Восстание декабристов 14 декабря 1825 года

 Восставшие долго выжидали. Несколько атак, предпринятых по  приказу Николая конной гвардией  на каре восставших, были отбиты  беглым ружейным огнем. Заградительная  цепь, выделенная из каре восставших, разоружала царских полицейских. Этим же занималась и “чернь”, находившаяся на площади.

 За оградой строившегося  Исаакиевского собора располагались  жилища строительных рабочих, для  которых было заготовлено много  дров на зиму. Поселок в народе  называли “Исаакиевской деревней”, оттуда и летело в царя и  его свиту немало камней и  поленьев.

 Мы видим, что войска  были не единственной живой  силой восстания 14 декабря: на Сенатской  площади в этот день был  еще один участник событий - огромные  толпы народа.

 Общеизвестны слова  Герцена - “декабристам на Сенатской  площади не хватало народа”. Понимать  эти слова надо не в том  смысле, что народа вообще не  было на площади, - народ был, а  в том, что декабристы не сумели  опереться на народ, сделать его  активной силой восстания.

 Любопытно впечатление  современника о том, как “пусто”  в этот момент было в прочих  частях Петербурга: “Чем далее  отходил я от Адмиралтейства, тем менее встречал народа; казалось, что все сбежались на площадь, оставив дома свои пустыми”. Очевидец, фамилия которого осталась неизвестной, рассказывал: “Весь Петербург стекался  на площадь, и первая адмиралтейская  часть вмещала в себе 150 тыс. человек, знакомые и незнакомые, приятели  и враги забывали свои личности  и собирались в кружки, рассуждали  о предмете, поразившем их взоры”.

 Преобладало “простонародье”, “черная кость” - ремесленники, рабочие, мастеровые, крестьяне, приехавшие к барам в столицу, были купцы, мелкие чиновники, ученики средних школ, кадетских корпусов, подмастерья... Образовались два “кольца” народа. Первое состояло из пришедших пораньше, оно окружало каре восставших. Второе образовалось из пришедших позже - их жандармы уже не пускали на площадь к восставшим, и “опоздавший” народ толпился сзади царских войск, окруживших мятежное каре. Из этих пришедших “позже” и образовалось второе кольцо, окружившее правительственные войска. Заметив это, Николай, как видно из его дневника, понял опасность этого окружения. Оно грозило большими осложнениями.

 Основным настроением  этой огромной массы, которая, по  свидетельствам современников, исчислялась  десятками тысяч человек, было  сочувствие восставшим.

 Николай сомневался  в своем успехе, “видя, что дело  становится весьма важным, и, не  предвидя еще, чем кончится”. Он  распорядился заготовить экипажи  для членов царской семьи с  намерением “выпроводить” их  под прикрытием кавалергардов  в Царское Село. Николай считал  Зимний дворец ненадежным местом  и предвидел возможность сильного  расширения восстания в столице. В дневнике он писал, что “участь  бы наша была более чем сомнительна”. И позже Николай много раз  говорил своему брату Михаилу: “Самое удивительное в этой  истории - это то, что нас с тобой  тогда не пристрелили”.

 В этих условиях  Николай и прибег к посылке  для переговоров с восставшими  митрополита Серафима и киевского  митрополита Евгения. Мысль послать  митрополитов для переговоров  с восставшими пришла Николаю  в голову как способ пояснить  законность присяги ему, а не  Константину через духовных лиц, авторитетных в делах присяги. Казалось, кому лучше знать о  правильности присяги, как не  митрополитам? Решение ухватиться  за эту соломинку укрепилось  у Николая тревожными вестями: ему сообщили, что из казарм  выходят лейб-гренадеры и гвардейский морской экипаж для присоединения к “мятежникам”. Если бы митрополиты успели уговорить восставших разойтись, то новые полки, пришедшие на помощь восставшим, нашли бы уже основной стержень восстания надломленным и сами могли бы выдохнуться.

 Но в ответ на  речь митрополита о законности  требуемой присяги и ужасах  пролития братской крови “мятежные”  солдаты стали кричать ему  из рядов, по свидетельству дьякона  Прохора Иванова: “Какой ты митрополит, когда на двух неделях двум  императорам присягнул... Не верим  вам, пойдите прочь!..” Внезапно  митрополиты ринулись бегом влево, скрылись в проломе загородки  Исаакиевского собора, наняли простых  извозчиков (в то время как  справа, ближе к Неве, их ждала  дворцовая карета) и объездом  вернулись в Зимний дворец. Почему  произошло это внезапное бегство  священнослужителей? К восставшим  подходило два новых полка. Справа, по льду Невы, поднимался, пробиваясь  с оружием в руках через  войска царского окружения, полк  лейб-гренадер (около 1250 человек). С другой стороны вступали на площадь ряды моряков - почти в полном составе гвардейский морской экипаж - свыше

1100 человек, всего не менее 2350 человек, т.е. сил прибыло в  общей сложности более чем  втрое по сравнению с начальной  массой восставших московцев (около 800 человек), а в целом число восставших увеличилось вчетверо. Все восставшие войска были с оружием и при боевых патронах. Все были пехотинцами. Артиллерии у них не было.

Но момент был упущен. Сбор всех восставших войск произошел спустя два с лишним часа после начала восстания. За час до конца восстания декабристы выбрали нового “диктатора” - князя Оболенского, начальника штаба восстания. Он трижды пытался созвать военный совет, но было уже поздно: Николай успел взять инициативу в свои руки. Окружение восставших правительственными войсками, более чем вчетверо превосходящими восставших по численности, было уже завершено. По подсчетам Габаева, против 3 тыс. восставших солдат было собрано 9 тыс. штыков пехоты, 3 тыс. сабель кавалерии, итого, не считая вызванных позже артиллеристов (36 орудий), не менее 12 тыс. человек. Из-за города было вызвано и остановлено на заставах в качестве резерва еще 7 тыс. штыков пехоты и 22 эскадрона кавалерии, т.е. 3 тыс. сабель; иначе говоря, в резерве стояло на заставах еще 10 тыс. человек.

 Короткий зимний день  клонился к вечеру. Уже было 3 часа  дня, и стало заметно темнеть. Николай боялся наступления темноты. В темноте народ, скопившийся  на площади, повел бы себя активнее. Более всего Николай боялся, как  позже сам записал в своем  дневнике, чтобы “волнение не сообщилось черни”.

 Николай приказал стрелять  картечью.

 Первый залп картечью  был дан выше солдатских рядов - именно по “черни”, которая  усеяла крышу Сената и соседних  домов. На первый залп картечью  восставшие отвечали ружейным  огнем, но потом под градом  картечи ряды дрогнули, заколебались - началось бегство, падали раненые  и убитые. Царские пушки стреляли  по толпе, бегущей вдоль Английской  набережной и Галерной. Толпы  восставших солдат бросились  на невский лед, чтобы перебраться  на Васильевский остров. Михаил  Бестужев попытался на льду  Невы вновь построить солдат  в боевой порядок и идти  в наступление. Войска построились. Но ядра ударялись о лед - лед  раскалывался, многие тонули. Попытка Бестужева не удалась.

 К ночи все было  кончено. Царь и его клевреты  всячески преуменьшали число  убитых, - говорили о 80 трупах, иногда  о сотне или двух. Но число  жертв было гораздо значительнее - картечь на близком расстоянии  косила людей. По документу чиновника  статистического отделения Министерства  юстиции С. Н. Корсакова мы узнаем, что 14 декабря было убито 1271 человек, из них “черни” - 903, малолетних - 19.

 В это время на  квартире Рылеева собрались декабристы. Это было их последнее собрание. Они договорились лишь о том, как держать себя на допросах. Отчаянию участников не было  границ: гибель восстания была  очевидна.

 Резюмируя, необходимо  отметить, что декабристы не только  задумали, но и организовали первое  в истории России выступление  против самодержавия с оружием  в руках. Они совершили его  открыто, на площади русской столицы, перед лицом собравшегося народа. Они действовали во имя сокрушения  отжившего феодального строя  и движения своей родины вперед  по пути общественного развития. Идеи, во имя которых они восстали, - свержение самодержавия и ликвидация  крепостничества и его остатков, - оказались жизненными и долгие  годы собирали под знамена  революционной борьбы последующие  поколения.

6. Следствие и суд

Указом 17 декабря 1825 года учреждена была Комиссия для изысканий о злоумышленных обществах под председательством военного министра Александра Татищева. 30 мая 1826 года следственная комиссия представила императору Николаю всеподданнейший доклад, составленный Д. Н. Блудовым. Манифестом 1 июня 1826 года учрежден Верховный уголовный суд из трех государственных сословий: Государственного совета, Сената и Синода, с присоединением к ним «нескольких особ из высших воинских и гражданских чиновников». Всего к следствию было привлечено 579 человек.

 Главной виной мятежников  было убийство высокопоставленных  государственных служащих (в том  числе Петербургского генерал-губернатора  Милорадовича), а также организация  массовых беспорядков, приведшая  к многочисленным жертвам.

 В состав Верховного  уголовного суда были включены  Мордвинов и Сперанский — именно  те высокопоставленные чиновники, которых подозревали в закулисной  режиссуре неудавшегося мятежа. Николай I через Бенкендорфа, минуя Следственный комитет, пытался выяснить, был ли связан Сперанский с декабристами. А. Д. Боровков в своих записках свидетельствовал о том, что расследовался вопрос о причастности к планам декабристов Сперанского, Мордвинова, Ермолова и Киселева, однако затем материалы этого расследования были уничтожены.

 Суду были преданы: из Северного общества — 61 чел., Южного общества — 37 чел., Соединенных  славян — 23 чел. многие из которых  были вообще посторонними людьми. Суд установил одиннадцать разрядов, поставив вне разрядов пять человек, и приговорил: на смертную казнь — пятерых четвертованием, 31 — отсечением головы, 17 — к политической смерти, 16 — к пожизненной ссылке на каторжные работы, 5 — к ссылке на каторжные работы на 10 лет, 15 — к ссылке на каторжные работы на 6 лет, 15 — к ссылке на поселение, 3 — к лишению чинов, дворянства и к ссылке в Сибирь, 1 — к лишению чинов и дворянства и разжалованию в солдаты до выслуги, 8 — к лишению чинов с разжалованием в солдаты с выслугой.

 Подвергавшийся давлению со стороны высокопоставленных родственников мятежников, не имеющий еще серьезного веса в обществе, а также ввиду абсурдной с точки зрения современников жестокости суда, император Николай I указом от 10 июля 1826 года смягчил приговор почти по всем разрядам; только в отношении пяти приговоренных, поставленных вне разрядов, приговор суда был подтвержден (Пестель, Рылеев, Сергей Муравьев-Апостол, Бестужев-Рюмин и Каховский). Один из приговоренных к виселице руководителей восстания — Пестель — в письме отцу перед казнью дал такую оценку: «Я должен был раньше понимать, что необходимо …не пытаться принять участие в том, что не является прямой нашей обязанностью … и не стремиться выйти из своего круга. Я чувствовал это уже в 1825 году, но было слишком поздно». Суд вместо мучительной смертной казни четвертованием приговорил их повесить, «сообразуясь с Высокомонаршим милосердием, в сем самом деле явленным смягчением казней и наказаний, прочим преступникам определенных».

 В Варшаве Следственный  комитет для открытия тайных  обществ начал действовать 7 (19) февраля 1826 года и представил свое донесение  цесаревичу Константину Павловичу 22 дек. 1826 года (3 янв. 1827 года). Только  после этого начался суд, который  действовал на основании Конституционной  хартии Царства Польского, и отнесся  к подсудимым с большим снисхождением.

26 августа 1856 года, в день  своего коронования, император Александр II помиловал всех причастных к событиям 14 декабря.

Мария Волконская, одна из тех замечательных “русских женщин”, отправившихся в добровольное изгнание за своими мужьями в ссылку, писала: “Если даже смотреть на убеждения декабристов как на безумие и политический бред, всё же справедливость требует признать, что тот, кто жертвует жизнью за свои убеждения, не может не заслуживать уважения соотечественников. Кто кладёт голову на плаху за свои убеждения, тот истинно любит Отечество, хотя, может быть, и преждевременно затеял дело своё”…

Одиннадцати женам декабристов, находившимся в ссылке вместе со своими мужьями, в г. Тобольск в 2008 году установлен в сквере близ исторического Завального кладбища памятник.

 Казнь

 Приговор Верховного уголовного суда был исполнен 13 июля 1826 г. в кронверке Петропавловской крепости.

 При проведении казни  Муравьев-Апостол, Каховский и Рылеев  сорвались с петли и были  повешены вторично. Это противоречило  традиции недопустимости вторичного приведения в исполнение смертной казни, но, с другой стороны, объяснялось отсутствием казней в России на протяжении нескольких предшествовавших десятилетий (исключение составляли казни участников восстания Пугачева).

7. Заключение

Опыт восстания и даже его ошибки послужили серьезным уроком для последующих поколений в их революционной борьбе. Программа декабристов отражала требования буржуазно-капиталистического развития России, которое было тогда прогрессивным. Программа декабристов направлялась на ликвидацию противоречий между выросшими на новой капиталистической основе производительными силами, которым требовался простор, и старыми производственными отношениями, мешавшими их развитию. Декабристы хотя и принадлежали к дворянским кругам, однако они поняли требования нового исторического развития и выступили во имя передовых тогда идей. Главной задачей их борьбы было уничтожение самодержавия и крепостничества. Как дворянские революционеры они не понимали роли и значения масс в революционной борьбе и поэтому не привлекали их даже в самый благоприятный момент, т. е. во время восстания 14 декабря 1825 г. в Петербурге.  Поражение декабристов ослабило интеллектуальный потенциал русского общества, спровоцировало усиление правительственной реакции, задержало, по словам П.Я. Чаадаева, развитие России на пятьдесят лет.

 Но даже несмотря на это, движение декабристов в целом и их восстание имели громадное значение для развития революционного движения в последующее время. Потерпев поражение в социально-политической борьбе, декабристы одержали духовно-нравственную победу, показали пример истинного служения своему отечеству и народу, внесли лепту в формирование новой нравственной личности.