Внутренняя политика во время дворцовых переворотов

Итак, нетрудно видеть, что  перемены, происшедшие при Елизавете  в положении главных государственных  сословий, были прямым продолжением тех  перемен, которые произошли со времени  Петра Великого в эпоху временщиков. Елизавета продолжала дело Анны и не возвратилась к порядкам Петра Великого. Хотя она часто говорила о своем великом отце и желала все устроить так, как делалось при нем, но в действительности ее правительство шло не туда, куда ей хотелось. Дворянство продолжало свои успехи, крестьяне непрерывно теряли свои права. А между тем Елизавета вступила на престол с ясным желанием возвратиться к началам своего отца. Причина некоторого разлада между этим желанием и результатом деятельности Елизаветы лежала в том, что императрица, как мы видели, правила помощью лиц дворянского класса, уже достаточно упрочившего свое положение. Обидеть этот класс было для Елизаветы и нежелательно и, невозможно по общему положению дел и отношений.

Зато вместе с этим классом Елизавета дружно и энергично стремилась возвратиться к началам Петра в устройстве государственного управления.

Управление времени  Елизаветы встречало в нашей  литературе самые разнообразные  оценки. «Царствование Елизаветы  Петровны не принадлежит к числу  тех, которые оставляют по себе долгую память во внутреннем строе государства. Мы напрасно будем искать в правительственных распоряжениях какой-нибудь системы, какого-нибудь плана. В этом отношении царствование Елизаветы представляет продолжение предыдущих правлений», – говорит один исследователь (Ешевский. Соч., II, 537). «Время Елизаветы Петровны представляет один из любопытнейших моментов в истории нашего права. Высшая законодательная власть бездействует; нет теории, творческой деятельности Петра, его систематического объединения разных государственных вопросов… Вместе с тем заметно полное возвращение к началам, внесенным Петром в русские учреждения… Можно проследить дальнейшее развитие начатков, положенных Петром в нашу администрацию» – гак отзывается другой исследователь (Градовский «Высшая администрация России», 192-193). Наконец, третий историк (Соловьев «История России», XXII) такими словами характеризует управление Елизаветы: «Восстановление учреждений Петра Великого в том виде, в каком он их оставил, постоянное стремление дать силу его указам, поступать в его духе – сообщали известную твердость, правильность, систематичность действиям правительства, а подданным – уверенность и спокойствие».

Такие отзывы, сделанные  разновременно, противоречат один другому  и относительно направления, и относительно качества правительственной деятельности Елизаветы. Одни признают в ней сознательное стремление возвратиться к началам Петра, другие отрицают в ней всякое направление. Одни видят в ней систему, твердую и правильную, другие не видят никакой систематичности. Однако можно и при таких разноречиях найти достаточное число фактов, чтобы признать известное направление за правительство Елизаветы, не отрицать у него присутствия общего плана или, правильнее сказать, известного и определенного характера управления. Направление заключалось в стремлении к началам Петра и к национальной политике; отсутствие общих задач ясно доказывается тем, что время Елизаветы не оставило потомству ничего своего: оно не изменило в старых формах управления ни одной существенной черты и не принесло никакой существенной новизны. Законодательная деятельность шла за указаниями жизни, развивалась путем практики и не возвышалась до сознания руководящих норм, потому что у власти не было потребности что-либо переделывать и перестраивать. Идеалом был петровский порядок, но, как мы уже видели и еще увидим, его не всегда достигали и даже не все понимали.

Тотчас по вступлении на престол Елизавета уничтожила Кабинет, восстановила Сенат в том  составе и значении, какие он имел при Петре, и высказала желание возвратить всю администрацию в те формы, какие установил Петр Великий. Это повело к восстановлению многих упраздненных коллегий (Берг – и Мануфактур-коллегии), к восстановлению Главного Магистрата и прежней подчиненности городского самоуправления (1743 г.). Но во всей точности восстановить формы петровского управления Елизавете не удалось. Даже сам елизаветинский Сенат был далек от Сената петровского времени. А местное управление оставалось в тех формах, какие оно приняло уже после Петра.

Елизаветинский Сенат  представляет собой в истории XVIII столетия любопытнейшее явление. Он стал снова после уничтожения  Кабинета высшим органом управления в государстве. Елизавета повелела, чтобы Сенат имел прежнюю свою силу и власть, как было при Петре Великом. По законам Петра, Сенату не принадлежала законодательная функция, он был только административно-судебным органом; таким должен он был стать и при Елизавете. Однако елизаветинский Сенат перешел границу и казался даже законодательным учреждением. По словам Екатерины II, «Сенат установлен для исполнения законов, ему предписанных, а он часто издавал законы, раздавал чины и достоинства, деньги, деревни, одним словом, почти все и утеснял прочие судебные места в их законах и преимуществах». Это случилось при Елизавете, и причиной этого Екатерина считала «неприлежание к делам некоторых моих предков (намек на Елизавету), а более случайных при них людей пристрастие». Отзыв наблюдательной современницы сходится с выводами историков XIX в. Градовский о елизаветинском Сенате отзывается так: «Без преувеличения правление Елизаветы можно назвать управлением важнейших сановников, собранных в Сенат». Исследование деятельности Сената в 1741-1761 гг. действительно показывает необычайную широту его действий и высокий правительственный авторитет. Он управляет всем государством, и его указы часто по существу своему суть законодательные акты. Позднейший исследователь елизаветинского Сената (А. Е. Пресняков) упрекает Сенат в стремлении централизовать всю власть в своих руках, хотя видит в этом не политическую тенденцию Сената, а сознание слабости я несовершенства подчиненных учреждений, которым Сенат не доверял.

Где же причины того странного  факта, что учреждение, поставленное в точные рамки петровского законодательства, могло далеко и безнаказанно выйти из них? Находим две причины, и обе они указаны императрицей Екатериной. Во-первых, упрек Екатерины по отношению к Елизавете («неприлежание к делам») хотя несправедливо зол, однако имеет некоторое основание. Личные свойства и непривычка к делам заставляли Елизавету управлять помощью приближенных лиц и лишали ее возможности деятельно контролировать административный организм, работавший без ее непосредственного руководства. В личности императрицы Сенат, таким образом, не мог встретить систематического сопротивления своим узурпациям. Во-вторых, чрезвычайный авторитет Сената не встречал противодействий и в приближенных императрице людях, потому что они сами были в Сенате, и сами поднимали его значение. Это-то и разумела Екатерина II под «пристрастием случайных людей». Мы видели, что влиятельные при дворе и в администрации люди, «верховные господа министры», «случайные и припадочные люди» еще при Петре влияли на Сенат; после Петра они действовали над Сенатом в Верховном тайном совете и Кабинете. Теперь, когда такого верховного учреждения не стало, влиятельные люди времени Елизаветы перешли в Сенат, подняли его авторитет и значение сенаторского звания и усвоили Сенату те черты деятельности, какими прежде отличались Совет и Кабинет. Их громадное влияние на дела, приобретение в силу фавора к ним императрицы, они передавали тому учреждению, в котором сходились и действовали. Это и было главной причиной возвышения елизаветинского Сената. Когда с течением времени была учреждена «для весьма важных дел» Конференция при дворе Елизаветы, она подчинила себе Сенат. Но членами ее были те же сенаторы, притом внимание ее было обращено на внешние дела России; поэтому внутри России по-прежнему главенствовал Сенат. Вышло так, что одни и те же «случайные люди» стали ведать один род дел в Конференции, другой в Сенате; этим и ограничивалось влияние Конференции на общий ход дел.

«Важные сановники, собранные  в Сенат», управляя делами России, прежде всего были озабочены состоянием государственных финансов. Россия при Елизавете не сводила концов с концами в своем государственном хозяйстве, и вопросы о бюджете, увеличении доходов и сокращении расходов, беспокоившие одинаково все правительства XVIII в., тяжелым бременем лежали и на елизаветинском Сенате. Преимущественно из финансовых соображений вытекало постановление Сената о производстве ревизии податного населения через каждые 15 лет. В силу этого постановления при Елизавете было две ревизии. Одна началась в 1743 г. и насчитывала 6 643 335 податных душ (мужеска пола); другая – в 1761 г. и насчитала 7 363 348 душ. Эти переписи должны были привести в известность число прямых плательщиков государства и уяснить Сенату вопрос о лучшем устройстве прямых налогов. Но и о косвенных налогах, и об общем развитии торгов и промыслов заботились не меньше. Комиссия о коммерции, существовавшая при Елизавете, создала ряд проектов для развития внешней русской торговли. В видах поощрения внутренней торговли уничтожены были внутренние таможни и мелочные сборы с товаров. Купечеству, как и дворянам, государство открыло дешевый кредит, учредив вместе с дворянским и купеческий заемный банк.

Забота о финансах не отвлекала Сената от других дел. В деятельности елизаветинского  Сената находим много любопытных черт. В числе поднятых Сенатом  вопросов был весьма важный вопрос о размежевании земель в государстве; усиленно призывались колонисты для заселения южных окраин, и разумно призывались из-за границы не инородцы и иноверцы, но славяне (сербы) и православные, урегулирована была рекрутская повинность разделением России на пять частей, с которых рекруты брались по очереди только через 4 года в 5-й. Влияя на церковное управление, Сенат заботился о распространении православия, об обеспечении духовенства и монастырей, о благочинии церковном и о распространении духовного образования в народной массе. Словом, Сенат проявил весьма почтенную заботливость об интересах церкви и духовенства. Желая улучшения нравов в народе, Сенат сам проявлял своей деятельностью большую гуманность взглядов и приемов, чуждую предыдущему правительству. В этом он следовал за самой императрицей, фактически отменившей смертную казнь в России.

Вся деятельность елизаветинского  Сената свелась к ряду частных  мероприятий, вроде указанных. Перечислить  их все нет возможности. Замечая подобный характер деятельности Сената, Градовский говорит о Сенате времен Елизаветы: «Он не думал об общегосударственных преобразованиях; строгий практик, он по частям удовлетворял возникшие потребности и из этих частных его усилий, отдельных мер, создавалась впоследствии систематическая деятельность, носившая уже известный определенный характер». Но мы выше уже видели, что систематическим в правительственной деятельности времени Елизаветы было только общее ее направление, по сравнению с предшествовавшей эпохой более гуманное и строго национальное, причем эта национальность направления заключалась в одном правиле: управлять Русским государством при помощи русских же людей и в духе Петра Великого.

Хотя Елизавета не во всем была верна духу своего отца, хотя ее царствование и не внесло полного благоустройства в жизнь народа (сама Елизавета в конце царствования сознавалась, что зло, с которым она боролась, «пресечения не имеет»), однако народ оценил и гуманность, и национальность ее правления. Отдохнувшее под властью русских людей, в течение мирных лет, народное чувство понимало, кому оно обязано долгим спокойствием, и Елизавета царствовала спокойно и стала весьма популярной государыней; можно сказать, что славой и популярностью своей в народе она обязана много своему Сенату. В этом оправдание правивших в Сенате «случайных людей» Елизаветы, о которых так незаслуженно зло отозвалась Екатерина.

6. Внутренняя политика Петра III.

 Русская история знает много непонятных персонажей. Одним из них можно назвать Петра III, которому суждено было стать императором нашей страны. Петр-Ульрих, таково его полное имя, был сыном Анны Петровны, а она, в свою очередь приходилась старшей дочерью Петра, и герцога Голштинского Кала (его звали Фридрих). Рожден будущий император России был 21 февраля 1728 года. Его мать, Анна Петровна, скончалась от чахотки, спустя всего лишь три месяца после рождения своего мальчика. В 11 лет Петр-Ульрих теряет и отца. А сам шведский король, известная историческая личность,  Карл XII приходился ему дядей. Сам Петр имел полное право, как на шведский, так и на русский престол. Будущий император с 11 лет жил в Швеции. Именно там он всячески  воспитывался в духе, так сказать,  Шведского патриотизма, а также лютой ненависти к России. Петр-Ульрих рос мальчиком болезненным и нервным. В большей степени это было связано с манерой его воспитания. Учителя принимали в отношении него весьма суровые и унизительные меры.

В 1741 году Елизавета  Петровна, тетка Петра-Ульриха, стала  императрицей России. Она сразу же провозгласила наследника. Неудивительно, что приемником оказался сам Петр-Ульрих. Однако он имел нездоровый вид, низкий уровень образования и обладал посредственным умом.  В 1945 году Петр III вступил в законный брак с некой Софией Фредерикой Августой Ангальт-Цербстской. Непосредственно при  крещении ей было дано имя Екатерина Алексеевна. Она, спустя некоторый промежуток  времени, заняла русский престол, а в историю вошла как Екатерина II. Отношения между супругами не заладились с самого начала. Он был слишком инфальтильным и ограниченным, а Екатерине Алексеевне это не нравилось. К примеру, он с большим упоением играл в солдатиков, придавался различным детским забавам. Одним словом, взрослеть Петр III не собирался. После смерти самой императрицы Елизаветы Петровны (это произошло 25 декабря 1761 года), именно Петр Федорович сразу взошел на русский престол. Но короноваться он не успел.

За несколько  месяцев, которые Петр Федорович  пребывал у власти, он совершил немало трагических ошибок, которые привели  его к гибели. Вместе с тем Петр III осуществил несколько важных государственных реформ, продвинувших вперед российскую цивилизацию.

Был подготовлен  указ об уничтожении Тайной канцелярии. Тем самым император хотел  нанести  удар по одной из самых  страшных средневековых розыскных систем в Европе. Еще один указ императора лишил промышленников права покупать крепостных крестьян к мануфактурам. Был введен запрет на притеснение старообрядцев. Петр III провозгласил принцип веротерпимости в России. Его правительство разработало проект о секуляризации (передаче  в государство) церковных земель. Это означало, что церковники больше не могли устанавливать собственные порядки в их владениях. Петр III продолжил линию Петра I на подчинение Церкви государству. Петр Федорович ставил своей целью содействие  развитию городского сословия в западном духе. Он желал привлечь в Россию западных предпринимателей и вообще построить жизнь в стране на европейский манер.

Политика Петра III оказалась на редкость близка к политике Петра Великого, но время изменилось. Император не имел прочной опоры в русском обществе. Его влиятельные слои, в первую очередь гвардия, не принимали поступки императора.

Отношение к  нему не улучшилось даже после Манифеста  о вольности дворянства (1762), по которому дворянство освобождалось от обязательной 25-летней службы. Правительство мотивировало это тем, что при Петре I необходимо было принуждать дворян служить и учиться. Дворянство проявило патриотическое рвение и усердие на службе государству, и теперь в принуждении уже не было смысла. Таким образом, свой Манифест Петр III связывал непосредственно с политикой деда и ее благодатными результатами для России. Дворянство ликовало. Теперь значительная его часть была вправе заняться собственным хозяйством, но это не могло положительно повлиять на общее развитие экономики страны.

Манифест освободил  часть российского населения  от подневольной службы. Это был  шаг на пути дальнейшего освобождения населения от всеобщей неволи, которому всячески противилось само освобожденное дворянство, буквально вцепившееся в своих крепостных крестьян.

Петр Федорович никогда  не действовал в рамках одной-единственной политической программы. Большинство  его действий, по мнению историков, имели, так сказать, хаотичный порядок. С каждым днем недовольство общества становилось все сильнее, а затем последовал государственный переворот. Сразу же после этого (в 1962 году) русский престол заняла жена Петра III – Екатерина Алексеевна. История запомнит ее как Екатерину II.