Взаимоотношение Волжской Булгарии и Руси

Взаимоотношения Волжской Булгарии с Русью никогда не были ровными. Летописи рассказывают о столкновениях, но не мало страниц в них уделено  и мирным контактам. Первое летописное упоминание о Булгаре относится  к 985 г., когда киевский князь Владимир Святославович (будущий креститель Руси) явился в Булгарию с прагматической целью во главе огромной дружины и союзного торкского воинства. В генеральной битве русы одержали победу, но, глядя на булгарских пленных, дядя князя, Добрыня, изрек фразу, зафиксированную русскими летописями: «Сказал Добрыня Владимиру: «Посмотри на колодников, все они в сапогах. Этим дани нам не давать – пойдем, поищем себе лапотников» (13, стр. 159).

Сапоги на ногах  пленников, причём надо понимать, не только знатных — это яркая картина, показывающая как Волжская Булгария, всего спустя 20 лет после освобождения от хазарской зависимости, сумела подняться  до существенных экономических высот. Владимир одержал победу в сражении, но он, как мудрый политик, понимал, что вассалами Киевской Руси булгары  никогда не станут. Из щекотливого  положения князя вывели сами булгары, предложив заключить между Волжской Булгарией и Русью выгодный для  обеих сторон мирный договор. И сказали  болгары: «Только тогда не будет  между нами мира, когда камень начнёт плавать, а хмель тонуть» (13, стр. 159).

Уже на следующий  год в Киев прибывают булгарские послы и купцы. Подписывается  обширный договор о торговле, и  вскоре устанавливается сухопутный торговый путь Булгар — Киев.

И всё-таки главная  ориентация булгар — мусульманский  Восток. В922 г. булгарский хан Алмус  официально принимает ислам, хотя еще  задолго до этого, как следует  из сведений Ибн-Руста, мусульмане прочно обосновались в Волжской Булгарии. За 10 лет до принятия булгарами ислама он пишет: «Одежда их похожа на мусульманскую, равным образом и кладбища у них  как у мусульман».

В период, предшествовавший нашествию татаро-монгольских орд, отношения между восточными русскими княжествами и Волжской Булгарией  не были стабильными. Торговые русско-булгарские связи укрепляли их, но столкновения из-за колонизации русскими княжествами  земель, входивших в сферу интересов  булгар, ослабляли (9, стр. 214). Расчет на силу оружия, которой булгарская дипломатия постепенно вынуждена была сдать  позиции, себя не оправдал. Любое вооруженное  действие со стороны булгар служило  поводом для организации широкомасштабных походов объединенных суздальских, муромских и рязанских дружин по булгарским тылам (6, стр. 75–100).

А. П. Смиронов в  одном из своих многочисленных исследований отметил слабость булгарской военной  тактики по сравнению с русской. «Летописные сведения дают возможность  сделать вывод, прежде всего о  том, что булгары были слабыми  защитниками своих городов. Основным их войском была легкая конница, пехота имела подсобное значение... Тактика  булгар — это в основном тактика  кочевников, не привыкших защищать города» (19, стр. 62). При набегах булгары  рассчитывали на внезапность удара  и на хитрость. Вести правильную осаду они не умели. Подойдя к  городу, окружали его и пытались взять измором, выжигая одновременно окружающие деревни и села.

Летописи сообщают только о двух городах, взятых булгарами. Муром, по всей видимости, был взят благодаря  внезапности нападения. Но, по летописным сведениям, укрепиться булгары в  городе не смогли и вынуждены были через три месяца оставить его (3, стр. 16). Вторым был Устюг. «В лето 6527 (1219 г.) приидоша болгаре на Устюг, и  взяша и лестию” (15, стб. 116). Оба  города находились на территории, некогда  входящей в зону влияния булгар, поэтому причины их захвата вполне понятны. Постепенно, в связи с  усилившейся экспансией владимиро-суздальских  князей, булгары утратили свое былое  влияние на регион. О разгроме булгарских городов русскими дружинами летописи сообщают неоднократно.

В преддверии монгольского нашествия камнем преткновения между  Булгарией и восточными русскими княжествами стали земли мордовских племен, расселившихся в Волго-окском междуречье и долгое время служивших  буфером русско-булгарской социально-экономической  политики. Исторически и национально  вся масса мордвы не представляла собой единого целого. Как пишет  М. Н. Маркелов, объединяющее название «мордва» чуждо народности. Этим именем она себя никогда не называла, зная четыре племенных наименования: эрзя, мокша, терюхане и каратаи. Две последние группы утеряли свой язык, терюхане обрусевши, а каратаи отатарившись (7, стр. 9).

Существует несколько  мнений о происхождении названия «мордва». В настоящее время общепринято  мнение профессора Д. В. Бубриха, который  считал, что греческое название «мордия» восходит к более раннему «мурдия», «мурьдь», откуда-то взятое готами. «Мурдь»  — мордовское слово, означающее «муж». Итак, готы слыхали, как мордовские воины или торговые люди, обращались в своей среде так: «мурьдь» —  муж, «мурьдьть» — мужи и поняли это как название народности (1, стр. 31).

А. Х. Халиков пишет, что уже в Х в. мордва была втянута  в сферу экономического и политического  воздействия Булгарского государства. По его мнению, ряд товаров булгарского  экспорта — лисьи и бобровые меха, мед, рыба — поставлялись мордовскими  землями. «Часть из них шла в качестве дани, но и не исключено и начало развития между мордвой и Булгарией  товарно-денежных отношений, о чем  свидетельствуют найденные в  мордовских землях восточные дирхемы, в том числе чеканенные в городах  Булгаре и Суваре» (22, стр. 161). Но, как доказывает А. П. Смирнов, с самого начала мордовские племена оказались  в тяжелом положении. Находясь территориально между булгарами и русскими, и  став ареной борьбы между ними, мордовские племена вынуждены были войти  в вассальные отношения к тому или другому государству. Сложившаяся  историческая обстановка с самого начала предопределила поведение мордовских князей.

В начале XIII в., среди  части мордвы образовалось полуфеодальное объединение, во главе которого стоял  князь (инязор) Пургас. На основании  изучения географической топонимики, можно предполагать, что летописная «Пургасова волость» занимала территорию в бассейне рек Суры, Алатыря, Пьяны  со среднего течения Мокши (8, стр. 21). Она являлась районом преимущественного  расселения эрзи и находилась под  протекторатом Волжской Булгарии. Князь  Пургас предпринимал непосредственное участие в походах булгарских феодалов против русских княжеств и  той части мордвы, которая была в союзе с русскими князьями. Ипатьевская  летопись свидетельствует, что Ярославу Святославичу, князю муромо-рязанскому, часто приходилось вести борьбу с отдельными мордовскими племенами  и не всегда успешно (15, Стб. 456).

Лаврентьевская  летопись также повествует о походах  Пургаса, упоминая, в частности, нападение  подчиненных Пургасу мордовских племен на Нижний Новгород (14. Стб. 450-451). Если следовать логике заключения политических соглашений в период раннего средневековья, то вполне вероятно, Пургас был привязан к Булгарии родственными узами. Возникает  вопрос, не имеет ли к нему отношение  погребенная в гробнице булгарского  феодала женщина с богатыми мордовскими  украшениями (22. С. 161). Жить в столице  Волжской Булгарии и найти последнее  пристанище в роскошной усыпальнице  простая иноплеменная женщина вряд ли смогла. Без сомнения, она была выдана замуж за представителя булгарской знати в результате политического  соглашения между булгарами и  определенной группой мордовских племен. Практика заключения договоров и  союзов подобного типа является естественной для средневековья и примеров тому великое множество. В частности, хазарский каган брал в жены дочерей  и родственниц вождей всех народов, выплачивающих Каганату дань. Это  один из типов даннических отношений. В то же время существовала практика подтверждения незыблемости заключенных  договоров между государственными образованьями брачными соглашениями, так как родственные союзы  почитались очень высоко.

Не является исключением  и русская история. Д.И. Прозоровский доказывал, что нормой обычного права  закреплялась обязанность князя  при заключении договора вступать в  брачные отношения с ближайшими родственницами новоиспеченных союзников. Поэтому многоженство князя –  обычное явление в языческой  среде (12, стр. 22). После принятия христианства на Руси институт многоженства был  отменен, но обычай продолжал существовать. Князь женился один раз, но у него, как правило, было немало сыновей  и дочерей, которые были просто обречены служить государственным интересам  в виде женихов и невест для  заключения династических браков.

Часть мордовских племен поддерживала русских князей. Мокшанский князь Пуреш признавал себя «ротником» владимиро-суздальского князя Юрия Всеволодовича и активно помогал  ему в борьбе с булгарами и  Пургасовой мордвой (10, стр. 103). Так, его  сын в 1229 г. в союзе с половцами «изби мордву всю и Русь Пургасову, а сам Пургас едва в мале утече» (14. Стб. 456).

Переломным моментом в споре Булгарии и Восточной  Руси за мордовские земли явился 1220 г. Летописи сообщают о большом походе сводных русских полков на Волжскую Булгарию, о взятии ими болгарского города Ошеля. А. П. Смирнов пишет, что военный разгром 1220 г. был самым серьезным из всех ударов, нанесенных русскими князьями Булгарии (19, стр. 47).

Трижды булгарские послы приходили к Юрию Всеволодовичу, великому князю владимирскому, просить  о мире. Первые два посольства Юрий отослал, готовя новый серьезный  и, по всей видимости, более мощный поход  на булгарские города. Булгарская дипломатия приложила много усилий, чтобы  убедить его в предпочтительности мира. В. Н. Татищев сообщает, что  когда пришли третьи «послы от болгор из Великого града со многими дарами», князь Юрий «послушав просьбы  их, учинил с ними мир на прежних  договорах, каковы были учинены при  отце его. И взяв от них роту, послал в Болгары своих послов привести князей их к роте, а сам возвратился  во Владимир» (20, стр. 209). По-видимому, одним  из условий договора1220 г. был отказ  булгарского эмира от контроля над  мордовскими племенами. Далеко не случайно то обстоятельство, что в 20-х — 30-х  гг. XIII в. владимиро-суздальские феодалы  не предпринимают больше походов  против Булгарии, но начинают интенсивно осваивать мордовские земли (25, стр. 29). Уже в 1221 г. Юрий Всеволодович в важном стратегическом месте, при впадении Оки в Волгу, заложил Нижний Новгород. «Там, где исстари находился град булгарский», — сообщает Лаврентьевская летопись (14, стб. 445).

Мордовский союзник  булгар Пургас, по всей видимости, не был  оставлен на произвол судьбы, но сопротивление  его было обречено на неудачу. Русские  совершали походы на Пургасову мордву в 1226, 1228 и 1229 годах. Даже преддверие татаро-монгольского нашествия и предупреждения о  нем со стороны булгар не остановили великого владимирского князья. Поход 1232/33 гг. был последним крупным  предприятием русских князей в Среднем  Поволжье в XIII в. Он происходил уже тогда, когда татары зимовали немного « не дошедше Великого града Больгарского» (14, стлб. 459). Гроза Батыева нашествия должна была вот-вот разразиться над Волжской Булгарией и Русью.

Вполне основательна точка зрения А. Х. Халикова и И. Х. Халиуллина, что булгары так настойчиво добивались мира с Владимиро-Суздальской  Русью в 1220 г. и даже пожертвовали своими территориями в Волго-окском регионе по весьма серьезным причинам. Тесно связанные с народами Средней Азии, булгары были информированы о положении дел на Востоке. Узнав о вторжении монголов в 1219 — 1220 гг. в крупнейшие культурно-экономические и политические центры Средней Азии и их жесточайшем разгроме, «булгары почувствовали нависшую над ними угрозу» (23, стр. 5).

Вынужденный мир  с Владимиро-Суздальским княжеством — это обеспечение тыла на Западе. Настойчивость булгар к заключению мира очевидна, как очевидно и их стремление достичь этот мир любыми средствами (23, стр. 6). Булгары, осведомленные  через купцов и лазутчиков о том  колоссальном разгроме, которое понесли  крупные экономические и культурные центры Средней Азии, начали усиленно готовиться к будущему нападению  монгол, в котором не сомневались (11, стр. 123).

Первая встреча  булгар с татаро-монголами произошла  в 1223 г. Арабский историк Ибн-эль-Асир пишет, что после битвы на Калке «...татары направились в Булгар в конце 620 г. Когда жители Булгара узнали о приближении их к ним, они в нескольких местах устроили им засады; выступили против них (татар), встретились с ними и, заманив их до тех пор, пока они зашли за место засад, напали на них с тыла, так что они (татары) остались в середине; перебито их множество и уцелели их них только немногие» (5, стр. 41). Как считает Х. Г. Гимади, победа волжских булгар над монголами имела далеко идущие последствия: до середины 30-х гг. ХIII столетия было задержано монгольское нашествие на Европу (2, стр. 189). Что касается самих булгар, то они, зная, что татары никогда не прощали нанесенных обид, не сомневались, что следующее нашествие будет более серьезным и беспощадным. Поэтому ими усиленно проводились работы по укреплению городов. Именно в это время, то есть 1224 — 1227 гг., на восточных и юго-восточных рубежах Булгарии возводились огромные земляные валы — засечные черты, остатки которых сохранились ныне в районе рек Урала, Белой, Кондурчи, Большого Черемшана и Ик (23, стр. 8).

В 1229 г. на шесть лет был продлен мирный договор с Владимиро-Суздальской Русью. Несомненно, булгарская дипломатия делала попытки привлечь восточные русские княжества, особенно Владимиро-Суздальское, к военному союзу против татаро-монгол, но, как мы знаем, русские князья не объединились даже тогда, когда угроза уничтожения находилась непосредственно на пороге их собственного дома. Убедившись, что союз против монгол с русскими невозможен, булгары добились их нейтралитета, полностью передав им свои сферы интересов на мордовских территориях.

Наступление татаро-монгол на Булгарию началось в том же 1229 году. По мнению Л. В. Черепнина, это  был не разведывательный поход, как  предполагают некоторые историки, а  начало запланированного наступления  на Восточную Европу (21, стр. 183), санкционированное  на всемонгольском курултае (17, стр. 20). Весной1229 г. тридцатитысячное войско двинулось  на Запад и к осени оно было в степях Яика и Итиля. Неожиданно для себя монголы встретили упорное  сопротивление со стороны булгар, которые, зная участь среднеазиатских  государств, прекрасно понимали, что  если не удастся отбиться, участь их решена. Непосредственными союзниками булгар в этой войне явились половцы  и башкиры. «Монголо-башкирская война  тянулась 14 лет, то есть значительно  дольше, чем война с хорезмийским султаном», — пишет Л. Н. Гумилев (4, стр. 311). В 1232 г. монголы намеревались нанести основной удар по столице Булгарии – Биляру (Великий город русских летописей), однако были оставлены на главных оборонительных рубежах по рекам Большой Черемшан и Кондурча (24, стр. 5). В 1235 г. на курултае в Каракоруме, после обсуждения вопроса о походе на Восток Европы, монголы отправляют новые силы (19, стр. 50).