Западники и славянофилы

   Один образ славянофильствующего отступника от западничества Шатова в романе «Бесы» чего уже стоил, был высокой похвалой захиревшему движению. Славянофильствуют Мышкин, Версилов, Алеша и Зосима, сам Достоевский в письмах к Победоносцеву, в «Дневнике писателя».

   Достоевский не позитивист, не материалист, а если и социалист, то в духе Евангелия; «русский народ спасется всесветным единением во имя Христово. Вот наш русский социализм».

Много родственного себе видел Аксаков в одном из коренных тезисов Достоевского: «долготерпение и смирение русского народа — это путь к очищению и в царство божие».

 

 

4. Западничество

 

 

 

    Можно сказать, что западники мешают мировому развитию, перенося частный опыт Европы на другие культуры и страны, которые призваны сыграть иную роль в истории. Можно укорить их в непонимании того, чему, собственно, учит Европа: сказать, что западники слепо подражают частностям европейского развития, препятствуя усвоению того универсального и ценного урока, который Европа «на самом деле» дала миру. Наконец, возможна и такая позиция, что современное развитие Европы является ошибочным, ведущим в пропасть, и тогда западники выступают как агенты «мирового зла». Можно считать, что Европа всегда была такой «нехорошей», а можно полагать, что она лишь недавно «испортилась». Тогда западничество разделяется на этапы: когда-то Европа несла добро и у нее было чему поучиться, а потом она пошла по неправильному пути и попытки учиться у нее — призыв пить из отравленного источника.

 

    Термин «западники» впервые употребил Н.В. Гоголь в «Выбранных местах из переписки с друзьями». Сторонники западничества предпочитали говорить о себе как о противниках славянофилов. Западничество – течение неоднородное, претерпевшее в своем развитии существенную эволюцию. Так, позднейшие его представители отличались воинствующим секуляризмом и склонностью к примитивному материализму.

    История западничества – пример своего рода вырождения идеи свободы. Сторонники этого направления полагали, что России необходимо учиться у Запада, а это возможно лишь в том случае, если пройти тот же путь общественно политического развития. Преодолению культурной отсталости должно способствовать усвоение европейской науки. Западники мало интересовались религией, почти всех их объединяла идея секуляризации в различных сферах общественной жизни. Больше всего они ценили политическую свободу и выступали пропагандистами социализма.

    В самостоятельную социально-философскую концепцию западничество оформилось в 40-х гг. XIX в. Впервые оно заявило о себе в апреле 1841 г., когда в журнале «Отечественные записки» были опубликованы две статьи В.Г. Белинского (1811–1848), ныне известные под общим названием «Россия до Петра Великого». Белинский же и стал признанным вождем западников. Все движение объединялось вокруг руководимых им журналов «Отечественные записки» и «Современник».

     Характерные черты мировоззрения западников – эстетический гуманизм и социально-политический радикализм. Они настаивали на отделении религиозной сферы от философии и идеологии. Их привлекала идея воскрешения и углубления «теургического беспокойства». Западникам было присуще чувство ответственности за историю, выливавшееся в поиск путей активного вмешательства в ход исторических событий. Именно западничество сформировало среду, породившую в итоге русскую интеллигенцию как социально-культурное явление.

    В западничестве можно выделить два направления. К первому примыкали В.Г. Белинский, А.И. Герцен (1812–1870), Н.П. Огарев (1813-1877), В.П. Боткин (1812-1869) и другие. Это течение выражало радикально-демократические настроения, диапазон которых был также весьма разнообразен. Это подтверждается, к примеру, различием позиций двух лидеров западничества – Белинского и Герцена. Первый решение «социального вопроса» тесно увязывал с европеизацией России, в то время как Герцен отдавал предпочтение социалистическим идеалам. Тем не менее, нацеленность на социальные преобразования снискала этому направлению репутацию левого крыла.

    Правое крыло западников было, хотя и многочисленным, но зато и более умеренным, либеральным. Возглавлял движение профессор истории Т. Н. Грановский (1813–1855). Вокруг него объединялись К.Д. Кавелин (1818–1885), В.П. Боткин, П.В. Анненков (1813–1887) и другие. Боткин к ним примкнул с середины 40-х годов. В этом кружке последовательно критиковался якобинский террор и отстаивались идеалы Жиронды.

    Философской основой западничества стало левое гегельянство. Западники категорично отрицали объективизм и панлогизм Гегеля. В центр мироздания они ставили индивидуальность, живое человеческое Я. История для них была синонимом прогресса, конечной целью которого было создание общества, способного обеспечить личности условия полной свободы, благосостояния и гармоничного развития. Движущей силой истории являются не народные массы, а рационально мыслящие индивиды. Общественный прогресс будет наступать по мере гуманизации индивидуального сознания и всей системы общественных отношений. Для философии западников весьма характерен налет просветительства. Так, славянофильскому идеалу соборности западники противопоставляли веру в творческие возможности просвещенного разума, способного обуздать силы природы и истории.

    В русле полемики славянофильства и западничества обозначился интерес к истории как предмету философского и научного знания. Начало этому движению мысли положил один из главных оппонентов славянофильства - Александр Иванович Герцен (1812-1870). Западничество Герцена, его критическое переосмысление в духе позитивизма философии Фихте, Шеллинга, особенно философии истории Гегеля и, главное, опыт приложения их философских идей к объяснению современной ему европейской и российской действительности способствовали выработке им оригинальной философии истории, в рамках которой история предстала как высшее проявление саморазвития природы. Одним из центральных теоретических пунктов герценовских построений стала критика телеологизма в любых его проявлениях. Не удовлетворяясь архаическим провиденциализмом славянофилов, Герцен порывает и с концепцией общественного прогресса, приносящей в жертву будущему настоящее. В отличие от славянофилов и западников-прогрессистов, Герцен ориентирован на настоящее, на повседневное бытие человека и категорически возражает против принесения его в жертву во имя каких бы то ни было священных или прогрессивных целей.

     Одно из центральных мест в философии Герцена занимает проблема отношения личности с ее свободой воли и разумными целями к объективным законам истории с их видимым алогизмом. Он снимает это противоречие развернутым тезисом о том, что история есть свободное и необходимое дело самого человека и потому история «вынуждена» допустить человека в сотворчество исторической необходимости.

     Таким образом, история общества предстает в построениях Герцена как динамическая саморазвивающаяся система, которая не имеет внешней цели и именно в этом смысле «не имеет будущего». Она открыта для человеческого (и собственного) творчества и потому непредсказуема. Это было не «проповедью философского алогизма», за что его упрекали, а скорее «бунтом» против логического редукционизма и просветительского историцизма в пользу реализма. Этот реализм как опыт, можно сказать, естественно-научной интерпретации исторического процесса выводит герценовскую философию истории на уровень современного знания.

     Новые идеи развития России привел Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856), историософская модель которого об исторических судьбах России определила направленность развития отечественной философии истории на много лет вперед. Чаадаев в эпатирующей форме поставил проблему о несоответствии величия России ничтожеству ее повседневного существования. Запад в его философических построениях выступил как бы идеальной моделью, а Россия - страной, о судьбе которой Провидение было мало озабочено, и потому она просто «заблудилась на земле». Расположенная между Европой и Азией, она принадлежит скорее географии, нежели истории, утверждал Чаадаев. Она вообще не заслужила бы упоминания во всеобщей истории, если бы не протянулась от Германии до Берингова пролива, и если бы полчища монголов не прошли по ней, угрожая Европе.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

5. Заключение

 

 

 

Ценные сопоставления делает польский ученый А. Валицкий в книге «В кругу консервативной утопии» (1964). Славянофилы и западники рассматриваются как разновидности «двух утопий» (так названа у него целая глава), враждовавших между собой, но одинаково непрактичных, и обеих их давил николаевский пресс. Обе они, каждая по-своему, абстрактно представляли себе западные порядки, не сумев разобраться в их экономических тайнах, подлинной реальности. Между двумя утопиями было много общего: оии одинаково критически относились к режиму в стране, политике «официальной народности», крепостному праву и европейскому капитализму. А. Валицкин пишет, что «именно утопичность определяла степень сближения обеих структур мировоззрения»Однако не слишком ли абстрактная мерка взята А. Валицким для сближения двух борющихся политических течений? Славянофильство оказывается даже более устойчивым, чем западничество: последнее распалось к 1848 году, а славянофильство просуществовало в своем классическом виде до реформ 1861 года. И здесь чрезмерная отвлеченность рассуждений автора приводит его к невольному возвеличиванию в целом критически оцениваемой консервативной утопии славянофилов за счет западничества, представленного как нечто эфемерное и эклектичное. Но если на самом деле говорить о традициях западников, особенно таких, как Герцен и Белинский, боровшихся за новую, подлинно демократическую Россию, то эти традиции продолжали действовать в русской истории вплоть до 1917 года.

 

 

 

 

 

 

Список литературы

 

 

1. Блехер Л.И., Любарский Г.Ю. Главный русский спор. Москва: Общественное мнение,2003.
2. Валицкий А. В кругу консервативной утопии. Москва:

Широкова М.А. Об актуальности славянофильской философии. Томск. Журнал: Вестник Томского государственного университета. Номер выпуска: 300-1,2007.

3. Липич Т.И. : «Славянофильство и западничество: концептуальная оппозиция доктринам классической немецкой идеалистической философии?»
4. Кулешов В.И. Славянофилы и русская литература. Москва: Художественная литература,1976.

Кудряшев В.Н. Трансформация славянофильства в панславизм, как смена концепции русского национализма. Томск. Журнал: Вестник Томского государственного университета. Номер выпуска: 364,2012.

5. Губин В,Д. Учебник Философии. Москва: Проспек,2005.
6. Кошелев В.А. Эстетические и литературные воззрения русских славянофилов. Ленинград: Наука,1984.

 

 

САМАРА,2013