Восстание декабристов

Между тем диктатора всё  не было. Трубецкой изменил восстанию. На площади складывалась обстановка, требовавшая решительных действий, а на них-то и не решался Трубецкой. Он сидел, терзаясь в канцелярии Генерального штаба, выходил, выглядывал из-за угла, много ли собралось войска на площади, прятался вновь. Хрупкая дворянская революционность Трубецкого легко  надломилась, когда пришел час решительных  действий.

Многие из собравшихся  в тот день на Сенатской площади  были явно на стороне декабристов  и открыто это выражали. В Николая  и его свиту, в действовавших  по его приказу генералов и  офицеров из толпы летели камни и  поленья, люди вооружены были кольями  и палками, некоторые ружьями  и ножами. Декабристы могли тем легче победить, что в первые часы восстания Николай растерялся и, не предвидя ничего для себя хорошего, распорядился даже заготовить экипажи, чтобы под прикрытием кавалергардов вывезти свою семью в Царское Село. Но, пока восставшие ничего не предпринимали, император и его генералы начали активно действовать. По приказу Николая I к Сенатской площади срочно стягивали войска. Сначала подоспели пехота и кавалерия, а затем появились и артиллеристы с пушками.

Почему же медлили декабристы? Они ждали, пока к ним присоединятся  другие участвовавшие в восстании  войска. И когда к ним прибыло, наконец, подкрепление, солдатам пришлось уже пробиваться на Сенатскую  площадь сквозь замкнутое Николаем I кольцо окружения восставших. Учитывая обстановку, Николай сделал попытку призвать на помощь церковь. Солдат учили в то время умирать «за веру церковь и отечество». Но их призыв к спокойствию вызвал лишь крики восставших и угрозы в собственный адрес. Служители церкви поспешили удалиться.

Короткий зимний день клонился к вечеру. «Пронзительный ветер леденил  кровь в жилах солдат и офицеров, стоявших так долго на открытом месте», ─ вспоминали потом декабристы. Наступали ранние петербургские  сумерки. Уже было 3 часа дня, и стало  заметно темнеть. Николай боялся наступления темноты. В темноте  народ, скопившийся на площади, повёл  бы себя активнее. Из рядов войск, стоявших на стороне императора. Начались перебежки к восставшим. Делегаты от некоторых полков, стоявших на стороне Николая, уже пробивались к декабристам и просили их «продержаться до вечера».

Николай пустил в ход артиллерию. Но декабристы не пожелали сложить  оружие и когда заговорили пушки, они ответили на их первые залпы  ружейной пальбой. Целый час тяжелые  орудия обрушивали на восставших смертоносный огонь. «В промежутках выстрелов  можно было слышать, как кровь  струилась по мостовой, растопляя  снег, потом сама, алея, замерзала», ─ писал позже Николай Бестужев. В конце концов, они были вынуждены  обратиться в бегство.

К шести часам все было кончено. Всех восставших начали отлавливать  и свозить в Петропавловскую  крепость. На Сенатской площади подобрано  было восемьдесят трупов. Кровь полиция  присыпала снегом.

4. Восстание Черниговского полка.

Эхо Сенатской площади  долетело до южных полков, где среди  офицеров было немало членов тайного  общества. Известие о подавлении восстания  в Петербурге привёз Васильков, где  стояли части Второй армии, девятнадцатилетний Ипполит Муравьёв-Апостол. Он был  членом Северного тайного общества, а его старшие братья, Сергей и  Матвей ─ Южного. В день восстания, 14 декабря он находился в Петербурге, был свидетелем расправы Николая I с  декабристами и тотчас поскакал на юг, чтобы сообщить о случившемся  братьям.

Когда по приказу и Таганрога, в результате доноса Майбороды, был арестован Пестель, одновременно был дан приказ арестовать Сергея и Матвея Муравьевых-Апостолов и Бестужева-Рюмина. Их долго разыскивали и наконец арестовали в Трилесах, где было расквартировано одно из подразделений Черниговского полка.

Наутро обоих должны были вывезти Васильков, где стоял  Черниговский полк. Они сидели в  избе под охраной, но караул был слабый, и этим воспользовались вызванные  сюда тревожной запиской товарищи по полку. Пользуясь сочувствием солдат, они сняли караулы и освободили заключённых.

29 декабря 1825 года С.  Муравьев-Апостол возглавил восстание  Черниговского полка и утром  30 декабря вступил в Васильков. Перед выстроившимся 31 декабря полком священник Даниил Кейзер прочитал составленный С. Муравьевым-Апостолом и Бестужевым-Рюминым революционный «Катехизис» ─ замечательнейший документ революционной идеологии.

Восставший полк двинулся на деревню Мотовиловку. Поджидая присоединения восставших частей, Сергей Муравьёв-Апостол 1 января 1826 г. объявил в Мотовиловке днёвку, затем двинулся по направлению к Белой Церкви. 3 января между Устимовкой и Ковалёвкой восставших встретили правительственные войска под командованием генерала Гейсмара. «Местность оказалась самою невыгодною для пехоты, имеющей встретиться с кавалерию. Мы продвигаемся вперёд. Раздаётся пушечный выстрел, за ним второй, ядро пролетело над головами. … Тогда Сергей Иванович решился прекратить неравный бой и спасти свою команду от неминуемой гибели и приказал поставить ружья в козлы. Третий их брат, Ипполит, давший клятву «победить или умереть», застрелился после боя.

Раненного С. Муравьева-Апостола и Бестужева-Рюмина, а также всех восставших солдат арестовали и отправили  в Петербург. Сопротивление Черниговцев  было подавлено.

5. Арест декабристов. Допросы.  Суд и приговор

В ночь на 15 декабря в Зимний дворец начали привозить арестованных. Одним из первых привезли Рылеева  и сразу же отправили в Петропавловскую  крепость. 17 декабря 1825 года после шести вечера в одной из комнат Зимнего дворца зажглось множество свечей. Затем туда вошли шесть важных начальников и несколько секретарей. Тут состоялся первый допрос. Разошлись в полночь, после чего был составлен протокол 1-го заседания «Тайного комитета для изыскания о злоумышленном обществе» (месяц спустя велено было не называться «тайным»; а потом «комитет» был переименован в «следственную комиссию» из каких-то едва ли допустимых нам бюрократических соображений насчет разницы между «комитетом» и «комиссией»).

Во время допроса часто  открывалась дверь и на пороге появлялся Николай I. Он грозно оглядывал арестованного, прерывал Левашева и сам начинал задавать вопросы.

Многих арестованных генералов  и офицеров Николай I знал лично, других изучал при допросе. И с каждым разговаривал по-разному. Он был до крайности подозрителен, всего боялся, чувствовал, что около него нет  ни одного преданного ему человека, ему всюду мерещились заговоры, он был настроен злобно и мстительно. Вникая во все подробности, Николай I пытался до конца распутать сложный  клубок организации восстания. В  зависимости от поведения арестованного  он действовал то лаской то угрозой.

Хотя поведение декабристов  на следствии было различно. Многие из них не проявили революционной  стойкости, потеряли почву под ногами, каялись, плакали, выдавали товарищей. Но были случаи и личного геройства, отказа давать показания и выдавать заговорщиков. В числе стойких  и державших себя с достоинством были Лунин, Якушин, Андреевич 2-й, Петр Борисов, Усовский, Ю. Люблинский и другие.

Суду были преданы 121 человек. Среди них было много бесстрашных  героев, заклеенных в боях с Наполеоном, героев Аустерлица, Прейсиш-Эйлау, Бородина, Кульма, Лейпцига. Все они беззаветно любили родину и хотели видеть её счастливой. Это были в большинстве своем молодые люди. Многим из них не было и двадцати лет, когда они вступили в тайное общество. «Дети 1812 года» ─ генералы, полковники, капитаны, поручики, прапорщики блестящих гвардейских полков, ─ они всем сердцем стремились к свержению самодержавия и освобождению русского народа от позорного ига крепостничества.

В сущности никакого суда не было. Пародия на суд происходила  при закрытых дверях, в глубокой тайне. Вызываемым декабристам спешно предлагали засвидетельствовать их подписи под показаниями на следствии, после чего читали заранее составленный приговор и вызывали следующий «разряд». Всех осужденных разделили ни одиннадцать разрядов. Но после Николай I смягчил свой приговор, хотя это смягчение было совсем незначительно.

Пять человек были поставлены вне разрядов, повешены. Это были ─ П. И. Пестель, К.Ф. Рылеев, С. И. Муравьев-Апостол, М. П. Бестужев-Рюмин, П. Г. Каховский.

На рассвете тела казненных  положили в гробы и тайком увезли на остров Голодай, где и похоронили. Могила их не была найдена, но на острове был сооружен обелиск в 1939 году.