Влиятельные женщины властителей

Ищите женщину! Всемирно известная  формула французской народной мудрости. Ищите женщину настойчиво и упорно, если хотите понять тайные пружины, которые  привели к войне, к дворцовому перевороту или к падению одного государственного деятеля и замене его другим, к заключению или разрыву  дипломатического союза. Примеры? Их было много, и разных.

Огромное количество примеров таких женщин мы, конечно же, найдем в стране, где впервые появилось  понятие «официальной фаворитки», во Франции.

Знаменитые  фаворитки Франциска I. Первой официальной дамой сердца Франциска I стала Франсуаза де Шатобриан в 1517 году. Графиня отличалась красотой и скромностью, и использовала личные отношения с королём лишь для продвижения своих родственников на высокие должности. Эти назначения в дальнейшем оказались ошибочными, к примеру, брат Франсуазы был одним из виновников поражения при Павии. После освобождения Франциска из испанского плена в 1526 году, его мать, Луиза Савойская, решила сдвинуть с поста независимую фаворитку, заменив её на юную Анну де Пислё. Между фаворитками развернулась двухлетняя борьба за любовь короля, в которой проиграла графиня де Шатобриан, оскорблённая предложением короля стать его второй возлюбленной. В 1532 году Франциск на три недели возобновил отношения с Шатобриан, однако их связь на этом закончилась. Чтобы устроить Анну де Пислё лучшим образом, Франциск выдал девушку замуж за Жана де Бросса, которому дал титул герцога Этампа и Шеврёза. После смерти Луизы Савойской в 1531 году король полностью попал под влияние своей фаворитки. Она преуспела не только на артистическом поприще, но и в политических делах Франции, расставив преданных ей людей на важнейших постах. Герцогиня д’Этамп добилась даже отставки самого видного политика эпохи Франциска I — коннетабля Монморанси, сторонника Дианы де Пуатье, фаворитки будущего короля Франции Генриха II. После смерти Франциска в 1547 году и восхождения на трон его преемника, Анна д’Этамп была вынуждена покинуть двор и провела остаток своей жизни в одиночестве.

Фаворитка Генриха  II. Фаворитка Генриха II, вдова Диана де Пуатье, была старше своего возлюбленного на 20 лет, но обладала необычайной красотой, которая с годами не увядала, а всё более расцветала. Современники сравнивали её с богиней, сошедшей сОлимпа, чтобы очаровать принца. Сама Диана культивировала образ божества и всячески эксплуатировала этот образ для того, чтобы добиться почитания и любви могущественных особ и народа. Ещё при правлении Франциска I Диану сравнивали с Артемидой, символизирующей целомудрие, которой противопоставляли Венеру (герцогиню д’Этамп), олицетворяющую плотскую чувственность. Долгое время придворные считали, что Диану и Генриха связывают исключительно платонические отношения, а сама она является королю подобием матери и мудрой наставницы.После восхождения Генриха на престол Диана всецело захватила власть в свои руки. Де Пуатье фактически заменила законную королеву Екатерину Медичи, став истинной правительницей государства. Как отмечает Ги Шоссинан-Ногаре, никогда в истории монархии никакой фаворитке не удавалось достичь такого абсолютного и эффективного воздействия на королевскую особу, а тем более убедить иностранных государей в своем всемогуществе, как Диане де Пуатье. Она не только расставила своих людей на главных постах государства, но и активно вмешивалась в международные отношения. Фаворитка вела переписку с иностранными послами и даже Папой Римским. По совету Дианы король подписал Като-Камбрезийский мир, положивший конец Итальянским войнам и закрепивший границы Франции. Кроме того, существует мнение, что именно она внушила королю ненависть к гугенотам. Правление Дианы де Пуатье закончилось в 1559 году, когда Генрих II был случайно убит на турнире графом де Монтгомери. Екатерина Медичи отобрала у фаворитки все драгоценности и поместья, подаренные ей королём, в том числе замок Шенонсо. Диана де Пуатье удалилась в свой замок Ане, где и провела остаток жизни. 
Правление «трех юбок» Эпоху Людовика XV и весь XVIII век часто называют «веком женщин» из-за сильного влияния представительниц прекрасного пола на политику, науку, искусство. В отличие от своего прадеда Людовика XIV, король был весьма далёк от насущных проблем современности и к государственным делам относился с равнодушием. Прусский король Фридрих II в шутку назвал царствование своего соседа «правлением трёх юбок». Термин стал расхожим определением целой эпохи. Вопрос о том, кем же были эти «три юбки», не имеет однозначного ответа. Дело в том, что мнение авторов статей по этому поводу постоянно расходится: две «юбки» — это маркиза де Помпадур и её предшественница Мари-Анн де Шатору, а в качестве третьей называют то Луизу де Майи-Нель, то её сестру — Полину-Фелицию де Вентимиль, то скандально известную графиню Дюбарри. Однако Дюбарри появилась у короля уже после того, как Фридрих отпустил свою остроту по этому поводу. Стало быть, под «первой юбкой» Фридрих подразумевал де Мальи или Вентимиль (сёстры до замужества носили фамилию де Нейль). Известно, однако, что де Мальи не интересовалась политикой, тогда как маркиза Полина де Вентимиль умело подчиняла себе волю короля и активно вмешивалась в политику. Она не просто пыталась быть доверенным лицом Людовика, но и боролась с всесильным кардиналом Флёри — первым министром, другом и воспитателем короля. Однако завершить начатое ей помешала смерть от родильной горячки (есть предположение, что фаворитка была отравлена). 
Маркиза де Помпадур Вышедшая из буржуазной среды Жанна-Антуанетта Пуассон, д`Этиоль, маркиза де Помпадур (1721—1764) сумела стать символом целой эпохи — Помпадур добилась того, что не просто подчинила себе короля, но и заменила его. После охлаждения чувств Людовика XV к фаворитке они на долгие годы остались друзьями. После смерти кардинала Флёри король поочерёдно попадал под влияние своих фавориток, а с 1745 года всецело подчинился маркизе де Помпадур, искусно потворствовавшей низменным инстинктам короля и разорявшей страну своей расточительностью. Помпадур заменяла короля на заседаниях, приёмах и многочисленных совещаниях. Именно ей, а не Людовику, принадлежит идея сближения с Австрией накануне  Семилетней войны. Даже письма австрийской императрицы обращены маркизе. Семилетнюю войну иногда называют «войной разгневанных женщин», имея в виду тот факт, что Фридрих II воевал против трёх «валькирий» — Елизаветы Петровны, Марии Терезии и маркизы де Помпадур. В своей политике Помпадур опиралась на немногочисленных, но верных сторонников, в число которых входил виднейший французский политик —Шуазёль. Как и все люди, опьянённые властью, Помпадур иной раз проявляла политическую близорукость. К примеру, стремясь поддержать своего сторонника Шарля де Роган-Субиза, Помпадур назначила его командовать французской армией. Де Субиз не только проиграл опытному стратегу Фридриху II, но и растерял в Германии свою армию. Опасаясь, что какая-нибудь честолюбивая и умная красавица может заменить её, Помпадур стала самостоятельно подбирать для Людовика юных любовниц. Так возник скандально известный «Олений парк» — небольшой особняк, где король и принимал своих возлюбленных. Скончалась маркиза от лёгочного заболевания в возрасте 43 лет, что даже по меркам XVIII столетия считалось ранней смертью. 
Мадам Дюбарри. Мари Жанна Бекю была незнатного происхождения и до знакомства с королём Франции успела побывать проституткой,  модисткой, а затем содержанкой графа Дюбарри. Людовик XV, приблизив Жанну к себе, устроил её брак с братом графа Дюбарри и в 1769 году представил ко двору. Министр Шуазёль тщетно старался её низвергнуть и вызвал этим только своё собственное падение. Хотя она мало вмешивалась в правительственные дела, но способствовала возвышению герцога д’Эгильона. Её неряшливость и небрежность, хотя и смущали весь двор, но на некоторое время её «личный небрежный стиль» вошёл в большую моду. Возвышению Дюбарри противились также дочери Людовика XV и юная дофина Мария-Антуанетта. Примечателен тот факт, что даже императрица Мария Терезия, глубокий ум и государственную деятельность которой высоко оценивает Стефан Цвейг в своем известном историко-художественном романе «Мария-Антуанетта», велела своей дочери изменить своё отношение «…к женщине, к которой склонен король». Это ещё раз доказывает ту политическую и социальную важность, которую имела официальная фаворитка во Франции. После смерти Людовика XV Дюбарри была арестована и заключена в монастырь, но скоро возвратилась в свой замок Марли, где продолжала жить с подобающей пышностью. Для графини Дюбарри ювелир Бёмер изготовил ценное ожерелье, после смерти Людовика XV доставшееся новой королеве Марии-Антуанетте и ставшее причиной скандального дела. Дюбарри вызывала почти всеобщую народную ненависть и считалась одним из символов преступлений «старого режима», хотя в действительности, — как и большинство других людей, близких к королевскому дому и ставших жертвами буржуазной революции - ни к каким одиозным политическим акциям причастна не была. В период революции Дюбарри была предана суду и гильотинирована по обвинению в том, что якобы помогала эмигрантам и вступила в сношения с жирондистами - приверженцами Бриссо.

Рассмотрим модель поведения спартанских женщин и то место, которое они занимали в обществе. В статье показывается, что к середине IV в. до н.э. в Спарте сложилась совершенно отчетливая тенденция участия женщин в управлении государством и влияния на принятие важных политических решений, которые имели последствия не только для самой Спарты, но и для всего греческого мира. Основываясь на имеющихся источниках, проанализировав существующие точки зрения исследователей по данному вопросу, можно сделать вывод о том, что причастность женщин к управлению государством не была изолированным или случайным явлением, напротив, она может считаться закономерным следствием всего их образа жизни и того высокого положения, которое они занимали в спартанском обществе. 
В 240 г до н.э. спартанский царь - реформатор Агис IV терпит поражение в противостоянии с представителем другого царского рода - Леонидом. Вместе с ним были казнены его мать Агесистрата и бабка Архидамия. Что заставило победителей пойти на такой шаг, казнив не только лидера противоборствующей стороны, но и двух женщин из числа его ближайшей родни? Не секрет, что в Древней Греции женщины, по сути, являлись особой разновидностью полурабынь, вся жизнь которых проходила в монотонном и отупляющем домашнем труде. Ни о каком участии в управлении государством или принятии политических решений не могло быть и речи. Это годилось разве что на сюжет для комедии (вспомним аристофановских "Женщин в народном собрании"). В то же время, приведенный выше пример заставляет думать, что Леонид просто не мог себе позволить оставить в живых двух этих женщин, которые, как выясняется при ближайшем рассмотрении, были ближайшими союзницами и единомышленницами юного царя и играли ключевую роль в проведении в жизнь задуманных им реформ. Так, по словам Плутарха, Агесистрата "пользовалась в государстве большим влиянием, благодаря множеству клиентов, друзей и должников, и многие общественные дела вершила самолично" Впрочем, в Спарте все это было в порядке вещей, ибо, как сказано немного ниже, "лакедемоняне всегда оставались под властью женщин и больше позволяли им заниматься государственными делами, чем сами вмешивались в дела домашние", а в то время, о котором идет речь, и "богатства Лаконии по большей части находились в руках женщин". Заразившись консервативно-революционными идеями Агиса, Агесистрата и Архидамия не только сами отказались от своих огромных богатств в пользу государства, но и пытались склонить к тому же акту самопожертвования и гражданской сознательности также и других "дам из высшего общества". Однако их агитация, по-видимому, не имела большого успеха. В большинстве своем, состоятельные женщины не пожелали расстаться с привычной для них роскошью и тем почетом и могуществом, которые им давало их богатство, и решительно воспротивились реформаторским замыслам Агиса, оказывая всемерную поддержку его главному сопернику - представителю другого царского рода Леониду. 
Таким образом, становится очевидным, что спартанские женщины пользовались несравненно большей свободой и влиянием внутри государства, чем их современницы из других греческих городов. Стоит признать, что Агесистрата и Архидамия были представительницами царского рода, однако нигде больше в античной традиции мы не встречаем примеров подобного влияния женщин на внутриполитическую жизнь полиса, пусть даже эти женщины и были бы представительницами правящих кругов. 
Что же привело к тому, что в спартанском государстве сложилась модель поведения женщин, отличная от характерной для всей остальной Греции? 
Не секрет, что Спарта по многим параметрам весьма сильно отличалась от большинства греческих полисов. И уже современники отмечали, что поведение спартанских женщин и то место, которое они занимали в обществе, также было отличным от положения женщин в других греческих городах. 
В то же время, принимая во внимание феномен так называемого “спартанского миража” и тот факт, что имеющиеся в нашем распоряжении источники целиком и полностью принадлежат перу авторов-мужчин, следует рассматривать дошедший до нас образ “свободной” женщины Спарты с известной долей осторожности. 
Имеющиеся в нашем распоряжении источники позволяют нам выделить несколько основных причин, которыми были обусловлены аномалии в образе жизни, поведении и психологии спартанских женщин. Прежде всего, это, конечно же, тот ненормальный образ жизни, который вели мужчины-спартиаты после установления в Спарте так называемого "ликургова космоса". И здесь особого внимания заслуживают, на наш взгляд, соображения, которые были высказаны в свое время по этому поводу выдающимся английским историком А. Тойнби. 
По его мнению, мужчина-спартиат уже в младенческом возрасте вырванный из лона семьи, обреченный расти и развиваться под гнетом жестокой военной муштры, в обстановке, близко напоминающей современную казарму, по-видимому, совершенно терял вкус к семейной жизни. Его обязанности в этой отнюдь не самой главной сфере его существования как человека и гражданина, в сущности, сводились к одной единственной функции - детопроизводству. Судя по всему, он был практически отстранен от воспитания детей, почти не занимался хозяйством. Относительная свобода, которой пользовалась в своей повседневной жизни спартанская женщина, была, по мнению Тойнби, своего рода побочным результатом этой возведенной в ранг государственного принципа сегрегации полов. Вероятно, не слишком обремененная домашними заботами, и, в то же время, свободная от тягот военной службы и других повинностей, возложенных государством на мужчин, она была и в самом деле, как считал уже Аристотель, предоставлена самой себе и, видимо, обладала достаточным досугом, что открывало перед ней возможности более или менее гармоничного развития ее личности, в других греческих полисах считавшегося привилегией одних только мужчин.

Женщины, оказавшие  влияние на ход истории страны, существовали и среди жителей Древнего Китая.  Например, так называемая Китайская "мадам Помпадур". Прекрасная Ян-гуйфэй жила при династии Тан. Это период расцвета китайской культуры, науки, искусства. Девушка была редкой красавицей, поэтому когда ее однажды увидел принц Ли Мао, он сразу же решил на ней жениться. Так во дворце несколько лет жили две пары - принц с молодой красавицей-женой и императорская чета.После смерти жены император Сюаньцзун несколько лет был безутешен. Но однажды вдруг обратил особое внимание на свою невестку. Глядя на Ян, он меньше тосковал по любимой жене, а со временем понял, что глубоко и сильно любит жену своего сына. Красавица Ян не противилась вниманию императора, более того, она с радостью приняла высочайший приказ стать его женой. Через некоторое время, когда скандал и сплетни вокруг новой женитьбы императора утихли, император привез красавицу во дворец и сделал ее "гуйфэй" - первой наложницей.Более 15 лет Ян-гуйфэй единолично владела всеми помыслами императора. Будучи весьма умной, а главное - хитрой, она сделала так, что император из всего гарема стал посещать только ее. Благодаря расположению императора Ян-гуйфэй помогла и своим родственникам, все они получили важные должности и наделы. А императорский двор погряз в бесконечных пирах и развлечениях. Император забросил государственные дела, страной стали править родственники Ян-гуйфэй. Когда в стране началась смута, во всех бедах стали винить роковую красавицу Ян-гуйфэй. Один из генералов, собрав 150-тысячное войско, двинулся на столицу, чтобы захватить императорский дворец. Мятежники убили всех родственников Ян-гуйфэй, и вскоре черед дошел и до нее самой. Императору доложили, что ее задушили шелковым шнурком.

Ярким примером влиятельной женщины  была Королева Мин (1851—1895),  главная жена Коджона, 26-го вана династии Ли, правившая в Корее в 1392—1910 годах, вплоть до аннексии страны Японией. Будучи, по всеобщему признанию, «самой политически влиятельной представительницей этой династии за все время ее правления», королева Мин с середины 1870-х годов и вплоть до своей гибели в 1895 году правила Кореей «из-за ширмы» при слабовольном и склонном к авантюризму царственном супруге. 
Годы жизни королевы пришлись на период «открытия» Кореи внешнему миру — один из самых драматических в её истории. С начала XVII века Корея традиционно следовала политике изоляции, за что получила в европейской историографии название «страна-отшельница». С 1860-х годов она впервые вступила в контакт с западной цивилизацией и новым для себя мировым порядком. До этого её внешнеполитические контакты ограничивались Китаем, который на протяжении многих веков был формальным «сюзереном» («старшим братом») Корейского государства, и с Японией, отношения с которой сводились к торговле через остров Цусиму и редкому обмену посольствами. В 1876 г. под давлением извне Корея заключила первый в своей истории международный договор — Канхваский договор с Японией. Он был неравноправным. Вскоре аналогичные договоры были заключены с США, Великобританией, Германией (1882), Россией, Италией (1884) и другими западными державами. Китай, Японияи новые политические партнеры Кореи соперничали друг с другом за влияние на Корейском полуострове. Для маленького, экономически слабого и совершенно оторванного от реалий нового времени королевства возникла угроза потери независимости. Королева осознала эту опасность и начала активно искать способ адаптации к новым условиям. Вскоре она нашла такой способ и стала «бороться с варварами силами других варваров». С этой целью заключались международные договоры, приглашались на корейскую службу иностранцы. Судя по мемуарной литературе, все «западные» посланники считали себя личными друзьями ванской четы. Королева умело лавировала между соперничающими сторонами, поддерживая баланс интриг и сглаживая промахи вана Коджона.

Кроме всего прочего есть несметное  количество примеров в странах Востока.  Чем меньше правители занимались государственными делами, тем большее влияние обретали их жены и фаворитки. И если правителей еще сдерживали принятые правила или дворцовый этикет, то у дам не было и таких ограничений. Гаремная жизнь воспитывала в них постоянную готовность к интригам и соперничеству, и дипломатические таланты раскрывались будто сами собой. 
Если влиятельные дамы были иностранками, то это, как правило, сказывалось на отношениях властителей к исторической родине их жен. 
В Библии излагается удивительная история еврейской красавицы Эсфирь. Когда персидский царь Артаксеркс изгнал свою неверную жену, были собраны лучшие девушки со всего царства, чтобы царь мог избрать себе супругу. Выбор пал на Эсфирь. Сделавшись царицей, она сумела спасти свой народ от разорения и уничтожения, которым его намерился подвергнуть алчный царский вельможа. Первым он собирался повесить отца Эсфири Мардохея, не оказывавшего ему почтения и покорности. Однако в виселице оказался сам вельможа, а народ Эсфири в честь своего чудесного избавления установил праздник Пурим. 
Знаменитая Юдифь также готова была пожертвовать собой, чтобы спасти родной город. Когда к нему подступили войска Навуходоносора под командованием Олоферна, красавица Юдифь явилась в стан врага якобы за тем, чтобы помочь ему захватить город. Когда же ослепленный красавицей Олоферн пригласил ее разделить с ним ложе, Юдифь отрубила ему голову и унесла ее в корзине. Деморализованные войска Навуходоносора потерпели поражение. Этот сюжет весьма популярен в литературе и живописи. 
Масштаб деятельности султанши Роксоланы сильно пошатнул прежние представления о месте женщины в государстве и политике. Бывали периоды, когда империей правили не султаны, а их жены. Порожденную Роксоланой новую эпоху позже назвали «Женским султанатом» (1541–1687). 
«Три тысячи лиц, составляющих императорский гарем и двор, образуют зерно партии, называемой партией сераля, — писал Осман-бей. — Влияние всего этого народа, окружающего султана, без сомнения, чрезвычайно велико; но если захотеть приблизительно высчитать численную силу этой партии, силу, фигурирующую между политическими факторами, нужно сюда прибавить еще около 10 000 человек, связанных с сералем тысячами самых жгучих интересов. Точно так же население Бедиктага и др., равняющееся населению большого города, целиком составлено из лиц, служащих при дворце и по необходимости обязанных следовать его политике. Таким образом, эти двенадцать-тринадцать тысяч человек составляют партию, настолько сильную и влиятельную, что сам падишах принужден сообразовываться с ее видами и покровительствовать ее интересам». 
Так как руководила этой гаремной партией мать-султанша, то естественно, что ее покровительства искали не только обитательницы гарема, но и самые важные сановники, дипломаты, купцы. Лишь она одна имела серьезное влияние на султана, почти небожителя, и охраняла доступ к вниманию падишаха, как архангел Гавриил — врата рая. Случались, конечно, и исключения, когда одна из жен безраздельно завладевала султаном, но это только подтверждало правило. 
Покои валиде-султан были столь же труднодоступны, как и покои самого султана. Все обращения к валиде-султан или визиты к ней осуществлялись по строгому этикету и с соответствующими почестями, которые подчеркивали ее власть и значимость. 
Указывать султану на то, что влияние жен или фавориток стало чрезмерным, или влиятельному паше на неподобающее поведение гарема никто не решался. Эта тема была под особым запретом и могла стоить правдоискателю головы.